Беседы с батюшкой. Отношение православного христианина к власти

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает настоятель храма Августовской иконы Пресвятой Богородицы п. Бугры Выборгской епархии священник Игорь Лысенко.

– Тема сегодняшней передачи довольно сложная: «Как должен относиться православный христианин к власти». Здесь очень много соблазнительных вещей. Легко было бы говорить на тему отношений человека и власти, которая тоже волнует многих. Но если взглянуть шире на отношения православного христианина и власти, то недаром у нас сейчас на заставке патриарх Тихон. Потому что его пример отношений с властью, долгое его осуждение либеральной общественностью за те или иные его слова и поступки являются для нас сегодня возможным предметом обсуждения. Если говорить об отношении к власти, то что прежде всего волнует Вас как православного христианина? 

– Для меня самым важным является не забывать, что я наделен властью. Потому что для нас с вами Христос не только Бог, но и Царь, и Учитель. Помните, что мы говорим во время крещения? «Исповедую Его яко Царя и Бога». Нам важно осознать, что Он наделил нас властью, когда сказал Своим ученикам: «даю вам власть разрешать, прощать и не прощать грехи»; «даю вам власть наступать на скорпию и змея»; «кто хочет быть первым, будь всем слугой»; «вы соль земли». Это все призывает нас, вооруженных Его силой, благодатью, любовью, ответственно относиться ко всему, что происходит. Потому что власть – это всегда ответственность за все, что происходит вокруг. 

Если мы будем так относиться к власти и к себе, тогда будем понимать начальника любого уровня. И будем понимать, где он проявляет слабость, недальновидность, а где просто физически или умственно не способен охватить ту полноту ответственности и те задачи, которые мы же ему и вручили. Естественно, опосредованно, поскольку в Конституции сказано, что вся власть принадлежит многонациональному народу, то есть нам с вами. Конституцию мы с вами приняли и утвердили, то есть приняли на себя эту ответственность. 

А дальше надо вооружаться Господом, как это делал Иоанн Кронштадтский. Если мы говорим про патриарха Тихона, мы понимаем, что буквально за несколько лет до его назначения скончался великий пастырь, которого прочили в патриархи. То есть если бы отец Иоанн дожил до Поместного Собора, он был бы главным кандидатом на пост Патриарха Русской Церкви. Его позиция была очень простой. Формально власти у него не было, однако власть его авторитета, его слова, его любви была практически безграничной. 

Когда я писал свою диссертацию о царском служении, об отношении к императору Николаю, проработал несколько тысяч номеров дореволюционных газет. Там было очень много странных высказываний о Церкви, о людях Церкви, но всегда уважительно говорилось об Иоанне Кронштадтском. То есть он настолько смиренно себя вел, что его нельзя было ни в чем упрекнуть. Можно было пускать грязные анонимные пасквили, можно было шушукаться, но официально, когда за это пришлось бы отвечать, ничего не смогли ему предъявить. Его поведение было спокойным, уверенным, он был очень авторитетным. 

Для меня это пример отношения к власти. Хотя Иоанн Кронштадтский прекрасно понимал, куда идет дело, он уже видел, до чего дошел русский народ, отойдя от Бога, и к чему это может привести. Он описал это в своих статьях. 

– Вы говорите о смирении. Я абсолютно согласен с этим качеством святого праведного отца нашего Иоанна Кронштадтского. Если вспомнить то время (начало XX века), когда был пик зарождения негативного отношения к Церкви, когда вышла статья Толстого «О духовенстве», именно Иоанн Кронштадтский тогда сказал самые резкие слова о людях, которые выступали против Церкви. Он сделал это настолько жестко, что многие обвиняли его в том, что он ввязывается в социальную борьбу. Понятно, что это неправда, но вместе с тем смирение в этом случае – какое оно? 

– У нас есть первообраз, настоящий пример с большой буквы – Христос, Который о Себе сказал: «Я есть кроток и смирен сердцем». И это не обсуждается. При этом мы помним эпизод, когда Он плеткой выгоняет торгующих из храма, когда называет фарисеев детьми лжи и порождениями ехидны. Это очень жесткие слова и могут восприниматься как оскорбление, хотя на самом деле это констатация факта в духовном смысле этого слова. 

