Беседы с батюшкой. Должна ли православная служба быть удобной и комфортной?

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает клирик храма Рождества святого Иоанна Предтечи в деревне Юкки Ленинградской области, директор Паломнического центра "Коневец" священник Андрей Гребенюк.

– Сегодняшняя тема, может быть, покажется необычной – «Должна ли быть православная служба комфортной и удобной?» Когда мы говорим о такой сложной теме, то невозможно не разобраться в понятиях. В течение долгого времени ни о каком удобстве и уж тем более комфорте нельзя было даже и подумать, потому что Церковь в течение многих лет была не просто гонима, а практически уничтожена. Наши храмы (я хорошо это помню) были больше похожи на руины. И православные христиане, которым Господь дал возможность 25-30 лет назад начать восстанавливать эти храмы, столкнулись с тем, что первые службы были буквально на кирпичах. Службы шли на антиминсе практически под открытым небом. И тогда никто не думал, что настанет такое время, когда благолепие наших храмов воссияет вновь, а нам будет хорошо и удобно в них молиться. На тему комфорта, удобства в интересном духовном аспекте давайте сегодня и поговорим. Как Вы считаете, должна ли быть служба в наших храмах удобной?

– Давайте сначала действительно разберемся в понятиях. Что мы вкладываем в понятие «комфорт» во время богослужения?

– Мне кажется, здесь есть два момента. «Утешитель» по-английски comforter («комфорт»). Вместе с тем мы вкладываем в понятие «утешитель» совершенно другой смысл. Поэтому удобство и комфорт я ассоциирую прежде всего с тем, чтобы во время службы мне были созданы условия для того, чтобы можно было молиться в храме.

– Теперь вспомним, что говорит нам Церковный устав, Типикон. Например, в большие праздники (Пасха, Рождество) в конце объяснения богослужения (как правильно служить, сколько стихир петь, сколько канонов читать) есть такая ремарка: «на трапезе утешение братии». И под «утешением» понимается бокал вина. То есть человеку после напряженной недели, после напряженного молитвенного правила (или, допустим, после поста, когда заканчивается пост и начинается Пасха) полагается утешение, чтобы ему стало легче, спокойнее, комфортнее.

А теперь расскажу вам притчу. Эта притча из патерика. Древнее время: IV или VI век.  Монахи-пустынники, которые жили в глубине пустыни, приходят помолиться вместе с монахами, которые живут на берегу реки. Приходят к ним в гости, начинают молиться и говорят: «А мы не можем с вами молиться. Как вы можете жить в этом шуме?» Местные спрашивают: «А в чем, собственно, дело? Мы вроде бы не шумим». – «Камыш на берегу реки шумит, мы не можем здесь находиться». И ушли восвояси. Гости ушли туда, где им было более комфортно. Им было удобнее молиться там, в глубине пустыни, где не шумел камыш и где была абсолютная тишина.

Часто под словом «комфорт» мы понимаем только некое удобство для тела: удобный ли диван или можно ли сидеть на молитве. Теперь обратимся к славянскому языку, точнее – к греческим словам, которые вошли в славянский язык. Слово «акафист» – «не сижу»; «кафизма» – «сижу». И в каноне это переведено уже по-русски словом «седален». Так и написано: поем седален.

– Значит, сидя.

– Теперь представьте: седален, допустим, на четверть странички, пели его знаменным распевом, это занимало несколько минут, и эти несколько минут человек мог сидеть. Кафизма в среднем читается (если ее читать мерно, не спеша) минут пятнадцать, то есть пятнадцать минут человек сидит. Во время всенощного бдения кафизм читается три. То есть, по сути, если строго по уставу подходить и служить именно по уставу, всё читая и пропевая как положено, то за ночное богослужение (всенощное бдение) человек как минимум треть времени проводит сидя. Это к вопросу о комфорте или нет?

