Беседы с батюшкой. Эфир от 30 января

В екатеринбургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает священник Константин Корепанов - настоятель храма в честь Успения Пресвятой Богородицы и прихода в честь праведных Богоотец Иоакима и Анны в городе Верхняя Пышма, проректор по учебной работе Екатеринбургской духовной семинарии, духовник Екатеринбургской духовной семинарии и детской церковноприходской школы при Свято-Троицком кафедральном соборе.

– Отец Константин, 31 января телеканал «Союз» отмечает 14-й день рождения. И у нас на завтра запланирована праздничная программа, посвященная этому. Но и Вы большую часть пути прошли вместе с телеканалом «Союз». Кто сподвигнул Вас в свое время начать записывать программы?

– Когда я пришел на «Союз», он как раз праздновал пятилетие со дня основания. Получается, девять лет я с «Союзом»… У меня в то время был (и до сих пор есть) цикл бесед в Храме-на-Крови. Мы проводим их еженедельно уже более десяти лет. И вот на одну из этих бесед пришла одна из ведущих телеканала «Союз», Ольга Валентиновна Баталова, которая вела тогда «Уроки православия».

И что-то ее подвигло, вдохновило, зацепило... Она обратилась к руководству телеканала, походатайствовала за меня. В результате где-то через пару недель она позвонила мне… Я, естественно, растерялся, потому что перед камерой никогда ничего не делал и не знал, как это делается. Начались записи. Кто помнит эти записи – они проходили даже не в студии, а в кабинете директора телеканала «Союз», то есть никакой обстановки, никакого антуража… Все было сделано почти «на коленке». И опыта никакого не было.

Но я хотел бы, пользуясь случаем, выразить свою глубокую сердечную благодарность Ольге Валентиновне! Не столько за то, что она пригласила меня на «Союз», сколько за то, что она несколько лет – года три точно – во время записи моих программ сидела в студии. Конечно, никто этого не знает. Это было по моей просьбе и по ее милосердию, потому что говорить в камеру я очень долго не мог, мне нужна была хоть какая-то аудитория, которой я рассказываю. Это сейчас, слава Богу, могу говорить и в камеру.

– Вам нужен был собеседник.

– Да-да. Я долго не мог понять специфики студийных записей. А позже понял, что Ольга Валентиновна оказывала мне милость, отрываясь от своих программ (для того, чтобы получилась моя запись), сидела просто как статист напротив меня (камера это не фиксировала), и я ей рассказывал то, что рассказывал. Это, конечно, помогло мне войти в курс всей специфики студийной записи…

– Многие преподаватели говорят о том, что, в принципе, преподавание не столько студентам помогает получить определенные знания, навыки, сколько помогает самому преподавателю приобрести новые знания, структурировать то, что уже изучал, читал, видел. Это действительно так?

– Несомненно, так. Любой человек, который прошел эту школу, понимает, что есть три степени усвоения любого материала. Первая – когда  слышишь другого человека, вторая – когда начинаешь об этом размышлять, чтобы действительно понять, что тебе сказали и как это все на самом деле происходит, третья – когда пытаешься это рассказать другому, потому что ты это понял. Но вербализовать этот материал, сделать его логичным, понятным, доступным, приемлемым – это уровень, когда ты действительно владеешь материалом вполне. Когда преподносишь материал другому, преподносишь только 10-15% того, что ты реально знаешь. Только потому, что ты знаешь больше, ты можешь рассказать так, что это будет структурировано и будет другому человеку понятно, доступно.

Хорошо помню, как отец Андрей Кураев в начале 90-х приезжал к нам в Екатеринбург. Помню одно его воспоминание, когда он, будучи еще аспирантом или младшим научным сотрудником, первый раз читал лекцию в Московском университете. Он думал: «Я знаю много, сейчас приду и расскажу студентам». Но на 40-й минуте понял, что рассказал все, что знает, что ему больше нечего рассказывать. Эта мысль меня поразила, и потом, размышляя, я понял: чтобы говорить долго и ладно, складно и понятно для студентов, ты должен знать гораздо больше.

– А рассказать лишь чуть-чуть.

– Да, тогда ты можешь рассказать чуть-чуть, но понятно.

