Беседы с батюшкой. Как научиться говорить с молодежью о Боге

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает председатель Отдела по молодежной, миссионерской и катехизаторской работе Гатчинской епархии священник Николай Святченко.

– Тема сегодняшней передачи довольно сложная, но касается, наверное, жизни каждой семьи, где есть дети. Тема – «Как научиться говорить с молодежью о Боге».

Нам довольно сложно представить портрет молодого человека, потому что у нас молодым считается человек  до 35 лет; в 35 – он еще молодой, а в 36 – уже не совсем молодой. Тем не менее мы считаем, что молодежь – это люди в возрасте от 13–14 до 20 лет; это время становления, когда у человека происходит не только становление ценностей, но даже и их переоценка. Хочется спросить, почему в наших храмах не так много молодежи? В храмах можно видеть детей до 10–12 лет, потом – резкий возрастной провал; и дальше, если мы встречаем молодежь в церкви, то это уже люди, окончившие институт либо начинающие семейную жизнь. Как Вам кажется, почему такая ситуация происходит? Или, может быть, такой ситуации нет? Вы, как руководитель Отдела по молодежной и миссионерской работе, должны это знать.

– Если позволите, я скажу несколько слов вообще о миссии Церкви среди молодежи и в чем обычно состоит миссия среди молодежи. Можно выделить два основных направления. Первое – миссия среди молодежи собственно церковная. В Русской Православной Церкви в течение уже практически тридцати лет мы видим: происходит разработка различных методик, накапливается опыт служения и миссии среди молодежи. Сейчас мы имеем во всех больших городах России очень много храмов, в которых есть молодежные православные клубы, молодежные объединения разного характера: спортивного, музыкального; или это могут быть собрания по интересам в рамках православного прихода. В Санкт-Петербурге, в Ленинградской области уже во многих храмах и приходах есть такие молодежные объединения. Знаю, что в больших городах России появляется все больше и больше молодежных объединений. Они развиваются, в них проводится соответствующая деятельность.

Поэтому первый совет, который мы можем дать родителям, бабушкам, тем людям, которые с огромным переживанием относятся к своим подрастающим детям: найти приход, где ведется молодежная деятельность, которая, как вам кажется, будет максимально интересной и эффективной для ребенка. Это могут быть какие-то спортивные православные клубы, патриотические или музыкальные, но, конечно, в основе чаще всего лежит изучение Священного Писания, православной веры. Помимо регулярных встреч в благочиниях и на приходах очень часто организуются летние и зимние лагеря; подчас эти лагеря носят вообще епархиальный характер. Сейчас во многих епархиях есть замечательные возможности для того, чтобы молодому человеку выехать на пару недель и в рамках монастырской жизни пройти какой-то курс по православной вере или какое-то время побыть трудником, чему-то научиться от других ребят.

– Такой курс православного бойца...

– В какой-то мере. Задача заключается в том, чтобы в рамках прихода, монастыря, храма или даже под эгидой какой-то церковной организации молодые люди могли знакомиться друг с другом, наполняться эмоциями, переживаниями. Чтобы они смогли увидеть и ощутить в этих молодежных объединениях, что они, как верующие люди, начинают претерпевать очень тяжелый и сложный подростковый возраст, связанный не только с переформатированием тела (его взросления и изменения), но и личности, каких-то личностных качеств. Личность как таковая вообще начинает формироваться в это время. Происходит социализация. Происходят разные внутренние, подчас очень тяжелые для ребенка, психологические изменения. Это особенный период жизни, который был у каждого из нас.

Мы, как родители либо как люди, заинтересованные в том, чтобы молодой человек имел христианское воспитание, должны стараться найти для него подходящее молодежное объединение. Иногда родителям, конечно, приходится ребенка куда-то возить, потому что не всегда в ближайшем храме можно найти подходящую молодежную общину, интересную для ребенка. Но я считаю, что можно потратить на это время и силы, чтобы ребенок, выйдя из воскресной школы (если он в ней был; возьмем идеальный вариант), с 11–13 лет и до 18–20 лет, в период, который Вы обозначили как самый рискованный, находился в рамках церковности.

