В смысле. Священник Вячеслав Клименко

Где вечное становится современным? Как диалог помогает молодому настоятелю строить храм и что значит действовать со смирением? На эти вопросы ответит секретарь Кубанского отделения Всемирного Народного Русского Собора, заместитель председателя краевого отделения Императорского православного палестинского общества иерей Вячеслав Клименко, штатный священник храма иконы Божьей Матери «Целительница» и настоятель строящегося храма новомучеников-юристов Иоанна и Юрия поселка Краснодарского.

– Отец Вячеслав, иметь одну из самых больших аудиторий в социальных сетях в Кубанской митрополии и быть настоятелем строящегося храма – это помогает одно другому?

– Быть настоятелем – тяжело, сложно.

– Особенно когда тебе нет еще 30 лет.

– Мне не было 30 лет на тот момент. Это все с подачи покойного владыки Исидора. Он вызвал меня, когда мне было 26 лет, и сказал: «Я хочу, чтобы ты был настоятелем в городе». Что это значит? Я испугался сразу. Он улыбнулся и говорит: «Начни строить храм».

С блогом произошло примерно то же самое. Однажды поехали в Москву, теоретически я изучал подачу информации, массмедиа. Мы решили собрать священников и пытались донести до них такую мысль: если не будем в этом пространстве массмедиа, его займут другие люди. Там есть наши прихожане (потенциальные или существующие), и мы должны быть рядом с ними.

– Как давно это было?

– В 2015 году, девять лет назад.

– И в тот момент это был для Вас шаг в открытый космос?

– У меня не было блога. Да, можно сказать, что это был шаг в открытый космос. У меня была хорошая презентация, я хорошо рассказывал на встрече всю теорию, и вдруг поднимается рука из зала: «А у тебя самого какая аудитория?» Я говорю: «У меня ее нет». – «А чему ты нас пытаешься научить?»

Этот момент был отправной точкой, когда вроде бы надо мной посмеялись, но, приехав обратно в Краснодар, я это рассказал жене. Она говорит: «Слушай, а действительно заведи свой собственный блог». Он почему-то очень быстро разросся, и это дало массу проектов, массу контактов. В конечном счете это завершилось тем, что нашелся человек, который поверил в наши идеи и подарил землю под строительство того храма и социального центра, который сегодня строится. Началось это в каком-то смысле с блога.

– Я помню слоган: «Батюшка, у которого не плачут на крещении». Это было давным-давно, но я его помню. Это запоминающаяся фраза. А сейчас у Вас есть какой-то внутренний лейбл, как бы Вы себя обозначили?

– Наша позиция (или наш внутренний лозунг прихожан) – место, в котором вечное становится современным. Его родили рекламщики. Они увидели все, чем мы занимаемся, и говорят: вы вечные смыслы облекли в доступную для нас форму. В принципе, это то, что делал Христос. Он перелагал известные иудейскому сообществу притчи на новый лад. Скажу так: есть серия книг одного современного атеиста, который говорит, что ни одна другая религия не изменила мир так, как его изменило христианство. И это пишет атеист, популярный сегодня.

– А что очень сильно изменило Вашу жизнь? Так сильно, как христианство изменило человечество.

– Я об этом редко думаю. Может, я боюсь об этом думать, не знаю. Этот путь, о котором я пытаюсь доносить в том числе в блоге или в массмедиа, – путь радости. Он все-таки у многих проходит через скорбь. Многие люди настолько же несчастны, как я в своем пути, потому что мы обретаем Бога не в радости, а изначально в какой-то скорби.

У моей мамы была тяжелая болезнь. Она ее пережила, жива до сих пор, слава Христу. А есть еще любопытство. Я был очень любопытным ребенком. В какой-то момент из-за болезни мама начала ходить в храм, брала меня с собой как старшего ребенка. Родители на тот момент испытывали личный финансовый кризис. И однажды мама говорит: «Мы ничем помочь храму финансово не можем». В тот момент в нашем селе строился храм, я сам сельский паренек, поэтому у меня детская мечта – построить храм, ведь я с детства все это видел.

