Беседы с батюшкой. Рождение Христа в сердце человека

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает член Епархиального отдела по делам молодежи, настоятель Троицкого храма г.Электроугли Московской области протоиерей Александр Лыков.

– Тема сегодняшней передачи: «Рождение Христа в сердце человека». Вы работаете с молодежью… Вопрос как к взрослому, опытному человеку: скажите, как происходит рождение Христа в сердце молодого человека? Как молодые люди приходят к вере? Ведь зачастую они не задумываются о спасении, смерти, душе, они поглощены, как правило, внешними впечатлениями, внешней жизнью.

– На мой взгляд, ситуация достаточно тревожная, потому что я знаю очень немного ребят, у которых родители ходят в храм. У нас в городе две общеобразовательные школы. Более десяти лет мы приходим в старшие классы и ведем достаточно откровенный, свободный разговор, не боимся каких-то непростых вопросов, которые молодые люди иногда задают, и тем самым демонстрируем открытость Церкви, готовность к диалогу. Но как показывает практика (я не знаю, может, это в нашем городе так), к сожалению, из тех школьников, с которыми мы встречаемся на уроках «Основы православной культуры» (это еженедельные встречи), на службы или просто задать вопросы священнику приходят немногие. В основном я встречаю молодых людей уже спустя годы после окончания ими школы, когда они впервые сталкиваются с настоящими жизненными трудностями и проблемами. Это может быть разрушение семьи, которая только недавно была создана, взаимоотношения с родителями, сверстниками, но, как правило, молодого человека приводит в храм постановка какого-то серьезного вопроса, а так, чтобы человек почувствовал Господа в сердце, независимо от того, что у него происходит в жизни дурного или хорошего, это я вижу крайне редко.

У нас достаточно многочисленный приход для нашего небольшого города (здесь живет около 30 тысяч людей), на воскресной литургии бывает 200 человек. Я не могу сказать, что мало молодежи, но в основном это ребята, у которых родители в Церкви, и поэтому я вижу проблемы такого рода, как кризис семьи. Этот кризис и начался из-за того, что был утрачен главный стержень, который есть Господь. Это та основа, без которой вообще ничего невозможно построить в жизни, тем более семейные отношения, которые складываются очень непросто, постепенно. Чаще эта основа отсутствует у папы, потому что мамы как-то более чутки к Церкви, хотя и на Руси, и в современной Греции такая ситуация была не всегда. Мне доводилось немного путешествовать и по островам, и на материковой Греции, там в основном «заправляют» мужчины и молодые люди (в хорах, ухаживают за подсвечниками). Мне рассказывали, что в тех республиках, где вера в советское время не прерывалась (Молдавия, отчасти Украина), такой уклад сохранился. У отца Андрея, с которым я служу, жена из Гагаузии (это юг Молдавии). В начале 90-х годов он там был рукоположен в дьяконы, и когда он проходил в рясе по улице, пожилые люди вставали, кланялись, снимали шляпы. Он был тогда еще совсем молодым, и ему было удивительно, что там существует такое уважение к священному сану.

У нас я не наблюдаю массового вхождения молодежи в Церковь. Школьники активно помогают нам во время праздника Крещения, приходят с учителями, помогают разливать воду, с удовольствием это делают, но потом опять практически на год наше общение прерывается. Я не знаю, почему это происходит, мы активно приглашаем в храм, ребята видят, что мы готовы вести диалог… Думаю, это связано с общей инерцией жизни. Слава Богу, сейчас об этом стали говорить – даже на заседании Синода было сказано. Недавно приняли документ «Об участии верных в Евхаристии», где обращается внимание родителей на то, что они приводят детей к Причастию, но сами в этом таинстве не участвуют. И когда дети достигают подросткового возраста, начинают критически смотреть на жизнь, у них появляются вопросы, они начинают себя как-то личностно идентифицировать, получается так, что родители просто считают Причастие полезным для ребенка, но сами при этом не открывают молитвослов или Писание, и подрастающий ребенок не видит молящихся родителей.

