Беседы с батюшкой. Христианское отношение к политике

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает настоятель храма преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках протоиерей Александр Абрамов.

– Сегодня тема нашей передачи – «Христианское отношение к политическим событиям». Почему следует обращать внимание на политические события, какое влияние они оказывают на нашу повседневную жизнь и, главное, на духовную?

– Я надеюсь, что у большинства из нас духовная жизнь и повседневная неразделимы. То есть духовная жизнь ведется повседневно, а не только Великим или Рождественским постом.

Аристотель называл человека «животным общественным». Мы, естественно, от общества никак не устранимся. Один из верных признаков сектантства – спрятаться от мира. Например, как пензенские сектанты, в свое время спрятавшиеся в землянке; кто-то уходил в леса совсем в недавнее время; кто-то думал, что сделает себе запасы продуктов от ядерной войны или еще от каких-нибудь бедствий, но этого не случается. Ты не можешь уйти от жизни общества, не можешь уйти, в общем, и от политических проявлений этой жизни. Если ты хочешь от них уйти, они к тебе придут.

Можно пугаться или пытаться отгородиться от них псевдодуховным разговором: «Я этому чужд, я этим не интересуюсь», – пожалуйста, ты можешь не интересоваться температурой воздуха на улице, но когда пойдешь на улицу, эта температура начнет на тебя влиять. Если будешь одет очень тепло, а на улице будет жарко, тебе станет плохо. Если будешь одет очень легко, а на улице холодно, тебе опять же будет плохо. Вопрос в том, как христианину вести себя, чтобы свои убеждения, убеждения верующего человека, пронести сквозь очень сложные перипетии, в том числе политических событий; как оставаться христианином везде, а не только в келье, в храме, среди единомышленников.

– То есть духовная жизнь – это область, которая не оторвана от политики?

– Духовная жизнь, строго говоря, ни от чего не оторвана. Она не оторвана от профессиональной деятельности, от семьи,  работы, творчества. И конечно, она не оторвана от политики. Было бы идеально такое общество, в котором нет политики, то есть нет попыток одних людей воздействовать на других с целями достижения какого-то результата. Вернее, такое общество есть – это Царство Небесное. Там нет политики и быть не может, потому что  во всем Христос. Люди достигают единогласия, если мы говорим о каком-то идеальном политическом устроении, когда люди согласуют свои интересы, чтобы достичь блага. Но, как поэт говорил, планета наша для счастья плохо обустроена. Если перейти на язык святоотеческий, мир лежит во зле. Поэтому очень многие используют политику для злоупотребления. Какого плана? Эгоистического. Я хочу, чтобы было так, значит, так хорошо, и плевать на интересы людей, групп, народов, вообще порой всего мира. Классическое проявление человеконенавистнической политики – это нацизм. Там были все признаки государства, существовал закон, партия. Но не было одного – отношения к человеку как к человеку.

– Следует ли сильно беспокоиться о политических событиях, впадать в какой-то ажиотаж?

– Беспокоиться по поводу чего бы то ни было всерьез не надо. Надо быть внутренне настроенным на то, что для тебя единственно важно, что для тебя единственно на потребу: твое спасение. Но беспокоиться о спасении – это какое-то неправильное словосочетание. Трудиться ради спасения. И ты должен быть внимателен к тому, что происходит вокруг тебя. Тогда политические события для тебя тоже становятся чем-то, что связано с твоим спасением.

Один немецкий богослов, который как раз жил в гитлеровский период в Германии, высказал известную максиму: «Когда пришли за коммунистами, я молчал. Когда пришли за деятелями профсоюзов, я молчал. Когда пришли за евреями, я молчал. Когда пришли за социалистами, я молчал. Когда пришли за мной – больше некому было говорить». Это означает, что ты  вольно или невольно, но будешь вовлечен в конфликты своего времени.

Кто-то скажет: слушайте, а вот бабушка, живущая в деревне, каким образом вовлечена в политический конфликт? Да очень просто вовлечена: она приходит на выборы или не приходит. Приходя или не приходя на выборы, она вносит одну 150-миллионную часть в определение курса, которым идет Россия. Получая или не получая пенсию, высказывая свое отношение к происходящему тем или иным образом, она воздействует на эту политическую ситуацию.