– С одной стороны, да. Еще по поводу удобства. Вот мы говорим: удобен диван или нет. А удобно ли мне обратиться к другому человеку? То есть удобство в нашем понимании имеет гораздо более широкий смысл, нежели просто гедонический аспект этого слова.

Вот как ведут себя дети – это всегда очень показательно для меня, потому что дети очень быстро устают на богослужении. Если их привести в храм с самого начала, они начинают бегать, прыгать. Я помню, сам приходил на богослужение с маленькой дочкой: получалось, что я практически не молился, потому что нужно было за дочкой присматривать. Однажды, стоило мне только отвернуться в сторону, она взяла огромный подсвечник (ей было 2,5 года) и куда-то его потащила... Это вызвало очень резкую реакцию местных православных бабушек. Служба для меня тогда, как для молодого отца, была неудобной…Я знаю, что в вашем храме существует детская комната, и это, в принципе, удобно. Богослужение в храме должно быть удобным. Расскажите о вашей детской комнате: как вообще возникла эта мысль? Это взято из традиции других церквей?..

– Честно говоря, в других церквях я именно такого решения не встречал, поэтому можно считать это авторским. А родилось это очень просто – у меня самого двое детей, причем двое мальчишек-непосед, которых вообще удержать на одном месте невозможно. Моя супруга на богослужение с ними может прийти только иногда, потому что самой неудобно, а с другой стороны, ведь у родителей есть еще совесть: ты понимаешь, что твои дети мешают другим людям. Понятно,  что это Православная Церковь,  что все мы друг другу братья и сестры... По крайней мере, в том храме, в котором я являюсь настоятелем (д. Лесколово), бабушки с пониманием к этому относятся...

– Я знаю, что какие-то дети на солее играли в автомобили...

– Да. Пришли детишки трех-пяти лет. Я выхожу из алтаря во время литургии, идет Евхаристический канон, а передо мной малышня играет в машинки. Полный храм народу. Смешно, с одной стороны. С другой стороны, радостно. Но я все-таки понимаю, что это Евхаристический канон, Божественная литургия; и то, что происходит на солее, наверное, не совсем уместно. Кого-то это раздражает, у кого-то  вызывает дискомфорт, неприятные эмоции. Даже если человек их погасит в себе и не станет прогонять этих детей, ругаться, то я как настоятель должен заботиться не только о детях, но и обо всех, кто пришел. Отсюда родилась эта идея – отдать свой кабинет под детскую комнату. Мы его отремонтировали, расписали стены библейскими сюжетами. То есть там не просто картинки, а наглядное пособие: сотворение мира. Чтобы дети еще и привыкали к красоте. И они во время литургии там могут спокойно играть под присмотром кого-то из родителей (дежурной мамы), а остальные родители могут молиться, сменяя друг друга. Это удобно для всех. Я не могу сказать, что с богословской точки зрения или с канонической это что-то нехорошее. Считаю, что это хорошо.

– Вопрос телезрителя из Белгорода: «Известно, что первая общая молитва была в Гефсиманском саду, когда Христос молился до кровавого пота. И Он сказал апостолам: «Молитесь». Но вы помните, что они сделали: все спали. Вопрос: когда храм набит битком, о каком удобстве и о какой молитве можно говорить? Я думаю, люди скорее всего думают не о молитве, а о том, как бы им ноги не оттоптали, или о спине».

– Интересный комментарий. Есть даже такая русская пословица, что лучше сидя думать о молитве, чем стоя – о больных ногах.

– Если в данном случае говорить о комфорте, то мы часто видим, что в храмах существуют скамьи. Я знаю храмы, где они стоят в центре, и люди совершенно спокойно во время богослужения могут в случае необходимости присесть.

– Позавчера я был в одном из петербургских храмов, и скамьи там стоят не просто по периметру, а в несколько рядов.

– Для людей, в особенности пожилых, это серьезное вспоможение. Но есть ли такие моменты в литургии, когда мы не имеем права сидеть, даже если у нас больные ноги?

