Учимся растить любовью. Помогать детям. Каким, где, как? Часть 2

Продолжаем беседовать о том, с чего лучше начинать свой путь в добровольчестве, если есть желание помогать детям в сиротских учреждениях или кризисным семьям. Поговорим на личных примерах, как связан духовный путь с путем доброделания. Узнаем, какие виды помощи бывают и каждый ли доброволец может найти дело по душе. Обсудим тонкие моменты, связанные с работой в социальной сфере. Помогут разбираться в вопросе руководитель центра социальной поддержки и добровольчества «Созидатели» Карина Борзых и руководитель проекта «Социальный кислород. Помощь семьям с детьми-инвалидами» Олеся Киселева, sozidateli.spb.ru.

Мы продолжаем беседовать о том, как организовать помощь детям. В гостях у нас Карина и Олеся, которые представляют организацию «Созидатели» и делятся своим опытом в этом направлении.

– В прошлый раз мы поговорили о том, как люди приходят в добровольчество. У меня остался вопрос, который я не задала. Ваша организация не позиционирует себя как православная, но при этом, насколько я знаю, большинство добровольцев, которые составляют костяк вашей организации, люди верующие. Как вам кажется, это действительно приводит людей в добровольчество с желанием что-то делать для ближнего? Это служение? Расскажите о связи вашей организации с христианством. И связан ли Ваш личный путь с Вашим вероисповеданием?

Карина Борзых, руководитель Центра социальной поддержки и добровольчества «Созидатели»:

– Когда я только задумывалась о волонтерстве и о помощи детям, не могу сказать, что меня привела к этому вера. Скорее добровольчество привело меня к вере. Вот так интересно получилось. Потому что на тот момент у нас образовался такой костяк, что мы собирались вместе, заказывали молебны за детей, которые попадали в больницы. У нас был батюшка, который нас окормлял, общался с нами на сложные темы. Некоторые особо больные детки уходили, к сожалению, и, конечно, такая поддержка нам была очень нужна. Мы ездили в паломнические поездки; и до сих пор ездим все вместе. Это нас очень объединяет. Можно с уверенностью сказать, что большинство наших волонтеров – люди православные.

– Олеся, как это происходило у Вас? Пример Карины мне показался интересным и достаточно редким: когда от добровольчества приходят к вере. Как было у Вас?

Олеся Киселева, руководитель проекта «Социальный кислород. Помощь семьям с детьми-инвалидами»:

– Аналогичная история: сначала я пришла в добровольчество. Хотя я была православной христианкой, крещеной, но мало в чем разбиралась. И уже вместе с Кариной мы ходили на курсы для новоначальных и узнали очень много полезного.

– Для меня это откровение. Я всегда думала, что этот путь пролегает именно в обратном направлении, а оказывается, вот так. Это особенно интересно, есть о чем подумать.

Карина, Вы уже коснулись сложной темы, когда дети уходят и нужна особенная поддержка. Мне кажется, момент выгорания в этой деятельности – очень важный для любого добровольца, и нужно об этом поговорить. У вас этому уделяется внимание? Есть какая-то взаимопомощь внутри коллектива, чтобы человек не уходил из добровольчества раненым, а оставался и откуда-то черпал силы, чтобы помогать дальше и дальше? Как это у вас построено практически?

Карина Борзых:

– Все то, что в нашей организации сейчас работает, все наши правила, мероприятия разработаны и появились не просто так, а на нашем опыте, они наработаны потом и кровью теми людьми, которые стояли у истоков и многое испытали на себе.

Когда я стала помогать в одной из больниц, как я говорила, денно и нощно несколько раз в неделю, спустя примерно год я почувствовала, что больше так не могу. Меня дома практически не было. На тот момент у меня еще не было семьи, и я могла себе такое позволить, но все равно ресурсы человеческие имеют какую-то предельную точку. Тогда на полгода меня вообще выбило из этой деятельности, я даже слышать о ней ничего не хотела. На тот момент у нас еще не было поддерживающих мероприятий, все варились в своем соку, не с кем было поделиться.