В этих случаях Он заботился об их душах, Он не оскорблял их для того, чтобы унизить и ввести в некое обиженное состояние, а пытался им показать степень опасности. Если они продают в храме и меняют благодать и возможность спасения на сиюминутную выгоду, то, выгоняя их оттуда, Он давал им возможность что-то переосмыслить в себе, то есть давал возможность спастись. То же самое с фарисеями. Недаром Никодим был одним из фарисеев. Поэтому здесь смирение с дерзновением, с возможностью применить самые резкие слова, выражения и действия, чтобы спасти кого-то (как в лечении иногда нужен хирург с кардинальным вариантом решения, иначе погибнет весь организм). 

– Вопрос телезрителя из Белгорода: «Меня смущают слова апостола Павла в Послании к Римлянам. Там написано: "Существующая власть Богом установлена, и кто противится власти, противится Божьему установлению, ибо начальствующие страшны не для добрых дел, а для злых". Отсюда я делаю такие выводы: если по приказу Нерона тому же апостолу Павлу отрубили голову, значит, Нерон делал добро, а Павел был злом; власть Гитлера была установлена Богом. Получается чепуха. Я своим умом думаю так: власть выбирают себе сами люди, просто Бог не противится свободному выбору до тех пор, пока люди не набьют себе кровавых шишек и синяков». 

– Священное Писание многослойно понимается в силу нашего духовного развития и в силу нашего образовательного уровня. Давайте рассмотрим то, что сказал телезритель про апостола Павла. Павел ведь знал, что его казнят, и об этом говорится в Деяниях апостольских. Он говорил: «Я иду туда для того, чтобы меня казнили», ибо казнь апостола Павла и пример его поведения привели к тому, что тысячи язычников стали христианами. 

Поэтому в том, что Нерон (или тот император, который был при апостоле Павле) издал такой приказ, было не только его желание. И Христос, когда стоит перед Пилатом, говорит: «Не дано тебе власти Меня казнить или не казнить. Это может быть решено только свыше». Просто, к сожалению, очень часто мы, когда говорим об апостолах, о христианстве, сходим на нашу человеческую логику, забывая о том, что Богу немного дальше видно. Он видит сверху, а мы видим в плоскости, упираясь в затылки и спины тех, кто стоит рядом. И в этом смысле мы не понимаем, к чему могут привести те или иные наши поступки. Но апостол Павел говорит про начальствующих так: если ты делаешь все правильно, добросовестно, то обязательно даже самого злого начальника сделаешь союзником. 

Я могу привести два примера. Первый пример литературный. Помните, в начале 90-х годов была такая книга «Отец Арсений»? Это была собирательная документальная книга о священниках, прошедших все ужасы XX века. В частности, там говорится, как отец Арсений оказывается в лагере и просит Господа для укрепления духа показать ему самого святого человека, у которого он мог бы научиться чему-то. Помните, кто ему был показан? Начальник лагеря, которого все считали самым большим диктатором и палачом, от него зависела смерть очень многих людей. Но когда отцу Арсению это было показано, он осознал, что если бы начальник лагеря не был так жесток и нетерпим (в частности, к тем, кто охранял лагерь, был там хозяйственником), то в результате они так влились бы в работу, что погибло бы еще больше людей от голода, вшей, болезней и недосмотра. 

Если мы в этом смысле относимся к власти как к ответственности, к служению, то понимаем, что власть начальника, как власть отца, есть власть служащая. Потому что властью обладает и мать по отношению к своим детям, старший брат по отношению к младшим; если ты капитан в игре или солист в хоре – это уже определенная власть. И в этом смысле каждый раз надо помнить, для чего нам эта власть дана. Не для того, чтобы гордиться, отделяться и возвышаться, а для служения тому, чтобы все было слаженно, гармонично, чтобы те, кто в данном случае находится под нашим начальством, чувствовали бы поддержку, помощь, получили некое новое развитие, от чего-то были сохранены. И тогда мы будем совершенно по-другому чувствовать и понимать начальство. 

