Беседы с батюшкой. Ответы на вопросы

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает председатель Епархиальной комиссии по социальному служению г. Москвы, настоятель храма в честь Входа Господня в Иерусалим в Бирюлеве (Москва) протоиерей Михаил Потокин. 

– Рад Вас приветствовать в нашей студии! Я всегда это говорю нашим гостям, потому что закончился очень сложный период в жизни всего мира. Слава Богу, что все живы и здоровы.

– Теперь мы можем общаться не по Интернету.

– Да, дай Бог, чтобы все так и оставалось.

Вопрос: «Какой самый страшный грех в православии?»

– Страшный грех – это уже личное дело. Грех относится не к православию, а к грешнику, то есть к человеку. Самый страшный грех – тот, которым я больше всего болен. Спроси у врача: какая болезнь самая страшная? Та, которой ты болен. В Евангелии так сказано: грешный в одном согрешил и во всем. Неверный в одном во всем тоже неверен, уже нарушил закон. Лично у каждого человека есть свои слабые стороны, слабые места. Поэтому для каждого из нас один грех бывает опасен, а другой менее опасен, потому что он нам несвойственен по нашему воспитанию или образу жизни. Опасен именно тот грех, который мне больше всего может навредить, как и болезнь. Если у меня нет к ней иммунитета, значит, она для меня опасна.

– Вопрос телезрителя: «Как правильно отблагодарить Бога за Его милость, благость к нам? Имею в виду не по церковному жанру: молебен благодарственный подать… Как правильно это сделать?»

– Благодарение чаще всего выражается в молитве, так же как мы благодарность больше всего выражаем словом. Благодарственные молитвы – это самое уместное для нас, когда мы говорим о благодарении Богу. Какой молебен, какую молитву и какой акафист Вы выберете, зависит от Вашего вкуса, какой Вам ближе. Но, мне кажется, просто включить в свои ежедневные молитвы какую-то одну, связанную с благодарением святого, Спасителя или Матери Божией, кто Вам помог, было бы уместно. Это будет хорошей жертвой и хорошим напоминанием о том событии, за которое Вы благодарите.

– А если благодарить не молитвой? Сотворить милостыню – это благодарение Бога?

– Конечно. Все, что касается исполнения заповедей по отношению к ближним, сделанное бескорыстно, тоже будет благодарением за тот дар, который вы получили от Бога.

– Мы, отвечая на первый вопрос, говорили, что грех – это болезнь, которой ты сейчас болеешь. Если честно, каждый из нас может прийти с распечаткой грехов и на каждом таинстве исповеди просто ее показывать. По сути, исповедь – это повторение своих повседневных грехов. Бывают очень простые грехи, даже до абсурда доходит. Если  мучает определенная страсть и приходишь только с ней на исповедь, не говоришь свои бытовые грехи, как быть?

– Это понятно по аналогии. В одной из молитв на исповеди есть слова: не скрывай грехов, потому что ты пришел во врачебницу, в больницу, а то выйдешь неисцеленным. Я пришел к доктору и жалуюсь на то, что у меня болит. Я не жалуюсь на то, что болит у всех. Я говорю конкретно о том, что у меня. Мне кажется, здесь очень хорошая ассоциация с болезнью. Там, где болит, где я чувствую себя нехорошо, эти грехи мне и следует исповедовать. Кроме этого, не нужно забывать, что есть вещи, которые я за собой не замечаю. В какой-то момент бывает вдруг такое озарение. Вдруг вижу какое-то воспоминание из своего прошлого, из детства, где я был не прав, что-то нарушил, обидел человека. Я читал у отцов, что это как будто ангел-хранитель напоминает о том,  что ты когда-то сделал и забыл. Есть грехи, которые я ощущаю сейчас, а есть грехи, которые я вообще грехом не считал, о которых забыл, в которых долго не каялся и как-то привык к ним. Здесь как раз есть опасность. Так же, как и в болезни: одна проявилась температурой, врач меня начинает лечить и пытается привести в здоровое состояние, а другая, которую не видно, постепенно гложет и может быть опасней болезни, которая имеет внешние признаки.

