Беседы с батюшкой. С протоиереем Димитрием Смирновым

На вопросы телезрителей отвечает протоиерей Димитрий Смирнов, настоятель храма святителя Митрофана Воронежского на Хуторской (Москва).

(Расшифровка выполнена с минимальным редактированием устной речи)

– Сегодня у нас день празднования Казанской иконы Божией Матери – наверное, на Руси самой почитаемой, самой известной, многими любимой. Многие люди называют ее домашней Покровительницей. И вот есть несколько вопросов, связанных с иконопочитанием. Вопрос: «Имеет ли значение, перед какой иконой мы молимся Богородице? Почему одни иконы более почитаемы, а другие менее? Почему такое разночтение?»

– Вообще-то не играет никакой роли. Это все равно что разные фотографии одного и того же человека. Но почему люди чаще молятся перед Казанской иконой Божией Матери? Это потому, что она, с тех пор как явилась в граде Казани, оказалась востребованной, и с нее было сделано много списков, и у многих людей она просто была в доме.

– То есть в свое время не каждый человек мог позволить себе иметь много икон?

– Конечно… А уж когда стали делать литографическим способом, понятно, те предприниматели, которые занимались печатанием таких образов, конечно, выбирали Казанскую, потому что ее покупало большинство.

– Ее знают.

– Да, ее знают.

– Но мы молимся перед разными иконами, прося о разном... Есть даже такие рекомендации: об этом просим перед такой иконой, о другом – перед другой иконой.

– Известны чудеса от икон, даже издают брошюры, которые об этом свидетельствуют. У человека как бы бывает подобный случай, и он обращается к Матери Божией перед той иконой, где был ответ. Но, к сожалению, большинство людей не понимает, что не сама икона как-то чудотворит, а чудотворит Господь по нашей молитве перед этой иконой – вот и все. Может быть совершенно любая икона.

– Маленькая, большая, деревянная, бумажная, железная – это не имеет значения?

– Нет, никакого.

– Потому что люди едут порой в какой-то далекий монастырь, так как там есть именно чудотворный образ или список с иконы...

– Да, потому что там явилось такое большое чудо, которое прославило и это место, и эту икону. Люди хотят это испытать. Я тоже, например, когда оказываюсь перед Владимирской иконой Божией Матери и вспоминаю, какая история у этой иконы, то вообще в трепет впадаю, что она видела за свою жизнь.

– Следующий вопрос: «Как влияет количество икон или святынь в доме на веру человека? И влияет ли?»

– Просто арифметическая сумма этих святынь, конечно, не играет никакой роли. Но обычно у каждого человека в доме с каждой иконой что-то связано. У меня есть дома две иконы, даже три, которые тем образом, как они ко мне попали, связаны прямо с чудом. Поэтому они уже для меня стали какими-то особенными. Потому что иногда иконы себя ведут как живые существа. Недаром говорят: «Икона приходит, пришла».

– Ну, с некоторыми иконами именно такое чудесное пришествие как раз и связано.

– Да, как будто она сама это подчеркивает. Это очень интересно.

– С Иверской иконой есть история, как она указала место в монастыре, где ей быть. Ее в храм, а она на ворота, ее опять в храм, а она опять на ворота: «Нет, здесь мое место».

– Да, это уже сверхъестественное чудо. А бывают какие-то события вполне обычные, но в силу того, что они явились в результате каких-то действий людей, вдруг получается как чудо.

– Вопрос телезрительницы: «Мы прожили с мужем тридцать лет, но он полюбил другую женщину, ушел к ней. И вот говорят, что после смерти души мужа и жены на том свете встречаются. Вот если испытываешь такую боль, будет ли у нас эта встреча? И что там делать, если он уже будет с душой другого человека?»

– Есть такая хорошая книга, называется «Святое Евангелие». Там этот вопрос разбирается, причем разбирается прямо с Господом. Подобный вопрос задали Ему люди, которые составляли фарисейское общество и саддукейское. Поэтому Вы найдите это место – это будет Вам от меня домашнее задание – и прочтите. И Вам будет полезно, и получите ответ на свой вопрос.

– Что-то Господь нам приоткрыл из нашей будущей жизни...

– Ну, довольно много. Есть над чем поразмышлять.

