Беседы с батюшкой. "Не мир пришел Я принести, но меч". Готовы ли мы к бескомпромиссной вере?

 В петербургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает насельник Свято-Троицкой Александро-Невской лавры игумен Филарет (Пряшников).

– Тема сегодняшней передачи сложная, интересная, нужная: «Не мир пришел Я принести, но меч». Причем аспект, который мы сегодня затронем в особенности, – это наша готовность (или неготовность) к бескомпромиссной вере. Насколько это в наших силах? Или, может быть, даже и пытаться не стоит? Об этом мы сегодня поговорим.

Может быть, тема одна из самых сложных в обыкновенной жизни человека. Потому что если речь идет о разделении, которое здесь подразумевается, то, может быть, нет в нас той силы, которая позволяет увидеть в нем какую-то благодать для нашей собственной жизни... Итак, одна из самых тяжелых цитат из Священного Писания: «Не мир пришел Я принести, но меч». Что это означает?

– Я бы хотел напомнить каждому из нас, что Священное Писание – это уникальная книга, и некоторые вещи понимаются не буквально, а в контексте каких-то исторических и духовных факторов, того, где и кому это произносилось. Прежде всего это отрывок, в котором Христос напутствует апостолов на проповедь. О каком мире Он говорит? О мире и согласии? «Не мир пришел Я принести, но меч».

В нашем понимании мир – это дружба, взаимопонимание, отсутствие войн, разногласий и прочее. Но здесь нам нужно четко понимать: какой может быть мир между добром и злом? Как можно сочетать любовь и ненависть? Может ли быть мир среди этих важных и концептуально разных понятий? Конечно же, нет. Господь не приносит примирение белого и черного.

Когда мы говорим о мече, то здесь его тоже нельзя понимать буквально. Открывая святоотеческие писания, мы видим, что Нил Синайский под мечом подразумевал слово проповеди апостолов, Иоанн Златоуст говорил, что меч – это учение Христа. И действительно, Господь говорит в Священном Писании однозначные вещи. Даже если мы посмотрим Ветхий Завет, там есть заповедь: «не убивай». Более того, в христианстве говорится о том, что нельзя причинять боль другим людям. Есть четкое разграничение между дозволенностью, верой и неверием.

Блаженный Иероним говорит, что разделение по вере во Христа является также мечом. Мы отделяемся от людей не потому, что в принципе считаем их врагами, а потому, что не считаем их своими единомышленниками, они нам не друзья. Мы понимаем окружающую действительность так, а они понимают очевидные вещи совершенно по-иному: жить для себя, получать от жизни только удовольствие, когда весь разум, вся деятельность направлены на земное. Мы, христиане, говорим, наоборот, что во Христе мы приобретаем вечность и живем тем высоким призванием, которого требует от нас Господь.

Когда мы говорим о мече, понимаем, что это не орудие в буквальном смысле; это могут быть споры, нестроения и некое отделение. Если в теле есть какой-то зараженный болезнью участок, хирург его отсекает. Часто люди других вер, каких-то тоталитарных организаций боятся слова «секта». А что такое секта? Это понятие «отсекать»: отсечение в от организма какой-то части, так как она зараженная. Мы же прекрасно знаем из медицины, что если начнется отмирание каких-то клеток, убирают ту часть, которая может повредить весь организм. Так же и здесь. Поэтому я бы еще раз отметил, что святоотеческая традиция понимает под словом «меч». Это слово проповеди, слово учения Христа, вера в Него. Поэтому, думаю,  вот так правильно понимать это место.

– Хорошо, но там еще говорится и о разделении между людьми в семьях. Сейчас в каждой семье существует эта проблема. Кто-то говорит по-особому, кто-то верит не в Бога, а в судьбу – множество вещей может быть…

Вопрос телезрителя: «Не мир пришел Я принести, но меч. Когда читаешь эти слова, думаешь, не к войне же призывает Иисус Христос. Ведь говорят: один в поле не воин. Так что же такое "меч"? Что означает слово "меч"?»

