Беседы с батюшкой. Испытания, посылаемые человеку

На вопросы телезрителей отвечает благочинный Невского округа г. Санкт-Петербурга  протоиерей Алексий Скляров.

– Тема сегодняшней передачи – испытания и искушения, которые нам посылает Господь, и как нам эти испытания вынести. Тема действительно не очень простая, хотя слова, кажется, знакомые: испытание, искушение. Сейчас мы как раз вспоминаем 75-летие со дня полного освобождения города на Неве от фашистской блокады, и, конечно, об этих испытаниях все наши телезрители знают. И бывало так, что эти испытания превращали людей в героев или  антигероев. Однако если те люди вынесли невыносимое, выжили и остались людьми, то как же так получается, что даже самое малое испытание в нашей жизни сейчас может нас заставить превратиться в безвольного, никчемного человека?

– На самом деле пример блокады – это действительно очень яркий, хороший пример, он понятен всем. Хотя кто-то сегодня и может поставить это под сомнение, говоря, что не только в Ленинграде голодали. Да, были и другие трудности и испытания, но тем не менее это очень яркий и понятный пример. Вместе с тем, мне думается,  не стоит говорить, что мы сегодня уж совсем измельчали. Каждому человеку даются испытания и тот крест, который он может понести, то, на что он способен. Люди, которые оказались в тех обстоятельствах, могли понести этот крест.

Все ли смогли понести? Нет, конечно же. Кто-то не только голодал и просто как-то переживал это время, но смог трудиться, помогать ближнему, проявлять любовь и иметь какие-то чувства, кроме чувства голода и желания насытиться. Но мы не можем осуждать людей, которые оступились и не смогли пройти через эти испытания. Хотя, конечно, для нас примером должны быть те, которые их прошли. Слава Богу, что сегодня еще так много блокадников: не только детей, которые были вывезены из города или были маленького возраста, а тех, которые все эти девятьсот дней трудились в блокадном Ленинграде.

Кроме того, мне думается, само испытание, как оно есть, – это всегда для нас очень важный момент нашей духовной жизни. Потому что в этот момент мы можем увидеть: мы христиане только внешне, только по букве или мы христиане по своей сути? Мы христиане не потому, что нам нравится пение в храме и храмовая архитектура. Или просто мы прочитали Евангелие и решили, что да, наверное, так все и есть.  Мы христиане потому, что мы живем со Христом.

И в литературе известно множество примеров того, как неграмотные люди были достойными христианами. Очень важно понять саму суть христианства, заповеди о любви – это не просто некая форма и не какие-то слова. Проходя испытания, мы все равно каждый раз испытываемся на нашу любовь к Богу. Как мы себя поведем в испытаниях? Мы будем роптать или что-то делать?

В этом смысле здесь очень ярко возникает тема смирения и понимание того, что такое смирение. Если смирение – это просто согласие с обстоятельствами, то это одно. А если мы видим во внешних обстоятельствах нашей жизни волю Божию, то это и есть настоящее смирение. Тогда мы и все испытания проходим и видим их через призму воли Божией (по крайней мере, это так для верующего человека).

Мне сложно сказать, что думали люди, которые были неверующими в дни блокады. У них, конечно, была какая-то своя мотивация. Но исторически у них было христианское воспитание, и они находились так или иначе в христианской культуре. Большинство живущих в то время родились до революции и, может быть, даже имели религиозное воспитание. Да и после революции воскресные и церковноприходские школы еще действовали.

Сама эта тема испытаний, как мне кажется, вообще проходит через всю нашу жизнь.  Такие яркие моменты, как блокада, война, с одной стороны, это испытания, некие события в нашей общественной жизни. А с другой стороны, события в нашей личной жизни (вроде бы даже естественные; например, уход за ближними) – это тоже испытания.

– Очень серьезные испытания.

– Когда я начинал служить, у меня было благословение: я много отпевал людей, практически каждый день по два-три человека. И я видел, как родственники реагируют на смерть ближних. Это ведь тоже момент испытания для меня как для христианина. Я видел, как люди  первый раз с этим сталкиваются. Когда человеку 25 лет, он уже вроде бы взрослый, состоявшийся, а падает в обморок от того, что видит бабушку, которая ушла. Это говорит о том, что человек был не подготовлен, а не о том, что он слабый.