– А что-то оставил неоткрытым. И вот порой люди пытаются проникнуть в  сокрытое Господом.

– Все эти усилия напрасны. Почему? Потому что человек почему-то думает, что там, за гробом, будет такая жизнь: вот мы встретимся с ним...

– Поговорим...

– А с кем «с ним», когда у него даже тела нет? Чем говорить, если голосовых связок нет? И в Царствии Небесном никто не женится, не выходит замуж...

– Но общение между душами есть.

– Но это совершенно другое.

– Другого уровня это общение.

– Конечно.

– Вопрос телезрителя: «Я читаю в одной книге, что человек трехсоставен: состоит из тела, души и духа. А чуть дальше читаю: вследствие греха дух отошел от души. А в середине между этими двумя фразами я прочел, что дух отвечает за совесть, страх Божий и стремление к Богу. Получается, у нас как бы совести ни у кого нет?»

– У кое-кого есть, но редко. Взять хотя бы наших детей, они врут безбожно: и маме, и учительнице, а друг другу постоянно. Совсем нет совести. И она их даже нисколько не тревожит. Дух не может пребывать с такими людьми, потому что они суть плоть. Человек сам свою духовную сущность утратил. И она может вернуться только одним образом: если человек покается, если он увидит  безобразие не имеющей образа жизни, оплачет себя. Господь увидит и вернет ему дух, и тогда он сможет и молиться научиться, и поймет что-то в Священном Писании. И Господь через его человеческий дух будет им руководить. А так большинство людей как мертвые, им хоть говори, хоть нет – это совершенно бесполезно.

– А чтобы это прозрение состоялось, что нужно?

– Вера.

– То есть чтобы человек обрел некую веру.

– Не некую. Веру во Христа и Христу. Человек должен поверить: то, что говорит Христос, – это правда, которая касается его лично.

– Но для того чтобы человек хотя бы задумался над этим, он должен что-то прочитать или услышать.

– Да.

– А он пребывает совершенно в другом пространстве.

– Да, поэтому он и является человеком без совести и чести. У него, как у нас в отношениях между государствами, есть только интересы. Нет никакой совести, жалости, только и существует бесконечный обман, дезинформация, клевета, предательство, измены. Отчего это берется? Потому что мир состоит из этих людей. Они не честные. То есть даже если им честь воздавать, она искусственная, не натуральная. Они все жалкие лжецы.

– И все-таки, несмотря на всю эту безобразность, в некоторых людях просыпается совесть.

– Да. Действительно, как вот пробуждение не бывает мгновенным, а какая-то пауза... Так и в человеке. Он задумывается, бывает (под влиянием чего угодно). Даже при взгляде на икону вдруг что-то вспоминается из детства; или красота образа начинает на человека воздействовать. И потихонечку, потихонечку – глядишь…

– …этот образ очищается.

– Вопрос телезрительницы: «В Новом Завете, в Писании Иоанна Богослова, было сказано: кто не чтит Сына, тот не чтит Отца. А почему многие народы не чтят Сына, а чтят только Отца? Они в грехе?»

(Далее диалог с телезрительницей.)

– Нет, никакого Отца они не чтят, это невозможно. Потому что Христос Сам сказал: «Я и Отец одно». Поэтому ничего они не чтят, это им так кажется. Бывает, люди заблуждаются, им там что-то кажется.

– Просто я слышала, что многие народы только Отца чтят, а Иисуса Христа нет.

– Ну, понимаете, это невозможно.

– Просто это они уже не понимают?

– Да. Они за Отца принимают какое-то другое существо.

– Они как-то во грехе живут?

– Во грехе живут все, и мы с Вами (прости нас, грешных, Господи). А других мы не осуждаем, потому что это еще хуже, чем грех.

– Ну да, просто как они не боятся?

– Нет, боятся. Очень даже боятся.

– Тогда спасибо.

– Пожалуйста, очень рады были с Вами поговорить.

(Окончание диалога с телезрительницей.)

– Совсем неверующему человеку, мне кажется, легче прийти к вере, чем убежденному в какой-то ереси.