– Во время Божественной литургии нет таких моментов, когда можно было бы сидеть. Но опять же мы сейчас говорим об уставе. Вспомните апостола Павла: в главном единство, во второстепенном – свобода, во всем – любовь. С любовью будем подходить к нашим дедушкам и бабушкам, к людям болящим, которые просто не могут выстоять литургию... Понятно, что во время Евхаристического канона, который идет, может быть, минут десять-пятнадцать, человек может напрячься, собрать все свои  духовные и физические силы и выстоять самый главный момент богослужения... Но в такие моменты, как антифоны, когда даже епископ по уставу сидит, разве мы должны бабушек поднимать со скамеек и говорить, что сейчас сидеть нельзя? Я против этого. Я как настоятель, как священник за этим не следил и следить никогда не буду, потому что человек сам должен сделать свой выбор, принять свое решение: готов он нести этот подвиг или у него просто нет сил…

– Если вспомним работы святых отцов и век XVIII или XIX, даже начало XX века, то те требования, которые предлагались людям, соблюдались очень серьезно. То же 80-е правило: если человек три недели подряд не причащался, он исторгался из общины. Сейчас эти требования не выдвигаются. Когда-то всенощное бдение и литургия были одно, теперь если человек не ходит на всенощное бдение, никто его не отлучает от причастия во время литургии; он даже не кается в этом. То есть я говорю о том, что жизнь в нашей Церкви (во всяком случае, в последнее время) стала значительно легче. Мы спим после всенощного бдения, утром идем на литургию. Мы теперь не неделю постимся перед причастием, а гораздо меньше. Поэтому нам стало жить, в принципе, гораздо легче. Но нет ли в этом эгоизма? Нет ли в этом нашего расслабления? Не идем ли мы по пути поиска комфорта и удобства через леность?

– Здесь, наверное, действительно нельзя перегнуть палку и решить, что сейчас все позволено. Хотя в православии нет запретов. Апостол Павел так и пишет: «Все мне позволено, но не все полезно. Все мне позволено, но ничто не должно обладать мною». Естественно, в этом рассуждении можно зайти очень далеко, тем не менее у каждого человека должны быть определенные понятия, определенные границы. Условно говоря, нельзя прийти на Божественную литургию прямо из ночного клуба или ресторана. Тем не менее, вспомните, это ведь монастырские уставы. Приходского устава нет. В монастыре все строится вокруг богослужения. И монахи зарабатывали в древних монастырях только ручным трудом. И совсем немного, ровно столько, сколько нужно было, чтобы прокормить самого себя и, может быть, болящих собратьев монастыря. А сейчас, если человек семейный, у него дети, ему нужно работать и зарабатывать, он, по сути, большую часть времени проводит именно на работе, и часто это работа изматывающая. Если он еще не будет спать вообще и все всенощные бдения мы будем служить строго по монастырскому уставу, то как человеку выжить? А приходского устава как такового нет.

– Вопрос телезрительницы из Воронежской области: «У меня нет внимания в молитве. Вот сегодня я десять раз начинала 50-й псалом и в середине куда-то улетаю... Как научиться вниманию?»

– Наверное, все-таки это вопрос духовный, и лучше бы обратиться к своему духовнику, к своему приходскому батюшке, который лучше знает Вас как человека, как личность, лучше знает Ваш духовный путь. Наверное, он сможет дать более правильный совет, чем я, не зная Вас.

– А вообще это рассеянность в молитве. Мы говорим, в принципе, о нашей неподготовленности к литургии – мы же не готовимся к литургии… Может быть, эта рассеянность связана с каким-то нашим бытом?