Но это испытание, и мы очень часто его не проходим. Почему? Потому что мы не хотим видеть в этом волю Божию, мы не можем с этим смириться. Даже некоторые говорят: «Я с этим никогда не смирюсь! Да как же такое происходит? Такой замечательный, хороший человек…» А если молодой уходит?

– «Где же справедливость?»

– «Как же так случилось? Почему он ушел?» А если ребенок? И начинаются все эти разговоры, которые каким-то образом объясняют, почему Господь это попустил. Можно многое сказать. Но, мне думается, в конечном счете это показывает, воспринимает ли человек свою жизнь как жизнь в Боге и с Богом или не воспринимает.

– Вопрос телезрителя: «Семнадцатый век, 1653 год, когда был, как написано в энциклопедии, Великий раскол. Считается, что это было испытание? И если это так, получается, мы его не прошли? Испытание XVII века кончилось испытанием 1917 года, плоды которого мы и по сей день пожинаем».

– Действительно, в истории Церкви были такие даты, которые можно считать водоразделом. Можно вспомнить 1054 год. Пусть некоторые считают это формальной датой разделения на Западную и Восточную Церковь, так или иначе мы все равно прошли это испытание, ведь мы же существуем на сегодняшний день. И тот раскол, который до сих пор существует, говорит нам о нашем собственном несовершенстве. Я думаю так. В этом смысле мы это испытание не закончили, мы его все еще проходим. Хватит любви, хватит понимания преодолеть его или нет? Это зависит от нас с вами.

Сегодня на Украине происходит то же самое. И не нужно закрывать на это глаза; не нужно и считать, что в Церкви все такие. Мы все равно люди, мы ошибаемся; только Господь Благ, только Господь не ошибается. Но вопрос ведь не в том, чтобы  не совершать ошибки, а в том, чтобы увидеть их и исправить. И, каждый раз падая, обязательно вставать. И в этой ситуации не нужно унывать,  позволять себе расслабляться; нужно идти вперед, идти трудиться дальше.

И опять к вопросу об испытаниях. Воспринимать именно как волю Божию то, что происходит (все те трудности и сложности в нашей жизни: церковной, общественной или личной), очень сложно. Я знаю это по себе. Очень сложно, даже в настоящий момент жизни, какие-то вещи воспринять и сказать, что на все воля Божья… Сказать это я могу, а в  сердце признаться себе, что я до конца смог это прочувствовать, – наверное, нет. А где-то, может быть, это и неплохо. В этой ситуации есть к чему стремиться, я к этому иду.

Поэтому, конечно, тот раскол, который был, – это печально, ужасно. А сколько было маленьких расколов? Это мы еще от апостола Павла узнаем, уже было разделение. Стали делить: чей я последователь? Апостол Павел с иронией говорит: ты Аполлосов, ты еще чей-то, а я Христов. Он иронизирует, не осуждает. В нашем переводе  Священного Писания это как-то не очень заметно, но это так. Главное, оставаться Христовым в любом испытании, в любых трудностях быть со Христом. И, конечно, просить у Господа помощи. Мы действительно должны своими руками что-то исправлять, что-то менять, но все равно надеяться на волю Божию и постоянно оглядываться.

Когда мы учились в семинарии, нам на уроках гомилетики говорили: если вы говорите проповедь, то всем тем мыслям, которые у вас есть, находите основание в Священном Писании, не говорите от себя. Очень важно в нашей христианской жизни в любых своих действиях и мыслях оглядываться на Священное Писание, оглядываться на Христа, посмотреть,  как в подобных ситуациях вел Себя Христос, как Его святые себя вели, как Церковь себя вела в состоянии разделения.

Давайте посмотрим, как Церковь врачует расколы? С любовью. Всегда ли это удается? Нет, не всегда. Если бы мы могли это все уврачевать, мы были бы Единой Церковью. Но, к сожалению, мы все вместе быть не можем, потому что истина одна, она неделима. Поэтому и нет у нас евхаристического общения. Только в этой ситуации радоваться  совершенно нечему. Здесь можно только горевать и стремиться находить какой-то общий язык, потому что мы же христиане. Мы же должны любить всех, вне зависимости от того, кто он, а тем более христианина. Пусть это заблуждающийся, но это же человек, который нам близок.

