Учимся растить любовью. Подростковые страхи

Подростковым страхам посвящен наш очередной выпуск. Если в прошлый раз мы говорили о том, откуда берутся детские страхи и как с ними можно работать, то в этот раз обсудим страхи, которые сложно распознать и не так просто преодолеть. Смерть, болезни, потеря близких, боязнь не найти свое место в жизни - вот то, о чем беспокоятся подростки, но редко рассказывают своим родителям. С этой проблемой будем разбираться вместе с психологом Марией Василенко.

– Недавно мы начали разговор о детских страхах, сегодня его продолжим и поговорим о страхах подростковых.

Мы не зря выделили подростковые страхи в отдельный разговор. Телезритель очень редко задает вопрос о подростковых страхах, и не потому, что этих страхов нет, а потому, что подростки не делятся своими тревожными состояниями, родители всего лишь считывают проблему. Например, «мой ребенок не ходит к врачам, его нельзя заставить пойти к врачу», «не хочет общаться с новыми людьми, с кем-то знакомиться». И тут, вполне вероятно, может скрываться страх смерти,  новых людей,  потери близких, страх врачей, страх за собственную жизнь. То есть это те самые страхи, которые неизбежно появляются в подростковом возрасте, просто родители о них ничего не знают. А помощь-то подростку все равно нужна.

– Вы затронули  интересную, глубокую, очень важную тему. Я работаю с подростками не только в профориентации, родители приводят подростков с расстройствами,  в тревожных состояниях. Хотела бы начать с того, чтобы квалифицировать страхи. Они могут быть биологические – когда угроза связана, как нам кажется, непосредственно с нашей жизнью, это страх высоты, страх собак и так далее; социальные страхи – когда мы боимся оценки, когда есть угроза нашей системе ценностей; экзистенциальные – это страхи высшего порядка, когда человек задумывается: зачем я живу, вдруг не угадаю, не узнаю и не реализую Промысл о себе (в верующей семье говорят: миссию, предназначение).

Есть как минимум два отличия между детскими страхами и подростковыми. Первое в том, что дети, если боятся, всегда вам об этом сообщат: боюсь идти в комнату, не выключай свет; боюсь ехать на лифте; не хочу есть эту еду. Даже если это кажется бредом, по крайней мере, ребенок об этом скажет, важно не пропустить это мимо ушей. А подросток нет. Как сказала мама одного моего клиента, мальчика 13 лет: «Я позеленею, пока спрошу, что с ним случилось». Все нормально, он общается, они смотрят кино, шутят, он что-то рассказывает и вдруг начинает плакать или у него резко меняется настроение. Нужно обращать внимание на резкую смену настроения у подростков. Мама его начинает спрашивать: «Дорогой мой, что с тобой случилось? Только что мы с тобой общались, смотрели кино, играли». Он говорит: ничего. Или: сам не знаю. В этом случае родителям нужно начать чуть-чуть тревожиться.

Кстати, не всегда страхи играют плохую роль. Они предупреждают нас о том, что есть опасность. И это уже реальная опасность, которая подобралась к ребенку. Здесь родителям стоит отвести ребенка как минимум к психологу, а лучше к детскому психиатру, не нужно пренебрегать помощью специалиста, потому что, бывает, латентная депрессия проявляется такими тревожными состояниями. Он все время спит, много ест или мало, следит за фигурой, модничает – говорят родители. А на самом деле у него протекает скрытая депрессия, которую называют: депрессивно-тревожное расстройство. Тревога настолько много забирает психической энергии, сил, что подростку ничего не хочется, он входит в состояние абсолютной пассивности. Нужно здесь быть очень внимательным.  Первое отличие: дети рассказывают о себе, а подростки это скрывают.

Второе отличие в том, что по классификации страхи, тревожные состояния у подростков связаны с социализацией. Это ведущая деятельность подростка – встроиться в социум. Основная тема, о чем думает подросток, – это самооценка, самоценность (это разные вещи), место в обществе: с одной стороны, я хочу быть очень оригинальным и неповторимым, с другой  хочу быть в коллективе; значит, нужно играть по тем правилам, которые есть в этой группе. И вызывает тревожное состояние то, как это совместить.

Подросток очень быстро растет, я сравниваю это с тем, как Алиса в Зазеркалье откусила от волшебного гриба и растет, растет, уже подпирает потолок, ей уже не хватает места. И она говорит: какая-то метаморфоза, что-то со мной случилось... Вот то же самое по ощущениям происходит с нашими детьми, с нашими взрослеющими мальчиками и девочками.

– И это тоже сопряжено с какими-то страхами?

– Да, это страх взросления. У девочки происходят одни физиологические изменения, у мальчиков другие, и, может, вначале не очень эстетично это выглядит, те же акне… Этот страх изменений так  психологами и диагностируется. Человек боится изменений. Это нормально. Если бы сейчас мы с вами начали расти или уменьшаться или у нас выросли бы уши или крылья, наверно, мы бы тоже заволновались.