Дело в том, что когда начинается обсуждение чего бы то ни было, это же не просто сотрясение воздуха. Мы исходим из того (и это совершенно ясное христианское убеждение), что высказанные мысли не пропадают в никуда. Они приобретают свою инерцию, то или иное воздействие. Одна бабушка сказала – это, может, еще ничего. А сто? А тысяча? А миллион? Мы же видим (еще пять-семь лет назад это трудно было представить), как общественность, как люди беспокоятся об экологии районов, где они живут. Всем известна тематика мусорных свалок, помоек и так далее. Раньше как бы люди сделали? Поворчали, пошумели: «ну вот опять»... Я много лет ездил мимо одной крупной московской загородной свалки. А сейчас вижу, что туда перестали ездить грузовики с московским мусором, потому что местные жители путем законного воздействия добились, чтобы этот полигон был закрыт. Мы знаем архангельскую ситуацию, знаем многие другие. Почему люди так делают? Им нечем заняться? Нет. Они ответственно относятся к тому месту, где родились, к будущему своих детей. По-моему, это нормально.

– Вопрос телезрителя: «Очень большая честь для меня задать Вам вопрос. Почему у нас в России, в частности в Госдуме, нет христианских федеративных партий? В Германии есть, а у нас нет».

– Вопрос важный и интересный. Дело в том, что исторически в России не было партии  (ясно, что до революции; кроме партий левацких, как РСДРП, которые, кстати, в дореволюционной Думе тоже были представлены). Не было даже возможности представить, что все консервативные партии (октябристы, кадеты) были бы на антиправославных позициях. По умолчанию подразумевалось, что они, конечно, партия людей православных.

Во время Советского Союза ни о каких других партиях, кроме КПСС, речи не было. Нерушимый блок коммунистов и беспартийных – вот две условные партии. Одна условная коммунистическая партия Советского Союза, на самом деле олицетворяющая интересы государственного аппарата; и так называемые беспартийные – пятое колесо в телеге, чтобы показать, что не сто процентов народа коммунисты, но они тоже разделяли те идеалы, о которых говорила КПСС.

В постсоветское время мы увидели попытки создания прохристианских партий. Эти партии были карликовыми в девяностые годы и абсолютно безуспешными. Они не собирали избирателей и очень быстро сошли со сцены. Почему так? Мы можем представить, например, партию преподобного Сергия Радонежского? Для того чтобы такая партия существовала, недостаточно иметь только харизматического вождя – преподобного Сергия. Нужно, чтобы все остальные члены этой партии были на очень близком уровне понимания духовной жизни, задач своей собственной страны. Исторический уклад нашей жизни сложился так, что христианские партии в том обществе, в котором мы живем, могут скорее скомпрометировать Церковь, чем ей помочь. Представьте себе: у нас будет какая-нибудь христианско-демократическая партия в Госдуме и у нее будет 15%... Она сможет влиять на то, чтобы назначать губернаторов, министров и так далее. И потом мы получим известие: «Депутат от христианской демократической партии оказался коррупционером». Или: «Арестован за участие в ограблении». У нас ведь депутаты очень разных уровней и очень по-разному себя ведут. Это, скорее, даже ударило бы по Церкви, а нам бы сказали: ну вы посмотрите, а называете себя христианами.

Что касается партий, о которых Вы сказали, все-таки надо иметь в виду, что в Европе значительно более давняя традиция парламентаризма. У нас она насчитывает чуть больше века с колоссальным, серьезным перерывом (все-таки сталинский Верховный Совет парламентом никак не назовешь). Традиция парламентаризма там давняя, и слово «христианская» в германских партиях ХДС (Христианская демократическая партия) и ХСС (Христианский социальный союз), о которых Вы говорили, – это не подчеркивание их обязательной христианской позиции по всем без исключения вопросам. Это скорее указание на то, что они придерживаются консервативных, умеренных, условно правых взглядов. Но в то же время эти люди, например, могут проголосовать за либерализацию абортов. В этом смысле они тоже попадают под вопрос: какие же вы христиане классической традиции?