– У протоиерея Валентина Свенцицкого есть много удивительных книг. Вы, как преподаватель духовной академии, наверняка приводите какие-то примеры из его творений. Одно из них меня совершенно поразило: его размышления об отношении христианина к власти и насилию. Он говорил о том, что этот вопрос всегда связан с одной очень важной темой – темой лжи. Потому что голая ложь обольстительна и приятна только в аду, а в нашем мире ложь обязательно должна быть приправлена истиной, чтобы ее могли принимать. Но православный христианин обязан находиться в постоянном трезвении и думать о том, что с ним происходит. 

В этом случае у меня вопрос. Допустим, мы сталкиваемся с властью на работе. К сожалению, у меня есть такой пример: начальник – пьющий человек, но скрывающий это, и при этом он относится к своим подчиненным всегда крайне негативно, буквально выводя их из себя. Ко мне обратился его подчиненный с вопросом, что делать. Уволиться невозможно, потому что найти работу сейчас сложно, но и так существовать тоже невозможно, поскольку каждый день такая нервотрепка, что просто не хочется ходить на работу. Что делать в этом случае? 

– Если говорить в христианском духовном смысле, то надо осознать, что этот человек глубоко болен. Ведь если он пребывает в состоянии опьянения, значит, он находится не в своем уме, под властью дьявола. Соответственно, в духовном смысле он поврежден. И тогда тому человеку, о котором Вы говорите, я бы посоветовал относиться к своему начальнику именно как к глубоко больному человеку и где-то ему даже сочувствовать. 

Ведь обида, состояние обиженности и оскорбленности возникает, если ты относишься к начальнику как к нормальному человеку, который оценивает тебя неправильно и так же к тебе относится. Тогда у тебя обида, нервы, ты расстроен. А если ты понимаешь, что это просто больной человек, который срывается, но при этом у него могут быть и какие-то полезные профессиональные качества, тогда надо отделять зерна от плевел. То есть не обращать внимание на эмоции, слова, понимая, что это реакция больного человека, а концентрироваться на тех профессиональных качествах, которые, безусловно, у этого человека есть. 

Например, отец Василий, мой духовник, говорил так: «Каждый человек – это икона, на которую налеплена грязь грехов. Ты люби икону, а грязь не люби». Тогда мы настоящие христиане. 

И второй пример, который я ранее хотел привести, – это первохристиане Римской империи. Давайте вспомним. Они оказались под властью язычников всех уровней. У них все начальники были язычниками, все проповедовали совершенно иное отношение к миру. Более того, когда было объяснено, что христиане не считают императора богом, они автоматически становились государственными преступниками. И в этой ситуации первохристиане вели себя так, что вся Римская империя в конце концов приняла христианство. То есть они сумели совершенно смиренно, но с дерзновенным служением распространить власть Христа на всю империю. 

– Сколько веков понадобилось для этого? 

– Всего три. Без Интернета, без телевидения, без социальных сетей. У нас сейчас совершенно другие возможности. 

– Вопрос телезрительницы из Воронежской области: «У меня вопрос о письме священников по поводу «московского дела». Я прекрасно помню историю, революцию, где священники приняли не последнее участие. Сталин и тот был полусвященник. Меня волнует вопрос, почему они влезают в политику страны? Одно дело – мы, обыкновенные христиане, а другое дело – пастыри. Я не говорю о гражданских правах, пусть голосуют, но поддерживать одну или другую сторону такими письмами, считаю, недопустимым. Переубедите меня, если я не права». 

– Это даже не столько вопрос, сколько позиция. Я думаю, что каждый человек имеет право на свою позицию, и как-то переубеждать, мне кажется, не совсем правильно (ни по времени, ни по сути). Я не знаком с этой ситуацией, не видел это письмо, как оно было подписано, с какими регалиями. Здесь надо разбираться со священниками и священноначалием, которое наделяет правами священства конкретных людей. И в этом смысле тогда будет дана объективная оценка. 