Речь не о том, чтобы в этом возрасте молодого человека научили какой-то штунде или идти в ногу со всеми. Конечно, подросток, современный молодой человек этого не примет; он меньше всего хочет, чтобы над ним кто-то довлел или управлял, как ему кажется, его жизнью. Поэтому очень важно соблюдать особую внимательность, чтобы не переборщить. Чтобы в этом молодежном клубе или объединении, с одной стороны, был какой-то интерес для молодого человека, чтобы там было весело, но, с другой стороны, чтобы было положительное воздействие для чувств, разума. Самое главное, чтобы молодой человек оставался в рамках Церкви. Это первое важное дело, которое мы как родители можем осуществить.

– При этом мы понимаем, что родители сами должны быть церковными людьми.

– Я перед этим хотел бы еще сказать, что другим важным церковным измерением, в котором должен находиться молодой человек, должен быть собственно храм и богослужение. Но здесь появляется много тонких моментов. Если раньше мы этого маленького человечка могли за ручку привести в храм и он шел с нами, потому что так надо (он делал это, поскольку любит родителей, из-за послушания), то теперь, когда он становится подростком, он начинает воспринимать все так называемые истины (а для него – шаблоны, он их воспринимает именно так) с точки зрения критики. Поэтому здесь очень важно, с одной стороны, сохранить для него богослужебное пространство и атмосферу, чтобы он не выпадал за рамки причастия, исповеди, но при этом сделать так, чтобы это не было давлением, а было тем воспитательным моментом, который во многом зависит от нас как от родителей.

И здесь как раз нужно то, о чем Вы начали говорить, – уделить внимание внутрисемейному воспитанию. Церковного воспитания в рамках какого-то православного объединения или в рамках богослужения будет недостаточно, если сами родители не будут людьми воцерковленными, не будут стараться жить как христиане, проявлять свою веру на деле. И второй важный пункт: помимо христианской жизни и собственного воцерковления, которое должно быть у родителей, родитель должен понять, что перед ним находится человек, в котором складывается абсолютно уникальный мир, можно сказать, новая вселенная. Эта новая личность образовывается, с одной стороны, в результате каких-то уличных слухов, по большей мере влияния интернет-проповедников: блогеров, звезд музыки и кино, всех тех персонажей, на которых подписаны десятки миллионов молодых потенциальных прихожан, как минимум  крещеных людей. И они не просто развлекают людей, показывая какую-то ерунду, или ведут себя как-то гнусно с точки зрения христианской морали, но очень часто продвигают определенное мировоззрение, определенный взгляд на жизнь, который во многих случаях можно назвать даже антихристианским.

В этом смысле мы должны понимать: начиная с подросткового возраста, то есть с момента взросления, становления личности, перед нами стоит человек, который нуждается в самом внимательном окормлении. Но не в насильственном окормлении. Мы уже не можем использовать те методы, которые использовали в отношении 7–10-летнего ребенка. У нас на вооружении остается только, по сути, наш личный пример и наша сила убеждения, наше общение с ним, наша психологическая взаимосвязь; это тоже очень важно. Человек, находящийся с ребенком, должен наблюдать за ним, изучать его как новый микрокосм: что он собой представляет, чем заполняется его душа, голова… И пытаться уловить все движения, происходящие в нем.

Очень горько, когда между ребенком и родителем теряется психологическая, душевная связь, когда ребенок не интересуется мнением родителя, погружен или в какой-то виртуальный мир, или в своих друзей, а родитель остается, к великому сожалению, подчас фоном, который нужен только для того, чтобы кормить, оплачивать обучение, покупать новую одежду. То есть к родителю формируется потребительское отношение. И этот потребительский взгляд, с одной стороны, взаимообратный, потому что ребенок чувствует, что родителю он неинтересен: родитель (или близкий человек) не интересуется его внутренним миром, его новыми привычками, вообще ничем. Такому родителю нужны только какие-то шаблонные успехи; например, успехи в школе. И часто православные родители точно так же себя ведут, когда требуют от подростков, от молодых людей исполнения чисто шаблонных вещей...

– Пятерки приносишь – хорошо.

– Да. Вроде и ведет себя прилично, не курит, не пьет, не матерится...

– Когда мы даем такой «диагноз», что в Церкви мало молодежи, возникает вопрос: кто виноват и что делать?