– Любить врагов своих... Есть в вашем благочинии знаменитая церковь «Кулич и Пасха» (понятно, это народное название, не имеющее никакого отношения к истории храма). И меня поразила история церкви не времен села Александровское, а времен войны, когда церковь была закрыта, разграблена. Внутри ничего не было, стоял закрытый храм, на воротах – амбарный замок. И люди во время блокады приходили молиться к стенам храма. Я подумал о том, что же их заставляло приходить сюда. Нам же все время говорят: «Зачем ходить в церковь? Молитесь дома, вера же внутри... Зачем это общее дело, для чего?» И для меня это ответ, потому что так должно быть. Но все-таки меня поражает желание сегодняшних людей совершать какие-то (не скажу подвиги) очень серьезные поступки, которые, в принципе, они сами не могут назвать подвигом, но все-таки это какой-то даже, может быть, и аскетический подвиг...  

Вопрос телезрительницы из Саранска: «Я хочу читать акафист Паисию Великому за своего сына. Сын его читать не будет. Текст от первого лица и от лица мужского рода. Я его так и читаю, но перед этим прошу у Бога, чтобы сын надел на себя крест (он крест снял) и вернулся в лоно Церкви. Правильно ли я делаю?»

– Читайте так, как Вам удобно читать. Акафист – не богослужебный текст. Собственно говоря, канонический акафист только один: «Радуйся, Невесто Неневестная». Все остальные акафисты не являются уставными. Как Вам удобно, так и молитесь, главное – продолжайте. Ваша материнская молитва очень важна, тем более о человеке, который, видимо, был в Церкви. Что-то произошло – снял крест, ничего не хочет. Значит, за него нужно молиться. Жалко, что Вы не сказали его имя, мы бы тоже помолились. Нас слушает и смотрит так много людей…

– Хороший пример, потому что сила молитвы совершенно невероятна. И слава Богу, что такие вещи совершаются. Что заставляет человека сейчас искать эти испытания и преодолевать их? Что помогает сегодняшним людям в этом?

– Я думаю, обстоятельства меняются, а человек – не очень сильно меняется. Поэтому и сегодня, и сто или двести лет назад человеку помогает его вера и желание изменить свою жизнь, желание жить лучше. Не стоит лицемерить, все равно всем хочется чего-то добиться, но каждый по-разному это понимает. Кто-то хочет  молитву стяжать, кто-то хочет  машину купить, а кто-то хочет, например, детей воспитать (своих или, может быть, чужих), реализовать свой педагогический талант. Каждый по-своему все равно хочет радоваться и быть счастливым.

– Часто мы замечаем, что делаем что-то и вдруг заболеваем, у нас становится в жизни все не так хорошо, как было. Может быть, человек идет против воли Божией и Господь ему так мягко помогает вернуться на стези своя? Или не стоит об этом думать?

– Конечно, когда уже такие явные вещи, как заболевание, то это уже  Господь указывает. Хотя мы на самом деле не знаем. Это какое-то попущение или испытание, которое мы можем пройти? Или это какое-то вразумление?

– Испытание для близких.

– Может быть, и так. Например, болезнь ребенка. Что это? Конечно, мы все этими вопросами задаемся. Но, задаваясь этим вопросом, мы на этом месте и останемся. Мне думается, нужно в этой ситуации трудиться и делать то, что необходимо, то, что от нас ждет Господь.

– Часто ли Вы на своей практике сталкиваетесь с тем, что прихожане помогают  нуждающимся людям?

– Да. На самом деле не всякий человек может принять помощь в виде какого-то разговора; нужно что-то материальное, и через это человек вдохновляется. Это естественно и нормально. Мы состоим не только из души, но и из плоти. Да, у нас на приходе существует целая социальная служба. Наши прихожане помогают нуждающимся, мы кормим бездомных. Сейчас этим многие занимаются. У нас есть специальный социальный дом для пожилых. По благословению владыки митрополита мы освятили сейчас храм в родильном доме. Там, конечно, много радости, но и скорбь бывает…

Часто мы  рассуждаем о чем-то теоретическом, возносимся куда-то очень высоко, а в жизни получается так, что нужно просто руку подержать и по голове погладить. И это будет больше, чем какие-то слова и измышления, потому что человеку нужны не наши слова, а наши действия.