Сейчас всех новых волонтеров, которые к нам приходят, мы изначально предупреждаем, что лучше работать не так часто (раз в неделю, раз в две недели, раз в два месяца – кто как может), но регулярно. Это лучше, чем за первую неделю или первый месяц выгореть. Поэтому мы стараемся контролировать работу волонтеров.

На первом этапе они хотят работать каждый день, особенно если приглянулся в больнице какой-то ребенок. Говорят примерно так: «Я хочу к нему, хочу пять раз в неделю его навещать». Мы стараемся в этот момент скорректировать работу волонтера. Мол, сегодня не надо, завтра тоже, приходи через несколько денечков и заметишь, какие изменения в ребенке произошли. И так далее. То есть мы контролируем этот процесс.

Если все-таки координаторы сигнализируют, что нужно обратить внимание на такого-то волонтера, он достаточно много помогает (или волонтер уже проявляет какие-то признаки, что вот-вот выгорит и уйдет), у нас есть психологическая служба с профессиональными психологами. Некоторые из них сами выросли из волонтеров, а кто-то был психологом, а потом тоже стал нашим волонтером. Психологи нас всячески поддерживают, как индивидуально, так и на групповых встречах, им можно о любой проблеме рассказать. И в команде единомышленников всегда найдутся люди, которые прошли тот же путь и могут дать хороший совет и просто тебя выслушают.

Плюс ко всему мы стараемся проводить время друг с другом (про паломнические поездки я уже упомянула), потому что никто тебя так хорошо не поймет, как твой соратник, единомышленник. У нас с Олесей бывает, что я только подумаю, а она эту мысль уже говорит; такое очень часто происходит.

В таком кругу очень комфортно, возникает дружба. Мы надеемся, что в скором времени волонтеры начнут родниться и семьями. Мы стараемся и спортом вместе заниматься; и в паломничества, и на культурные мероприятия выезжаем. Потому что такая работа. Она у нас не событийная, а регулярная, длительная и качественная – и требует постоянной энергетической подпитки, чтобы у человека был ресурс.

– Олеся, расскажите, пожалуйста, стало ли для Вас добровольчество, в которое Вы влились уже давно, средством силы, когда Вы не только оказываете помощь, но и ее получаете?

Олеся Киселева:

– Конечно. Наша команда – это, можно сказать, семья. Ты всех знаешь и в любой момент времени, если что-то случается, можешь сообщить об этом коллегам и услышишь вопрос: «Чем помочь?» Это люди, которые первыми прибегут на помощь, помогут тебе, вылечат твоих родственников (среди наших волонтеров есть и врачи), всячески тебя поддержат: и морально, и физически, и материально.

– Получается, у вас своеобразная большая семья… Карина, как Вы считаете, это не переход каких-то граней? Нужно ли эту семейственность создавать? Или это может помешать совместной работе?

Карина Борзых:

– В нашем случае это не мешает, а помогает. Например, у нас есть больница и санаторий в Выборге (я там была с командой на выезде), где более 140 детей, которые нуждаются во внимании. Наш координатор Наталья, которая в Выборге живет, тебя встретит, отвезет, поможет позаниматься с детьми, направит, всю работу скоординирует, потом еще накормит вкусным обедом. Можно всем вместе, компанией обсудить, что получилось, какой мастер-класс сделали, какое мероприятие будет в следующий раз. И если случилась какая-то проблема в процессе общения с детьми, есть с кем обсудить. Я считаю, что это нам помогает. Честно говоря, я уже не отделяю и свою личную жизнь, и волонтерскую, даже не представляю, как без этого можно жить. Наши семьи, дети и мужья, так или иначе тоже задействованы в этой деятельности, даже если они об этом не подозревают.

– Олеся, Ваш супруг тоже задействован?

– Конечно.

– Давайте поговорим о тех направлениях, которые вы осуществляете, потому что они очень интересны. Олеся, расскажите о том направлении, которое возглавляете Вы. Что оно из себя представляет? Кто его получатели?