– Не знаю, я этот вопрос так не исследовал. Дело в том, что милость Божия безмерна. Смотришь, какой-то еретик вдруг поворачивается. Я знал одного человека, он был поражен благочестием старообрядцев и стал молиться, ходить к ним, они его уже в какой-то части признали. Однажды он увидел сцену. Привезли какую-то пожилую женщину отпевать, она умерла, а они отказались отпевать, говорят: «А она уже год у нас не была». И это его так поразило, что он говорит: «Больше ноги моей здесь не будет». Потому что у него сознание-то было не начетническое, а уже христианское. Он увидел оборотную сторону вот этого внешнего благочестия. Это его поразило, и он изменился.

– Но Господь действует в каждом человеке.

– Да, поэтому тут, наверное, нельзя сказать, что даст возможность человеку скорее быть в ереси. Вообще неверие – это же самая страшная ересь, если уж на то пошло.

– Ну, тогда можно сказать, что неверующих людей нет, просто веры разные.

– Можно так сказать, конечно.

– Каждый человек обязательно во что-то верит и считает это очень правильным. Следующий вопрос: «Когда удается кому-нибудь помочь, сделать что-то доброе, в душе возникают радостные чувства. Так действует благодать Божия или это тщеславие?»

– Ну, это человек сам должен определить. Потому что, бывает, действует благодать, бывает – тщеславие, что чаще, а бывает это и совместно. Через некоторое время надо посмотреть еще раз свою душу. Если мы увидим там одно тщеславие, значит – и сначала оно было.

– А так бывает, что сначала Господь посетит, а человек себе припишет?

– Угу.

– Вопрос телезрительницы: «Оглашенные – это те, которые некрещеные, или еще что-то подразумевается? И когда говорят: “Оглашенные, главы свои преклоните”, –  все кланяются. Как вообще правильно в этом случае поступать?»

– Оглашенный – это тот, кто готовится к крещению, с ним проводят специальные беседы, учат его вере христианской. Это вот оглашенные, и они должны преклонять голову, они имеют право находиться в храме, не выходя, только на литургии оглашенных. А когда «Верую» пропели, начинается уже литургия верных, они должны выходить вслед за возгласом: «Оглашенные, изыдите». Вот так.

– Но сейчас такого в храмах нигде не видно, чтобы кто-то выходил.

– Не видно, потому что институт, который занимался тем, что людей приводил к вере, исторически стал ненужным в одно время. А сейчас есть попытки начать его восстанавливать (это работа в церкви с людьми, которые готовятся к крещению). Может быть, и придем к такому, когда человек без оглашения и не будет… Потому что раньше семья оглашала, отец всему учил своих детей.  

– Но это был общий принцип вхождения человека в Церковь: сначала оглашение, причем достаточно длительное, человек не просто прочитывал Евангелие, а разбирался в нем. И затем уже принимался в общину, в церковное общение. А сейчас достаточно скоро это происходит, и люди даже порой сопротивляются оглашению, считая, что это не очень нужно.

– И такое есть. Потому что им не нужно ни вхождение в церковь, ни становление как  христианина, ни знакомство с заповедями Божиими – ничего. Им нужно соблюсти внешний обряд.

– То есть у человека иная цель.

– Совершенно иная цель.

– Но он к ней идет достаточно напористо.

– Да, конечно. Но мы-то не магазин, у нас свои задачи. Это в магазине лишь бы продать. Поэтому что бы ты ни надел – «Ой, как Вам хорошо-то!»

– Вопрос телезрителя: «Как Вы, протоиерей Димитрий Смирнов, относитесь к понятию “православная психология” и к деятельности психологов, которые называют себя православными?»

– Я такого психолога знаю только одного, деятельность вполне приличная. А так за всех не могу сказать. Вообще когда я учился в институте, у меня было много друзей с психфака МГУ, все в один голос говорили, что психология – это лженаука. Это так, для примера.

Недавно я столкнулся с целой группой психологов, они исследовали одну семью, но им сказали, что надо написать так, чтобы не было видно из их заключения, что дети скучают по маме. Они такое заключение сделали по команде председателя комиссии по делам несовершеннолетних, потому что он одновременно был еще заместителем мэра города, где это происходило. Ничтоже сумняшеся, все свои картинки, рисунки – всё переврали. И рассуждать о том, были они православные или нет… уверяю, все были крещеные. Ну и что? Так и записали. И у матери, которая не лишена родительских прав, отняли детей. И они еще поработали с детьми и научили их, как им говорить, что они маму не хотят видеть. Хотя тесты, которые им давались, свидетельствуют о том, что они страшно скучают. Поэтому вопрос совести тут очень важен. Вот мы давеча говорили о бессовестности нашего общества; это тоже один из аппаратов насилия над человеком.