Поэтому у нас это не пошло – и, может быть, к лучшему. У нас сейчас существует такой подход: если ты находишься во власти и себя видишь православным христианином, то на каждом месте, где ты трудишься (кто депутатом, кто министром, губернатором), твой первый долг – быть христианином, не посрамить нательный крест, который ты носишь. Через это, через верных своих чад Церковь действует. Церковь не создает политических партий, не участвует в политической борьбе, не благословляет священнослужителям становиться депутатами или деятелями исполнительной власти. Мне кажется, это очень хорошо.

Я приведу еще один пример, относящийся тоже к Западной Европе. Традиционно в Польше, например, очень сильно влияние Католической Церкви. Но Церковь осуществляет свое влияние не через создание партий, а через моральный авторитет. Она сильна, уважаема, ее голос громко звучит, и к ее голосу должны прислушиваться деятели власти – законодатели, министры, глава государства и так далее. Мне кажется, эта схема более оптимальна, потому что очень легко запачкаться и очень трудно потом отмываться.

– Вы сказали про «партию преподобного Сергия», но ведь сам преподобный Сергий отказался от непосредственного участия в политических событиях. Он отказался от места митрополита, а ведь как раз своим духовным авторитетом мог повлиять на политическую жизнь своего времени.

– Что преподобный Сергий, что, например, преподобный Иосиф Волоцкий от прямого участия в политике там, где это было нужно, не уклонялись. Преподобный Сергий отказался от должности митрополита по смирению, не желая становиться архиереем, хотя его многократно к этому побуждали. Но когда зашла речь о благословении, сопротивляться татарам или не сопротивляться, он вполне определился в том, что это надо делать. Димитрий Донской, будучи не до конца убежденным, что нужно сейчас выступить, постепенно передвигается к месту битвы, когда его настигает гонец преподобного Сергия с уверенным благословением в ней участвовать. Или, например, преподобный Сергий своим словом, которое и через архиереев проходило, целые земли призывал к отлучению от Причастия, от Церкви в тех случаях, когда воля тамошних князей была нацелена на разлад, на то, чтобы разодрать Русскую землю.

Преподобный Иосиф Волоцкий был в ряде случаев прямым советчиком великого князя. Наша история изобилует такого рода примерами. Очень важно, что это не имеет ничего общего с так называемым сращиванием с властью. Там, где совет требовался, этот совет исходил из глубины христианского сердца, а не просто по политической воле («нам бы нужно побольше земель да побольше власти»; это совершенно не так).

Например, когда церковные амбиции были продиктованы чем-то иным, а не только духовным видением, они посрамлялись. Так получилось с патриархом Никоном. Помните его знаменитую концепцию: «Как луна приемлет свет от солнца, так духовная власть светской преболе есть»? Эта концепция, что духовная власть выше, для самого патриарха Никона оказалась губительной. Возник конфликт с Алексеем Михайловичем. Завершилось все изгнанием Никона, который, в общем, исходно-то был прав. Духовная власть не выше светской, духовная власть другой природы.

– Вопрос телезрителя: «Как христианам относиться к Иосифу Сталину и репрессиям НКВД? Последнее время развернулась кампанейщина по возвеличиванию Иосифа Сталина («мы без него бы войну проиграли») и оправданию энкавэдэшников, которые сами попали под свой же каток, а теперь из них тоже мучеников делают».

– Я благодарен Вам за этот вопрос. Я ждал, возникнет он или нет. Даю ответ только от себя лично. Сразу скажу, что многие из моих коллег – священников или даже епископов – со мной не согласятся… Если мы почитаем новомучеников и исповедников Российских, если верим в то, что их подвиг был подлинным, если знаем, что огромное число наших соотечественников были просто уничтожены, а генетическому фонду народа был нанесен колоссальный удар в годы коллективизации, то мы должны сказать со всей определенностью: Сталин – богоборец, а его режим – режим преступный. Нельзя одновременно совершать молебны новомученикам и почитать их – и, с другой стороны, говорить о хорошем Сталине.

А Великую Отечественную войну выиграл советский народ. Говорить о том, что кто-то один мог ее выиграть, по-моему, просто аморально.