– Это очень интересная мысль. А еще очень часто можно встретить такое выражение, что студенты сами учат преподавателя общению, взаимодействию, каким-то еще навыкам – опять-таки умению преподнести эту информацию, чтобы человек  понял то, о чем ты ему хочешь сказать… Кстати, не так уж часто в наше время встречается, когда с экранов телевизоров люди могут слушать какие-то лекции, записи конференций, выступлений и так далее. Слава Богу, у нас это есть. В данном случае Вы как-то следите за обратной связью, за комментариями, чтобы от своих телевизионных учеников что-то воспринимать?

– У меня получается другое. Я не слежу, как реагируют на то, что происходит в студии; за продуктом, который выпускается на «Союзе». Следят другие люди, и они иногда об этом рассказывают. На самом деле это постоянно сообщающиеся сосуды, это непрестанный процесс. У меня давно нет времени много читать. И фактически некоторое развитие (есть некое развитие, что для меня самого удивительно) происходит потому, что я рассказываю это разным людям: не одним и тем же, а разным. Готовясь к лекциям по «Добротолюбию», «Нравственному богословию», Новому Завету, Ветхому Завету, я структурирую материал для разных людей – это и аудитория в институте, и аудитория в семинарии, это просто люди, которые приходят в Храм-на-Крови. Это все разные люди, и постоянно после этих бесед бывает приращение знания и для меня тоже. То есть я открываю что-то такое, чего раньше не видел, – во время беседы или во время подготовки к беседе. И потом новое открытие вставляется в то, что я читаю в другом месте, для другой аудитории, а там что-то еще больше открывается... Получается, что содержание лекции постоянно меняется.

Особенно удивительно бывает в институте. Например, читаю курс по библеистике «Священное Писание Ветхого Завета»; год прочитал, второй, третий. Священное Писание, естественно, не изменилось, оно какое было, такое и осталось, но каждый год это другой курс, потому что поменялась аудитория, потому что за этот год изменился я, так как этот курс я читал еще в нескольких других местах и увидел что-то такое, на что раньше не обращал внимания. Я изменил акценты, переставил что-то местами, сделал ударение на чем-то другом, увидел что-то совсем иначе...

Особенно интересно, когда в институтской аудитории задают вопросы. Сейчас ведь электронные средства записи есть у всех, стандартный материал лекций давно записан, все студенты имеют к нему доступ. А вот когда задают вопросы, это всегда делает лекцию интереснее, потому что настоящее знание человек получает тогда, когда он в вопросе раскрылся навстречу, он хочет понять, узнать, он задал вопрос не потому, что выказывает недоверие, а потому, что хочет понять. И ответ, который рождается на этот вопрос, обогащает и студента (смею надеяться), и меня. Меня точно.

– Перед программой мы с Вами обсуждали такую тему, как ответы на вопросы в социальных сетях, и Вы поделились своим опытом. В течение дня письма приходят, и Вы стараетесь на них отвечать. Тут, наверно, очень важно, когда запрос от виртуального собеседника, который находится в другом городе или, может быть, даже в другой стране, звучит не как желание подловить, а это действительно желание что-то изучить, исследовать…

– Это тоже обогащает… Я впервые в 1991 году прочитал Священное Писание Ветхого Завета, то есть прочитал Библию целиком. У меня никаких вопросов не было вообще. Еще не была издана «Толковая Библия» Лопухина, никакой возможности найти комментарии к этому тексту не было – и у меня просто никаких вопросов не было.

Поэтому сейчас, когда я  слышу разные вопросы по тексту Священного Писания, по его проблематике, сложным местам, то смотрю на известные мне места с другой точки зрения. Чего-то раньше я и не видел. Конечно, это тоже обогащает и меня, потому что я замечаю в Священном Писании глубины, пласты и грани, которых прежде не замечал. И в ответе на заданный вопрос само мое знание слова Божьего становится многограннее.

– Вопрос от телезрительницы Елены из Ростова-на-Дону: «Будьте любезны, дайте совет для мирянина, который никогда не сможет получить настоящее богословское образование, но жаждет освоить святоотеческий материал. Посоветуйте, пожалуйста, что читать, в какой последовательности. Новый Завет прочитан буквально на одном дыхании, как только пришла к вере. Что дальше? Как лучше? Книги Ветхого Завета читать с толкованиями или без них?