– Ведущий: То есть когда человек владеет некими инструментами воздействия на психику человека, он их направляет против него.

– Конечно. Как все секты, они разрушают семьи для того, чтобы полновластно овладеть душой человека с помощью всех этих психологических приемов.

– Телезритель: «Мой второй вопрос прямо вытекает из Вашего ответа. Я так понимаю, что Вы весьма негативно относитесь к методам и приемам, которые используют в современной практике светские психологи».

– Не совсем так. Дело в том, что это орудие, и это орудие зачастую находится у людей нечестных. Вот и все. Я против этого выступаю. Но тут что? У нас сейчас и торговцы в магазине продают тухлятину или молочные продукты, в которых нет молока. Вы нигде не найдете хлеба, вам дают хлебный продукт, вам не дают вина, вам дают какие-то винные напитки – все искусственное, все неправда. Против этого я и держу свою речь.

– Ну а как сама наука психология? Она же может быть и на добро направлена?

– Понимаете, дорогие друзья, каждая секта и каждое научное общество, даже лысенковское, будет отстаивать свою правоту, потому что нет ни стыда, ни совести. В этом проблема. Человек утрачивает человеческие качества или, как сейчас модно говорить, ценности. Совесть – это очень большая ценность, но она сначала девальвировалась, а потом утратилась за ненужностью.

– Непопулярна стала.

– Нет, популярна. Чтоб в каком-то кинофильме был какой-то герой, чтобы он всех победил и в тюрьму не попал, а если попал, чтоб его выпустили пораньше.

– Некое благородство в каждом таком фильме обязательно присутствует, иначе фильма нет. Все-таки благородство имеет ценность.

– Конечно, имеет. Каждый бы хотел иметь дело с совестливым человеком.

– Это да.

– Ко мне вот сегодня пришел один офицер: «Что посоветуете?» У них в подразделении начальника заменили, и тот сразу стал выгонять тех, кто там до него работал, и ставить своих. Он что – дачу строит или служит государству? Есть подразделение, есть бюджет, он выгоняет чужих, они ему никто. И мне офицер говорит: «Вот посоветоваться хочу с Вами». Я с ним знаком, виделся один раз, очень приятный человек, в храм пришел поговорить. Мы поговорили.

– Вопрос телезрительницы: «Допустимо ли кремирование православного человека после кончины?»

(Далее диалог с телезрительницей.)

– А что значит допустимо?

– Если нет возможности предать земле.

– Если нет возможности предать земле, о чем речь? Ну, я скажу «недопустимо», Вы все равно кремируете. Что значит «допустимо»? Что хотим, то и делаем.

(Окончание диалога с телезрительницей.)

– Не наносим ли мы тем самым вред душе умершего?

– Нет.

– То есть способ погребения никак на участь души умершего не влияет?

– Нет.  Это никак не влияет, но существуют христианские обряды погребения, а существуют языческие. Сжигать труп – это языческое.

– Но это если сжигание совершается как религиозный обряд. А сейчас у нас многие люди просто по финансовым возможностям вынуждены…

– Ну какие финансовые возможности? Поезжай на какое-нибудь деревенское кладбище, где хоронят одного покойника в три года. Берешь лопату, выкапываешь на два метра в глубину и погребаешь. Не надо платить могильщикам, не надо заказывать какие-то машины бесконечные. Все можно очень даже дешево обустроить, надо только заняться этим.

– Вопрос телезрительницы: «Можно ли читать 15-ю кафизму? Когда я ее читаю, мне становится страшно, там какие-то проклятия… И случайно старца услышала, он тоже говорит, что 15-ю кафизму не читает, а читает 20-ю два раза, а 15-ю должны читать только безгрешные люди (например, Серафим Саровский), а мы не должны».  

– А я спокойно читаю и не боюсь. Чего там бояться? Это царь и пророк Давид написал, на кафизмы потом уже разделили. И все это привязано к определенным историческим условиям, а мы это понимаем совершенно по-другому. Если кто боится, ну и не надо, пропусти.