Я совершенно согласен с тем, что Вы говорите. Сейчас у нас любые действия государственного аппарата во время правления Сталина оправдываются. «Но ведь были же изменники, были же предатели, вредители, – значит, войска НКВД все делали правильно», – говорят нам. Это никак не может быть принято. Конечно, всегда есть террористы, шпионы, убийцы, вредители. Но, естественно, не в таком масштабе, который привел десятки миллионов людей в лагеря. Не будем сейчас говорить о цифрах, потому что сразу возбуждаются те, кто говорит, что жертв было меньше. Если сказать, например, что было убито миллион, они вам скажут: нет, не миллион, а шестьсот тысяч. Как будто шестьсот тысяч лучше, чем миллион!

Система НКВД – преступная система. Система, созданная Сталиным, – преступная система. Никакие успехи не могут быть оправданы такой огромной ценой. Тот факт, что как только возникает имя Сталина, сразу возникает колоссальная дискуссия, показывает, что на самом деле мы дискутируем не о Сталине. Большинство людей уже всерьез не интересует эта фигура вдалеке. Мы дискутируем о том, какой мы хотим видеть Россию: такой, как при Сталине, или свободной, открытой, демократической, в которой защищается право людей исповедовать свою православную веру. Я, безусловно, за второй вариант. Я за Россию, где можно верить в Господа, спокойно ходить в кресте и не бояться стука в дверь.

А что касается того, смогли бы мы полететь в космос, не будь Сталина, разработать ядерное оружие, – я верю в гений своего народа. Смогли бы, и значительно быстрее.

– Как христианину следует здраво реагировать на актуальные политические события?

– Надо быть очень внимательным. Апостол говорит: не верьте бабьим басням. Не нужно верить фальшивкам, огромному количеству информационного мусора, который вываливается на головы людей из разных средств массовой информации и путем просто передачи сплетен. Есть замечательная песня Высоцкого «Ходят сплетни по домам». Там есть такие слова: «Ну а нашего соседа забирают, негодяя, потому что он на Берию похож». Надо очень критично и трезво относиться к тому, что вам пытаются сказать из разных углов. А если вам пытаются это сказать очень настойчиво, с навязыванием, то надо десять раз подумать, почему вам так настойчиво об этом говорят и почему вам это навязывают.

Кстати, вот последний совершенно политический пример: несколько дней назад на фестивале «Таврида», который финансируется за счет государства, в одной из театральных постановок показали молодежную гомосексуальную сцену. Почему так важно это грязное белье вытащить? Почему так надо это навязать? Потому что надо превратить это в социальную и политическую норму. Почему сейчас так много говорят о Грузии? Потому что нас хотят в чем-то убедить. Давайте разбираться,  в каждой ситуации надо разбираться. Ничего нельзя брать на веру, нужно быть очень внимательным, нужно пытаться анализировать информацию. А самый хороший способ, чтобы уметь анализировать информацию, – читать книги. Художественную литературу, научную литературу. Не низкопробную, которая у нас на самых нижних полках книжного магазина: например, «Андропов – сотрудник пятнадцати разведок!» Не был он, естественно, сотрудником никаких пятнадцати разведок. Надо учиться, проще говоря, думать.  

Владыка Питирим, который меня полагал в дьяконы, говорил: «Не звони мне, пожалуйста, когда идет программа „Время“». В советское время это было. Я говорю: «Почему, владыка?» – «Потому что я ее смотрю и молюсь. Показывают разные ужасы: здесь крушение поезда, там кого-то убили, здесь землетрясение». Для нас знакомство с новостями на самом деле должно быть поводом для молитвы. «Господи, пощади мир!» Мы же видим, что мир набирает  скорость, катясь под откос. Как же здесь можно злорадствовать: «А вот грузины русофобы. Ах, какие они теперь неправославные…» Не торопитесь с оценками. Помолитесь, подумайте, не злословьте, не зубоскальте.

– Все, что мы слышим из средств массовой информации, нужно делить на четыре, анализировать. Зачастую эта информация кардинально отличается от жизни, которую можно увидеть своими глазами (например, приехав в Грузию).