Олеся Киселева:

– На данный момент у нас порядка ста семей с детьми-инвалидами. Инвалидность может быть различной: это дети с ДЦП, аутизмом, различными синдромами, поражениями, состояниями после младенческих инсультов. Диагнозы разные, но объединяет все семьи одно – им очень нужна помощь и поддержка. Иногда можно внешне не наблюдать потребность в помощи, но такая потребность всегда есть.

Мы подключаемся с разных сторон. У нас есть психолог, он может помочь и мамам, и волонтерам, которые ходят в семью. И здесь отдельно можно рассказать о том, чем занимаются волонтеры в семьях. Они могут погулять с ребенком, позаниматься, искупать его. Могут делать мелкий или даже крупный домашний ремонт. Могут оказать автопомощь, информационную поддержку, сопроводить в какие-то учреждения. То есть мы стараемся со всех сторон семью поддерживать. Даже оказываем материальную поддержку по возможности. Они всегда знают, что у них есть мы, что мы всегда подключимся и в любой момент поддержим. Это регулярный процесс.

Я считаю, это очень важно и для самой семьи, и для добровольца, который ходит в семью, видит всю ситуацию, понимает, как мамам нужна помощь. Это очень важно для развития милосердия в обществе. Наши волонтеры ведь рассказывают об этом в своих семьях, друзьям.

Наши мамы отмечают, что за последнее десятилетие отношение к семьям с детьми-инвалидами стало намного лучше. Есть такая проблема, приходится сталкиваться с негативом со стороны общества, непониманием, иногда с откровенным хамством. Маме и так плохо, она мучается чувством вины, у нее бесконечный стресс, переживания, вся ее жизнь – постоянные реабилитации, забота о ребенке, она забывает о себе, своих насущных потребностях, самореализации, и тут еще добавляется такая проблема, что общество относится к этому как-то неправильно.

Поэтому мы стараемся работать со всех сторон, в том числе проводим уроки милосердия в школах и считаем это тоже очень важным моментом. Мы рассказываем детям о том, кто такие добровольцы, о детях в больницах, детях с инвалидностью, о том, как правильно себя вести, как помочь слепому, как общаться с ребенком на коляске. Дети на это потрясающе реагируют, особенно младшие классы. Мы проводим интерактивные игры, они отвечают на вопросы. Это очень интересно и полезно, в том числе и нам.

– Здорово! Не знала о ваших проектах со школами, хотя о многих ваших проектах я уже рассказывала. Например, инклюзивный театр «Светлячки», который мы упоминали в прошлой программе, действительно уникален даже для Санкт-Петербурга, уже не говорю о каких-то маленьких городах, где мамы особенных детей о таком только мечтают. Расскажите об этом.

Олеся Киселева:

– Раньше этот проект входил в помощь семьям с детьми-инвалидами, сейчас он получил самостоятельную историю. Благодаря поддержке Фонда культурных инициатив нам удалось его развить, у нас появились педагоги по вокалу, актерскому мастерству, ребята занимаются ритмикой. Это уже практически профессиональный театр, и он действительно уникальный. Есть некоторое количество студий в городе, но это студии, а у нас именно театр. Дети раскрываются, становятся совершенно другими спустя уже несколько занятий. У тех детей, которые занимаются уже несколько сезонов, – значительные изменения.

В октябре прошлого года мы ездили вместе в Сочи на фестиваль – наш спектакль вышел в финал конкурса «Сотворчество талантов». Там нам представилась возможность близко общаться с детками и родителями. То, что мы услышали от родителей, – это потрясающе! Они говорили, что значит для детей театр. Это такое место силы, которое вдохновляет и детей, и родителей, теперь и нас тоже.

– Напомню нашим телезрителям, что мы снимали об этом театре передачу. Это был очень трогательный выпуск, я сама его очень люблю. Хочу сказать тем, кто не смотрел, что на сцене одновременно находятся и нормотипичные дети, и дети на колясках, и дети с ментальными нарушениями. Мне кажется, вы никому не отказываете и всех, кто желает принять участие в вашей театральной деятельности, готовы принимать. По-моему, это здорово.