Есть два рода грехов: болезненные, которые я ощущаю в себе, и те, которые я не помню, не ощущаю, привык к ним, совесть моя заглохла, я ее заглушил. Чтобы оживить это, нужно то, о чем Вы сказали: список грехов. Раньше даже были хорошие книжки – «В помощь кающимся» Игнатия (Брянчанинова) или «Опыт построения исповеди» Иоанна Крестьянкина. Маленькая брошюрка с перечислением грехов. Но если внимательно прочтешь их и к себе приложишь, я уверен, всегда найдешь в себе что-то новое, на что не обращал внимания, а надо бы. Поэтому такой список, хотя и кажется иногда формальным, бывает полезным. Понятно, список – всего лишь распечатанное на компьютере перечисление грехов. Но какая-то строчка, какое-то слово может дать мне вспомнить то, что со мной когда-то случилось, о чем я забыл, что себе простил.

– Если умолчал о каком-то грехе, как здесь быть?

– Надо найти в себе силы покаяться. Конечно, все мы люди живые, мы стесняемся, боимся, иногда просто не решаемся что-то сказать. Это бывает со всяким. Мне кажется, нормально, что человек какой-то грех не полностью сказал, бывает такое. Нужно знать, что исповедь – это не суд. Это, наоборот, освобождение от того, что нас мучает. Когда после исповеди почувствуешь это освобождение,  будешь больше и больше желать освободиться от того, что тебя тяготит. Как и лекарство: когда оно подействовало, ты просишь его еще.

– Вопрос телезрителя: «Когда люди строили Вавилонскую башню, все были одним народом, говорили на одном языке. Потом Бог разделил людей. Но получилась другая проблема – национальная вражда. Люди по сей день враждуют, дерутся так, что перья летят. Самое страшное убийство – на национальной почве. Бог-то понимал, что все кончится национальной враждой, в чем тогда был замысел такого разделения?»

– На самом деле национальная вражда изначально имеет корни не в языке. Первые люди уже враждовали – это Каин и Авель. Брат убивает брата; не из-за языковых проблем, а из-за зависти. Есть и другие причины вражды. Что касается национального разделения, оно возникло уже после Ноя, когда Хам, Сим и Иафет дали начало разным народам. Но эти народы унаследовали в том числе определенные качества, особенно после Хама. Даже в Священном Писании об этом сказано, хотя это не означает, что они имеют определяющее значение, тем более во времена Нового Завета.

Конечно, национализм не есть признак религиозности человека или его знаний своей национальной культуры и истории. Это, наоборот, признак темноты, обскурантизма; того, что человек находится на низшей ступени человеческого развития. Самое примитивное, что может быть, – это национализм на языковой или национальной почве. Это просто недостаток развития личности, но никак не недостаток языка. Многие народы уживаются, когда разумно поступают. Пример – Россия. Это сложное государство. Сколько у нас разных народов, в том числе представлены практически все мировые религии, но, несмотря на сложности, государство существует уже продолжительное время. Нельзя сказать, что языки, культура и даже религия так сильно разделяют людей. Есть нечто общее в людях, что нас может соединить, но и различия существуют. Что касается вражды, то причиной ее явилось не разделение на языки после вавилонского падения. Оно было раньше, оно случилось в результате отпадения человека от Бога. Тогда появилась вражда между людьми, конкуренция. Эта вражда приводит к трагедии между Каином и Авелем, когда брат убивает брата.

– Мне кажется, в нашей стране не прижилось такое понятие, как расизм. Есть всплески, но они достаточно редки. Это политика государства.

– Мне кажется, это и наследие христианства во многом определяло.

– Мы же говорим: «нет ни эллина, ни иудея». Вроде как христианский Запад, христианская цивилизация. Почему такое происходит?

– Дело в том, что современный расизм во многом берет корни в национальной политике в колониальные времена. У крупных, богатых государств появились колонии. Естественно, что колониальные времена стали фундаментом современного состояния межнациональных, межэтнических, межрасовых отношений. Россия же была лишена удаленных колоний. Это была всегда одна территория, она расширялась. Мы никогда не заставляли народы, которые включала Россия, перенимать нашу культуру.