Мне в этом плане очень повезло с моими родителями, потому что я с раннего детства видел их молящимися и благословляющими нас, детей. Я думаю, это очень важно. Но я знаю и положительные примеры: много лет назад я встретил в храме девочку, у которой родители были очень активными коммунистами, даже яйца не красили на Пасху, что делалось практически во всех семьях просто в качестве некой традиции, тема религии вообще была запретной в семье, и она ничего не знала о Христе, пока не стала взрослой. Это поле у нее было выжжено, как она говорила. В школе об этом в советское время не говорили, а дома тем более не было ничего, что каким-то образом напоминало бы о Боге. Хотя бабушка у нее была очень верующей. И эта девушка сказала такую замечательную вещь: «Я думаю, что к вере меня привела ее молитва». Она не застала бабушку в живых, но уже потом узнала о ней от родителей, которые постепенно как-то потеплели. Эта девушка говорила, что чувствует молитвенное участие бабушки в своей жизни, хотя никогда ее не видела.

– Противоположная ситуация: допустим, молодой человек вырос в верующей семье, а в определенном возрасте резко оттолкнул веру, перестал ходить в храм, исповедоваться, причащаться. С чем это может быть связано?

– Трудно сказать. Конечно, это проблема. Я знаю, что даже в священнических семьях или в семьях верующих людей кто-то из детей остается в храме, а кто-то нет. В какой-то степени это, может быть, даже и неплохо. Я очень тревожусь и за своих детей (старшей дочери 16 лет): на сегодняшний день она в Церкви, не знаю, как будет завтра. Моя дочь обрела в храме сверстников, что для меня в свое время было очень большой проблемой, когда я ходил в те храмы (мы жили в Москве), которые никогда не закрывались, – это Елоховский собор и храм на Ордынке в честь иконы «Всех скорбящих Радость». Там в основном были люди в возрасте, а у меня в то время было движение к вере, я впервые самостоятельно открыл для себя Евангелие, прочитал как книгу воспоминаний о делах двухтысячелетней давности, но совершенно не представлял себе, что с этим дальше делать и какое это имеет отношение ко мне. Понадобилось много времени, чтобы я понял, что Евангелие – это слово, обращенное ко мне, но я не сам до этого додумался, мне помогли люди, которые были духовно старше меня.

Проблема, наверное, заключается в том, что человек не обретает среди сверстников поддержки, он приходит в школу, институт или техникум, но там не принято говорить о Боге. У моей старшей дочери одно время был такой период, когда она не очень понимала, зачем ходить в храм. Это нормально в плане приобретения личного опыта, потому что до тех пор, пока человек честно не поставит перед собой вопросы веры, он не сможет ходить в храм просто по инерции. Если молодой человек или девушка находятся в поиске, это нормально. Я думаю, если человек честен перед собой, Господь обязательно достучится до его сердца: может поставить человека перед выбором, провести его через очень серьезные испытания, где человек поймет, что его силы конечны. Я сам через это прошел и глубоко убежден, что без Бога ничего путного в жизни построить невозможно: ничто не выдерживает испытания временем. Даже наша страна – Советский Союз – развалилась как картонный домик: на референдуме все проголосовали за сохранение Советского Союза, а буквально через месяц все развалилось, и «падение его было великое», как говорится в Писании. Я нахожу ответ только в том, что была уничтожена основа. Может быть, если бы коммунистам хватило ума или деликатности не трогать основы, то развала бы не произошло, но были подорваны основы, они придумали новое божество, создали новую религию, вытравили интеллигенцию, дворянство. Я разговаривал с людьми старшего поколения, и они признаются, что сами не особо верили в то, что говорили людям. Это страшно. Мне иногда подвыпившие люди задают такие вопросы: «Батюшка, а Вы сами верите во все это?» Я никогда не отмахиваюсь от таких людей, начинаю с ними говорить и вижу, что у них появляется какая-то осмысленность в глазах, хотя вопрос задают явно провокационный.