У меня сейчас на столе множество книг со множеством закладок, в Интернете открыт «Закон Божий», смотрю Ваши лекции и Алексея Ильича Осипова... Просто я растекаюсь и плаваю в этом материале, хотя такое удовольствие получаю! Но понимаю, что это бессистемно и неправильно».

– Системность возможна только в одном случае: когда человек получает образование. Только образование дает систематическое знание. Я не знаю причину, по которой Вы не можете получить богословское образование. Например, в Свято-Тихоновском гуманитарном университете города Москвы есть возможность обучаться дистанционно, по Интернету. Для этого не требуется ничего, кроме документа об окончании средней школы.  Вероятно, какие-то еще возможности есть, хотя бы курсы – то есть начальное образование. Там есть разные программы, которые можно осваивать с помощью компьютера. Если у Вас есть компьютер, значит, Вы им умеете пользоваться, сайты умеете открывать; значит, сможете пользоваться какими-то дистанционными программами.

Какими бы маленькими, крошечными они ни были, они все равно дадут вот эту системность, пусть не полную, какую дает высшее образование, но хотя бы основу, скелет. Дадут Вам некое представление о том, какую область знания Вы для себя хотите изучить. Скажем, есть знание о том, что такое богослужение, какие есть службы, что на них происходит, есть экклезиология, христология, учение о Троице, учение святых отцов о молитве, духовной жизни, о покаянии, есть социальное служение – знание о том, как жить в миру, как помогать ближним.

То есть это действительно человека разбрасывает, он хочет сразу объять все, а все объять, как известно из произведений Козьмы Пруткова, невозможно, не получится. «Никто не обнимет необъятного». Поэтому, получив хотя бы начальное богословское образование, Вы поймете, что именно по-настоящему хотите знать.

Если нет никаких дистанционных возможностей (в Ростове, кажется, есть очень хорошая кафедра теологии),  в любом случае возьмите самые простые книги, тот же самый «Закон Божий» – и сосредоточьтесь на нем; потом прочитайте что-то еще систематическое, но не очень сложное (например, какую-нибудь книгу из серии, написанной митрополитом Иларионом).  У него очень много книг – «Бог. Православное учение», «Иисус Христос: Бог и Человек», «Обряды Православной Церкви» и другие; они небольшие, очень легко читаются, доступны, понятны. Почитав даже вот эту серию, Вы поймете, что именно хотите знать – богословие или что-то еще, что необходимо Вам для Вашего спасения, что именно Вас интересует. И на этом уже сосредоточьте свое внимание.

– Вопрос телезрительницы Галины из Омска: «Бытие, 4-я глава. Ламех рассказывает своим женам: …я убил мужа в язву мне и отрока в рану мне. Объясните, пожалуйста, это. И второй вопрос – по Новому Завету. Послание к Евреям, 11-я глава, 21-й стих: Верою Иаков, умирая, благословил каждого сына Иосифова и поклонился на верх жезла своего. Это мне непонятно. Это ведь какое-то значение имеет – поклонился на верх жезла своего?»

– Что касается Нового Завета, то надо обратиться к первоисточнику, то есть там дается ссылка на окончание Книги Бытия, на 49–50-ю главы. Надо посмотреть – там более подробно написано, почему он поклонился на верх жезла, когда благословлял своих внуков. Если не поймете, то в следующий раз зададите вопрос. Или посмотрите, как это объясняется в «Толковой Библии» Лопухина. Но обратиться надо именно к Книге Бытия.

Что касается вопроса о Ламехе, здесь имеется в виду то, что Ламех совершил двойное убийство – Каин убил одного, Ламех убил двоих. И то страдание, которое он испытал при этом, невыносимо. Он мучается страшно, поэтому о своих мучениях рассказывает своим женам. Дальше он говорит: …если за Каина отмстится всемеро, то за Ламеха в семьдесят раз всемеро. Он показывает, что на самом деле скорбь от убийства к убийству нарастает не только в сердце человека, но и вообще в человеческом сообществе.