Конечно, отношения священника и власти (непосредственно в исполнении властных полномочий в государстве) постоянно модернизируются и изменяются. Так, например, в Государственной думе Российской империи и священники, и епископы были депутатами, то есть осуществляли высшую законодательную власть. В начале 90-х годов XX века и патриарх Алексий, и некоторые митрополиты и священники тоже были депутатами Верховного Совета. Но, к сожалению, не все из них вели себя достойно. 

Поэтому было принято синодальное решение, что священники не могут участвовать непосредственно в осуществлении законодательной власти. Хотя сейчас этот запрет снят, но находится под контролем. Все это очень динамично, нет такого, что раз и навсегда это нельзя, а это можно. Жизнь – это развитие, изменения. И Церковь для того и является живым организмом, Телом Христа, чтобы реагировать на каждую ситуацию так, чтобы спасти как можно большее количество членов Церкви для Царства Небесного. 

– Вы привели в пример первохристиан. Мы можем вспомнить то время, когда христианство уже не было гонимо, и верующие причащались каждый день. Если мы посмотрим, что происходит сейчас, то, наверное, с позиции первохристиан мы не христиане, а вообще непонятно кто. 

– А мы такими и являемся. Потому что, не вооружаясь Христом в причастии Его Тела и Крови, нельзя быть христианином. Мы, может быть, еще только на пути к христианству. Мне говорили прихожане, когда они попадают в другие епархии и просят их причастить, то им пафосно заявляют: «Как вы смеете так часто причащаться? Надо это делать редко». 

То есть люди забывают, что редкое причастие до революции и привело к тем событиям, годовщину которых мы сегодня вспоминаем (не отмечаем, слава Богу). 

– Я хорошо помню то время, когда все это отмечали широко. 

– Если говорить об Иоанне Кронштадтском, то он причащался ежедневно. Потому он и стал таким светом, силой, меняющей Церковь земную и людей этого мира. Когда хотели закрыть все храмы в городе Ленинграде к 50-летию Октября, одной из главных причин в официальном докладе, которая не позволяла это делать, было написано: «Почитание Иоанна Кронштадтского», хотя он еще не был канонизирован. То есть это память о светоче, который делился любовью, силой Причастия. Первохристиане никогда бы не смогли изменить всю Римскую империю, если бы не причащались и не стремились причащаться ежедневно. 

– То есть если мы христиане время от времени, то наше отношение к власти не строится на христианской позиции, христианской вере и догматах. И тогда получается, что любой самодур может внести в нашу жизнь такие вещи, которые при всем нашем желании и при всей нашей активной позиции мы не способны изменить, потому что христианской силы в нас нет? 

– Христос все-таки есть вне зависимости от нашей позиции (полухристиане мы, или на четверть христиане, или только двигаемся к христианству). Но как только мы осознаем, что наших сил нет, и обратимся к Богу, ситуация сразу поменяется. Как она поменялась и во время войны, когда храмы наполнились молящимися (до этого они были закрытые или закрывающиеся) и когда христиане стали жертвовать средства на танковые колонны, на самолеты, а самое главное – благословлять тех людей, которые шли отдавать свои жизни за други своя. 

Это абсолютно христианская позиция. Стать христианином очень несложно, надо захотеть, и Господь поможет. Потому что пока вокруг не очень опасно, мы часто ленимся духовно и душевно и себя бережем. В храм нам не надо, причащаться не дают – ну и ладно; значит, они правы. То есть в данном случае это не вина священников, которых научили следовать этой традиции те синодальные предшественники, не понимающие, к чему это все ведет. 

Но как только ситуация обостряется (например, кто-то заболевает), тогда уже человек дерзновенно добивается Причастия, понимает, что без него он не может жить. Тогда и священник это видит. Он видит, что сила Причастия такова, что на его глазах совершаются чудеса. Тогда власть этого чуда, этой энергии любви меняет человека, делает его способным спасать жизни тысячи людей, закрывать грудью пулемет, идти на таран. То есть совершать подвиги, о которых потом говорят. 

– Вопрос телезрителя: «В наше время существуют мощные пиар-технологии по отбеливанию и очернению власти. Господь Иисус Христос сказал: не суди, да не судим будешь. Как стать на правую сторону?» 