– И веру тоже.

– Языки оставались те же. Многие народы не имели письменности, пока русские не пришли. Северные народы имели свой язык, но не имели письменности и не могли сохранять свой язык, все богатство языка. Это только в письменности сохраняется. Россия дала письменность многим народам и сохранила многие языки. Мы видим другое отношение. Оно не было связано с использованием этих народов как рабочей силы, как средства обогащения, приобретения благ для России как колониальной державы.

– Это проявление любви даже в геополитическом роде.

– Конечно. Есть разные мнения, но я помню, в Советском Союзе в газетах все время писали, что мы кому-то помогаем. То Кубе помогаем, то Йемену, то Египту. Хотя нельзя сказать, что Советский Союз был очень богат, чтобы всем помогать, но помогали всем, кому можно было. Наверное, это другая политика, другая культура отношений с другими народами.

– Надо это сохранять.

– Да, просто мы в самом начале были в такой ситуации, когда государство многонациональное. Оно не может по-другому. Если бы мы начали уничтожать друг друга, нас бы не осталось. Дом, разделившийся в себе, не устоит. Надо было искать способ объединить людей и исключить вражду среди них.

– Дай Бог, так и останется, все зависит от нас.

Вопрос: «Жалость к себе – это грех? У меня очень несчастная жизнь, болезни, нестабильная психика, постоянные тревоги».

– В каком-то смысле жалость к себе не является грехом, но возбуждает самолюбие. По себе замечаю. Как только начинаешь про себя думать – все плохо сразу. Как только отвлекаешься на работу, на семью, на дела, все худое уходит.

– Все от безделья.

– Нет…Ты усиливаешь в себе то, что не следует делать сильным. У нас и так много самолюбия, тщеславия, уныния, депрессии и так далее. Мы много этим болеем, зачем еще раз к этому обращаться? Нужно знать: как только я обращаюсь к себе, тогда все плохо, я сразу вспоминаю, что все не так. А начинаешь делать какое-то дело, это постепенно забываешь. Глаза боятся, руки делают.

– Вопрос телезрительницы: «Нужно ли прощать человека, который прощения у тебя не просит и не собирается? Думаю, что прощаем-то мы больше для себя. Я слышала выражение: „Хочешь радоваться один час – отомсти, хочешь радоваться всю жизнь – прости“. И в то же время я знаю, что человек будет продолжать делать то, что сделал. Можем ли мы простить авансом человека за то, что он сделал и что будет делать, понимая, что это больше для нас, чем для него?»

– Вы правильно сказали: прощать лучше, чем мстить. Это совершенно очевидно, и не только для христиан, но в христианстве это особенно. Важно еще понимать: нельзя предполагать, что человек и дальше будет так жить. Мы не знаем будущего, не знаем, что с человеком случится, не знаем, отчего у него все это. Нельзя терять надежду на то, что вражда, неприязнь когда-то прекратятся. Самое главное – неприязнь и обида уничтожают нас изнутри. Это постоянная война, которая идет в нашем сердце, в нашем разуме, это внутренняя брань. Держать это в себе неразумно и плохо.

Наконец, в чем цель наших отношений? Не в том, чтобы установить справедливость, наказать худых или поощрить добрых. Но если мы хотим человеку помочь, мы должны избавить его от зла внутри его. Поэтому цель наших отношений – чтобы что-то было конструктивно, чтобы что-то выросло хорошее, если это возможно. Если это невозможно, хотя бы не навреди. А когда мы начинаем злиться, помнить худое, перестаем прощать, то  вредим и себе, и тому человеку, которого не можем простить. Все-таки мы должны рассчитывать на что-то доброе.

– Например, ты успешный человек, у тебя все есть (семья, дети, работа), но ты постоянно вспоминаешь прошлые обиды, как ты был несчастен, ничего у тебя не было. Это тоже проявление греха?