– Мы уже сказали. «Меч» – это слово Божие, это те понятия, то собрание истин, которые Христос принес в этот мир. Само Его учение сводится к одному: не поступай с другими так, как не хочешь, чтобы поступали с тобой. Действительно, мы обязаны выполнять эти слова.

Но здесь очень важен еще один момент, ведь Господь, говоря о некоем разъединении, вспоминает Ветхий Завет и цитирует пророка Михея. В святоотеческом Предании мы видим, что Господь произносит эти слова перед тем, как напутствует Своих учеников к апостольской деятельности. Он говорит, что апостольское благовестие будет совершаться в условиях нравственного упадка. Часто апостолы не будут находить друзей по своему предназначению. Кто-то примет их с распростертыми объятиями и со слышащим сердцем, а кто-то возненавидит. И апостол Павел перечисляет эти бедствия: их побивали камнями, даже до смерти, они принимали заушения.

Поэтому, конечно, здесь враг – это тот человек, который не твой единомышленник. Это не значит, что его надо убить, уничтожить. Это тот, кто не разделяет твое мироощущение, твою веру. Я считаю, что здесь это совершенно очевидно.

Это касается и семей. Потому что мы часто видим, что идет разделение между верующими и неверующими, когда вера является предметом споров, недопонимания. Но мы все-таки должны совершенно по-иному вести себя в этих ситуациях. Когда хотят слышать твое слово, ты должен говорить, но если это слово приносит разделение и явное противление вере, ты должен, может быть, где-то защитить свою веру молчанием, как бы странно это ни звучало.

То есть если постоянно в семье конфликты из-за того, крестить или не крестить, ходить в храм или не ходить, здесь надо, конечно, понимать, что выбор за вами. Но это не простой вопрос, без сомнения.

– В этом евангельском чтении дальше Христос говорит: «Если вы будете признавать Меня, и Я признаю Вас; если вы не признаете Меня, и Я не признаю вас». Часто люди задают вопрос с каким-то недоумением: «Ты что – верующий, что ли?» Как будто спрашивают: «Ты что – сумасшедший, что ли?» И в этом случае как-то очень странно себя чувствуешь, когда говоришь, что верующий. Что делать при таком издевательском отношении к тебе? Тоже не идти на конфликт, не отстаивать свою веру, не говорить о ней, сводить разговор к общим темам?

– Как говорит Господь? «Я пришел разделить человека с отцом его и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее, и враги человеку домашние его». Здесь тоже очень важно понимать исторический контекст. В ветхозаветные времена люди жили совершенно по иным законам, которые сегодня ушли в прошлое. О чем я говорю? В Ветхом Завете существовала иная ценностная иерархия (и мы это видим): племя – род – семья. Перед Богом предстояла не личность, а народ. Помните, как предстояли первосвященники, возносили жертвы за народ?

Более того, рассматривая эту триаду «племя-род-семья», я сегодня тоже задумался, вспомнил рождение Христа. Ведь перепись проводилась по родовому признаку: уходили в город, где были предки. Но что делает Христос? Он приносит нам через Новый Завет такое понятие, как ценность личности.

Понятно, что сейчас разделение человека с отцом его означает утрату некоей принадлежности. Но Господь выдвигает на первый план личность не обобщенную, саму по себе («я личность, поэтому отделяюсь от всех вас, вы для меня никто»), а личность через Христа. Он говорит, какой личностью должен быть человек: «возлюби Господа Бога твоего» и «возлюби врагов твоих». Поэтому человеческая личность ценна не сама по себе, а благодаря приобщению единственной и подлинной ценности Бога.