Боли и горя на земле становится больше с каждым убитым человеком. Просто мы настолько захлебнулись в этих потоках крови и убийств, что уже ожесточились и ничего не слышим, не чувствуем. Но страдания мира увеличиваются с каждым убитым человеком. Вот эту боль Ламех выразил. И именно эти слова Ламеха стали для Федора Михайловича Достоевского отправной точкой, когда он рассуждает о том, что произошло с Родионом Раскольниковым. Вот эти слова: «Я себя убил, а не старушонку!» Это такая художественная интерпретация того, что услышал Достоевский в словах Ламеха.

– Вопрос Галины из Сургута: «Я хотела бы задать вопрос по 11-й главе Евангелия от Луки. Господь, обращаясь к законникам, говорит: …и вам, законникам, горе, что налагаете на людей бремена неудобоносимые, а сами и одним перстом своим не дотрагиваетесь до них. И потом: Горе вам, что строите гробницы пророкам, которых избили отцы ваши: сим вы свидетельствуете о делах отцов ваших и соглашаетесь с ними, ибо они избили пророков, а вы строите им гробницы.

Знаете, я очень долго над этими словами думаю: не относятся ли слова Господа именно к  сегодняшнему времени? Потому что беззаконники на нас налагают неудобоносимые бремена… Если коротко сказать: кто не чтит свою историю, будущего не имеет».

– Конечно. Об этом сказал еще Ломоносов: «Народ, не знающий своего прошлого, не имеет будущего». Но здесь совсем другой контекст. Понятна Ваша боль, Ваше переживание современных событий. Но часто бывает так: когда мы болезненно, остро переживаем некую современную реальность, нам кажется, что эта реальность соотносится с каким-то местом Священного Писания. Буквально: у кого что болит, тот о том и говорит. Мы именно так видим, слышим слова Священного Писания.

Но Христос говорит не об этом. Что касается гробниц, речь идет о том, что те, кто строит гробницы пророкам, являются потомками тех, кто этих пророков убивал. Господь показывает этим, что они наследники своих отцов, то есть они, вместо того чтобы покаяться, изменить свое сердце и сделать то, что пророки говорили, делают гробницы пророкам, чтобы таким образом, как им кажется, загладить вину своих отцов. А этим не заглаживается вина отцов. Потому что главное – не построить гробницу пророку, а исполнить его слова.

Эта ошибка встречается у очень многих людей, в том числе и современных. Мы, например, чтим какого-нибудь святого отца и посещаем место его упокоения, припадаем к его мощам, целуем его раку, молимся перед его иконой, но то, что он написал, нас не то что не волнует (у нас есть собрание его сочинений), мы просто не собираемся исполнять ни его наставления, ни его завещание. Вот тогда мы действительно в определенной степени похожи на тех фарисеев, которые почитают праведников Божьих внешним способом, но слов этих праведников не исполняют. Это фарисейство.

И всякий раз мы фарисействуем, когда, например, у нас в комнате Евангелие стоит на видном месте, но ни одного слова Евангелия мы не исполняем. Вот мы всем рассказываем о том, как съездили, скажем, к преподобному Серафиму Саровскому, о том, какие мы  чудесные ощущения пережили, но то, чему учил преподобный Серафим, например, когда говорил о смирении, мы не делаем и делать не собираемся, – это тоже фарисейство.

Что касается первого выражения из приведенной Вами обличительной речи Иисуса Христа (о том, как налагают бремена неудобоносимые), то речь также идет о фарисействе. Не о законниках и даже не о беззаконниках, не о тех, кто управляет государством, не о тех, кого мы считаем беззаконниками, навязывающими бремена неудобоносимые, потому что любое государство всегда навязывает неудобоносимые бремена, в этом его, если хотите, природа. Речь идет о том, когда некий учитель духовной жизни, церковный пастырь, религиозный деятель требует от других людей, которые за ним идут, больше, чем он требует от себя. Это то же самое лицемерие. Именно это обличает Христос – если религиозные учители народа, пастыри, проповедники, законоучители  требуют от слушающего их народа больше, чем требуют от себя, они лицемерят и фарисействуют.