– Да, проявление греха. Но все, что касается прошлого, – это наши фантазии. Мы не такие, как были раньше, мы теперь другие. О чем мы жалеем? В юности мы были другими людьми. Мы стали другими. Вернуться назад невозможно и бессмысленно. Если я начну вести себя как ребенок, меня поместят в сумасшедший дом. Каждому возрасту прилична определенная жизнь, и не надо думать о прошлом. И у Екклесиаста есть слова: никогда не спрашивай, почему прежние времена были лучше. Мы всегда в какой-то фантазии, мы оцениваем неадекватно то, что было с нами. Мы были другие, обстоятельства были другие. Я думаю, вспоминать и жалеть о прошлом или переживать о нем не следует.

– Можно к этому только научно подойти; например, не повторять ошибок.

– Да, но с возрастом у нас появляются новые ошибки. Старые уходят, появляются новые. Вся жизнь – это большой урок. Надо просто уметь его усваивать и соглашаться, когда мы ошиблись, а не оправдывать себя, что «дневник дома забыли».

– Вопрос телезрительницы: «Сегодня читала Послание к Римлянам апостола Павла, он говорит о теле и душе. Человек – единое целое или как? Ведь, по сути, мы работаем на тело. Мы и в вечной жизни будем на это тело работать и бороться с ним? Ведь Господь ел после Воскресения. И вообще что такое человек?»

– Во-первых, конечно, тело нам не враг. Тело, наоборот, друг. Как сказал один из современных проповедников, грех – это не то, что совершает тело, а то, что душа совершает над телом. Например, чревоугодие. Вначале мне приходит мысль вкусно поесть, я воображаю еду, а потом уже начинаю ее есть. Важно понимать роль тела. Тело – это друг, это сосуд, в котором содержится наша жизнь, наша душа. Другое дело, что многое, что мы делаем в жизни, разрушает наше тело. Не только физически. Например, курение вызывает телесное привыкание, но почему мы начинаем курить? Когда человек начинает курить, у него нет никакой потребности в никотине. Люди становятся зависимыми после того, как много лет страдают от этой привычки. Поэтому нельзя говорить, что наше тело виновато в чревоугодии и во всех остальных грехах.

Бог создал тело совершенным и прекрасным, чтобы оно было другом, чтобы мы могли соединить эти два мира – духовный и материальный. Но вследствие грехопадения тело приобрело болезненные свойства. В преображении тело Господа светилось. Я читал рассуждение, что тела первых людей, Адама и Евы, так же светились, излучали свет, поскольку были святы. Этот свет не давал видеть наготы. Почему они не видели наготу? Они не видели форму тела. Когда смотришь на лампочку, не видишь форму лампочки, видишь только свет, который от нее исходит. Я читал такое рассуждение, мне оно очень понравилось. Тело, которое будет у человека по воскресении (мы знаем это по Воскресению Спасителя), будет иметь все личные особенности человека, но несколько другие свойства. Христос вкушал пищу, но телом проходил сквозь стены.

– Говорят, это тоже свойство первого человека.

– Я не знаю, мы в физику не углубляемся. Просто это немного другое тело, чем то, которое имеем мы. Что касается потребности в пище, вспомните, что говорил Христос, когда беседовал с самарянкой. Ученики спрашивали Его: может быть, нужно пищи (они принесли пищу как раз)? Господь отвечал, что пища Его и питие – это слово Божие, творить волю Отца. Что касается пищи в новой жизни, может быть, тело будет нуждаться не столько в пище телесной, сколько в общении с Богом.

– Вопрос: «Если родители крещеные православные, почему у ребенка остается первородный грех?»

– Первородный грех – это какой-то личный грех. Это свойство всей человеческой природы. По-другому мы природу нашу не наследуем, мы никак не можем иначе родиться, как именно в том теле и в разделении души и тела… Конечно, крещение избавляет человека от греха. Но как избавляет? Соединением со Христом. Не мы сами приобретаем такое достоинство: что были плохие и вдруг стали чистенькие. Нет. Христос делает нас чистыми в ту меру, в какую мы можем соединиться с Ним здесь, на земле, потому что Он, будучи Человеком, пришел, чтобы стать с нами единым целым. Поэтому нам необходимо Причастие, а не только крещение.