– А сколько лет было пареньку тогда?

– Еще шалун, но уже задающий вопросы. Не знаю, надо у мамы спросить, лет 12–14. И мама говорит: давай ты потрудишься в храме. Тогда я знакомлюсь со священником этого храма, начинаю задавать ему вопросы, он терпеливо на них отвечает. Потом на мои вопросы начинает дарить книги, а потом говорит: иди в семинарию. Наверное, с этого начинался мой путь. Безумное любопытство.

– Деньги не хотелось зарабатывать? Это было в нулевые; получается, расцвет юности.

– Если смотреть на те времена, я пережил ребенком, наверное, многое. От того, что называют золотой ложкой, до момента голода. Я знаю, что такое обилие и изобилие, что такое крайняя нищета. Поэтому, мне кажется, меня ни то, ни другое не пугает.

– Как этот опыт и отношение к деньгам помогают Вам сейчас собирать деньги на строительство храма?

– У нас был интересный преподаватель в Санкт-Петербургской духовной академии священник Алексей Юдин. У него было такое выражение (оно очень страшное, на мой взгляд): нужно уметь продать Христа.

Христа продать? Я что – Иуда? Это что означает? Он говорит: «Ребята, я очень прошу, поймите правильно мои слова. Вы как будущие священнослужители должны суметь сделать Господа самым ценным в жизни человека, за что он будет согласен положить свою жизнь». То есть у него слово «продать» означает продать не как Иуда или как в магазине продают продукты или товары, а преподнести, убедить, объяснить, то есть сделать Христа действительно самым ценным.

И он объяснял так: «Поймите, бессмертие нашей души Господь нам пообещал, цена бессмертия нашей души – одно Царство Небесное. Кто вам больше даст? Никто и никогда». Поэтому, говорит, никогда ни за что сами не продавайтесь. Не будьте христопродавцами, иудами, коммерсантами, а будьте верными.

– Как Вам это физически помогло?

– Это было так: помолился – и в бой. Не знаем, что будет дальше. Надо просить, как Христос учит: просите – и дано будет вам, ищите – и найдете, толкайте – и вам откроется. Это, наверное, воплощение этих евангельских слов.

Тот сельский священник, к которому я попал, – это мой тесть. Он учил, что надо Писание в жизни употреблять, и тогда все будет нормально.

– А как это произошло, что тот священник в сельском храме, к которому Вы пришли мальчиком, стал Вашим тестем?

– Мы с Аней были знакомы, мы в одной команде КВН играли, на одну секцию дзюдо ходили, хоть учились в разных школах. В храме, естественно, пересекались. Мы в этом году отпраздновали 11 лет супружеской жизни. До этого мы 4,5 года встречались, то есть 15 с половиной лет мы вместе.

– Есть семейные кризисы в жизни христианской семьи?

– Были. Да, мы несколько раз чуть не развелись.

– А что помогает пережить кризис?

– Диалог. Мы научились разговаривать. Знаете, что такое молитва? Это же тоже общение с Богом. И когда мы в произведениях святых прочитываем учение о молитве, то понимаем, что они научились разговаривать с Богом. То же самое – научиться супругам друг с другом разговаривать. Мне кажется, на сегодняшний день это самое важное достижение нашей совместной жизни – мы научились разговаривать. Я не говорю, что мы не ссоримся, что мы друг другом довольны. Много недовольства друг другом, но разговаривать мы научились. Это самое важное. Это то, чему мы пытаемся научить наших детей.

– Я так понимаю, что и в медиа Вы пытаетесь разговаривать прежде всего. И в переговорах с партнерами, с возможными единомышленниками. Это прежде всего тот самый диалог, разговорная его часть.