– Батюшка, Вы поделились тем, что в 1991 году, когда впервые прочитали Библию, у Вас не возникло вопросов. Позднее этих вопросов, очевидно, стало так много, что пришлось получать богословское образование. И чем больше узнаешь, тем больше вопросов возникает… Можете ли Вы назвать тот момент, когда Вы поняли, что эти вопросы начали появляться? Что должно произойти между состоянием «вроде бы все понятно, я все прочитал и все знаю» и состоянием «я ничего не знаю и не понимаю»?

– Когда я сказал «не возникло вопросов», я имел в виду не то, что «я все знаю», а то, что я просто всему поверил. Вот все, что написано, просто это принял. Не понял, а просто принял – как написано, так и принял. У меня не возникло никаких сомнений, недоумений по этому поводу. Это не полнота знания, а полнота доверия. И с тех пор я просто никогда не сомневался в том, что говорит Библия.

Появлялись вопросы, не связанные с сомнениями в том, что говорит Библия, а с сомнениями в том, что говорят другие люди, в том, что происходит в этом мире. Например, как совместить случаи так называемой жестокости Бога с представлением о Нем как о Боге Милосердном? Вот это надо было согласовать, не то чтобы я сомневался в первом или втором утверждении – мне надо было понять, как это возможно.

Требовалось думать. То есть я увидел, что открывается очень глубокий, сложный мир, который я должен понять. Это подтолкнуло меня к чтению, к исследованию, к размышлению. Просто ходишь и думаешь – носишься с этой мыслью, размышляешь, молишься, читаешь, пока не поймешь, почему же так: Бог – Любовь, и почему возможно вот это? Почему Он Милосердный и в то же время, например, говорит, что Он разгневался.

Вот понимание этих вещей потребовало достаточно длительного промежутка времени. И я неизмеримо благодарен Богу, что это было именно так. За все эти годы, пока процесс шел (а это процесс приблизительно 20-летний), меня никто не беспокоил никаким образом. То есть я не был преподавателем, ведущим телепрограмм, кем-то еще, я просто жил на приходе, пел на клиросе, топил печки. Никто не подходил с вопросами, на которые я не мог ответить, потому что я сам не знал, как на них ответить.

В эту внутреннюю работу, связанную с молитвой, размышлением и чтением книг, никто не вмешивался. В этом смысле сейчас мне жалко людей, волей Божьей поставленных на служение, например, в 25 лет, хотя я понимаю: раз это случилось, значит, неизбежно. И понимаю, что во всем есть смысл. Вот Бог спрятал меня, как мой батюшка говорит, «в тайге глубоко», и 20 лет меня никто не трогал. И процесс созревания происходил.

Конечно, я понимаю, люди иногда смущаются – они задают мне вопрос, а я на него  отвечаю; и редко очень, но говорят: «У Вас на все готов ответ». Но это результат многолетней работы, проделанной когда-то давно. Я этими вопросами задался сначала сам. Я вымучивал этот ответ, я его искал у Бога, чтобы Он мне ответил, почему это так. Поэтому сейчас это кажется легким.

– Да, в первую очередь ответить самому себе, чтобы потом иметь возможность ответить кому-то другому на вопрос, который ты уже переварил, – это многого стоит. Действительно, большая ценность – иметь время и возможность на эти размышления.

Вопрос телезрителя Валентина из Самарской области: «Как-то я слушал передачу, в которой протоиерей Олег Стеняев определил конфессии так: католичество клерикально, баптисты догматичны, а вот православие соборно. Я приблизительно это понимаю, но подробнее можете объяснить? Как это – клерикально или догматично? Соборно – это я понимаю: наша Православная Церковь держится на учениях святых отцов. А вот два других определения не понимаю. Объясните, пожалуйста.

И хочу Вас поблагодарить, отец Константин, за Ваши лекции по “Добротолюбию”. Им цены нет. Мы слушаем, записываем».