– И другие таинства.

– Причастие есть принятие Христа в себя. Тогда мы очищаемся, но не своей чистотой мы живем, не отсутствием своих собственных грехов, а именно тем, что в нас есть Христос.

– Вопрос: «Мой сын стал священником. Как мне его называть? Отцом?»

Как быть в этой ситуации, как относиться теперь к сыну?

– Я, честно говоря, не сталкивался с такими вещами, но, мне кажется, отношения родителей с детьми остаются теми же. В церкви можно называть его отцом, а если дома, наверное, можно относиться как к сыну.

– Бывает, в семейных отношениях человек становится выше, чем просто рядовой, благодаря благодати.

– Он все равно сыном остается. Нельзя сказать, что сыновство и отцовство куда-то пропадают.

– Вопрос: «Если человек умер, но не исповедовался (а перед смертью было такое желание, но священника не оказалось рядом), можно ли как-то ему помочь?»

– Во-первых, если было желание, Господь это желание принимает. Мы знаем много случаев из Священной истории и Священного Предания, когда люди некрещеные, принявшие решение перед смертью принять христианство, становились святыми. Среди сорока Севастийских мучеников есть те, которые сначала других стерегли, а потом встали вместе с ними, приняли мучение и крестились фактически в водах Севастийского озера. Ни священника, никого не было.

Нельзя относиться к исповеди формально. Если человек имел глубокое покаяние, но не имел возможности рядом иметь священника, мне кажется, Господь примет его покаяние. Есть еще один пример – молитва царя Манассии, который покаялся перед смертью, Бог простил его, и он остался жив.

– Вопрос: «Есть ли смысл в присутствии на каждой воскресной литургии, если я не причащаюсь еженедельно? Можно ли посещать только вечернюю службу в субботу?»

– Вопрос посещения службы и участия в таинстве Евхаристии важный. Но мне кажется, что можно посещать службу, если я и не причащаюсь, хотя лучше было бы подготовиться, но молитва во время литургии все равно каким-то образом воздействует на нас, даже когда мы не причащаемся. Евхаристия совершается всеми молящимися, не священником. Весь храм совершает Евхаристию. Все молитвы, кроме молитвы во время Херувимской песни, читаются от имени всех (как и дьякон произносит ектеньи от имени всех). Мы все, кто пришел, совершаем таинство. Хорошо, если ты совершаешь таинство и его и причастишься. Но если нет возможности, все равно участие в общей молитве много значит для нас.

– Если не причащаешься, то надо до самого отпуста стоять, до конца, или можно уйти перед причастием?

– Мне кажется, что до отпуста нужно. Просто потому, что это единое целое. Как это разорвать? Разные причины могут быть, чтобы человек не причащался. Конечно, когда-то были оглашенные, которые уходили после молитв об оглашенных, с ними где-то в притворе стояли кающиеся. Но сейчас иные времена. Мне кажется, литургические молитвы настолько хорошие, настолько воздействуют на человека, что если мы уходим, многого себя лишаем. Вопрос не в том, что оставшиеся потерпят какой-то ущерб. Мы потерпим ущерб, потому что  лишаем себя возможности участвовать в этой молитве, хотя не причащаемся по каким-то нашим причинам.

– Вопрос: «Всем православным хорошо известно краткое Серафимово (или Богородичное) молитвенное правило. Можно ли заменять этим правилом утренние и вечерние молитвы?»

– Собственно, так и было Серафимом благословлено для тех, кто имеет разные послушания и не может выделить время на обычные молитвы, такой может совершать эти молитвы утром, вечером, в течение дня. Так Серафим благословлял. Он человек, имеющий уникальный духовный опыт, поэтому мы доверяем его словам и рекомендуем их. Есть люди, которым некогда. У меня были случаи, когда человек плохо видел (перенес операцию на глаза); или особенно пожилой человек: не может читать. Для них это болезненно. А это правило можно читать наизусть. Несколько молитв знаешь наизусть – вот их повторяй, так исполняется молитвенное правило.