– Вопрос телезрителя: «Продолжение фразы про меч такое: тот, кто любит мать или отца больше Меня, не достоин Меня; и кто больше любит сына или дочь, не достоин Меня. Слова красивые, об истинной вере. Но кто из нас, современных людей, сейчас, положа руку на сердце, может сказать, что он любит больше Христа невидимого, чем родного сына, который рядом с ним?»

– Во-первых, я хочу сказать, что мы не можем любить Бога невидимого, не любя видимое существо. Потому что любой человек (сын, дочь, племянница, внуки) – это образ Божий. В каждом человеке есть образ Божий. Когда по храму идет дьякон, совершает каждение, он кадит сначала образы Божии, которые находятся на стене, а потом образы Божии, которые находятся в людях, стоящих в храме. Конечно, невозможно любить видимое, но ненавидеть невидимое. Поэтому любовь к Богу идет через человека, через отношение к человеку.

Но здесь очень важно понять, что любовь к Богу сильно отличается от нашей земной, она больше и принципиально качественнее (может быть, даже родительской любви) в силу того, насколько значимо ненависть отстоит от неприязни. Так же и здесь. Родителей нужно обязательно почитать, и братьев и сестер любить, и семью созидать в образ Церкви, как говорится. Но это все должно проходить через призму учения Христа прежде всего.

Он должен быть центром нашей жизни. Это произойдет, если Он будет в нашей душе, в нашем сердце, когда мы будем Его любить, то есть выполнять то, о чем Он нас просит через Священное Писание: не мудрствовать широко, а просто прощать обидчиков, не отвечать злом на зло. С одной стороны, это так просто, но ведь это тоже строится во взаимоотношениях.

Закон Христов реализуется в людях. Это очень важно. По-другому не дано. Он говорит о том, что часто люди перегибают палку. Наверное, это происходит от маловерия, некрепкой или неосознанной веры, когда мы своих детей или близких полюбили так, что сделали из них кумира. Допустим, происходит какой-то разрыв, уходит из жизни идол, созданный нами же, – и сразу уныние, погружение в какие-то пороки и даже самоубийство от отчаяния. То есть, потеряв объект поклонения, человек приходит к страшным вещам. Но когда Бог будет на своем месте, тогда все остальное тоже будет на своем месте.

– Да, это все очень вдохновляюще. И телезритель тоже говорил о том, что, положа руку на сердце, мы действительно любим своих близких настолько, что забываем о любви к Богу. Я приведу пример. Мы часто видим такую историю: бабушка, внук или внучка, и вся жизнь бабушки положена к их ногам, они для нее свет в окошке. И от такой любви иногда становится не по себе, потому что весь смысл ее жизни заключается в этом. Есть еще и другое, когда весь смысл человеческой жизни в братьях наших меньших. Собаке и кошке отдается самое главное внимание, забывают даже о том, что существует Церковь.

– Об этом я и говорю,  это перегибание палки, когда уходят ценностные ориентиры. Конечно, можно любить животное, человек привыкает к нему. Если это одинокий в силу жизненных обстоятельств человек, конечно, для него смерть животного будет тяжелой потерей. Но не надо говорить, что с момента этого расставания закончилась жизнь.

Конечно, в большинстве своем люди это понимают, осознают последствия. Но, наверное, так происходит от того, что мала наша вера; плюс еще в обществе, в котором мы живем, часто из ребенка делают идола. Рождается единственный ребенок, и ему все внимание, а у него капризы и все прочее. Когда семья большая, эта общность делает человека немного другим. Я рос в такой семье, нас было трое детей (могло бы быть пятеро, но, к сожалению, так получилось, что два братика не выжили).

– Вопрос телезрителя: «Есть слова апостола: "Ни теснота, ни скорбь не разлучат меня со Христом". Как нам, живущим в миру, применить эти слова? И еще: когда читаешь Иисусову молитву, слова молитвы слышишь, а ум куда-то уходит. Ты его, как удочкой, подтянул, а он опять уходит. Либо какая-то сила пытается выбить из тебя слова молитвы, чтобы ты махнул рукой и не молился. Как быть?»