– А что Вы им говорите?

– Я немного рассказываю свою историю. Говорю: «Вы знаете, в свое время, в детстве, родители заронили зернышко, а оно потом зрело, в какой-то момент было затишье (школьные, студенческие годы), когда эти вопросы меня не так волновали, хотя в душе я всегда считал себя верующим человеком. Но жить по вере и быть верующим – это разные вещи. Одно дело просто признавать, что Бог есть, а другое – выстраивать с Ним личностные отношения». И когда я об этом с человеком говорю, не могу сказать, что я уже чем-то обладаю, каждый день мы проходим испытание в вере (любой человек, в том числе и священник), подтверждаем свое призвание. Как спортсмен, если он не будет тренироваться, то не сможет быть в форме, так и с верующим человеком: как только останавливается движение, то всё – пиши пропало.

Поэтому, когда молодые люди находятся в движении, пусть даже, как нам кажется, не в том направлении, но в поиске, – всегда есть надежда. Хуже, когда человеку все равно. Это самое страшное. Вот когда надо тревожиться родителям и близким. Есть такие случаи, от которых у меня прямо мороз по коже. Хотя сейчас это считается нормальным: человек приходит с работы, садится перед монитором и сидит в Интернете. Недавно я разговаривал с мамой, которая спрашивает, что ей делать с ее сыном: ему 30 лет, у него нет семьи, нет друзей и он проводит время и все выходные только за компьютером, ничто другое ему неинтересно. Это страшно, хоть и остается надежда, что, может быть, он в Интернете что-то высмотрит хорошее, потому что нельзя сказать, что это однозначно плохо, но будет ли это востребовано его сердцем – очень большой вопрос, потому что человек находит в Интернете то, что ему созвучно.

Я знал одну девушку, у которой было резкое неприятие веры и всего, что касалось Церкви. Помню, в начале 90-х годов я поймал на радиоприемнике какую-то волну, где передавали всенощное бдение. Она услышала и говорит: «Выключи эту дрянь!» Я весь сжался, а девушка при этом очень обходительная была, но потом произошло еще несколько ситуаций и подобных выпадов с ее стороны, и я понял, что не готов выстраивать с ней какие-то отношения, просто позвонил и без объяснения причины сказал, что больше мы встречаться не будем.

– Я знаю, что у вас в городе проводятся рок-концерты. Это так необычно, что Вы, священник, имеете к ним отношение. Могут ли они являться платформой для миссионерства, ступенькой для прихода человека к вере?

– Мы не только рок-концерты проводим. Спектр музыкального общения у нас достаточно широкий. Через неделю у нас будет вечер русского романса, достаточно много у нас фольклорной музыки. В период Великого поста к нам приезжали ребята из «Сирина», участвующие в этом замечательном коллективе, и пели духовные стихи, которые были очень созвучны времени Великого поста. Собиралась немалая аудитория.

Действительно, у нас есть и рок-концерты. Я перед эфиром рассказывал Вам, что у нас недавно был концерт достаточно непростой для восприятия группы «Вежливый отказ». А мы стремимся расшевелить народ, потому что понятно, что в Москве есть практически всё, а в маленьких городах что-то делается, если есть какие-то инициативные люди. Известный артист сам по себе туда не поедет. Мы несколько раз приглашали Бориса Борисовича Гребенщикова, нам удавалось до него достучаться. Он бывал в Жуковском, Балашихе, даже в Электростали, но до нас пока не доехал. Группа «Вежливый отказ» играет очень давно, они начинали играть в начале 90-х годов. Их музыка очень непростая для восприятия, четверть зала у нас ушло, потому что было громко. Так получилось, что в зале поставили новую звуковую аппаратуру и мы были первые, кто опробовал этот звук. Звук был потрясающий, причем включили только на четверть того, что было возможно. Действительно, может быть, было громковато, но сами музыкальные композиции заставляют немного задуматься. Такими концертными встречами мы провоцируем людей, чтобы их как-то расшевелить.