– С одной стороны, мы понимаем, что Церковь только-только приобретает навыки, методики, апробирует их; очень много успехов в разных епархиях в отношении работы с молодежью, в отношении проведения миссии среди молодежи. К сожалению, не всегда у молодежных работников достаточно средств для реализации многих планов, поэтому мы должны понимать всю ограниченность этого процесса. То есть все возлагать на Церковь, с одной стороны, нельзя – она ограничена в этом. С другой стороны, есть приход, какая-то приходская деятельность, и мы (как те, что заинтересованы, чтобы наши дети были воцерковлены, были со Христом с самого детства) должны вовлекать их в эту приходскую деятельность или молодежную общину. В-третьих, есть личная семейная жизнь, семья как малая церковь, в которой мы можем и должны формировать новую личность.

Понятно, что если мы в семье будем нести максимальную миссионерскую заботу о подрастающем человеке, стопроцентной гарантии не будет, что он обязательно станет верующим и приобретет личную веру в возрасте 20–22 лет. А в идеале должно произойти именно это. Выйдя из возраста воскресной школы, ребенок начнет проходить пертурбации подросткового возраста, когда его в мировоззрении будет бросать из стороны в сторону, он будет проверять все истины на их качество (и в этом уникальность этого возраста). Если мы в этот момент попытаемся заложить основы христианского мировоззрения и смысла жизни, тогда можем успеть, и он с этого молодого возраста может быть дальше христианином. Этот возраст уникален тем, что человек готов тратить очень много энергии и сил ради того, во что он поверит, ради той идеи, того смысла жизни, который он усвоит и сделает своим. Поэтому мы должны всеми силами стараться, чтобы это был христианский смысл жизни.

Конечно, это невозможно при условии, если родители будут ленивы, если они сами не будут повышать свой уровень знаний. Потому что каждые два-три года появляется что-то новое в интеллектуальной, философской среде. И мировоззрения, которые сеются для молодого человека, требуют какого-то критического восприятия. Чтобы мы смогли его научить критическому восприятию относительно тех мировоззрений, которые всеваются в его душу, мы сами должны этим восприятием обладать.

То есть родители должны читать соответствующую апологетическую литературу на эту тему, благо сейчас мы имеем эти возможности. Есть очень много миссионерских апологетических сайтов, много книг издается на тему веры и науки, например, или науки и религии. Первый вопрос, который часто возникает у подростков старшего возраста: как совместить разум и веру, какое соотношение между ними? Говорят же, что человек произошел от обезьяны, – где же здесь вера и Бог?

– Причем, как правило, биологию и «Основы православной культуры» преподает один и тот же учитель. То есть на одном уроке он говорит, что человек произошел от обезьяны, а на другом уроке говорит о Боге.

Я согласен: чтобы научиться говорить с молодежью о Боге, нам самим нужно развиваться. Если мы не можем ответить на самые провокационные вопросы наших детей, то это напоминает некую анекдотическую ситуацию. Ребенок все время спрашивает папу: «Почему это так? А почему? Почему?» Папа все время говорит: «Не знаю. Не знаю. Не знаю». Мама говорит: «Отстань от папы, он устал».

То есть наши знания тоже очень важны. Еще один момент. Я не открою Америки, если скажу, что молодежь сейчас очень мало участвует в жизни Церкви. Я скажу, может быть, дерзко, но ведь Церковь часто говорит на том языке, на котором говорят бабушки. Готова ли сейчас Церковь к прямому разговору с молодежью? Ведь священники не изучают блогеров, которых смотрит сейчас молодежь; они совсем не изучают эту проблематику. Вопросы, которые поднимают люди, работающие с молодежью, касаются аскетики, например. То есть это совсем другие вопросы. А молодые ребята задают такие сложные вопросы, что впору создавать катехизис для детей и молодежи.

– Вы, с одной стороны, абсолютно правы, но мы не можем отойти от того факта, что Церковь многослойна по своей природе, в ней мы имеем людей пожилого возраста, среднего возраста, совсем маленьких детей и подростков. Поэтому мы не можем отдавать (и не должны) предпочтение какой-то одной социальной и возрастной группе в миссионерском и проповедническом ориентировании.