– Да, однозначно диалог. Причем чему еще очень важному научили меня читатели, зрители этого блога? Некоему смирению. Если мы чуть-чуть отвлечемся от богословия и стандартных богословских пониманий смирения, мне очень нравится, как о смирении говорил мой покойный духовник. Он говорил всегда так: смирение – это способность продолжать действовать в сложившейся ситуации.

Что такое блог? Это много осуждения со стороны других людей, которые тебя не понимают, или им просто нравится осуждать. И я научился быть к этому невосприимчивым.  Допустим, плеснули в тебя грязью, дворником протер, как в машине, – и все, грязь же внутрь, в салон не попала. Вот так же и здесь примерно: плеснули – ну и ладно, ничего страшного.

Это же в каком-то смысле привлекло самых первых прихожан нашего строящегося храма. Мы иногда шутим, что у нас храм атеистов. Что такое «храм атеистов»? Они все – бывшие атеисты, бывшие враги Церкви, те, что были против строительства нашего храма. И сегодня это самые активные прихожане нашего храма.

Мы встретили то же самое осуждение, ту же самую злобу, но уже в жизни. Одно дело – через экран телефона. Можно как угодно себя вести – и тебе затрещину не дадут. А здесь реальный храм, попытка людей устроить какой-нибудь митинг против строительства храма. Я говорю: «Подождите, вы против строительства центра для детей-инвалидов? Вы против того, чтобы здесь улучшалась жизнь? Вы против того, чтобы здесь свалку убрали? Ведь нам земля со свалкой досталась». – «Нет, мы не против».

А вот смотрите – презентация проекта, чем мы будем заниматься, какой уже есть у нас опыт. Плюс колоссальный опыт я получил в храме в честь иконы Богородицы «Целительница», опыт ангельского святого терпения от отца Евгения. Это невероятно. Я молодой священник, сколько мы неудобств доставляли и доставляем отцу Евгению... И он всегда умеет всех между собой помирить, все это потушить, уладить. И это тот опыт, который хочется нести дальше.

В качестве диалога, честного разговора говори все, что ты думаешь, если действительно так думаешь, но выслушай и меня. Вот этому я научился сам, научился смирению в понимании «продолжай действовать», научился слышать остальных: «Давайте сделаем тогда по-другому». Не в плане какого-то компромисса, а в плане преобразования: как ты в этом поучаствуешь.

И это привело к такому удивительному результату, что на бывшей свалке в еще недостроенном храме уже не помещаются люди. К сожалению, в современном мире строительство храма уходит на второе место. Он является дополнением к чему-то. И нужно думать, что мы можем дать этому миру, из-за чего мир скажет: это нам очень нужно. В нашем случае это был как раз социальный центр.

Наши партнеры – это «Инва-студия», «Добрый-Юг», «Дети-лучики», с кем мы постоянно общаемся. Сейчас еще добавились к нам: фонд «Синяя птица», «Китенок» (небольшая организация), Краснодарский ипподром. И все это вместе для чего? Сделать обычным мир для особенных людей.

– А кто еще занимается этой темой особенных детей?

– Прежде всего мы с женой. Это связано с рождением нашего первого малыша. Он родился обычным. Врачи когда-то настаивали на том, чтобы избавиться от него. Жуткое время. Мы все это пережили. И захотелось как-то мир поменять, что ли. Изменить в целом мир, чтобы он стал по-другому относиться к этим детям и их родителям.

– В чем же Ваш смысл?

– Продолжать действовать в сложившейся ситуации. Наверное, так. Смирение – это и есть смысл. По смирению я женился. Это было благословение мамы. Я не хотел. Я хотел монахом быть.

А теперь ваша очередь. Задайте вопрос себе: а в чем же мой смысл? И ищите осмысленные истории наших героев на телеканале и в интернет-пространстве. Полные версии интервью вы можете найти на канале Кубанской митрополии.

Ведущая Елена Деревщукова

Записала Елена Кузоро