– Вопрос: «Внук задал такой вопрос: Бог – Дух, а человека создал по образу и подобию Своему. Но человек имеет физическое тело. Как разъяснить внуку этот вопрос?»

– Бог – это не только Дух. Бог – это Святая Троица: Отец, Сын, Который пришел в теле, и Святой Дух. Бог есть Святая Троица, это некая тайна. Бог создал человека по образу Своему, потому что человек создан не по физическому образу Бога, это не значит, будто человек какая-то Его копия. Не копия. Что важно в троичности? Общение трех Лиц Святой Троицы в любви. Бог создал человека для общения в любви, вот подобие Божие. Мы способны к общению в любви, так же как и Лица Святой Троицы постоянно находятся в этом общении нераздельно, неслиянно. Вот образ Божий в нас – та любовь, которую мы можем иметь, а не телесность.

– Вопрос телезрительницы: «Всех поздравляю с праздником Тихона Медынского, он с нашей Калужской области, это наш святой. Вопрос: что является пожертвованием? То, что сверх десятины, или любая жертва в виде денег или чего-то другого?»

– Пожертвованием может быть всякое дело; и материальное, и нематериальное. Как пишет Давид в 50-м псалме, «жертва Богу дух сокрушен». На самом деле жертва может быть душевная, духовная. Она приносится в покаянии, например. Вопрос жертвы обширный. Вопрос в том, что жертва-то уже принесена: Жертвой является Сам Господь наш Иисус Христос, Который принес Себя в жертву за всех. Какое-то пожертвование может быть, но я считаю, что здесь нужно судить именно духовно, и судить по тому, как мы сами считаем нужным. Каких-то правил здесь не устанавливается, человек сам решает, как он хочет. Может быть, он принесет в жертву свое время и почитает молитвы за кого-нибудь. Много может быть всего. Как сердце наше указывает, надо то и послушать.

– Вопрос: «Если я содержу пьющего сына, не поддерживаю ли я его алкоголизм?»

– Сложно сказать. Так можно дойти и до рассуждения о Боге, Который нас питает, несмотря на то, что мы грешим. Конечно, нужно пытаться противодействовать алкоголизму. Так и Бог часто дает нам болезни, чтобы остановить нас в наших безумствах, которые мы собираемся сделать. Но, с другой стороны, совсем бросить попечение о человеке, который ничего уже не может, тоже сложно. Здесь нужно искать середину, какой-то путь, чтобы все это не на водку шло, не на пропой души. Но человеку остаться без еды невозможно, а если он болен, уже вряд ли себе что-то заработает. Нужно искать некую середину…

– Может, полечить его? Потратить деньги на это.

– Лечить – если он хочет лечиться. В этом вся проблема. Если человек хочет лечиться, он будет лечиться, если не хочет, его никто не заставит. Увы, к сожалению, такая ситуация.

Если разумный человек, можно ему сказать: я тебя кормить не буду. Он скажет: ну ладно, я пойду работать тогда, потому что без еды не могу. Это разумный человек. А алкоголь же убивает всякий разум в человеке. Он в истерику впадет и скажет: а я с собой покончу, есть не буду, помру. И ведь не будет есть. Потому что голова у него уже не в порядке, не так работает, как у человека трезвого. Здесь опасность именно в том, что алкоголизм не только убивает душу, но еще и как психическое заболевание действует на человека, он становится неадекватным в своих поступках. Нужно искать путь аккуратно, чтобы у человека это не вызвало кризиса.

– Очень страшно даже читать эти вопросы. Дай Бог, чтобы это разрешилось.

Вопрос: «Господь говорит: горе тому, через кого соблазны приходят. А если кто-то позавидует, когда делаешь для кого-то доброе дело? Получается, из-за меня кто-то впадает в этот грех, то есть я являюсь источником соблазна? Или я неправильно понимаю?»