Мы не можем не ориентироваться собственно на того человека, которого  видим перед собой, который нуждается в окормлении и заботе, и мы не имеем права его игнорировать. Но Вы правы в том, что современная пропаганда на различных уровнях и современный тренд ориентации социальных сетей,  всей этой мощной машины, которая собирает не просто сотни тысяч, а миллионы молодых людей перед экранами, ориентирована именно на молодежь, именно молодой человек ее потребитель. В этом смысле Церкви нужно предпринимать особые усилия. Русская Православная Церковь пытается сделать здесь особый акцент в отношении служения, миссии среди молодежи. Это не так-то просто, приходится оглядываться и смотреть на то, как эти люди воспримут, например, те или иные движения в Церкви, чтобы никто не был оскорблен, не был ущемлен. Здесь появляются такого рода сложности, но все же, я думаю, с каждым десятилетием их будет меньше, потому что эпоха информатизации становится очевидной для всех…

– Но мы знаем, что у нас уже есть виртуальная Церковь. То есть можно отправить молитвенную просьбу…

– Да, в этой плоскости, в сети, конечно, Церкви нужно изобретать какой-то свой особый язык для обращения к молодому человеку. Я хотел бы сделать акцент на этом моменте миссии, потому что важно не просто присутствие в сети, создание там виртуального храма. В идеале мы должны пытаться, чтобы человек вышел из сети и пришел на конкретную службу, на Божественную литургию, на Евхаристию, для соединения со Христом.

Но если мы будем просто находиться в сети и при этом ничего дальше не будет происходить, мы будем одним из тех миллиардов сайтов или порталов, которые просто существуют, но никто их не смотрит, не читает; и они не имеют никакого влияния на общество. А чтобы было какое-то влияние на общество и молодежь, верующим людям надо создавать специфический язык общения, обращения к современному молодому человеку. Это то, что может его зацепить; например, появившийся интерес к истине, может, к проблемам даже каким-то церковным, чтобы даже их использовать для благого дела, показать, что такое христианство.

– Вопрос от телезрительницы: «Дочь верующая, но находится в том возрасте, когда считает странным, чтобы в ее жизнь вмешивался священник. Зачем нужно в этом случае ходить в церковь, если вера моя, как в данном случае, такая: я верю, но зачем в этом плане вмешиваться в мою личную жизнь какому-то священнику?»

– Такой тезис имеют и многие взрослые люди,  в том числе и пожилые: если я верующий человек, то могу эту веру исповедовать дома на диване, просто размышляя о Боге. Зачем вот эта церковь,  которая мне не нравится? Так мне не раз говорили уже пожилые люди. То есть не должно у нас  быть обмана, что все пожилые люди находятся в Церкви, это только какой-то процент. Есть много тех, кто вне Церкви и вне Христа. И тут мы должны показывать правду, почему христианин становится частью Христа тогда, когда он приходит в церковь и со всеми причащается. Это становится очевидным только в Причастии. Человек должен провести логику, он должен очень хорошо изучить момент установления таинства Причастия, почему оно пронизывает всю историю Церкви и является центральным.

Церковь реализуется и осуществляется во время Трапезы Господней, когда мы вместе молимся вокруг этой Трапезы и причащаемся от одной Чаши и одного Хлеба. Мы реализуемся как Тело Христово… Нужно эту мысль усвоить: я реализовываюсь как христианин, когда  становлюсь частью Тела Христова, когда сопричастен  Христу, когда  становлюсь для других братом и сестрой и они становятся для меня такими же близкими через Его Кровь и Тело. Это первый момент, он очень важный. Именно ощущения церковности вообще.

Чем отличается так называемое индивидуальное христианство, когда, как говорится, Personal  Jesuse, когда Иисус для меня – персональный. Я сижу дома на диване, пью кофе и размышляю, какой я великий христианин, какие все остальные идиоты и дураки (в том, что они принадлежат Церкви и как-то себя внешне проявляют). А вот такой великий и глубоко мыслящий философ не нуждается во всех этих шаблонах...  Очень важно показать, что установленное Христом действие – самая наивысшая форма любви, которая может быть на земле между людьми, соединения с Ним. И ради воссоединения с Ним и близкими мы идем на Евхаристию.

