Вторая половина. Матушка Анна Мартынова

Порой сами священники признаются, что их семьи живут, образно говоря, в домах с прозрачными стенами: все, что происходит с ними, как на ладони открыто для всех – своих и чужих, близких и далеких, союзников и противников, верующих и неверующих. Но открыта только внешняя сторона жизни, и она, согласитесь, бывает разной. А вот что стоит за внешним, знает только Господь Бог.

Село Покровское Нижнетагильской епархии, улица с красивым названием Майская. В этой половине типового двухквартирного дома живет семья Мартыновых – отца Олега и матушки Анны. Наш разговор с матушкой начался неожиданно.

Матушка Анна (плачет):

– Много есть такого, чего никогда никому не скажешь. Удивляешься тому, что выжили. Вам рассказывать легче, потому что Вы всё это понимаете. Я ведь человек, и один Господь знает, сколько пришлось молиться, чтобы семья не погибла.

Уже несколько лет у Мартыновых длится период испытаний: силы духа, терпения, любви, служения. Период трудный, но спасительный. Да, у каждой семьи свой путь ко Христу и свой крест, но какую его часть несет жена – пожалуй, даже мужу сложно осознать.

Она родилась в Нижнем Тагиле, в семье работящих и творческих родителей, любящих друг друга и своих троих детей: Ксению, Евгению и Анну. Детство младшей дочери было сплошным счастливым днем до четырех с половиной лет, пока в автокатастрофе трагически не погиб папа.

Матушка Анна:

– Пока был жив папа, мы ни в чем не нуждались. Это было райское время. Мы не нуждались ни в чем, и было самое главное – его любовь.

Уход отца разделил жизнь семьи на «до» и «после»: до – благополучная, обеспеченная, спокойная; после – трудная. По словам матушки Анны, проблемы и трудности начали расти как снежный ком. Спустя много лет она уже смотрит на них по-другому.

Матушка Анна:

– Не будь у нас этой трудности, может быть, мы к вере не пришли бы.

Мама Тамара работала на хлебозаводе, где познакомилась и подружилась со своей тезкой, тоже Тамарой. Как-то подруга мамы пришла домой и начала Анютке рассказывать о храмах и монастырях, в которых бывает.

Матушка Анна:

– Она много рассказывала про монастыри. «Представляешь, какая красота, обувь снимают и в храм заходят. Заборов нигде нет, везде ограды из цветов», – рассказывала она о Пюхтицком монастыре. Я сидела слушала, а потом заревела –  начала представлять эту красоту. Я была некрещеная, но как представила эту красоту, у меня сами собой полились слезы.

Душа потянулась не к внешней красоте, а к тому, что было едва уловимым, но близким, родным и настоящим, к тому, что несет мир и свет. Вскоре тетя Тамара стала крестной матерью сначала Ани, а потом и всей семьи. Она привела их в Церковь и научила молиться.

Матушка Анна:

– Она учила меня: «Придешь домой, становись на колени перед иконами и проси себе мужа». Я говорю: «Я не знаю, как просить». Домой пришла, на колени встала, со слезами просила. Я тогда полненькая была, думала, что никому не понравлюсь.

В силу семейных обстоятельств Анна не получила профессию, о которой мечтала. Мечтала она стать художником по росписи подносов, но окончила профессиональное училище и работала на ткацкой фабрике, на хлебозаводе, на «Уралвагонзаводе» и на птицефабрике. Как-то старшая сестра с мужем пригласили ее на семейное торжество. Среди приглашенных был молодой человек, которого она сразу выделила из всех.

Матушка Анна:

– Не знаю, кто кого выбирает в жизни: муж жену или жена мужа, но я выбирала для себя. Я всегда хотела такого парня, с которым бы мне было спокойно, не страшно, который бы меня не обидел. Я посмотрела на него, а батюшка был добрый, и думаю: мне с ним будет не страшно.

Достаточно скоро новый знакомый Олег захотел познакомить Анну со своей мамой. Девушка очень стеснялась, но неловкость сразу прошла, когда она поняла, как ей в этом доме рады.

Матушка Анна:

– Когда мы пришли к нему домой, меня вкусно накормили. Я почувствовала, что это не фальшиво, а по-настоящему. Дома у них обстановка очень простая. А мне и не нужно было, чтобы они были богатые. Они отнеслись ко мне очень хорошо, что меня тронуло до глубины души. Я до сих пор вспоминаю его маму.

Но чувствам молодых людей предстояло пройти проверку временем. Расстались после глупой ссоры, два года не виделись, но Божьим Промыслом встретились вновь, чтобы дальше вместе идти по жизни и нести семейный крест. Их старшему сыну Мише было шесть лет, когда у него обнаружили онкологию – рак крови. Начался мучительный для всех период: походы по врачам, анализы, лечение, тяжелая терапия. Надежда сменялась отчаянием, и наоборот. Трагедия заставила семью еще истовее молиться и просить Божьей помощи. Послушание в Александро-Невском храме в Нижнем Тагиле, поездки по монастырям – в этом матушка Анна черпала силы, чтобы продолжать бороться за жизнь маленького сына.

Матушка Анна:

– Мы с отцом Олегом возили сына по святым местам, думая, что он вылечится. Мы молились, делали за него поклоны, возили его в Троице-Сергиеву лавру. Старец Наум нам сказал про Мишу иносказательно: «У одних родителей был сын». Когда он начал говорить, меня прошибло с ног до головы, я поняла, что это касается нас. «Он будет здоров тогда, когда у них поменяется жизнь», – сказал он после того, и мы успокоились.