– Вообще по поводу братских народов – Белоруссии, Украины, Грузии – я, конечно, призвал бы в первую очередь отделять политику от жизни людей. Отделять. Руководство Украины решило так-то. Как люди Украины смотрят на отношения с народом России? Да в основной массе так же, как и всегда смотрели. Руководство Грузии ведет антироссийскую пропаганду – вполне может быть. Но как народ Грузии относится к русскому народу? Традиционно относится, гостеприимно, с любовью. Очень легко все разорвать, разодрать. Но кто побеждает, когда ссорятся два братских народа? А в случае с Украиной и Белоруссией еще и этнически ближайшие... Но самое главное: кто побеждает, когда ссорятся два православных народа? Дьявол побеждает, потому что он внес рознь. Все забудется: какой был повод, какой депутат приехал, занял какое-то место… Через год это будут знать только специалисты-политологи, которые точно так же будут вам рассказывать, какая была политика Великобритании по отношению к Месопотамии в начале Первой мировой войны. Это удел специалистов, а раны будут оставаться.

Мы, люди православные, не должны быть частью тех, кто создает рану. Если мы не можем прямо помочь миру, мы можем сказать: «Господи, останови сумасшествие. Господи, ведь это наши братья. А у нас других нет. Поэтому я с Твоей помощью буду продолжать их любить. Я буду любить эту культуру, эту цивилизацию». Это и есть православный мир. Это и есть на самом деле то (просто мы об этом почему-то не говорим), что один из замечательных исследователей назвал византийским содружеством. Византия миновала, канула, нет ее, а эти очень дальние обломки византийского воздействия (если говорить о Восточной Европе и Грузии) остались, пережили тысячелетия. Как же нам сейчас расставаться?

– Можно ли сказать, что простой человек (казалось бы, незначительный в серьезных, крупных политических событиях) может своей любовью, своим отношением повлиять на политические события?

– Ну как незначительный? У Бога нет незначительных людей. Вот мать Мария Скопцова вместе с детьми вошла в газовую камеру концлагеря «Равенсбрюг» и вместе с ними отдала свою жизнь, хотя имела возможность хотя бы умозрительно этого не делать. Она в глазах военного немецкого командования кто? Да никто. Как она может повлиять на ход Второй мировой войны? Никак. А на ход духовной истории человечества она повлияла, и самым прямым образом, будучи формально в глазах сильных мира сего никем, абсолютно простым человеком, кто всякий раз совершал нравственный выбор, удерживая свой язык от зла.

У нас раз от раза начинается дьявольская игра на разного рода форумах. Происходит где-то землетрясение – «а, так им и надо!» Сгорел собор Нотр-Дам – «а это им за грехи!» Совершенно дьявольская убежденность, что ты-то уж точно на стороне правды, что ты совершенно верно себя ведешь и никогда не сгоришь. Думайте, друзья, думайте! Сгорел Собор Парижской Богоматери. Ладно, вам наплевать на культуру, вам безразлично страдание огромного христианского народа. А когда  горит Кондопога – это что? «Это у нас случайно, мальчишка хулиганил». Не навлекайте гнев Божий! Держите язык от зла.

– Как молитва может стать реальной политической силой?

– Мы начали об этом разговор. Я не думаю, что молитва должна быть реальной политической силой. Политические силы – это борьба, неспокойствие, это не мир и так далее. В древности, в Средние века, когда корабль попадал в бурю, в воду выливали масло (вокруг корабля). На какое-то время наступала тишина. Буря потом, может быть, возобновлялась; бывало, что и с большей силой, но это масло позволяло кораблю двигаться. Ведь что такое масло? «Элеос» – умиление. Проще говоря, мир. Молитва может привести к миру, хотя бы к некоторому умирению.

Наши пожилые зрители могут помнить, что еще в конце Советского Союза в том же Тбилиси жесточайшим образом была подавлена мирная (для конца восьмидесятых годов все условно, условно мирная) демонстрация людей, которые требовали независимости Грузии. Со стороны вооруженных сил в ход пошли саперные лопатки, спецсредства, ядовитые аэрозоли. Грузия – маленькая страна. В ней живет три миллиона человек. Вся страна была как бурлящий котел. Выступил патриарх Илия Грузинский – человек, возглавляющий Грузинскую Церковь то ли с середины, то ли с конца семидесятых годов. Он сказал: «Люди, уходите с площади, не давайте возможности себя вовлечь в убийство. Нельзя допустить кровопролития». И народ сделал так, как просил патриарх. Большего кровопролития удалось избежать. Вот так молитва и мирное слово прямо действуют на политические события.

– Есть ли в политических событиях правые люди и неправые? Ведь перед Богом все равны, Господь любит всех…

– Перед Богом все равны, но не все правы. Например, Мария Скопцова и Гитлер равны перед Богом, но нельзя сказать, что они одинаково перед Ним правы. Один преступник, злодей, тиран и убийца, а другая – святая угодница Божия.