 Много всяких суеверий, чего их обсуждать? Я раньше слышал от одного моего приятеля (Царство ему Небесное): «Псалтирь бесы боятся». А если кто боится читать Псалтирь, не уподобляется ли он бесам?

– Следующий вопрос: «Трудно богатому войти в Царствие Небесное. Означает ли это, что стремление к достатку в жизни удаляет человека от Царствия Божия?»

– Достаток есть совершенно другое слово. Достаток – то есть достаточно. А богатство – это совсем другое.

– Человек достиг некоего уровня достатка и имеет возможность его увеличить – и начинает увеличивать, развивать.

– Вот я когда-то в молодости читал про один монастырь, и какой-то там помещик захотел этому монастырю подарить землю. Игумен обратился к братии, чтобы они молились по кельям и в храме: «Избави нас от этого, Господи». Потому что они пришли в монастырь душу спасать, а не заниматься сельским хозяйством. А так все остальное, помидорчики, огурчики – это у них все было, садик небольшой яблоневый, в пять корней. А зачем еще? Торговать? Тогда погрязнешь в этих самых мирских заботах.

– Ну вот есть желание свой достаток увеличить, который дает больше возможностей по жизни…

– Богатство требует постоянных занятий, иначе оно обязательно оскудеет, человек расстроится…

– А жалко вложенных трудов.

– Ну вот, поэтому во всем нужна мера, и в богатстве тоже.

– Вопрос телезрительницы: «Меня всю жизнь занимает один вопрос: что такое “радуйтесь”? Это прыгать, бегать, смеяться, руками-ногами махать? Или радость –от слова “радение”? От радения? Для того чтобы спасти свою душу. Как это понимать?»

– Вот когда Ваше сердечко посетит Святой Дух, тогда Вы узнаете, что такое радость. Прыгать Вам даже не захочется. Это совсем не то. Такая радость, которую Вы описали, это по пьяному делу только. А тот, который имеет радость о Духе Святом, тот не бегает, не прыгает, головой об стену не бьется, это совершенно другое состояние духа. Господь сказал: «Если вы злы, а сын у вас попросит хлеба, разве вы дадите ему камень? Так же Господь Отец даст Духа Святого просящим у Него». Поэтому просите Духа Божия у Отца Небесного, и Господь вас сподобит. Тогда познаете и радость. А так, сколько Вы ни мучаетесь (уже большую часть жизни прожили), а все никак. Спрашивается, зачем тогда такая жизнь, если даже не знаем, что такое радость о Святом Духе?

– Но вообще каждый человек стремится к состоянию радости, просто разными путями.

– Это да. Потому что мы в Адаме вышли из рая. У каждого человека есть генетическая память, поэтому каждый человек и природу любит, и все, что Бог сотворил, и понимает красоту, но в той или иной степени, конечно. Это свойственно нашей человеческой природе.

– Но пути к этой радости у людей разные.

– Ну да, человек ищет суррогаты.

– Но они быстрее достижимы.

– Да, но в них есть обман. Вот оно – вино. Продукт хороший, но в нем есть блуд. И человек вместо радости получает горе и себе, и жене, и своим детям, и так далее. Еще в милиции по морде дадут, вот тебе и радость.

– Хотя Господь сотворил вино, чтобы человеческая душа могла порадоваться.

– Но одно дело пить, другое – упиваться. Одно дело вино пить с водой, как всегда нормальные люди это делали, а другое дело – денатурированный спирт.

– Вопрос телезрительницы: «Как-то на передаче у Соловьева Вы тоже обсуждали вопрос о старообрядцах, сказали, что они как бы уперлись в обрядовую, ритуальную сторону, не отказывались от двоеперстия, не принимали троеперстие, что это не суть важно. Вопрос такой: если это не суть важно, почему тогда РПЦ не станет креститься двоеперстием?»

– Для меня это абсолютно неважно, я могу двумя перстами креститься, за мной не заржавеет. Я даже очень уважаю старый обряд. У меня книги дома есть старопечатные.

– Но при этом все-таки они уклонились от истины?

– Да они не от истины уклонились, они уклонились от Церкви.

– Но человек вне Церкви – он и вне истины.

– Да. Вот это жалко.

– А что их отделило от Церкви?

– Обряд.