– Конечно, неправильно понимаете. Имеется в виду тот соблазн, что касается человеческого греха, страстей. А если человек доброе дело делает и ему завидуют – простите, иудеи Христа тоже обвиняли из зависти, когда Он делал добрые дела. Никакой вины нет человека в том, что он делает доброе дело, а другой, на это глядя, исполняется завистью. Это вина того человека, который завидует, вместо того чтобы радоваться, что есть вообще добрые дела.

– Это не твои проблемы, получается?

– Да. Поэтому невозможно оценивать, как другие посмотрят, как подумают. Делай свои добрые дела, а как другие будут это воспринимать – это их дело.

– Например, поссорился с человеком и просишь прощения искренне; ты, по сути, свою «часть» выполнил. Что там дальше – это уже не твои проблемы...

– Ну да, насильно мил не будешь. Все-таки, как показывает практика, все равно прощение действует. Человек может внешне не простить, но он запомнил, что его простили, а он нет.

– Или почувствует.

– Да. Мы все-таки живые люди. Мы упрямые, мы иногда бываем в себе уверены…

– Гордые.

– Да, но внутри что-то будет меняться.

– Вопрос: «Как относиться к людской подлости? Часто к людям относишься со всей душой, любишь их, а они поступают подло».

– Надо понять, что в мире это неизбежно. Встреча с такими людьми случается на пути у каждого. Практически каждый, сталкиваясь с этим, задает себе такой вопрос. Не нужно унывать, не нужно прекращать делать добрые дела. Нужно понимать, что человек есть человек. В Книге Екклесиаста такие слова: проклят всяк, надеющийся на человека. Что это значит? Человек непостоянный. Когда мы делаем добро, мы не должны надеяться, что нам добром вернут.

– Это как в долг даешь?

– В долг даешь – не жди обратно ничего; или даже жди противоположного тому, что дал. Мы должны делать добро не для того, чтобы его ценили или возвращали, а просто потому, что это есть естественное состояние нашей души. Человек добродетельный по природе своей. Нормальный человек – это человек добродетельный. Ненормальный человек – это человек злой. Добродетель – норма для человека. Если мы возвращаемся к этой норме, к норме возвращается вся наша жизнь, к тому, каким человек был создан.

– А злой человек?

– Он, соответственно, находится в болезненном состоянии.

– То есть он человек хороший, просто у него есть проблемы, болезни.

– Болезненное состояние – большая проблема. Спросишь того, кто болеет, скажет: нет, лучше быть здоровым.

– Как человеку объяснить, что он болен?

– Это он сам должен понять. По-другому никак. Физическая болезнь явная, она о себе кричит, а духовная болезнь бывает неявная. Человек привыкает так жить, ему кажется, все нормально. Он должен определить, что что-то случилось. Бывают в жизни передряги, которые приводят нас к мысли, что что-то не так, а иначе нас не разбудить. Привыкнешь – и будешь так потихоньку жить.

– В Евангелии есть слова: первый раз скажи, второй раз…

– Это когда брат согрешает против тебя, по версии Церкви. Сначала между собой и им это выясни.

– Три попытки.

– Это разные степени. Но это касается именно конфликтных ситуаций, когда в первую очередь нужно с человеком поговорить, если это возможно, если он меня хочет слушать. Должна быть сначала попытка выяснить вопрос между вами, а не идти и рассказывать всем сразу, какой он плохой.

– Так хотя бы будет честно.

– Вообще это норма.

– Какое должно быть отношение к святым маслам, святой воде от разных святых? Кто-то в пищу их добавляет. Как относиться к этому правильно? Больные места принято помазывать святым маслом. Как это правильно делать? Есть какое-то молитвенное правило?

– Я не думаю, что есть какое-то специальное молитвенное правило на помазывание больных мест кроме соборования. Но соборование совершается духовенством, это таинство, где читаются молитвы, которые положено читать священнику. Обычная молитва во время освящения («Во имя Отца и Сына и Святаго Духа») может быть прочитана и в момент освящения, благословения в том числе на помазание святым маслом, если у нас что-то заболело.