– Вы практически ответили, поскольку сами привели пример из Священного Писания. Еще есть такие слова: «Мне отмщение, Аз воздам». Их Толстой писал в качестве эпиграфа. Тогда мы понимаем, что можно изменить что-то в этой жизни только меняя самого себя. 

Можно вспомнить Серафима Саровского: «Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся». То есть когда мы осознаем, что будем поддержаны Богом во всем добром и хорошем, что мы пытаемся сделать, тогда все остальное мы воспринимаем как естественную реакцию зла, сопротивляющегося добру. Оно может сопротивляться, но оно бессильно. Любой свет разгоняет всю тьму, надо только, чтобы свет загорелся, чтобы ты в себя его впустил. 

И когда у тебя нет обиды, нет осуждения, тогда у тебя нет желания менять власть физически. Потому что любую самую злую и языческую власть, как это было в Риме, можно поменять духовно, показав пример, как ты (такой же, как человек во власти) меняешься, становишься ответственным, доброжелательным, трудолюбивым и творчески относящимся к своему труду. И к тому, что надо выполнять и самую первую заповедь: чтобы нас было физически больше, чтобы Господу было из кого выбирать и кого ставить во власть. У нас в государстве до сих убивают почти полтора миллиона детей в утробах матерей каждый год. Может быть, как раз там и были те самые лучшие представители власти, которых Господь готовил для нас, но мы пока их не принимаем. 

Поэтому здесь очень много аспектов, заставляющих оглянуться на себя, обратиться к себе и к своему поведению: что я могу сделать, чтобы изменилась жизнь в моей стране, в моем городе, в моем селе. И тогда власть будет меняться, как бы ни были преступны ее отдельные представители по своему отношению к жизни, к финансовым ресурсам и к власти как таковой. Но если ситуация будет невозможной для проявления этих качеств, то самый злой и плохой человек будет вынужден поступать по-доброму; по крайней мере, в силу контроля и в силу своих профессиональных обязанностей. 

– Я вспомнил картину, которую часто показывали к 7 ноября. Живописное полотно, на котором пролетарий выковыривает булыжник из мостовой с очень тяжелым взглядом. Понятно, куда он его собирается метнуть. 

Я в этом случае думаю о том, что, наверное, булыжником мало что можно изменить в этом мире. И патриарх Тихон мог выстраивать отношения с властью так, как от него ждали, – через открытое сопротивление, но он не стал этого делать, за что его часто обвиняют в сотрудничестве с властью. А власть его тогда просто обманула. 

Если я живу в постоянной лжи по отношению к себе, то каким образом мне сопротивляться этой лжи со стороны тех чиновников, которые управляют моей жизнью? 

– Вы сейчас привели сразу несколько примеров: и свой, и патриарха Тихона, и критиков. Давайте вспомним. Те, кто ждал от патриарха Тихона сопротивления, плохо знают историю Церкви. Вернемся к первохристианам. У них все начальствующие были язычниками. Если бы они с ними боролись, христианская Церковь физически погибла бы в самом начале. Церковь развивалась именно потому, что не противопоставляла себя земной власти, она входила в эту власть через своих членов и своим примером меняла людей во власти, делала их христианами. В результате они становились другими, и власть тем самым становилась другой. 

Патриарх Тихон в первых своих обращениях к власти сначала обличал ее. Наверное, надеялся в тот момент, как человек очень чистый, как аскет, что это их отрезвит, что они опомнятся. Но потом он увидел, что, к сожалению, разрушение их морали дошло до такой степени, что это не помогло. Тогда он понял, что предстоит гораздо более тяжелое, длительное восстановление человека в отдельных представителях и в обществе в целом. Поэтому он и пошел на то, чтобы его паства в создавшейся ситуации (в которой сама же была виновата своим поведением до революции) была сохранена, получила возможность физически выжить, измениться и изменить людей во власти, что фактически и произошло. 

– То есть он таким образом победил ту ложь. 

– Конечно. 