– Спасибо. Трудно комментировать дефиниции, определения, сделанные другим человеком; не догматические определения, а точку зрения другого человека. Тут надо бы спросить у того, кто ее высказал. Но когда говорится о католицизме, что он клерикален, очевидно, имеется в виду, что церковная иерархия определяет там все. Не догмат. Ибо какой может быть догмат в случае представления о непогрешимости пап в вопросах вероучения? Как папа скажет с кафедры, так и будет. В этом смысле церковная власть для самоопределения жизни католика играет принципиальную роль. На самом деле все, конечно, сложнее в реальном католицизме, просто я пытаюсь объяснить термин, употребленный человеком, на которого Вы ссылаетесь.

Православный человек, как Вы заметили, может прочитать творения святого отца и строить жизнь по ним. Он может ходить на исповедь, а определять свою жизнь только тем, что прочитал у святого отца, и он может прожить так всю жизнь и достичь немалых успехов. Для католической традиции характерно (но не только это определяет ее жизнь): «Приду и спрошу; как сказал мне мой священник или епископ, так я и должен сделать». Папа регулярно публикует разные постановления, документы, которые являются общеобязательными для верующих. В каком-то смысле большей части католиков можно больше ничего и не читать. Вероятно, это имел в виду человек, назвав католицизм клерикальным.

Баптизм я бы не назвал догматичным, но если человек так сказал, то, вероятно, он имел в виду, что действительно для баптистов характерно очень четкое, конкретное представление обо всех принципах, нормах христианина в данной общине. Эти принципы, которые для них являются непререкаемыми, непреложными, определяют всё. Пить нельзя – значит, всем нельзя ни капли, нисколько, никогда. Курить нельзя – значит, всем нельзя ни капли, нисколько, никогда. Как часто в храм ходить – прописано; сколько добра делать – прописано; как относиться к тем или иным людям – прописано. Что делать, если произошло то или это, – все прописано.

То есть все правила, нормы жизни определены, прописаны, и каждый баптист должен это соблюдать. На самом деле, скажу тоже,  реальная жизнь баптиста, как и всякого человека, разнообразная. Опять-таки баптисты в Америке и баптисты в Белоруссии очень разные и по-разному живут, нельзя всех свести в одну группу. Но если человек сказал такое, то, вероятно, он имел в виду вот этот принцип организации жизни.

– Вопрос телезрителя Евгения Александровича из Белгорода: «Христос, когда прощался с учениками, сказал: ”Еще многое имею сказать вам; но вы теперь не можете вместить”. И вот я читаю Евангелие, Ветхий Завет – чем больше читаю, тем больше возникает вопросов. Но у меня получается так: иногда, когда спрашиваешь священников на какую-то тему, получаешь или какую-то отговорку демагогическую, или же вообще чуть ли не антихристом тебя называют. Как этот вопрос решить?»

– Наверно, это не должно удивлять или пугать. Если Вы читаете внимательно и много, то должны набраться смирения, снисхождения и долготерпения к тому, что Вас не понимают и даже обзывают антихристом. В любом случае по заповеди Божьей Вы должны почитать любого священника, молиться за любого священника и уважать любого священника, почитая тот сан, что он имеет ради Христа, Который на него эту степень священства возложил.

А то, что священник может и не знать ответа на Ваш вопрос, это любому человеку (ну, мне так представляется) должно быть понятно. Апостол Павел ясно говорит, что есть разные дары в Церкви; есть священники с разным призванием. Кто-то призван строить храм. Я его не построю никогда в жизни, у меня нет такого таланта – я не могу организовывать работу. А есть люди, которые обладают блестящими организаторскими способностями. Если б Вы знали, как я им завидую порой, их удивительной энергии, с которой они это могут делать… И благодаря энергии таких людей наша страна украшается храмами.

Есть люди, которые умеют вести работу с военными, пожарниками, детьми, с бабушками,  мужчинами… Это все разные служения. Кто-то умеет произносить проповеди, кто-то умеет переводить тексты, а кто-то умеет красиво петь. Кто-то умеет красиво служить. Это все разные служения. И это мое принципиальное убеждение, вынесенное со страниц Священного Писания: любую немощь пастыря Бог покроет, если этот пастырь будет развернут лицом к пасомому, если он не будет гнушаться любым человеком, а просто делать в меру своих сил то, о чем попросит его человек.