Поэтому Игнатий Богоносец говорит: «Всматривайтесь в обстоятельства времени. Ищите Того, Кто выше времени». В этом смысле правых и виноватых должна определять история. В одном случае это прямой и ясный суд, как Нюрнбергский трибунал по отношению к нацистам. В другом – общественное презрение или всенародная любовь. Кто что знает о Герострате, кроме того, что он сжег храм ради того, чтобы прославиться? Но все знают и любят Александра Невского, преподобного Сергия. В Вестминстерском аббатстве одна из статуй, обрамляющих фронтон здания, изображает великую княгиню Елизавету Федоровну. Эти люди всем известны, а у них было совершенно ясное, четкое, определенное политическое лицо, которого они никогда не скрывали.

Политическую правду будут исследовать историки, ею будут жить, любя или ненавидя, те люди, при которых эти политические деятели существовали. Но нравственная правда никуда не уйдет. Человек будет оцениваться в терминах заповедей: ты это сделал, ты это не сделал… От этого суда или во время земной жизни, или после ее завершения никто не сможет уйти.

– Вопрос телезрителя: «Меня интересуют, например, Сирия, Иерусалим. Почему они так воюют? Понятно, что враг лукавый не дает покоя нашим странам... А помимо молитвы какие дела добра можно делать, чтобы эти страны не воевали друг с другом, как Украина, Грузия, Россия? Почему на Россию все так ополчились?»

– Как Вы помните из фильма «Белое солнце пустыни», «Восток – дело тонкое». Ближний Восток все время бурлит. Там никогда нет мира. Мое личное убеждение: мира там нет не только потому, что там живут люди, чьи интересы объективно сталкиваются, но еще и потому, что кто-то все время подливает масла в огонь, как только дело направляется к миру.

Заботиться о Сирии, о других странах – дело хорошее, когда у нас самих все в порядке. Что мы можем делать? Я отвечу очень банально, тем не менее я правда думаю, что это так. Мы можем улучшать жизнь своей собственной страны. Каким образом? Не воруя, не давая взятки, хорошо учась, трудясь искренне, выкладываясь полностью. Даже если руки опускаются, даже если кажется, что это никому не надо, – это не так. Это надо Господу, это надо тебе самому в первую очередь, потому что в православии, в христианстве всякий успех происходит через труд, через личную перемену. Хорошо показать пальцем и сказать: надо вот это сделать, надо поменять вот эту систему, надо поменять такого губернатора… Это все очень легко. Надо себя поменять. А себя поменять ой как не хочется. Губернатора хочется, а себя нет.

Россия никогда не вызывала серьезного восхищения у кого-нибудь. Россия всегда, так или иначе, была предметом критических стрел. Но мы так всегда живем, и нам этого не надо опасаться. Если мы внутренне сильны, то не надо волноваться. Я очень люблю один пример. Как строятся новости на американском телевидении? Первый, самый большой блок новостей – это что происходит в моем маленьком городке. Второй блок – что происходит в моем штате. Третий блок – что происходит в США. Четвертый блок, если остается время, – что происходит в мире. Я, честно говоря, думаю, что это очень хороший подход.

А если посмотреть на нас, у нас огромное количество дискуссий о Трампе, о Порошенко (теперь о Зеленском). Да что же нам сдался этот Трамп, в конце концов? Нам о нас надо думать и говорить. Это болезненное внимание к тому, что происходит за пределами страны, показывает, что мы не сосредоточены на самих себе. Вот это очень важно. Я сторонник теории мелких, но очень важных дел. Это не какие-то злобные политические силы или жидомасоны пачкают наши подъезды. Это мы делаем или наши дети, которых мы неправильно воспитали. Это не какой-то плохой губернатор или премьер-министр привел к тому, что дети друг друга избивают в школе ногами, а потом размещают это в YouTube ради лайков. Это наша внутренняя болезнь. Надо заниматься лечением самих себя. Это христианский ответ.

– Вообще нужны ли политические споры? Или они только отвлекают человека, уводят в сторону?