– Как вообще к этому нужно относиться?

– «По вере вашей да будет вам».

– Бывает, копится очень много сувениров, их постоянно дарят, потом не знаешь, куда это деть.

– Я стал относиться к этому по-другому, когда узнал, что замироточили простые иконы на фотографиях. Не живописные иконы на доске, написанные древними монахами в древние времена святой водой, а просто фотографии икон… Это значит, что в первую очередь нужна вера. Если вера есть у человека, тогда ему это помогает.

– Бывают заблуждения, магизм, что святое масло тебе поможет.

– Такой магизм везде присутствует, но это не связано именно с маслом. Так же можно относиться и к Евхаристии, и к любому таинству. Виновато не таинство и не масло, виноват человек, который так воспринимает религию. Он может сходить на исповедь, поговорить со священником, как это воспринимать: «Мне хочется получить исцеление – как мне молиться, как к этому относиться?»

– Вопрос: «Как нужно совершать домашнее молитвенное правило? Нужно ли надевать платок?»

– Вообще голову покрывают, когда идут в церковь. Немногие покрывают дома. Мне кажется, и так, и так можно.

– Главное – прилично выглядеть.

– Главное – это сосредоточенность на том, что мы произносим, на слове и молитве, а не на том, как мы одеты. Одежда должна быть аккуратная.

– Вопрос в продолжение: «Можно ли читать Евангелие сидя, если человек пожилой и ему трудно стоять? Можно ли молиться лежа?»

– Люди, которые болеют, только лежа и молятся, что же тут такого?

– А если здоровый, но устал?

– Я тогда говорю: хотя бы начни молиться стоя, первые молитвы прочитай. А потом и силы появляются, дальше уже стоишь до конца. Во всяком случае, начни. Первые-то несколько молитв можешь постоять, две минуты? Потом, глядишь, силы появятся. Не появятся – садись тогда.

Амвросий Оптинский лежал последние годы жизни, лежа принимал всех, кто к нему приходил. У него много болезней было, он был немощный, но совершенно святой старец, удивительный. Болезни – это некие обстоятельства жизни, что поделаешь…

– Вопрос: «Очень хочу исповедоваться, но я сильно заикаюсь. Как мне быть?»

– Тогда стоит написать исповедь. Иногда человек волнуется, от волнения у него начинается заикание, и он стесняется этого. Священнику это никак не мешает принимать исповедь, это только наше внутреннее отношение. Нам неудобно, нам кажется, что мы задерживаем священника. На самом деле это не так, священник может подождать. Никакого тут нет препятствия, просто человек сам волнуется, сам начинает чувствовать неудобство, что-то недоскажет. Можно написать, но надо начать читать самому. Если не получится – тогда дать записочку батюшке, пусть дочитывает.

– Батюшка не страшный.

– Нет, вопрос не в этом, мы сами волнуемся, причем это не зависит от церковного опыта. Я заметил, что и люди, которые давно в Церкви, волнуются перед исповедью, и я сам.

– Перед своей исповедью?

– Да, я сам тоже волнуюсь, бывает такое. Все равно это живое переживание для души, это непросто. Естественно, если есть какие-то недуги (заикание и так далее), человек разволновался и у него не получается сказать что-то, можно написать... А может, и получится.

– Бывают сильные эмоции, особенно у женщин.

– Самое главное, не нужно воспринимать это так, будто священник ждет, что мы сейчас все выпалим за минуту – и быстренько придет следующий. У священника должно быть время; говори столько, сколько считаешь нужным.

– Подведем итог нашей программы.

– Сегодня много говорили про исповедь, покаяние, грехи. Сейчас идет Петровский пост, и мы готовимся к встрече апостольского праздника. Я хочу сказать, что пост – всегда время благодатное, когда нам хорошо совершать какие-то церковные дела, особенно дело покаяния. Господь ждет нас сейчас особенно милостиво, и я желаю всем, чтобы мы время поста провели с духовной пользой для себя, особенно в том, что касается покаяния.

Ведущий Сергей Платонов

Записала Маргарита Попова