Порой пастырь чего-то не может, но он не отвернулся от Вас, сказал что мог, не пренебрег Вами – ну, не семи пядей во лбу, но это не значит, что у него нет других даров, которые очень радуют других людей. Вы наверняка читали беседу преподобного Серафима Саровского с Николаем Александровичем Мотовиловым. Николай Александрович Мотовилов много лет искал ответ на один мучительный для него вопрос. И преподобный Серафим Саровский сказал, что никто ему не мог на него ответить. И не надо за это людей судить, потому что Промыслом Божьим было устроено, чтобы на этот вопрос ответил преподобный Серафим. Он ему ответил на этот вопрос.

То есть, кроме того, что есть разные таланты, есть еще Промысл Божий. Вы не получаете ответ на мучающий Вас вопрос, возможно, для того, чтобы Вы не успокоились, чтобы Вы искали, искали, искали... И само Ваше напряжение поиска для Бога гораздо важнее, чем ответы, которые Вы получите. Потому что очень часто в этом поиске Вы неожиданно сами находите ответы, точнее – они Вам как бы открываются. Да, с большим трудом, с большим борением, но открываются, даются – как бы падают Вам в сердце, в ладони Ваши как милостыня Божья. Пусть и тяжело.

Легче, конечно, спросить и получить готовый ответ. Но Бог хочет от Вас, чтобы Вы в этом устремлении к правильному осмыслению Священного Писания тянулись вверх, читали, думали, размышляли, молились. И в конце концов это возвысит Вас от земли, от суеты, поднимет к Богу, научит вниманию, молитве. Может, Промысл Божий именно таков, чтобы этому Вас научить. И для того Бог сотворил так, что священники, к которым Вы обращаетесь, не могут ответить на Ваш вопрос по Его воле – чтобы Ваше стремление к Богу, Ваше горение, Ваше томление духа не прекратилось.

– Вопрос от Любови из Ростовской области: «У меня поколебалась вера в батюшек после того, как двое батюшек в разных городах огласили мою искреннюю исповедь. Я доверяла батюшкам как Богу, а теперь колеблется моя вера в священников как в служителей Бога. Что делать?»

– Во-первых, попытаться их простить. Если Вы читали Священное Писание, если верите в Бога хотя бы еще немного и знаете, что Он просит простить, то надо простить. Если Вы уже совсем не можете простить, обида на то, что произошло, очень тяжела, то попытайтесь хоть как-то подумать об этом по-другому, с другой стороны – что Вы пришли в Церковь для того, чтобы служить Христу, познать Христа, любить Христа, отдать свою жизнь Христу.

То, что кто-то из окружающих Вас людей поступил нехорошо, нечестно, непорядочно, не по-христиански, не значит, что Ваша вера во Христа, умершего за Вас на кресте, должна поколебаться. Это же не повод для того, чтобы отходить от Бога, если Его служители оказались недостойными. Мы приходим в храм не к священнику. И это ошибка, когда мы приходим только к священнику и видим только священника.

Для того и наступает такое разочарование, чтобы мы, познав немощь священника, увидели за его спиной Христа, Который не отрекается от нас, не предает нас, Который никогда нас не отдаст никому, Который висел за нас на кресте и с Креста просит нас: «Простите тем, кто имеет против Вас что-то, против кого и Вы имеете что-то. Простите тех, кто причинил Вам обиду, простите тех, кто Вас оскорбил и унизил, простите тех, кто Вас предал».

Он-то, Христос, перед нами ни в чем не виноват. И пришли мы в Церковь к Христу. Так ради Него сделаем усилие, исполним эту заповедь и простим, помолимся об этих людях и увидим, что мир Божий превыше всякого ума. Любовь Божья канет в наше сердце, коснется нашего сердца, и мы поймем: да, вокруг нас очень много больных, немощных, несчастных, грешных людей, но над всем этим стоит Христос. И мы познаем Его любовь к нам, без которой никакого церковного бытия и быть не может.

– Спасибо Вам, батюшка, что сегодня пришли на нашу программу, что так вроде коротко, но емко отвечали на вопросы наших зрителей, а также рассказали свои личные истории о том, как прошли эти девять лет вместе с телеканалом «Союз». Будем надеяться на дальнейшие многие лета.

Ведущий  Дмитрий Бродовиков

Записал Игорь Лунёв