– Если смотреть по святым отцам, то это всегда связано с навыком. То есть в любом деле нужны навыки, в том числе и в молитве; нужно понуждать себя, заставлять. Вот Вы говорите, что мы не готовимся к Божественной литургии, не выполняем правила. Лично я знаю людей, которые от и до всегда выполняют правила: читают и три канона, и три акафиста, и правило ко причащению, а также евангельское и апостольское чтение накануне читают. Есть в России такие молитвенники, слава Богу, и, может быть, именно по их молитвам и нас Господь милует.

– Вполне вероятно; вернее – точно так.

Буквально 17 февраля уже начинается Неделя о мытаре и фарисее, мы будем петь «На реках Вавилонских», будем петь «Покаяния отверзи ми двери». Начинается подготовка к Великому посту. Хотя понятно, что впереди еще Масленица. И вдруг начинается пост. Он, как всегда, начинается для нас вдруг, хотя эти подготовительные недели очень важны. Во время поста жизнь православного христианина сильно меняется. У людей рабочих практически нет времени успеть на чтение Канона Андрея Критского. И в этом случае опять вопрос удобства и неудобства: можно ли чтение Канона Андрея Критского начинать не в 16 часов, а, скажем, в 19 часов, чтобы успеть на него с работы?

– Думаю, это на усмотрение настоятеля, скорее даже – на усмотрение общины. Если всей общине будет удобно, то устав это не запрещает: в 16 часов начинать канон или в 19 часов. Но Вы затронули на самом деле очень интересную тему. Вы сейчас вспомнили, что начинаются подготовительные Недели к Великому посту. Устав церковный, несмотря на то, что он был написан монахами и для монахов, не резко и сразу меняет образ жизни. Сначала Неделя о мытаре и фарисее, когда поется «Покаяния отверзи ми двери». Это как первый звоночек, который напоминает, что скоро будет пост. Дальше сплошная седмица (когда нет поста в среду и пятницу). Потом Неделя о блудном сыне – второй звоночек; добавляется песнь «На реках Вавилонских», снова напоминание о том, что скоро будет пост; и уже обычная седмица с постными днями... Масленица – когда уже мяса есть нельзя, можно есть только молоко, сыр. И если посмотреть устав, в среду и пятницу на сырной седмице литургия не служится, то есть это напоминание о том, что скоро не каждый день мы сможем служить литургию… То есть Церковь готовит своих чад к тому, чтобы они перестроили и бытовую сторону жизни, и молитвенную.

А теперь представьте наш современный мир, приходские храмы: человек случайно попадает в церковь – например, заходит свечку поставить за умершую бабушку или за то, чтобы экзамен сдать в университете. И вдруг ему говорят: ты одет не так, крестишься не так, сидеть тебе нельзя... А стоять всю службу человек просто физически не может – он не готов к этому морально, никак не готов. Не всякий человек готов к такой резкой смене, не каждый сможет этот шок (назовем так) пережить. Наверное, вот этот момент в храме нужно обязательно учитывать и священнослужителям, и тем самым пресловутым церковным бабушкам, чтобы не оттолкнуть человека от Церкви. Если ты видишь, что он пришел в первый раз, должен сделать все, чтобы этот человек остался в храме. Вспомните апостола Павла. Он говорил: «С иудеями был как иудей, с эллинами – как эллин, с язычниками – как язычник. Я пытался быть всем для всех, чтобы спасти хотя бы некоторых».

– Он очень хорошо сказал, когда обращался к язычникам: «В вашем пантеоне есть алтарь Неведомому Богу...»

– «…и этого Бога, Которого вы не знаете, я вам проповедую».

– Когда мы говорим об удобстве и комфорте, я понимаю, что это принимает совершенно другие аспекты в понимании православных людей. Если уж мы заговорили о посте, то не могу не вспомнить еще об одном. Еще в начале XX века с началом Великого поста менялась жизнь не только православного человека, но и вообще людей. В это время практически нельзя было попасть ни в какой театр, потому что все театры были закрыты. Что еще?..

– Рынок был закрыт. Только овощной ряд работал. Мясной, рыбный ряды не работали. Рыбный открывался на Благовещение или на Вход Господень в Иерусалим. А мясной – только к Пасхе.