– Часто у нас возникает малодушие. Когда хочется все бросить – это может быть и маловерие, и малодушие. Смалодушничал человек, а может быть, испугался. Где мы черпаем жизненные силы? Конечно, в храме через Причастие, через личное общение с Богом, через молитву. Но мы же не компьютеры, мы не можем быть постоянно в напряжении.

Искушения, конечно, бывают, они приходят и от лукавого. Недаром мы просим: «Избави нас, Господи, от лукавого, от влияния всего нечистого». Иногда такое бывает от нашей физиологии, от психологической усталости. Все-таки тело и душа вместе идут по пути спасения, и невозможно отделить одно от другого. Будет у тебя здоровье, будут силы и радостное настроение, ты сможешь сделать огромное количество полезных дел. А когда впал в уныние, когда у тебя разбиты какие-то надежды, с которыми ты жил, а может быть, появились разочарования, надо стараться брать себя в руки.

Духовная, душевная теснота, какая-то скорбь или тоска по чему-то, естественно, возникают, когда вспоминаешь свою жизнь. Я говорю «естественно», потому что воспоминания в человеке остаются, и он иногда может вспомнить то, что уже далеко в прошлом. Конечно, порой враг нам подсовывает и другое: уныние, разочарование, но нужно обязательно себя понуждать, не опускать руки, потому что победа всегда будет за нами, ведь с нами Христос. Это самое важное. Находите утешение в общении с близкими и друзьями, которые будут Вас поддерживать.

– Вопрос был еще про Иисусову молитву. Действительно, бывает так, что когда мы молитву творим, мысль вдруг начинает убегать. И если мы два или пять раз со всем вниманием и от всего сердца произносим Иисусову молитву, то через какое-то время вдруг действительно наши мысли начинают убегать.

– Может быть, этих пяти молитв и достаточно. Не надо сто, двести. Есть подвижники, которые совершают ее постоянно, не механически, а понимая, что это такое. Святые отцы вообще сравнивали молитву с пламенем. Я читал о таком представлении: что когда произносишь молитву, как бы огненный шар тебя окутывает, и понятно, что от каких-то влияний ты отделен.

И нельзя забывать о физиологической стороне: у нас какие-то процессы происходят, и головной мозг иногда тоже живет своей жизнью (врачи вам скажут об этом). Поэтому, может, пяти молитв будет достаточно, а может, и одной. А может, ничего не надо говорить, а просто в тишине постоять перед Господом.

– Это хороший ответ. Я тоже размышлял о том, что делать в этом случае.

Вопрос телезрителя: «Перед этим говорили о любви Христовой. Правильно ли я мыслю, что до любви, о которой говорил Христос, нужно дорасти? Пока мы не стяжаем евангельскую любовь, мы не можем правильно любить детей или кого-то другого».

– Я считаю, что это глубокая мысль сама по себе. Действительно, часто люди, когда приходят в храм принимать крещение, говорят: «Я еще не созрел». То есть еще не пришел в меру того, чтобы принять все, что говорит Господь. Это хорошо. Человек подготавливает себя для того, чтобы быть христианином. Быть христианином – это всегда миссия.

Поэтому и здесь нужно понимать, что любовь – это всегда жертва. А готовы ли мы пожертвовать собой? А готовы ли мы понять, что где-то должны поступиться своими желаниями, своим временем? К этому человек должен как-то психологически прийти. Ведь любовь – это не та любовь, когда ты любишь потому, что тебе отвечают тем же. Часто мы должны любить, когда не получаем ответа, простить, быть снисходительными, это тоже проявления человеческой, жертвенной любви.