Они думали по-земному, продолжая лечиться и верить. Так на их месте делали бы все родители на свете. Одной из последних поездок для ребенка стало паломничество в Тарасково, в Свято-Троицкий Всецарицынский мужской монастырь.

Матушка Анна:

– Там у Миши были сильные приступы. Ему было плохо. Люди мне потом рассказывали, что видели, как он с трудом ходил на службы, весь белый как полотно. Сядет у преподобного Сергия и сидит, молится с братией. Когда болезнь немного отступала и становилось легче, он общался с братией: играл, бегал, подметал. Монахи полюбили его. Шапочку, которую он носил, они оставили себе. Говорят, она помогает тем, кто ее надевает на голову.

Между тем сам мальчик спокойно предупреждал их о том, что неотвратимо должно было случиться.

Матушка Анна:

– Он смотрел в окно и говорил: «Мама, я скоро умру, я точно знаю». Поскольку он говорил это спокойно, без страха и истерики, я не воспринимала его слова серьезно. Говорил он так, как будто ему было что-то открыто. Когда были приступы, он смотрел на меня и говорил: «Мама, мне так плохо». А я смотрю на него и ничего не могу сделать. Ему ставили обезболивающие. Когда ему было плохо, приходили соседи. Он говорил: «Мне ничего не помогает, я все терплю».

В одном из монастырей в ответ на свои слезные мольбы об исцелении Миши матушка Анна услышала поразившие ее слова старца: «Такой крест Господь дал сыну за грехи родителей и за родовые грехи». И благословил молиться о том, чтобы в этой тяжелейшей для матери ситуации свершилась воля Божия.

Матушка Анна:

– Я начала просить. Знаете, как тяжело, когда это касается лично тебя и твоего ребенка. Я всем людям говорю: попробуйте, это все не просто. Я не хвалюсь, но все происходит только с молитвой и с Божьей помощью. Начала просить волю Божию, и он стал таять на глазах.

В день Мишиного ухода у его постели самые близкие непрерывно читали Псалтирь, а матушка Анна читала акафист Богородице «Нечаянная Радость».

Матушка Анна:

–  Когда я читала акафист, то ушла на кухню и там услышала голос: «В двенадцать часов ждите». Это было сказано громко, как будто на всю кухню. Потом я поняла, что это было сказано внутри меня. Он ушел и правда без двадцати двенадцать.

Миша ушел со словами: «Матерь Божия, Господи, заберите меня, я за всех буду молиться».

Матушка Анна:

– Прошло несколько минут полной тишины. Я, как мама, стою над ним и смотрю на его лицо – оно просветлело. Я не могу объяснить, что это было. Черты лица, глазки, ротик, носик – все преобразилось. Он стал красивым. Я смотрю на всех и понимаю по лицам, что никто не видит света от его лица. Да и я видела его лишь какое-то время, потом Господь тихонько все закрыл.

После сакральной тишины, в которой чистая душа отошла ко Господу, наступило земное неуправляемое материнское отчаяние. В один из дней памяти своего сына матушка Анна причастилась, а вернувшись из храма, прилегла.

Матушка Анна:

– Я не успела толком заснуть, как вдруг в тонком сне вижу Мишу на небе. Он смотрит на меня и глазами говорит: «Мама, я же тут, что же ты переживаешь!» А я ему тоже глазами отвечаю: «Миша, спасибо тебе, я успокоилась». Я даже у священников спрашивала про эти сны, ведь при их неправильном понимании можно уйти в прелесть. Батюшки сказали, что это хорошие сны.

Миша, говорит матушка, и сейчас иногда приходит к ней во сне, а его молитвенную поддержку она чувствует. Ей очень нужна такая поддержка, ведь кроме потери ребенка на ее долю выпало столько семейных, физических и духовных испытаний, сколько в судьбах многих других женщин рассыпано по крупицам.

Матушка Анна:

– Я думала, на меня нападет уныние. Все валилось из рук, и ничего не хотелось делать. Молилась: «Господи, как бы себя удержать, остановить, не впасть в уныние». Меня вытягивали и спасали Причастие, Псалтирь и молитва. Молиться перестаю – и все, я безоружная.

Даже со слезами на глазах матушка Анна не жалуется на жизнь, а принимает ее как дар, как Промысл Божий обо всех, за кого молится. Возможно, по ее материнским молитвам дети не отвернулись от Церкви, а выбрали жизнь со Христом. Дочь Мария по образованию преподаватель декоративно-прикладного искусства, стремится найти себя в профессии. Сын Иван учится в Екатеринбургской духовной семинарии.

Матушка Анна:

– Без храма ни за что не спастись. Оттуда идет свежий воздух живой воды. Это все, что меня держит. Слава Богу за то, что хватает сил молиться и за семью, и за других людей.

Сейчас жизнь матушки Анны проходит между домом и храмом. Свои коррективы в ее течение внесла и пандемия, но ведь когда-нибудь она закончится. Хотя и это время спасительное, потому что оно проходит в молитве.

Матушка Анна:

– У меня мечта, я хочу достроить дом, чтобы к нам всегда приезжали люди – погостить, помолиться, пообщаться. Я молюсь, а Господь пусть Сам увидит – надо это для нашей семьи или не надо.

Мы скоро с вами увидимся и продолжим знакомство с семьями священников и их вторыми половинами. До встречи. Мир вашему дому.

Автор и ведущая Елена Саенко

Записала Людмила Кедысь