Подчас неправильно преподносится сам смысл Евхаристии и литургии. Спрашиваешь: почему Вы не причащались в ближайшие дни, хотя были на службе? Отвечают: «У меня не накопилось еще грехов, не знаю, в чем мне каяться, поэтому я не причастился». Причастие нужно для того, чтобы оставлены были грехи. Здесь мы видим форму прихода к Богу от негатива, то есть я иду к Нему, чтобы мне были оставлены грехи, чтобы я был чистым, хорошим и прощенным, со спокойной душой. В Евангелии сказано: «Придите ко Мне». То есть смысл в Нем Самом, Он Сам хочет с нами разделить эту жизнь, хочет разделить с нами вечность. Прощение грехов уже становится для нас второстепенным; это как шелуха, которая спадает, когда мы просто пытаемся найти зернышко. Так и Христос: чтобы человека принять в Себя, Он берет все лучшее, что в нем есть, а остальное автоматически отваливается. Наше дело на исповеди искренне раскаяться, иметь твердое желание не повторять грехи. Нам знакома борьба с грехом. Поэтому здесь очень важно молодому человеку показать положительную сторону Евхаристии, этого внешнего действия, и сказать, что это первое и главное. Это то, чего Бог хочет от нас в этом мире с точки зрения наших физических действий.

Мы можем даже не участвовать в каких-то делах прихода, если не хотим. Мы можем (теоретически) не общаться, игнорировать остальных людей. Бывает, встречаются такие люди; не сказать, что они совсем аутисты, но погружены в себя. Им интересны только они, нет никакого интереса до других людей. Ну, нет и нет. Православная Церковь  не навязывает, что все должны быть активными и действовать – должны ходить по детским домам, тюрьмам и участвовать в миссионерской деятельности. Нет. Если Бог дал тебе такой дар, если есть в тебе это горение, то лучше это делать, не зарывать этот талант. Но бывают абсолютно пассивные в этом люди, погруженные в себя. Люди – разные создания Божии. Мы и таких должны принимать.

Но центральный, фундаментальный момент встречи с Богом во время Евхаристии очень важно донести до человека. Авторитет священника, допустим, какого-то пастыря уже придет со временем. На этом настаивать бывает сложно и напрасно, потому что для подростка должен быть авторитетом в идеале родитель – отец, мать; какие-то близкие люди. А для него стали авторитетом, возможно, уже другие персонажи – какие-нибудь деятели из социальных сетей, подруга или друг. Но он должен пройти, видимо, этот путь психических и душевных пертурбаций. Мы должны быть рядом и помогать ему, чтобы показывать суетность любых авторитетов в этом мире. Чтобы прежде всего у человека в авторитете был Христос. И Евангелие. Затем, если Бог даст, у него появится духовник, к которому он будет относиться как к духовному отцу, авторитету. (Но это должно быть естественным, должно быть прожито человеком.)

– А можно его назначить?

– Подростку нельзя. Может, взрослый человек эту идею примет. Можно согласиться с этой ситуацией, но это не всегда будет искренне. Человек может сказать: «Да, да, хорошо, ты – священник, а я овца. Давай говори». И священник говорит, чему-то учит, а все мимо ушей проходит. Для подростка важно: если он кого-то назвал священником или духовником, то будет воспринимать его настоящим учителем и будет к нему относиться подчас даже по-сектантски, что ли. Как к какому-то гуру. Но если таким гуру стал проповедник, или священник, или духовный христианин, то для подростка это будет хорошо, потому что он сможет в этом возрасте избежать очень тяжелых падений, искушений.

– Вопрос телезрительницы: «Может быть, имеет смысл создать храм, который будет рассчитан специально на молодежь, где литургия будет проходить на понятном русском языке?»

– Во-первых, уже в какой-то форме русский язык присутствует в тех или иных общинах, мы об этом знаем. Есть такие благословения. Во-вторых, как целый приход или храм может быть посвящен какой-то одной возрастной группе? Ведь говорится, что во Христе нет ни эллина, ни иудея, ни мужчины, ни женщины; мы подразумеваем, что нет и деления на какой-то возраст... Сейчас есть нужда, чтобы приходы были ориентированы на большую молодежную работу. Такие приходы уже, к счастью, есть в Санкт-Петербургской епархии, в других епархиях. Но этот процесс должен быть естественным, чтобы он не складывался по указке…

– Вопрос телезрителя: «Дети сейчас так загружены, у них столько уроков, что им реально невозможно даже задуматься о воскресной школе».