– Человек и хотел бы согрешить, но...

– Да, может быть, и согрешил бы. В деревнях, может быть, ночью можно было курочку зарезать, чтобы соседи не увидели (а то осудят), а горожанам уж никак...

– Ведь это все сделано, в принципе, в заботе о нас: мы настолько не готовы к каким-то испытаниям, что иногда нам нужны и ограничения. Еще вопрос, более сложный. Мы знаем о том, что Господь – любящий Отец; Он ничего не делает такого, чтобы нам было плохо. Он все творит в нашей жизни только для нашего спасения, для того, чтобы нам в результате было хорошо, если мы отдаем себя в Его руки. Но может ли быть таким образом, что мое желание быть аскетом или, наоборот, гедонистом, моя свободная воля мне повредили настолько, что для меня закрыт путь к спасению? Мой эгоизм, моя леность в молитве, моя уверенность в том, что я поступаю правильно, могут ли лишить меня возможности спасения?

– Я думаю, Христос всех нас спас. Как мы можем говорить о том, что что-то нас может лишить спасения? «Кто нас разлучит от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или беда, или меч?.. Никакая тварь не может меня отлучить от любви Божией». Это говорил апостол Павел.

– Вопрос телезрительницы из Перми: «У нас в городе в школах сейчас объявлена эпидемия гриппа. Учителя просили никуда лишний раз не ходить, не посещать общественные места. Я как мать переживаю, что если пойду в храм, то заражусь и детей заражу. У них экзамены скоро. Карантин продлили… Мне хочется сходить в храм, но, с другой стороны, получается, что я искушаю Господа (пойду – и вдруг из-за этого мои дети потом заболеют). Как мне себя в такой ситуации вести? Это грехом считается? Мне каяться в этом? Или не обращать на это внимания и идти в храм? Говорят, в храме не заразишься, но это не так. Я помню годы, когда на Западе даже причащаться из одной Чаши не разрешали, потому что был свиной грипп. Что Вы подскажете?»

– Знаете, в психологии есть такой закон: чего больше всего боишься, то с тобой обязательно должно приключиться. А по своему опыту (точнее – по опыту своего родительства) могу сказать, что мой старший сын постоянно болел, когда ходил в детский сад. После того как меня назначили служить в деревню Лесколово, он в детский сад не ходит, находится дома с бабушкой, с мамой, постоянно ходит в церковь и болеть вообще перестал. Хотя эпидемию гриппа и в нашем регионе никто не отменял. Поэтому здесь какого-то универсального совета быть не может. Смотрите сами, насколько Вы готовы к этому. Я бы, например, бояться не стал. Как поступите Вы? Главное, чтобы Вам спокойно было. К вопросу о комфорте.

– Когда мы думаем только о своем комфорте и только о том, как нам удобно в церкви, то, наверное, это неправильное размышление. Может быть, имеет смысл еще и думать об удобстве других? Когда телезритель Евгений из Белгорода нам говорил, что мы в храмах «стоим на ногах друг у друга», это действительно проблема, и часто из-за этого возникают не то что перебранки, но, во всяком случае, осуждение: что Вы тут встали, мне за Вами не видно; подвиньтесь... Личное неудобство все-таки мешает во время богослужения.

– Церковь – это все-таки не сообщество идеальных людей, а сообщество кающихся грешников, но они точно знают, куда идут; у них есть вектор.

– Если во время богослужения мне постоянно наступают на ноги, что мне делать для того, чтобы не раздражаться, не осуждать кого-то внутренне?

– Скажите, от какого слова произошло слово «смирение»?

– Не знаю, но точно не от слова «смирно».

– И вероятнее всего, не от слова «мир», хотя такая версия тоже есть: «все принимать с миром». Но есть более интересная версия. И, на мой взгляд, она более правдива. Ученые- филологи говорят о том, что слово «смирение» произошло от слова «мера», и в русском языке изначально это слово писалось через букву «е» – «смерение». То есть это осознание своей меры: что ты можешь в этой ситуации сделать.