Любовь познается не на словах, а в делах. Дела любви проявляются именно так. Поэтому, конечно, надо до этого дойти, возмужать, чтобы принять порой важное решение. Хотя христианам несвойственно делать прогнозы. Часто спрашивают, подавать или не подавать милостыню? Понятно, что надо подумать. А иногда человек приходит от безысходности, и ты действительно понимаешь, что нужно помочь, нужно поддержать. Мы возрастаем от силы в силу, как говорит Священное Писание, взрослеем, приобретаем какой-то опыт. Так и в духовной жизни.

– Возвращаюсь к своему вопросу, когда Господь обращается к апостолам, которые идут проповедовать...

– И еще один интересный аспект в этом плане. Ведь у каждого из нас есть в жизни предназначение. И часто из-за него (например, уезжая в командировку) мы должны поступиться радостью семейного вечера или радостью своего близкого, родного человека, понимая, что у нас есть долг (долг воина, врача).

Так же и здесь. Когда Господь отправляет апостолов на проповедь, Он им говорит: «Это ваш долг, поэтому вы отделяетесь, идете туда, куда Я вас посылаю. И задача у вас чрезвычайно важная». Их личную жизнь, личные привычки, ход жизни Господь полностью изменил, призвав их к Себе. Они не просто пошли к Нему, Он говорит: «Не вы ко Мне пришли, а Я вас избрал». Он избрал их для определенной цели, сказал: «Несите это людям ценой своей жизни, жертвуя всем, что у вас есть». Неужели они не любили своих близких? Конечно, любили. Неужели сердце не сжималось от тоски или грусти? Возможно, что так было, потому что апостолы были такими же людьми.

Но для них это была важная задача. И чтобы все остальное не перекрывало их цель дойти до этой точки, Господь здесь и говорит: «Не оборачивайтесь назад». Господь никогда не говорил, чтобы мы не любили своих близких, не заботились о них; наоборот, заповедал даже любить врагов. Если Бог повелевает любить врагов, то неужели Он не говорит, чтобы мы любили своих близких? «Чти отца и мать твою» – это еще в Ветхом Завете было сказано.

– Очень часто бывает так, что мы становимся миссионерами внутри своих семей или, как Вы правильно сказали, рода или племени. Если мы говорим о том, что христиане, то должны дать всем отчет о своей вере. В этом случае, может быть, мы совсем не готовы к такой бескомпромиссной вере или, наоборот, предъявляем к себе слишком большие требования. В проповеди легче жить не так аскетично.

– В начале нашей встречи мы обсудили вопрос о разделении. Я говорил о зараженном участке того или иного тела, который необходимо отсечь. Мы в своей жизни так же поступаем. Здоровому человеку чрезвычайно тяжело быть, допустим, с психически больным человеком. Для этого даже есть отдельные больницы, где часто здоровому человеку быть очень тяжело.

И здесь, наверное, то же самое. Может ли быть компромисс между Богом и дьяволом, между милосердием и жестокостью? Не может. То есть черное всегда будет черным, а белое белым. Поэтому сказано: «не давайте святыни псам», «не мечите бисер перед свиньями». Бисер – это наша вера. И, конечно, не перед каждым ее надо открывать. Надо ли говорить, когда тебя не слышат, не принимают, когда ты недруг, не единомышленник с этим миром, который построен, к сожалению, на жестокости, на неоправданной человеческой ненависти? И это сплошь и рядом.

Неужели мы можем согласиться, когда человек, сидящий за компьютером, обливает кого-то грязью или пишет заказные статьи, порочащие другого? А потом говорит: «Да ничего не было». А слово не воробей, ты написал, унизил человеческое достоинство. Господь строго говорит: «За всякое слово осудишься», то есть за каждое слово будешь отвечать. Поэтому здесь мы тоже должны понимать, каким должен быть компромисс в вере. Вспомним также святоотеческое Предание: «Ненавидь грех, но люби грешника».

– Вопрос телезрительницы: «Я читаю каждый день 85-й псалом Давида, нахожу в нем многое про себя. Кроме того, я и так читаю в день по одному псалму. Можно ли так делать?»