И у многих наших богословов есть  высказывания, что мы слишком много разговариваем, нужно больше делать. Но словами мы помогаем друг другу. Вот сейчас беседуем и, может быть, тоже каким-то образом себя настраиваем этим на правильное отношение к жизни.

– Я совсем недавно был в психоневрологическом интернате №9. Он огромный, многокорпусный. Там был освящен малым чином небольшой храм. Будет строиться большой храм, в котором будет уже значительно больше прихожан, нежели сейчас. Но меня поразила в истории этого храма такая простая вещь: пять прихожан из местной церкви несут постоянное служение в этом интернате. Они просто приходят и общаются с людьми, которые так нуждаются в этом. Я хотел задать вопрос о постоянстве в милосердии.

– Если можно, я немного добавлю по поводу того замечания, зачем ходить в храм, «ведь Бог в душе». Я думаю, это рассуждение исключительно теоретика или человека, который духовной жизнью почти не живет. Нам трудно и сложно, и не получается, и нужен костыль, и нужна помощь, и нужен кто-то, чтобы за руку подержал. Как в психоневрологическом интернате: там трудно, тяжело пациентам, и приходят сестры милосердия.

У нас тоже при ПНИ №10, в конце улицы Коллонтай, есть храм Иверской иконы Божией Матери. Там тоже настоятель с прихожанами постоянно окормляют людей. Нужно просто их поддержать… Мы вроде бы здоровы, но нам точно так же нужно прийти в храм, в эту лечебницу, чтобы Господь нас тоже погладил по голове. И когда мы причащаемся, когда исповедуемся, это происходит, радость чувствуется. Я не знаю, как это объяснить человеку неверующему или никогда через это не проходившему. Но ведь это факт: чувствуешь эту поддержку – и становится легче.

Поэтому евхаристическая молитва необходима. И поэтому к храму «Кулич и Пасха» люди приходили во время блокады. Они сами и их родители в этот храм ходили, несли туда не только горести и беды, они туда несли свои радости. Им было важно прийти туда, прикоснуться к этому, особенно в трудных обстоятельствах. Эта улица раньше вообще называлась Кладбищенской, там были сплошные кладбища и заводы.

– Не приходское место.

– Да, но приходили в этот маленький храм, который изначально приходским не строился, им хотелось прийти, потому что это было для них важно. Точно так же и для нас сегодня важно осознание, что в нашей духовной жизни не происходит все автоматически, просто по желанию; только от факта того, что я пришел в храм, ничего не происходит. Сначала меня Господь, конечно, ведет, как маленького ребенка, многое мне дает, но потом-то отпускает руку, и я должен уже сам идти, а у самого не очень получается.

– И в этот момент кажется, что Господь тебя оставил.

– Да. Это очень важный момент для неофитов, и важно поддержать такого человека в этот момент: «Нет, нет, ты не один, ты все равно с нами, ты в общине». Ведь общину основал Христос. Апостолы были теми людьми, которые были вокруг Него, они были вместе. И вот это соединение «вместе», эта молитва и дают нам  результат.

Через испытания, о которых мы сегодня говорим, легче проходить вместе. И в блокаду поэтому люди старались держаться друг за друга. Я это знаю по истории своей семьи. У меня бабушка из пригорода, ходила пешком на Петроградскую сторону искать свою сестру. Нашла. И они были вместе… Сегодня у нее день рождения. Она жива, слава Богу. Это великое дело: нужно быть вместе.

И нахождение в церкви поэтому очень важно: мы друг другу можем помочь, мы имеем эту возможность. Нельзя ею не пользоваться. Нужно быть обязательно вместе, чтобы не было этих расколов и разделений, о которых говорил наш первый дозвонившийся телезритель. Очень важно быть вместе, очень важно через все эти испытания проходить.

Появляются общины сестер милосердия, и я тоже мечтаю, что когда-то у нас при храме это будет. Мы не просто мечтаем, мы к этому идем. Это очень важно, потому что это настоящее христианское служение. Сегодня у нас в епархии много внимания уделяется социальному служению. И я уверен, что это даст свои результаты. Мы будем ошибаться, но будем идти вперед, и у нас получится, потому что мы вместе. У одного человека – нет, а у всех вместе обязательно получится.  