– Здесь только Спаситель нас вразумляет… Ты можешь быть совершенно консервативным сторонником Путина и совершенно либеральным сторонником какой-нибудь несистемной оппозиции. И можешь при этом быть христианином. Нельзя друг о друге так: вот ты не поддерживаешь мою политическую точку зрения – все, я тебя проклинаю, с тобой не общаюсь. Людям самых разных точек зрения надо научиться спокойно разговаривать, ничего в этом плохого нет. Не нужно надувать губу и уходить из-за того, что кто-то с тобой не согласился или кто-то проголосовал за твоего любимого политика, а кто-то за другого, это нормально. Нас объединяет то, что мы христиане. А если нас на основе политических предпочтений дьявол пытается развести по разным сторонам, надо понимать, чья это работа. Поэтому надо приучиться, что с тобой кто-то может быть не согласен, что кто-то будет мыслить иначе, и мы при этом все равно можем быть хорошими христианами.

– Как же так получается, что в вооруженных конфликтах и с той, и с другой стороны участвуют христиане, которые молятся Богу и считают свое дело правым?

– Это чудовищно. А Болгария и Румыния были на стороне Германии во время Второй мировой войны. И румынские, и болгарские войска вторгались на территорию нашей страны. Румыны далеко зашли, болгары обеспечивали сырьевую базу, перевалочную базу для действий немцев на Балканах. Это временное политическое поражение христиан, но не Церкви. Церковь поражений не испытает в мистической перспективе. Люди, забывающие о том, что они Божьи (или болтающие о Боге, но не живущие внутренне Божьим видением), на это обречены. А политики их поведут стричь как овец.

Для того чтобы не оказаться в подобной ситуации, ты должен делать все от тебя зависящее, чтобы думать, чтобы молиться, чтобы влиять на события в своей стране так, чтобы братоубийство больше никогда не повторилось.

– Отличается ли политик-христианин от политика-нехристианина и в чем коренное отличие?

– Если бы у нас было с вами две пробирки, в одной был бы чистый политик-христианин, а в другой чистый политик-нехристианин, я бы Вам сказал. Но поскольку у нас в чистом виде ни темпераментов, ни даже рас не существует (все мы смешаны), вопрос в том, что в тебе в решающий момент победит. Готов ли ты будешь к христианскому поступку там и тогда, где и когда это решительно понадобится? Например, тебе говорят: ты сейчас участвуешь в коррупционной схеме или уходишь. Или ты покрываешь ее – и все у тебя будет в порядке, или ты ее не покрываешь и уходишь – и до конца своих дней не будешь при делах. Увы, человек слаб, и очень многие сказали бы: ладно, все нормально, остаюсь. Но ты должен сказать: нет, я ухожу.

На самом деле мы просто всего боимся. Ну, снимут тебя с должности, с чем-то тебе придется распроститься, с каким-то комфортом. Но у тебя перед глазами огромное количество людей, которые шли на значительно большие жертвы ради Спасителя. У меня такое чувство, что сейчас Христос, щадя нас, не заставляет нас идти на крайние жертвы. Но и быть безразличными к Его зову мы не можем.

– Еще несколько слов в качестве заключения нашей темы.

– Я очень рад, что сегодня многие звонки касались тем, о которых я сам много размышляю и которые для меня очень важны. Конечно, все то, о чем мы с вами говорили, в том видении, которое я излагаю, – никакая не догма. Догма – это «верую во Единого Бога Отца». А все остальное – это частное мнение, в том числе одного из священников, по темам, связанным с пересечением христианства и политики. Политика вызывает у нас такой острый интерес не только потому, что мы все хорошие аналитики на диване, но в первую очередь потому, что это нас всегда затрагивает. Раз это нас всегда затрагивает, первая реакция всегда и во всем должна быть божья. Ты выбираешь, ты должен во всех обстоятельствах (и политических) выбирать правду. Какова правда? Что от тебя здесь ждет Бог? Если ты так будешь вести себя, яснее увидишь, что происходит, и будешь знать, как конкретно тебе надо действовать.

Я в эти дни поста, который еще только разворачивается, желаю вам крепости, усиленных размышлений над собой, над тем, что нам надо друг в друге поправлять, и очень большой сдержанности, скепсиса и осторожности в изучении политических высказываний, политических позиций.

Ведущий Денис Береснев

Записала Маргарита Попова