Очень важной частью этих концертов является послеконцертное общение с музыкантами. Мы приглашаем в наш приходской дом всех желающих, переходим туда из концертного зала, и это бывает не менее интересно, чем сам концерт. Обычно готовится трапеза, и люди поражаются, хотя ничего особенного нет, просто элементарное гостеприимство и возможность диалога. Очень часто люди через эти концерты приходят к нам в храм, мы таким образом приобрели прихожан из других подмосковных городов, которые приезжают к нам на службы. Им нравится, что мы встречаемся с людьми, разговариваем с ними, а мы ничего особенного не делаем, просто даем возможность людям выговориться, задать какие-то вопросы. Такая открытая атмосфера дает возможность через эти концерты приобщить молодежь к храму: один пришедший в церковь человек приведет с собой еще нескольких.

Для меня самого это было очень важно в свое время. Я уже говорил, в какие храмы я ходил, там была своя особая молитвенная атмосфера, эти храмы намоленные, там большое количество замечательных икон, мощи святых, и, может, там ничего больше и не нужно, но мне, как молодому человеку, очень хотелось, чтобы на меня кто-то обратил внимание. Когда человек приходит в храм, в незнакомое место, первое, что он делает, начинает смотреть по сторонам, выбирает благочестивый объект, который, как ему кажется, все правильно делает, и начинает за ним повторять. Я тоже так делал, но совершенно не представлял степени своего участия в службе. Я понимал, что дьякон приглашает к молитве: «Господу помолимся…», а дальше заканчивалась служба, священник благословлял всех людей, желал ангела-хранителя – и на этом всё. Я считаю, очень важна проповедь, какое-то живое слово во время службы, обязательно – после службы, потому что постоянные прихожане уже «укоренились», у них есть опыт, но на любую службу приходят хоть несколько человек, которые впервые переступили порог этого храма. И со мной такое было. И когда этот человек оказывается в поле внимания, к нему подходят, предлагают помощь, то он начинает оттаивать, ведь он приходит крайне настороженным, боясь сделать что-нибудь не так, а его тут же успокаивают. Я думаю, что если такая открытость будет, то это очень хорошо.

– Вопрос телезрительницы из Ярославской области: «Моему сыну 17 лет, он занимается спортом, раньше он чаще ходил в церковь, даже помогал батюшке в алтаре, а сейчас редко посещает ее. Он очень серьезно занимается спортом, мы пытаемся сказать, чтобы он чаще ходил на исповедь и Причастие, а он говорит, что ему некогда, у него тренировки. Он верит в Бога, мы тоже верим, пытаемся его направлять, но у нас как-то не получается донести до него, что должно быть на первом месте».

– Пока Вы задавали вопрос, у меня в памяти всплыл такой случай, который, может быть, поддержит и Вашего сына. Когда я служил в Богоявленском соборе города Ногинска, в этот город несколько раз приезжала команда девушек на соревнования по хоккею на траве. Так получилось, что мы познакомились с одной из девушек: она пришла в храм в спортивной форме и встала на исповедь. Она ровесница Вашего сына. И она сказала, что где бы ни находилась, обязательно находит возможность между тренировками пойти в храм на литургию. Конечно, это не всегда удается, ритм жизни профессиональных спортсменов достаточно быстрый. В нашем храме тоже есть молодой человек, который профессионально занимается хоккеем, участвует даже в мировых чемпионатах, недавно команда очень хорошо сыграла в Чехии. Он занимается в городе Электросталь, но, слава Богу, когда есть возможность, не оставляет храм. Я думаю, это просто вопрос времени. Вспомните себя в 17 лет. Слава Богу, что Вы с мужем в храме, Вы для сына как якорь, канат, который он сейчас немного отпускает, несколько дистанцируется от вас, но я очень надеюсь: он почувствует, что добиваться чего-либо в спорте без упования на Господа – невозможно. В свое время я услышал от Владислава Третьяка, что когда он выходил на игру (это было в 70-80-е годы), то крестился, но делал это так, как будто поправлял свои доспехи. Я был поражен! Надеюсь, что и у сына нашей телезрительницы все образуется, помолимся о нем и обо всех спортсменах, музыкантах, кто профессионально занимается своим делом. Спорт всегда теснейшим образом был связан с верой. И апостол Павел упоминает в своих Посланиях бегунов, говоря, что они бегут для получения тленного венца, а мы стараемся ради получения венца нетленного – и если об этом не забудем, то будем бежать, наверное, в два раза быстрее. Потому что в любом деле, а тем более в спорте, когда человеческие силы оскудевают, человек просит: «Господи, помоги!»