– Кстати, у Окуджавы есть строчки: «Не оставляйте стараний, маэстро, не убирайте ладони со лба». Мне всегда это казалось очень правильной, христианской темой. Я напоминаю о вопросе постоянства. Пусть жертва будет маленькая, пусть это будет копейка, но лишь бы это была постоянная жертва. Имеется в виду, конечно, жертва не только материальная, но и духовная, и попечительская, и милосердная. Допустим, человек совершает какой-то подвиг (например, пожертвовал на благотворительность какую-то огромную сумму) – и навсегда забыл об этом, поставил галочку, что отметился перед Богом. Теперь у него есть свой личный счет – и Господь ему немножко «должен». Расскажите об этом постоянстве. Потому что если этого нет, то что происходит с духовной составляющей человека?

– Все потихоньку разрушается. Ведь не зря Церковь установила вечернее, утреннее правило. Мы не можем совершать монашеский круг богослужений, но взяли из суточного круга молитвы – появились утренние, вечерние молитвы. Вот с этого, с малого, начинается. Пусть это будет одна, две молитвы; кратко, но постоянно. Я уж не говорю про монашескую Иисусову молитву. Вот пример истинного постоянства в молитве, но вместе с тем, конечно, и служения.

Поэтому за тех помощников, которые у меня в приходе, я молюсь за каждой литургией, чтобы Господь им дал силы, чтобы не происходило то, что называется выгоранием. Я думаю, это тоже огромное испытание. Сегодня об этом модно говорить. Но мне кажется, что в отличие от каких-то светских родов деятельности все, что связано с духовностью, имеет свое преимущество, потому что помощь мы можем почерпнуть в Церкви и Боге. В этом смысле мы не можем выгорать, мы можем поменять род деятельности, но духовно выгореть не сможем, если сами не захотим.

– Господь не даст.

– Мне тоже так кажется. Хотя я не берусь об этом судить. И не могу. Есть люди, которые говорят, что с ними это произошло. Будем надеяться, что это очередное испытание, которое они все-таки пройдут.

– Все-таки это тоже может быть испытанием?

– Конечно.

– Вопрос телезрительницы из Московской области: «Хотела рассказать о своем испытании, которое я несу уже двадцатый год. Мне было очень жалко, когда муж начал выпивать все больше и больше… Прожили мы 43 года, живем и сейчас. Но он все хуже и хуже себя чувствует, у него уже цирроз печени, хотя все равно понемногу выпивает. И я не могу никак его бросить. Я еще работаю, мне 67 лет, но  думаю, что бросить его уже, наверное, не смогу. Хотя мне предлагают сдать его в интернат, говорят: поживи своей жизнью. Я хожу в храм, исповедуюсь…Как мне дальше поступить?»

– Не нужно думать, будто испытание, даже духовное, это что-то такое, что в житиях описано, тонкие искушения. Чаще всего в нашей жизни они встречаются вот так, когда муж пьет. У нас сейчас много проблем в обществе, но об этой проблеме частенько забывают. И эта беда касается людей совершенно разных слоев общества. Как в этой ситуации себя вести? С одной стороны, даже «Социальная концепция» дает нам какое-то послабление в этом смысле.

А с другой стороны, если есть силы, мне кажется, надо это нести, идти дальше, пытаться помочь. Ну, бросим мы человека – и что дальше? Когда человек находится в таком серьезнейшем недуге, а мы его бросим, мы, может быть, лишим себя какого-то служения этому человеку. Но советовать здесь нельзя, особенно не зная всех обстоятельств жизни, иначе можно наломать дров. Это, безусловно, искушение, испытание. Алкоголизм, а подчас и наркомания ближнего – это же целая беда. Хорошо, что сегодня у нас есть такое количество реабилитационных центров и в нашей Санкт-Петербургской епархии, и в митрополии. Пожалуйста, всегда можно прийти туда и получить помощь.

И опять же мы говорили о постоянстве. Ведь там постоянно люди трудятся. И это очень важно. Хочется Вас только поддержать и пожелать Вам, чтобы Вы все-таки шли до конца. Мысли, чтобы расстаться, конечно, будут появляться. Это тоже естественно. Но Вы, пожалуйста, подумайте: не лишите ли Вы этим себя чего-то, расставшись с мужем? Я знаю такие случаи. Бывает, муж применяет насилие, бьет, а потом заболевает и лежит уже беспомощный. Ни любви, ни каких-то чувств к нему уже нет, и справиться уже сил нет, и больших денег требует лечение. Как правильно поступить? Отдать в интернат или ходить за человеком, который измывался над тобой годами? Это сложный вопрос, на который все равно человек должен отвечать сам. Что он будет делать и что для себя решит? Что для него важно? Это его выбор.