– То есть придание обряду такого сакраментального значения?

– Да, такого, которого он сам по себе не заслуживает. Хотя обряд отражает реально верование, но они именно уперлись и никак слышать не хотят.

– Они не видят принципиальной разницы.

– Да, для них просто сам обряд… Вот когда идет нам навстречу человек, что мы видим? Мы видим пальто, брюки, шляпу, шарф и перчатки, а человека-то мы не видим, мы видим, во что он одет – во что обряжен, это обряд. Теперь оденем человека в сафьяновый кафтан, в красные сапоги, лисью шапку – что мы увидим? Кафтан, сапоги, варежки, лисью шапку. Лицо что у того, что у этого. Обряд другой. Этот обыкновенный, а этот подороже и стариннее. Но ценность человека совсем не в этом, а в его духовной сущности.

– Вопрос телезрительницы: «Как правильно православному человеку относиться к памятникам, скульптурам святых угодников Божиих?»

(Далее диалог с телезрительницей.)

– Надо относиться к ним с благоговением, тем более это памятники святых угодников Божиих. Вот мне очень нравится памятник Дмитрию Ивановичу Донскому и его супруге. Всех детей там не смогли изобразить, у него их целая дюжина была, там двое деток. Очень хороший памятник. Очень такой живой и очень уместно стоит. Освящен как изображение святых, мы можем даже молиться, глядя на этот памятник. Я всегда, когда на автомобиле еду мимо, голову поворачиваю и молюсь Дмитрию Ивановичу и его блаженной супруге. И что тут такого?

– И крестным знамением тоже можно себя осенять, глядя на них?

– А почему нет? Это же не статуя идолища поганого, который стоит где-нибудь, допустим, на Калужской заставе. Глядя на него, я, конечно, не крещусь. Я бы и плюнул, но стекло закрыто в автомобиле, придется самому же потом и вытирать.

– Понятно.

– Чего ж тут непонятного? Ясно как божий день. Дмитрий Иванович на Куликовской битве рубился, чтобы Русь объединить и спасти, а эти негодяи уничтожили сотни тысяч, миллионы людей.

– Дело в том, что мы же вроде как иконам молимся, а здесь…

– Мы не иконам молимся. То, что Вы сказали, это ересь. Мы иконам не молимся и никогда не молились.

– Перед иконами, извините.

– Да, это пожалуйста.

(Окончание диалога с телезрительницей.)

– Можно сказать, что это тоже такая форма иконы, когда в виде статуи...

– Что такое икона? Ты знаешь? Икона – русское слово?

– Изображение.

– Нет, образ. А это скульптурный образ. У нас даже есть традиция деревянной скульптуры. Вот  Годеновский  Крест. Известен по всей России. Там же скульптурное изображение Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа. Из цельного дерева вырублено. Потом есть среди пермской скульптуры «Христос в темнице». У нас в музее есть это изображение, не очень древнее, XVIII век, но тем не менее... Это народная традиция. Взято это изначально с Запада. Самый прекрасный храм у нас в столице – это храм папы Климента. Это совершенно католический собор. Ну так и что? Он же воцерковлен.

– Но люди, привыкнув к некоему изображению, очень скептически относятся к другому…

– Так никто ж тебя не заставляет. К ноге Дмитрия Ивановича Донского никто тебя цепями не приковывает и не бьет с криком: «Молись, а то убью». Правда?  

– Но вот люди высматривают во всем этом некую опасность для своей души.

– Да, была такая группа вокруг Христа. Они тоже высматривали опасность в Его словах. Какая опасность может исходить от памятника князю Владимиру Красное Солнышко, который Салават сделал? Солнышко затмит, что ли?

– Я не знаю, какую усматривают, но почему-то в этом видят опасность большую, чем в грехе, живущем в самом человеке.

– Ну да. Потому что гораздо легче свой пафос осуждения вылить на объект. Вместо того чтобы очистить сердце и узреть свет.

– Пожелаем нашим телезрителям того, о чем Вы сейчас сказали.

– Пасхальной радости.

– Очистить сердце и узреть свет.

– Всего вам доброго, дорогие братья и сестры. Если я что-то тут сказал кому-то неприятное, прошу покорнейше простить.

Ведущий Александр Березовский, протоиерей

Записала Елена Кузоро