– Вопрос телезрительницы из Тюмени: «Все мы знаем, что нет ничего хуже насилия, свободная воля дана человеку Богом, и мы не имеем права влиять на волю другого человека. К примеру, человек просит денег в долг – и просящему надо дать, если есть такая возможность, но если мы знаем, что человек потратит эти деньги на ересь (например, обратится к гадалке), то просящему отказываем. Где здесь золотая середина? С одной стороны, просящему надо дать, но не хочется становиться соучастником его греха».

– В Дидахе, или Учении двенадцати апостолов (это документ апостольского времени), в отношении милостыни есть очень короткая фраза, поразившая меня в свое время, я даже подумал: «А не опечатка ли это?» Звучит эта фраза так: «Милостыня да запотеет в руке твоей!» Я подумал: «Наверное, не запотеет, потому что ее надо быстрее отдавать», но там сказано именно «запотеет», то есть прежде чем дать деньги, оказать помощь и поддержку, нужно удостовериться, на что они будут потрачены. Это не только мое мнение, но я это принял сердцем, что действительно давать человеку деньги на какие-то вещи, которые явно его губят (игровые автоматы, наркотики и т.п.), безусловно, не нужно. На самом деле здесь нет никакого насилия, порой это единственный выход, который у нас есть: создать некое препятствие для распространения зла. И Господь так с нами поступает, когда видит, что человек идет не туда. И даже неверующие и не задумывающиеся о Боге люди замечали, что что-то вдруг начинает происходить: Господь начинает ставить перед человеком препятствия, но не для того, чтобы человеку каким-то образом досадить, а чтобы при столкновении с препятствием человек задумался: «А туда ли я иду?» Поэтому когда человек просит деньги не на добро и в вашем лице встретит препятствие, то аргументированный отказ вполне допустим. Здесь мы призваны хотя бы ограничить зло, если не можем искоренить его совершенно. К милостыне отношение должно быть крайне внимательное. И у нас в храме есть сильно выпивающие люди, которые практически потерялись в жизни. Когда они приходят, мы их кормим, оказываем всяческую поддержку, но потворствовать пьянству мы не будем. Обычно собираем такому человеку какой-то продуктовый пакет или идем вместе с ним в магазин за хлебом, а не просто даем деньги, потому что я больше чем уверен, что он потратит деньги не на то, на что просит.

– В продолжение темы рок-концертов хочется спросить: это не единичный случай, когда рок-музыканты приходят к вере, – как Вы думаете, с чем подобное связано?

– Я слышал от самих музыкантов, что рок-музыка вырастает из классической музыки, а многие музыканты имеют фундаментальное классическое образование. Всякая серьезная музыка способствует тому, что человек перед собой ставит какие-то серьезные вопросы. Что такое музыкант? У человека рождается какой-то ассоциативный ряд, он перекладывает его в стихи, композитор накладывает это все на музыку, и получается произведение, которое порой подается в несколько необычной манере. Я не говорю сейчас об агрессивной музыке, где проповедуется насилие, я сам не могу это воспринимать. А есть музыка пусть и непривычная для восприятия, но которая все-таки является честной, ведь для многих музыкантов это крик души, в их текстах поднимаются какие-то социальные вопросы, вопросы выбора. Например, «Пинк Флойд», «Лед Зеппелин» или современные музыканты: К. Кинчев, Ю. Шевчук, Б. Гребенщиков, группа «Вежливый отказ» – это удивительные люди, которые собирают огромные аудитории и через музыку влияют на своих слушателей.