У нас, христиан, есть такое искушение – все переложить на духовника: вот как батюшка скажет, так и сделаю. Но ведь это опять уход от самого себя. Ты не сам принимаешь решение. Прими решение сам и  возьми благословение. Это уже сложнее.

– Это поступок.

– Это поступок; ты должен сам решить. Но ведь только тогда ты и будешь христианином. Даже в первые века мученики говорили: «Я христианин». Они хотели за Христа пострадать. А если пострадал только потому, что тебя выявили как христианина, да еще особого признания не требовали, – это мученичество поневоле. Такое тоже бывает. Но нужно принять это, особенно тогда, когда можешь от этого отказаться. Это опять-таки про наше смирение. Если я могу отказаться, но не отказываюсь, а осознанно иду на какие-то жизненные трудности, значит, что-то у меня получилось в  жизни.

Про постоянство тоже очень важная тема. Самые простые вещи, о которых говорят все священники, это исповедоваться, причащаться, в воскресенье ходить в храм. Иногда человек отходит несколько разочарованный: батюшка  то же самое сказал, что и всегда. Так это и есть самое главное. За каким-то духовным откровением можно поехать к старцам, это многие любят. Но на самом деле тайна христианства заключается в нашем постоянном служении Богу через простые вещи. И не нужно искать какого-то великого подвига.

Всегда есть люди, наши родственники и близкие, которые живут рядом с нами. Может быть, нам перед ними как-то смириться, видя волю Божию в их скверном характере, например. И помочь. Или соседям; как-то с ними наладить контакт, если они досаждают. Вот такие мелкие вещи и создают нашу христианскую жизнь. Может быть, и хорошо, что от нас не требуется подвига, как от первых христиан, – выйти и сказать: «Я христианин и готов пострадать». Может быть, мы на это не способны, а может быть, нам это и не нужно. У нас есть свое испытание, мы живем в свое время.

Когда рассуждают о том, что когда-то Церкви жилось хорошо, храмы строились, государство выделяло деньги, столько было батюшек, – это было в свое время, со своими трудностями. А у нас сейчас свое время, со своими радостями и со своими возможностями, которых никогда не было. И мы сегодня можем этим пользоваться. Есть и воскресные школы. Некоторые говорят: «Нужно сначала здание построить, а вот потом...» Нет, нужно сейчас делать. Как про семью говорят: «Я сначала заработаю денег, потом куплю квартиру, машину, дачу, после этого заведу семью или детей (что еще хуже)»…Пусть это все естественным образом происходит. Конечно, не нужно совершать бездумные поступки, нужно ко всему подходить с разумением. Господь нам дал способность думать не просто так. Это тоже очень важно понимать.

– Вопрос телезрительницы из Подмосковья: «Моему крестному отцу уже практически 80 лет. В одно время он был  верующим человеком и даже церковным старостой, но чем старше становился, тем более критически относился и к вере, и к Православной Церкви, и в настоящее время мне с ним очень тяжело общаться. Душа болит, в молитвах я поминаю его о здравии, и жалко мне его чисто по-человечески и по-христиански, но наше общение невыносимо. Как мне построить с ним отношения?

И еще вопрос. Я занятой человек и не имею возможности сразу после работы подготовиться к исповеди, потому что тороплюсь сразу на службу и на исповедь. Не грех ли после исповеди, уже приходя домой, читать каноны ко Причащению?»

– Конечно, пожалуйста. Таинство Покаяния никоим образом не связано с таинством Евхаристии. Это разные таинства, а каноны мы читаем к таинству Евхаристии. Если хочется Покаянный канон почитать перед исповедью, почитайте накануне. Ничего страшного в этом нет. Тем более что есть традиция, прописанная в молитвословах: мы каноны читаем накануне. Но можно их поделить, некоторые читают в день по канону. Все эти правила нам даны для того, чтобы мы могли достойно подготовиться к таинству. Вот Вы и постарайтесь достойно подготовиться, следуя тому, что есть. Вот и все.