Если это огромный собор и он не наполнен, каждый может стоять свободно, то наверняка найдется уголок, где никто вам ноги не оттопчет. А если это маленький храм в большом жилом массиве? Каждый человек хочет прийти на литургию. И каждый человек пришел сюда по зову сердца, потому что Господь его призвал. Наверное, только эта мысль поможет не раздражаться – храм не для тебя, а для всех. Для тебя в том числе, но не только для тебя. Господь сюда призвал каждого. И если народу много – слава Тебе, Господи!

– Значит, надо строить еще один храм.

– Да.

– Я знаю, что в Коневском монастыре Вы проводили миссионерские литургии. Можно ли считать, что эти пояснительные миссионерские литургии тоже созданы для нашего удобства?

– Конечно. Ведь  много  вопросов о том, что есть непонятного в богослужении. Хотя на самом деле здесь тоже есть какое-то лукавство. Человек, который начинает постоянно участвовать в богослужении, сегодня- завтра или через полгода все равно все поймет. К тому же для нашего удобства и комфорта сейчас создан Интернет, социальные сети; все библиотеки доступны; можно не выходить из квартиры, не вставать с дивана, как говорится. Если человек хочет погрузиться в богослужение, есть переводы – почитай, выучи…

– Постом у нас нет никаких развлечений. Но я знаю, что была такая очень благочестивая традиция – не только читать в пост все Священное Писание по главам, но еще и отправляться в паломнические поездки. Причем ведь раньше паломничество было таким: мешок сухарей за спину – и вперед! То есть не было возможности пользоваться ни самолетом, ни поездом, ни машинами, люди ходили пешком в основном. Я знаю, что Великим постом тоже будут поездки…Насколько сейчас удобно и комфортно отправиться в паломническую поездку? Ведь для нашей молитвенной жизни это все-таки чрезвычайно полезная вещь.

– С одной стороны, здесь не нужно путать паломничество с религиозно-развлекательным туризмом.

– Конечно.

– С этой темой я столкнулся буквально с первого дня после своего назначения директором паломнического центра Выборгской епархии. Проблема на самом деле начинается иногда еще до того, как человек поехал: проблема поиска, проблема выбора. Например, все мы сейчас пользуемся Интернетом, чаще всего – с планшета или смартфона. Всю информацию мы уже привыкли искать в Интернете. И то, с чем обычные светские туристические фирмы, которые возят на курорты, уже работают давно, в сфере паломнических услуг практически не развито. То есть сайты паломнических центров в большинстве своем (за редким исключением) даже не адаптированы под мобильную версию телефона. И найти на этих сайтах ту паломническую поездку, которая будет тебе интересна по душе и по финансам (чего греха таить, они стоят денег), – это часто проблема.

Дальше сталкиваемся с еще одной проблемой. Как только в медийном пространстве, на телеканалах, на радио я начал говорить, что мы делаем удобные ресурсы для того, чтобы человек мог найти паломническую поездку, я столкнулся с некоторым негативом. Мне говорят, что паломничество обязательно должно быть подвигом, что человек не должен искать здесь комфорта. И, к сожалению, часто говорят об этом те, кто организует паломнические поездки. Мне всегда с ними приходится полемизировать. Я говорю, что подвиг человек должен взять на себя сам (или духовник может его на это благословить). Уж никак не мы, организаторы поездок, руководители паломнических служб, должны на человека этот подвиг нагружать. Мы-то как раз должны создать максимально удобное и комфортное пространство: и автобусы чистые подать, и сервис должен быть – начиная от выбора и заканчивая, собственно, организацией поездки, ее сопровождением. Это моя принципиальная позиция.