– Вопрос телезрителя из Ленинградской области: «Я молюсь за Россию, считаю важным молитву за свою страну. Но существует такое поверье, что каждая власть дается в соответствии со временем, является наилучшей для данного времени. Как Вы к этому относитесь? И можем ли мы своими молитвами о наших правителях умилостивить Господа?» 

– С одной стороны, говорят: каждый народ достоин своей власти. А почему достоин? Потому, что эта власть не спустилась на парашюте, ее не Господь нам опустил в народ. Люди, находящиеся во власти, были выращены в этом народе, были в нем воспитаны и им выбраны. Как только народ будет меняться, будет христианским, более честным, более ответственным, порядочным, будет меньше зависеть от финансовых средств, а, наоборот, трезво управлять ими, тем самым не поддаваясь на взятки, какие-то сребролюбивые соблазны, тогда и во власть он будет выдвигать других людей. 

Господу не жалко, Он готов дать нам во власть самых лучших, только мы этих лучших уничтожим, как мы уничтожили Его. Ведь он Царь царствующих, Он пришел к нам, исцелял нас, воскрешал, кормил. А что мы с Ним сделали? Мы Его распяли. Поэтому для того, чтобы быть достойными, надо сначала изменить себя, тогда в Царствии Небесном мы будем иметь самую лучшую власть – Самого Господа. А до этого нам надо еще много поработать над собой. 

– Есть три страшных человеческих проявления: сластолюбие, сребролюбие и славолюбие. Я вдруг представил себе неких чиновников, которые отказались бы от этих трех вещей, и тогда можно было бы спокойно жить. 

– Я знаю таких чиновников, на самом деле на этих государственных служащих все и стоит. И Советский Союз менялся именно благодаря тому, что в государственной власти оказывались такие люди, которые были скромны, очень профессионально относились к своим обязанностям. 

Например, был такой премьер-министр Косыгин, про него ни одного плохого слова я ни от кого не слышал. Очень порядочный, ответственный, профессиональный, интеллигентный и добрый человек. И таких было много. Они, может быть, были не очень заметны, не стремились к еще большей власти, потому что понимали, насколько это ответственно и тяжело. Но именно на них все и держалось и сейчас держится. 

– И слава Богу. Потому что опять хочется вспомнить, сколько нужно праведников для того, чтобы город устоял. 

– Да. 

– Наверное, можно еще вспомнить Священное Писание и Книгу Царств. Ведь когда израильский народ захотел иметь царя? 

– Когда отошел от Бога. Каждый раз говорю своим студентам, что государство по природе своей произошло от Каина. Когда Каин убил и осознал, что теперь и его могут убить, он начал прятаться, огораживаться, защищаться и отделяться от других. Так появилось государство. 

– Вы привели хороший пример, потому что трудно представить себе наш мир, в котором нет границ, и вдруг надо ограничить себя, построить вокруг каменную стену. 

– И воевать друг с другом. 

– Здесь возникает еще один очень важный вопрос. В повседневной жизни мы, православные христиане, постоянно сталкиваемся со священниками. И каждый раз мы говорим себе, что священник – это все-таки наше начальство, мы слушаем его с открытым сердцем. Каким образом отношения со священником должны выстраиваться в человеческом плане? То есть мы должны относиться к священнику только как к священнику или еще как к человеку? 

– Мне кажется, если вы пришли в храм для участия в таинстве, то здесь у каждого есть предназначенное для него служение. И там священник – это священник, который вам говорит проповедь, помолившись перед этим, благословленный на это, он облачен в одеяние, будет причащаться. И тогда то, что он говорит, является более мудрым (вероятность этого гораздо выше). А когда он снимает с себя облачение, очень часто становится обычным человеком с проблемами, болезнями, заботами. Здесь, мне кажется, лучше к нему относиться как к человеку уже менее защищенному и, соответственно, понимать, что он может и ошибиться, и показать неправильный пример. 