Карина, расскажите еще о проектах, которые у вас есть и которые чем-то отличаются от других в нашем городе.

Карина Борзых:

– У нас есть направление «Феникс» – помощь детям в детских учреждениях (приюты, центры содействия семейному воспитанию). Здесь мы стараемся все наши мероприятия направить на социализацию детей. Модное слово, которое звучит в последнее время очень часто. Что же это такое? Мы учим детей всему тому, что умеем сами: как сходить в магазин, как оплатить квитанции, как общаться с людьми, как обратиться к продавцу в магазине. Для нас это кажется обыденностью, мы уже не обращаем внимания на значение этих действий, делаем все на автомате, а у детей нет такого навыка, они не развиты в этом плане, мы убеждались в этом неоднократно. Например, приходя в магазин, дети не понимают, какую одежду нужно купить, какая по сезону, а какая нет, что такое пятьдесят рублей и пятьсот рублей, какая между ними разница. Поэтому мы стараемся их максимально подготовить на выходе. Мы обучаем их и финансовой грамотности.

Сейчас в этих учреждениях развивается репетиторство, потому что учеба дает детям возможность большего выбора, когда они вступят во взрослую жизнь. Поэтому наши девочки регулярно приходят к детям, занимаются по предметам. Но здесь скрывается не только желание помочь ребенку конкретно по математике или по русскому языку, а желание стать ребенку другом, наставником, примером, тем взрослым, к которому ребенок может обратиться в любой момент. Мы хотим, чтобы ребенок чувствовал плечо, поддержку, знал, что он может обратиться к такому человеку в случае каких-то проблем, сомнений, вопросов.

Мы видим, как длительное общение с одними и теми же людьми сближает воспитанника и волонтера, это перерастает в дружбу, наставничество. Некоторые случаи способствуют тому, что появляются гостевые семьи, а иногда детей совсем забирают из детских домов. Вот такое интересное направление. И все время у нас появляются новые учреждения.

Про больницы еще раз могу вкратце рассказать. В больницы ведь попадают не только дети-сироты, но иногда дети из неполных или многодетных семей. Допустим, мама сама попала в больницу, а у ребенка, кроме мамы, больше никого нет, и ребенок в этот момент тоже находится на лечении. Что делать? Ребенок в больнице один. Иногда таким детям тяжелее, чем ребенку детдомовскому, потому что была мама, а теперь вдруг незнакомые стены, болезненные процедуры. В таких случаях волонтеры тоже помогают. Это направление «Вместо мамы». Наш девиз – ребенок в больнице не должен быть один, не важно, откуда он и по какой причине туда поступил. На весь период сопровождения мы его кормим, переодеваем, умываем, сопровождаем на процедуры, помогаем восстанавливаться после операции, организовываем досуг, всячески подбадриваем, морально поддерживаем.

В этом больничном направлении еще есть выезды за пределы больницы; это для тех деток, которые находятся на лечении достаточно длительное время и прибывают в больницу из разных регионов со всей России. Иногда лечение длится по полгода. В Федеральном центре реабилитации инвалидов имени Альбрехта таких детей достаточно много, и мы стараемся разнообразить их досуг: в данном случае вместе с родителями вывозим деток на разные экскурсии, выставки, мероприятия, чтобы показать наш красивый город и немножко отвлечь их от серых больничных будней.

Также в больницах есть направление «Созидарики»: детки, пока находятся на лечении, занимаются на разных творческих, развивающих, обучающих мастер-классах. Волонтеры регулярно приходят и проводят такие мероприятия.