Я присоединяюсь к этому вопросу, потому что у меня дочь, у нее даже официальные уроки есть и в воскресенье. И уроки, которые она делает каждый день, заканчивает в одиннадцать-двенадцать часов, а то и позже. О какой воскресной школе тут может идти речь? Что делать в этом случае?

– Я, как отец двоих детей, которые находятся в близком к подростковому возрасте, Вас абсолютно понимаю. В этом случае у родителей остаются, по сути, небольшие мгновения, когда он с ребенком встречается. И их надо использовать. Когда происходит разговор за чашкой чая, в какой-то небольшой период времени, который у вас в течение дня остался для общения с ребенком. Чтобы вы не только проговаривали какие-то душевные, психологические моменты и формально задавали вопросы, но и в абсолютно ненавязчивой обстановке сеяли какие-то христианские зерна. Чтобы у подростка создавалась альтернатива тому антихристианскому посылу, который идет в основном из сети Интернет.

Конечно, не надо строго усаживать ребенка и говорить ему, что сейчас мы будем учиться Закону Божьему. С подростком это почти не пройдет. Это должно быть в процессе обыкновенной жизнедеятельности. Ребенок должен видеть, что вы молитесь, что вы сами ходите в храм. И когда дома находитесь и общаетесь, в ваших семейных разговорах Бог тоже присутствует. Речь не идет о прямой проповеди дома на кухне во время еды. В любой теме мы можем найти духовный и религиозный подтекст. Можно показать какие-то вещи. Например, искусство и культура: мы имеем лучшие христианские плоды культуры и искусства. Точно так же можно поговорить о науке. К этим вопросам надо готовиться. А если все время говорить, какие прекрасные акафисты, или пересказывать житие того или иного святого, скорее всего это не будет воспринято, не будет интересно. То есть надо улавливать то, что интересно вашему ребенку сейчас, и на основе этого пласта говорить о Боге или передавать христианское мировоззрение.

– Сейчас масса увлечений околорелигиозными историями – начиная от йоги и всяких гуру-учителей и заканчивая просто околохристианскими сектами. Дети сейчас на это тоже спокойно клюют по той причине, что встречают их там всегда с радостью, легко, и «тяжелое православие» превращается в такое «христианство- лайт». Что делать в этом случае?

– Надо заранее предполагать, что это может произойти, потому что молодой человек находится в состоянии поиска смысла жизни, он проверяет разные гипотезы, теории, разные смыслы, пытается за что-то удержаться. Если оказывается рядом талантливый и харизматичный проповедник из той или иной секты, из той или иной религии, из той или иной субкультуры, то ребенок чаще всего попадает на этот крючок. Если наш ребенок еще не попал, мы должны заранее понимать, что это потенциально может быть, и действовать на опережение. Мы должны делать христианскую прививку: мировоззрением, смыслом, фундаментом интеллектуальным, на уровне чувств, эмоций, психики, чтобы ребенок мог иметь иммунитет, чтобы к нему это не прилипало.

Если же он уже попал в ту или иную организацию, течение или секту, то вначале нужно изучить собственно эту организацию, секту или течение. Сейчас это можно сделать с помощью сайта stavroskrest.ru, миссионерского центра, сотрудником которого я являюсь, либо есть еще портал имени святителя Иринея Лионского, на котором есть описание всевозможных современных сект, каких-то течений. Но самое главное, там представлены возможности критики, показаны какие-то моменты опасности, которые обыватель на первых порах не видит. Изучив эту организацию, это течение, надо до ребенка заранее донести это и разложить все по полочкам. Чтобы он интеллектуально и на уровне сердца увидел, что это опасно, какая-то чепуха, труха, что это просто смешно, набор идеологий или  каких-то  шаблонов, которые никак не работают. Либо один, либо другой метод использовать, чтобы в идеале ребенок сам вышел из этой организации. Если это организация с какими-то противоправными действиями, это тоже можно найти на сайтах очень легко, и здесь нужно действовать оперативно, подключать сотрудников правоохранительных органов.

– Это серьезная проблема, и я думаю, что на эту тему мы поговорим в следующий раз, потому что это важнейшая из тем, она волнует очень многих наших телезрителей.

Ведущий Глеб Ильинский

Записала Нина Кирсанова