– Псалтирь Давида – уникальная книга, потому что там собрано то, что свойственно каждому из нас. Там показана глубина человеческого грехопадения и глубина милосердия Бога к человеку. Посмотрите, какие там интересные слова: «Если твоя одежда будет черной, то Я белилами ее убелю». Когда читаешь псалмы, видишь там себя. Да и при чтении Священного Писания видишь себя прежде всего. Но мало себя видеть, нужно стараться, читая, получать пользу, чтобы мы совершенствовались, исправляли свою жизнь по слову Божьему. Это самое важное. Поэтому хорошо, что Вы читаете, находите в этом утешение, видите себя и то, над чем надо работать. Божьей Вам помощи.

– Действительно, я с этим столкнулся в нескольких монастырях. И на Святой Земле видел, как Псалтирь читается все время, постоянно.  И это удивительно, это такой радостный труд. Очень хорошо, что Псалтирь у нас все-таки читается людьми.

Вернемся к нашей теме. Вы сказали очень хорошую мысль: мы должны отдавать себе отчет, в том числе и размышляя о том, что же мы все-таки делаем. И у меня есть один вопрос, который, может быть, и укладывается в нашу тему, но вместе с тем поднимает и другой пласт православных размышлений. Это смиренномудрие. Потому что, с одной стороны, кажется: если ты смиренный, то как можешь сказать о себе, что ты мудрый? Но и слово «смиренномудрие» вызывает много вопросов. В аспекте размышлений о своей вере насколько необходимо смиренномудрие?

– Смиренномудрие – это осознание своего положения в этом мире: кто я есть на самом деле. Потому что человек, который не имеет этой добродетели, говорит: «Я центр мира. Все для меня, единственная цель – то, что я вижу». А смиренномудрый человек говорит, что Бог центр мира; говорит: «Нет, я должен отдать, пожертвовать, помочь». Более того, Господь дает смиренномудрому человеку осознание того, что Бог не забудет его действий, что бы он ни сделал. Потому что во Христе все наши дела получают смысл: или положительный, или отрицательный.

Но когда мы с вами говорим об этих словах, о мече, о разделениях, Господь продолжает дальше: «Кто не берет креста своего и не следует за Мной, тот не достоин Меня». Что такое крест? Смиренномудрие – это и есть часть креста. Потому что когда ты сталкиваешься с испытанием,  понимаешь, как на него отреагировать: смиренномудро или закричать на весь мир, что всех ненавидишь и нет смысла во всем, что делаешь.

Вообще если вы увидите доброго человека (что сегодня редко встретишь), знайте – он много пострадал. В любом случае тема страданий так или иначе задевает этот момент. Испытания учат нас думать, не быть бездумными животными, а все-таки быть целостной личностью, какой нас хочет видеть Христос.

У каждого из нас есть крест, и мы его несем. Спотыкаемся, ломаемся, но надо идти, другого пути нет. Можно сбросить крест, можно остановиться, а за этим смерть и небытие. А зачем? Неверующий говорит, что за жизнью смерть, а верующий говорит, что за жизнью – вечная жизнь. Это два полюса, которые никогда не притянутся друг к другу.

– Во всех наших молитвах, если мы смиренно относимся к себе, мы постоянно произносим «помилуй», «прости меня, грешного», говорим о том, что в мы грехах, как «свинья в калу». Готовы ли мы в своем постоянном самоуничижении увидеть в себе образ Божий?

– Я думаю, что смиренномудрие, тем более рассуждение о себе, никогда не загонит нас в тупик. Потому что мы всегда живем одной христианской добродетелью – это надежда. А что такое надежда? Это надежда на то, что и мне через Господа есть спасение. Мы живем этой надеждой и идем по своему пути, каждую секунду  думая, что Господь нас спасет, Господь нам поможет.