– Вы затронули такой тонкий и сложный вопрос, который обязательно нужно рассмотреть, – взаимоотношения между волонтером и подопечным. Одно дело, когда это помощь семье: тут все просто и понятно, хотя тоже есть свои сложности. Но когда речь идет о детях без семьи, наверное, каждый волонтер сталкивается с дилеммой, должен ли он взять этого ребенка. Или ребенок будет питать такую надежду, будет надеяться, что его заберут в семью. К тому же это огромная ответственность – выстраивать личные отношения с подопечным ребенком. Посещают мысли: «А если я не справлюсь? А если у меня изменятся обстоятельства? А если мне надоест или наступит выгорание? А если возникнут обстоятельства, которые заставят оставить волонтерство? Что же тогда будет с ребенком, которого я приручил?..» Мне кажется, это очень сложно. Как вы внутри своего коллектива обсуждаете этот вопрос и как его решаете для себя?

Олеся Киселева:

– Мы обязательно проводим обучение по этой теме. С самого начала на открытых встречах, где мы знакомимся с потенциальными волонтерами, уже затрагиваем этот вопрос, рассказываем о своем опыте. И далее у нас очень много обучения с психологами, где мы разбираем эту ситуацию. У нас есть свои принципы, о которых Карина более подробно расскажет.

– Карина, озвучьте эти принципы.

Карина Борзых:

– Так как к нам приходят изначально неравнодушные люди, то, конечно же, иногда такое прикипание происходит, и нередки случаи, когда волонтер больше и чаще начинает ходить к одному и тому же ребенку. Я тоже через это проходила, до сих пор сердце не на месте, периодически вспоминаешь, смотришь фотографии и переживаешь, как он там. Иногда еще и звонишь, спрашиваешь, как он сейчас. Это, наверное, в какой-то степени неизбежно, и это нормально, потому что люди, как я сказала, неравнодушны, они не могут не испытывать эмоций, и прикипание иногда происходит.

Зная об этой проблеме, мы можем предупреждать волонтеров, что мы и делаем. Приходя к ребенку, нужно обозначить: «Меня зовут Карина. Мы с тобой сегодня на шесть часов, можем вместе провести досуг. Мы будем обедать, потом пойдем на прогулку (если есть такая возможность в больнице)». То есть волонтер изначально честен перед ребенком, он рассказывает, кто он такой и о тех видах деятельности, которыми они будут заниматься вместе. Он не говорит: «Я пришел тебя забрать». Он говорит: «Я волонтер, я твой друг на эти шесть часов. Ты ко мне можешь обращаться за помощью, мы можем с тобой активно взаимодействовать. Если не хочешь – я просто посижу с тобой рядом, и ты будешь знать, что рядом с тобой кто-то есть».

И для волонтеров мы очерчиваем границы волонтерской помощи. Мы никак не могли повлиять на жизнь ребенка, поступившего в больницу, до того, как мы его узнали, и чаше всего не можем повлиять на его жизнь после того, как он выпишется из больницы (за тем редким исключением, если волонтер не заберет этого ребенка в семью, что тоже случалось). Но в период госпитализации ребенка – две недели, месяц, а иногда и полгода – мы можем каждый день наполнить любовью, теплом, лаской. И кто знает, может быть, это будет единственный период в жизни этого ребенка, когда он это получит. Потому что, вернувшись потом обратно, он, может быть, и не попадет в семью.

– Мне хотелось бы, что вы озвучили, ждете ли вы еще волонтеров. Или у вас их достаточно и всем хватает работы? Если ждете – как вас найти тем, кто захочет присоединиться к вашей деятельности?

Олеся Киселева:

– Мы обязательно ждем новых волонтеров. Мы проводим набор примерно раз в две недели. Информацию можно найти на нашем сайте, там есть все контакты, можно заполнить форму.

И хотелось бы еще такой момент обговорить. К нам часто обращаются люди, мол, вы такие молодцы, а мы очень эмоциональные, поэтому помогать не можем. Мы считаем, что такая ранимость – это просто боязнь человека выйти из зоны комфорта. И хочется пожелать всем не бояться выходить из зоны комфорта, потому что в жизни очень много замечательного и чудесного.

– Спасибо большое! Благодарю вас за интересную беседу. Мне кажется, ваш пример такой заразительный, что наверняка в чьем-то сердце тоже прорастет желание помогать.

Автор и ведущая программы Марина Ланская

Записала Нина Кирсанова