И абсолютно спокойно читайте молитвенное правило, придя домой после богослужения, тем более если у Вас такой плотный день: работа, потом храм, исповедь. Еще, наверное, нужно как-то близким помочь, что-то в семье сделать (на женщине всегда очень много обязанностей). Поэтому читайте тогда, когда Вам это удобно. Главное, чтобы эта подготовка действительно помогла Вам, чтобы Вы смогли прийти к таинству с осознанием того, что, по крайней мере, сделали максимум того, что могли.

Что касается первого вопроса, с одной стороны, здесь испытание для Вашего крестного, а с другой стороны, испытание для Вас. Крестный пока что не прошел это испытание. Что-то, видимо, случилось. Не просто так церковный староста вдруг стал критично относиться к Церкви, если он в здравом уме и все в порядке. Что-то, значит, произошло. И чаще всего бывает так, что такие искушения происходят из-за каких-то мелочей.

Я знаю это по нашей приходской жизни. Видишь, что-то не так, начинаешь выяснять и никак понять не можешь, в чем сложность проблемы. Очень часто оказывается какая-то мелочь, а лукавый на этом ловит.  Поэтому продолжайте молиться, Вы все правильно делаете, продолжайте заботиться о человеке и давайте ему самое большее, что Вы можете дать, – Вашу любовь.

Это так хорошо, когда с крестными поддерживается крепкая связь. Просто замечательно! Далеко не всегда так случается, часто крестными становятся или близкие родственники, или вообще посторонние люди, которые первый и последний раз видят ребенка на крестинах. Хорошо, что у Вас по-другому. Только не оставляйте свою молитву, идите дальше, молитесь, поминайте его в записках.

Общение доставляет трудности? Но это тоже испытание своего рода. Общайтесь в той мере, в какой Вы это можете. Тоже по силам. Не надо специально себя заставлять. То есть тут нужно опять-таки эту меру знать, чтобы самому не упасть, не скатиться в осуждение или в какие-то споры, ссоры.

– С какими испытаниями Вам приходилось сталкиваться за время пастырской практики? Были у Вас какие-то особенные испытания?

– Они есть всегда. Я думаю, чаще всего испытания связаны с общением. Когда люди, с которыми вроде бы все хорошо складывалось, вместе трудились, вдруг почему-то уходят из прихода... Такое тоже бывает. И бывает непонятно, почему так происходит. Я считаю это, безусловно, какой-то своей ошибкой, где-то что-то я упустил…

Я почему-то вспомнил нашего преподавателя пастырского богословия, ныне здравствующего и очень уважаемого протоиерея, настоятеля очень крупного собора. Я был дьяконом, меня только рукоположили. Как раз была тема: «Пастырские искушения». Он меня вызвал к доске, я рассказал то, что знаю. Он спросил: «Какие у тебя пастырские искушения?» Я не знаю, что произошло, но я сказал: «Я еще не успел…»

 Безусловно, все эти пастырские искушения есть, они приходят со временем, это испытания, это естественно и нормально. Бывают, конечно, какие-то трудности, прежде всего в общении. Тут главное понимать: мы люди, мы все ошибаемся. Но мы еще и христиане, а значит, должны находить в себе силы поговорить, в лицо сказать все как есть. Мы же всё знаем, мы друг с другом можем поговорить. Если не получится, можем кого-то к этому привлечь. Но если уж совсем не получилось, значит – не получилось. В вопросах веры это будет какое-то окончательное разделение, а по каким-то жизненным вопросам мы все равно имеем возможность снова встретиться. Поэтому, конечно, нужно решать все путем переговоров.

Знаете, бывает, что какое-то разделение произошло, а со временем оно разрешается, потому что с нами Христос. Как священники говорят друг другу: «Христос посреди нас и есть, и будет». Это великая фраза. Она ушла из общения между молящимися в храме во время литургии, но у духовенства она есть. Это замечательно. Поэтому все искушения, которые есть у каждого человека (и у пастыря в его практике и в обычной жизни), должны преодолеваться тем, что Христос посреди нас, а также любовью, трудом и памятью о том, что мы все христиане. Мы все созданы для радости, и эту радость в Боге, безусловно, обретаем, если сами того хотим, если действительно поклоняемся Тому Богу, о Котором говорится в Евангелии.

Ведущий Глеб Ильинский

Записала Елена Кузоро