У меня на приемнике всегда настроены две музыкальные станции: «Рок-FM» и радио «Орфей». Я не вижу явных противоречий: если вещь явно не безобразная (не лишенная образа), то пусть будет все это многообразие, пусть человек выбирает. Я даже знаю священников, которые пришли к вере, будучи в свое время серьезными рок-музыкантами. Я знаю гораздо больше людей, пришедших к вере из рок-музыки, и не очень вижу людей, обратившихся к вере от попсовой музыки. Я не воспринимаю популярную музыку, мне от нее становится грустно на грани уныния, хотя она вроде и веселая. Я думаю, здесь очень много зависит от духа: бывает, человек играет в достаточно жестком жанре, но при этом может быть удивительно светлым человеком, и наоборот: человек может играть на скрипочке и быть при этом совершенно невыносимым. Всё должно соответствовать нашему внутреннему миру.

– Вопрос от телезрителя из Москвы: «Моей дочке 11 лет, я сам бывший рокер, и она меня иногда спрашивает, как ей вести себя в школе. Я говорю ей: Сам Христос сказал, что надо Его исповедовать, и даже если она будет белой вороной, ни в коем случае не должна отрекаться от Христа. Я иногда прихожу к ним в школу на классные часы, говорю свои маленькие проповеди. Но я думаю, в школах надо вводить это потихоньку, пусть даже через такие классные часы. Как Вы считаете?»

– В начале нашей беседы мы говорили об этом. У нас в городе две школы, и еженедельно такие встречи с ребятами происходят. Я знаю, что такие встречи бывают и в Москве, священники приходят в класс. Думаю, это очень важно, тем более то, что делаете Вы. Потому что одно дело, когда приходит священник и ребята могут сказать, что это его работа, и другое – когда приходит человек в штатском и начинает свидетельствовать о Боге, хотя это никак не связано с его профессией (он не заканчивал семинарию, тем более если это папа их одноклассницы), – это очень важное свидетельство. Безусловно, это делать нужно.

Я иногда своих дочек вынужден забирать из школы в подряснике, и старшая девочка делает вид, что она не со мной. А у других детей очень интересная реакция. Я однажды пришел, а там были какие-то первоклашки смешные, и они говорят:

– Ой, смотрите, Боженька пришел! А Вы Бог?

– Нет, ребята, я не Бог. Бог тела не имеет.

– А может быть, Вы царь?

– Не знаю, в какой-то степени. Анечка и Варечка – мои подданные.

– А можно Вас потрогать?

– Ну потрогайте.

И они начинают трогать подрясник. Очень хорошая, живая реакция у них. Но даже мои дети просят меня снять подрясник, когда я прихожу за ними. Мне моя супруга сказала, что я где-то перехожу грань, ведь дочь просит приходить без подрясника, но меня это просто обижает даже. А если бы я был летчик или милиционер и приходил в форме? Тогда бы дочь гордилась моей профессией. К сожалению, такое связано с тем, что в обществе это поле почти выжжено, очень многие люди находятся за церковной оградой и даже не представляют себе, как прекрасна и многогранна жизнь в Церкви и что верующие люди – не зашоренные, а в основной своей массе открытые умные люди, которые стараются в своей жизни включать и разум, и сердце и не забывают сообразовывать эти вещи с Господом. Поэтому я думаю, что нужно обязательно сеять семена, а взойдет это семя или нет, принесет ли плоды – мы не знаем, но сеять нужно обязательно, и делать это даже не со школы, а с детского сада. Вообще все это, конечно, должно делаться в семьях, но в основном родители поглощены работой, и очень много одиноких мам, занятых на нескольких работах, ребенок предоставлен сам себе, поэтому понятно, что им трудно.

 

Ведущий Денис Береснев
Расшифровка: Елена Кузоро