В моей жизни был пример, когда я вместе с отцом Василием Лесняком (своим духовным отцом) поехал в Иерусалим на две недели. Мы с ним жили в одной келье, и я видел его и в одеянии, и без одеяния, помогал ему, поскольку он уже был достаточно больным человеком (через год его не стало). Я поразился тому, что отец Василий был священником всегда, без всякого пафоса, без всяких высокомерных возгласов и увещеваний, он просто показывал все своим примером, и от него исходила любовь. 

– Я спросил об этом потому, что отношение к священнику понятно. Но когда это касается людей во власти, мы наделяем их только одной функцией. Это чиновник, человек, который отвечает за что-то, и мы отказываем ему в человеческих качествах. 

– У того же начальника дома может быть больной ребенок или мама, у него самого может быть какое-то заболевание, какая-то проблема... Естественно, на нем это все отражается, это лишает его сил. Если мы будем ему сочувствовать в этом, если помолимся о нем искренне, чтобы он исцелился, чтобы в его семье все наладилось, тогда он гораздо больше сможет нам отдать. 

Действительно, очень важно быть христианином в том смысле, чтобы видеть в каждом человеке образ Божий, в каждом видеть живого человека, жалеть его, помогать ему, молиться за него... 

– Очень часто по отношению даже к очень небольшой власти наше отношение строится на принципах лицемерия. Или есть у нас еще такое понятие, как лицеприятие. Как отделить трезвое отношение к действительности с желанием видеть все в розовых тонах? 

– Лицемерие – это всегда вторично, оно всегда имеет некую цель либо прикрывает сребролюбие, потому что мы хотим от власти чего-то незаслуженного, а с помощью лицемерия сумеем это получить в ущерб другим. То есть на самом деле корень-то везде в наших грехах, в наших страстях. Когда мы ими больны, мы тогда и к начальству относимся так, чтобы эти страсти удовлетворить. Если же мы внутри здоровы, то сможем увидеть в начальнике нормального человека с нормальными проблемами, и мы будем его жалеть как человека, но помогать ему в несении его служения. И мы будем понимать, что его служение ничем не лучше, чем служение дворника, повара или матери, но ничем и не хуже. 

Тогда мы не будем утверждать, что политика – грязное дело, как это принято говорить. В результате мы не голосуем, не участвуем в выборах, а только критикуем. А на самом деле корень один и тот же: либо мы не участвуем, либо мы чересчур активно критикуем. Это крайности, из-за которых мы выходим из реальной жизни. 

А если мы чувствуем, что эта жизнь зависит от нас, что мы властны ее поменять, тогда будем вместе с начальствующими делать ее другой и видеть, в чем им помочь, в чем их покритиковать, но конструктивно. Чтобы они через эту критику поняли, как им лучше себя вести, как они смогут лучше что-то изменить и для своих детей в том числе, и для своих внуков, которые будут здесь жить. 

– Говорят, что во времена ГКЧП патриарх во время литургии не помолился за власть, и на следующий день ГКЧП перестал существовать (я слышал о таком). В данном случае меня интересует одна вещь: почему мы молимся за власть? 

– Потому что власть – это те люди, которых мы наделяем полномочиями и ответственностью. Если мы молимся за них, мы молимся не за их властные полномочия и функции, а за то, чтобы люди, находящиеся во власти, оставались людьми, чтобы медные трубы их не изменили и не убили их души, чтобы они были спасены. А если человек во власти спасается, остается христианином, тогда он сможет быть христианином по отношению к тем, к которым он эту власть проявляет, когда он кого-то не казнит, кого-то накормит, кого-то избавит от ненужного груза. 

То есть мы молимся о людях во власти, которые испытывают больший гнет ответственности. Почему мы молимся за епископов и священников? Именно по той же причине, что на них больше ответственности, влияния и давления. Наш владыка Игнатий одновременно исполнял очень много полномочий (кроме правящего архиерея нашей епархии). И когда мы его спросили: «Владыка, а всей епархии хватит, чтобы Вам помочь в Вашем служении?», он сказал: «Нет, одной епархии мало». 

– Понятно, он умеет хорошо пошутить. Меня очень порадовал Ваш ответ, потому что если много такой власти, то много и ответственности. 

Ведущий Глеб Ильинский 
Записала Елена Кузоро