– Если я начинаю понимать, что мне необходимо отправиться на поклон в какой-то монастырь (скажем, в Задонск), то, зайдя к вам на сайт, я могу совершенно спокойно найти данные о конкретной поездке, какую я хочу?

– Буквально две недели назад на Рождественских чтениях в Торгово-промышленной палате в Москве я и сотрудница нашей паломнической службы делали презентацию нашего нового сайта-агрегатора – китеж.рф. Очень простое, понятное название, каждый образованный человек знаком со «Сказанием о невидимом граде Китеже». И мое выступление вызвало ажиотаж среди представителей паломнических центров со всей России. Потому что мы смогли создать именно максимально комфортный, максимально удобный ресурс с бесплатным телефоном 8-800, с чатом онлайн-поддержки. Не каждый человек готов лишний раз по телефону поговорить; так сейчас мир устроен. Может быть, ему проще написать, и такая возможность у него есть. Есть возможность заказать обратный звонок и выбрать по параметрам себе поездку. Мы сотрудничаем с разными паломническими службами со всей России.

– Это все создано для того, чтобы человеку легче было начать этот подвиг.

– Понимаете, человек настолько слаб сейчас в информационном взаимодействии, что если что-то ищет и не находит быстро, тут же оставляет эту идею.

– Вопрос телезрительницы из г. Елец: «На литургии хочется слушать хорошее пение хора. Как набирают хор в храмы? И по каким критериям батюшка набирал людей в свой храм для пения на клиросе?»

Вопрос хороший, потому что если набрать людей, которые имеют свое собственное представление о пении, очень сложно будет.

– Вопрос замечательный. Только он у меня может вызвать некую горькую иронию, потому что на моем приходе (несмотря на то, что я двенадцать лет сам был регентом и знаю, что такое церковное пение, умею им управлять) проблема с клиросом невероятная. Я служу в деревне. Это отнюдь не глухомань, от ближайшей станции метро в Петербурге полчаса езды, но я не могу найти людей и собрать свой клирос, потому что в моем приходе не находится людей, способных создать хор. А ездить из города регенты не хотят и не могут, потому что далеко, неудобно, некомфортно. Хотя, как я уже сказал, полчаса от Петербурга.

Конечно, у каждого настоятеля свои представления о пении. Что там говорить, у каждого человека свои представления о прекрасном. Кому-то нравится знаменное пение, кому-то – обиходное, кому-то – Бортнянский. Здесь ситуации абсолютно разные – и каких-то универсальных ответов опять же быть не может.

– Просто я с этим столкнулся,  как и наша телезрительница. Бывает, хор поет таким образом, что хочется убежать, пение бывает просто мучительным. Что делать в том случае, если не нравится, как поет хор? Я молюсь, но хор мешает.

– Подойти к настоятелю и предложить свои услуги.

– Хорошо. Что ж, будем подводить итоги нашей сегодняшней беседы. Мы поняли, что комфорт и удобство не являются какими-то невозможными для православного богослужения. Но при этом мы должны очень трепетно относиться прежде всего к своей собственной молитве и участвовать  в богослужении всеми силами своими и всей душой своей. Но если у меня болят ноги и я сяду, то в этом случае никто не должен ругать меня и говорить, что я вообще ужасный человек.

– Я начал беседу с притчи и закончу ее притчей. К старцу подошли ученики, возмущенные тем, что некий брат расслаблен. Старец им говорит: «Возьмите прутик, согните его». Они согнули. «Еще согните». Они еще согнули. «Еще согните». – «Нет, отче, если мы будем его дальше сгибать, он сломается». – «Вот так и этот брат».

Главное – с любовью подходить к человеку: и к нашим прихожанам, и к нашим бабушкам. И особенно к детям. Поэтому мы и стараемся создавать удобство, комфортную среду в храме. И, конечно же, в паломничестве; в том числе в медиапространстве.

– Сайт: китеж.рф.

Ведущий Глеб Ильинский

Записала Нина Кирсанова