Но с нашей стороны должны быть приложены усилия для того, чтобы поменять себя. Конечно, мы все недостойны, все несовершенны, но для этого Бог и поставил нам такие высокие планки, чтобы мы к ним тянулись. Я думаю, что в том мире мы почувствуем Его любовь и милосердие в полной мере, если будем жить в поле Его зрения. Это самое важное.

А загонять себя в угол не надо. В жизни так бывает, сделали какую-нибудь подлость... Мы все такие: вроде хорошенькие, а иногда что-нибудь выкинем... Люди всю свою жизнь помнят, как оскорбили своих родителей или сделали что-то очень низкое. Так и грех. Ведь грех – это низость по отношению к Богу. И понятно, что мы, вспоминая что-то, не углубляемся туда, а воздыхаем: «Боже, почему я так поступил? Прости меня, пожалуйста».

Конечно, мы должны находить время для покаяния, но и должно быть радостное ощущение внутри. Я вспоминаю один случай. Два монаха были наказаны за какой-то грех, провинность, сорок дней молились каждый в своей келье, неся подвиг покаяния. И когда вышли, один был настолько заплаканный! Все сорок дней проплакал о своих прегрешениях. А другой сиял как солнце. Первого спросили, почему он такой. Он ответил, что всю жизнь, сколько себя помнит, будет плакать о милосердии и Божией любви к нему. То есть от умиления человек не мог скрыть слезы покаяния и радости. А второй светился и говорил, что не перестает удивляться, насколько же наш Господь добрый, настолько его любит, что в его сердце только радость, а печали уже нет.

– Получается, что в этих двух монахах, может быть, вся наша сущность, главное – не отчаиваться. Это очень важный момент. Так и хочется вспомнить: «Все время радуйтесь, ибо велика ваша награда на небесах». Это очень хорошо. Вы говорите о том, что надо все время предстоять перед Богом. В нашей  повседневной жизни нам дает силы эта возможность постоянного предстояния перед Господом. Но мы же плотские люди. Как все время предстоять перед Господом, все время быть в молитве?

– Иметь Его в своем сердце. Не иметь веру в душе, а иметь Бога в своем сердце. То есть все свои поступки, все свои желания соотносить с Богом и говорить: «А Ему понравится, если я так поступлю? А Он одобрит меня или нет?» Это постоянное присутствие, хождение в очах Божиих должно быть. Какие бы жизненные ситуации мы ни переживали, что бы  ни проходили, по каким бы дебрям ни шли, самое главное – надо идти к Нему. Недаром Господь говорит: «Кто любит все земное больше, чем Меня, разве достоин Меня? Я дал вам это, но вы-то понимаете, Кто вам все подарил: и жизнь, и таланты, и возможность, и все, что вас окружает?»

То есть Господь – источник блага. А мы иногда подменяем Господа такими же людьми, как мы. Но недаром сказано: «Всяк человек ложь». Сегодня ты им восхищаешься, а завтра ты этого кумира, центр своей жизни, будешь поносить и нехорошо отзываться о нем. То есть нет постоянства в нашей жизни. А когда я выстраиваю все логически и Господь действительно является моим Спасителем, моим единомышленником,  то  через эту призму я вижу вокруг себя людей, которым должен послужить, помочь, поддержать их и прочее.

– Здесь есть еще один момент. Когда мы общаемся с нашими живыми близкими, наши отношения могут каким-то образом выстраиваться. Но когда они уже отошли ко Господу, можно ли в этом случае оскорбить Бога своей чрезмерной любовью к ним?

– Помните, я как-то приводил на память случай с Лазарем? Когда Спасителю сказали о его смерти, Он прослезился. То есть это – сила любви, не истерика, а тихая печаль и тоска. Так же бывает и по отношению к ушедшим родителям. Понятно, что проходит время – и как-то сглаживаются все эмоциональные переживания. Но ведь есть еще заупокойная молитва, а это любовь, которая простирается за гробом. Этим все сказано.

Ведущий Глеб Ильинский

Записала Елена Кузоро