– Получается, эти страхи в основном  нормальные. Что же делать родителям? В прошлый раз мы с Вами подробно говорили о том, как не надо поступать в отношении детских страхов: нельзя их высмеивать, надо обязательно принимать, какими бы они ни казались нам поверхностными и глупыми (страх ветра, например). Это как раз может быть признаком чего-то страшного. С подростками так же? Внимательно относиться к любым их страхам? И как их угадывать, если подростки, как Вы сказали, не рассказывают о них?

– Да. Как раз об этом хотела дальше рассказать. На самом деле главная проблема – это отсутствие понимания между родителями и детьми. В детстве закладывается чувство эмоциональной привязанности, доверия, безопасности, истинности и искренности контакта между родителями и детьми.

Этот этап плавно перерастает в подростковый период. У девочек подростковый возраст начинается в 10 лет, у мальчиков в 11 лет. Вам будет легче по этому мостику перейти и перевести своего ребенка во взрослую жизнь, когда окончательно произойдет сепарация. Если этот мостик не выстроен, можно его начать выстраивать, как говорится, с колес. Если этого мостика в принципе нет,  никто не уделяет этому внимания, конечно, вы будете как два берега и никакого сообщения между двумя берегами, если моста нет, не происходит. Отсутствие понимания – это основная причина. Если мы имеем теплые взаимоотношения с подростком, то нам совсем нетрудно будет спросить о чем-то ребенка, задать ему вопросы. Здесь важно не просто говорить: «Не бойся, я вижу, с тобой что-то не то», а задавать так называемые коучинговые вопросы: «А как ты думаешь, почему это происходит? А вот в прошлой сложной ситуации что тебе помогло? А как ты думаешь, если ты это сделаешь, какие будут результаты?» Если вы не задавали таких вопросов ребенку раньше, то стоит подготовиться, даже, может быть, сходить на сессию к психологу, коучу, сказать: «Хочу поговорить с сыном (или дочерью), какие коучинговые вопросы я могу задать так, чтобы не давить на него, но выявить его состояние?» Это совершенно несложно сделать.

Я всегда подросткам говорю, но и родителям об этом желательно знать: можно записать все свои самые ведущие страхи, а рядом написать в колонке, что я делаю, когда у меня это происходит. Например, один из ведущих страхов – страх изменений, страх неприятия обществом, страх обучаемого, страх свободы, потому что я совсем скоро отделюсь от родительской семьи. С одной стороны, я хочу свободы, с другой стороны,  ее боюсь. И это уже основополагающий экзистенциальный страх. Многие взрослые боятся свободы.

– И неизвестности.

– Да. Когда публичное выступление, например, или когда ребенок отвечает у доски, есть страх. Записываем, какие у нас есть физиологические проявления; например, я начинаю потеть, краснеть и потом еще больше стесняюсь, у меня дрожит голос, я начинаю грызть ногти, девочки могут накручивать волосы на палец и так далее. Все видят, что я боюсь, тревожусь, и получается страх страха. Подросток выписывает один или вместе с родителями на листочек, какие самые частые страхи у него и что он делает. В третьей колонке он выписывает, что  мог бы делать. Вот эту третью колонку можно было бы заполнить вместе с родителями, у них больше опыта, они могут предложить больше вариантов.  Можно говорить не очень директивно. Я много выступаю и своему сыну говорила, когда он в свое время боялся у доски отвечать, что если я сильно боюсь, значит, должна лучше подготовиться. Если я выступаю 50 минут, должна найти информации на два часа, чтобы ответить на возможные вопросы; соответственно, моя тревожность падает. Страх в подростковом возрасте в этом случае играет положительную роль: он будет дисциплинировать подростка. Подросток будет приобретать больше знаний.

И я бы еще сказала родителям: там, где безделье, рождаются страхи; в подростковом возрасте в том числе. Тревоги там, где у подростка нет системы. Ребенку-подростку родители должны помочь создать систему жизни, концепцию его ближайшей недели, дня, года. Это не для того, чтобы он был больше дисциплинированный, хотя это тоже неплохо, но это снижает тревожность. Любая система, которая есть в жизни, снижает тревожность.

– Вы говорите, что нужна занятость, но часто дети-подростки очень заняты, в основном учебой. Может быть, тут страдает другая сторона? Нет досуга, нет приятных развлечений и так далее. Что коренится в таком страхе? Один из самых распространенных страхов подростков, который действительно их повергает в ступор, а иногда и доводит до самоубийства (этим летом было несколько таких новостей в Санкт-Петербурге), когда дети боятся экзаменов, что они их не сдадут или сдадут плохо. Эти страхи пугают родителей больше всего. И сейчас родители, которые читают такие тревожные новости, когда девятиклассник, не сдавший ГИА, кончает жизнь самоубийством, понимают, что не надо нацеливать их все время на обучение, все-таки не делать это единственным, основополагающим видом его деятельности…

– Есть два важнейших страха, которые связаны с тем, когда меняется система ценностей у подростка. Первый страх – это не оправдать ожиданий, в первую очередь родителей, и второй страх – неполноценности своего «я». У меня есть такой метод, когда подростки приходят на профориентацию, когда раскладывают около 30 карточек с названиями и 8 цветных карточек. Подростки раскладывают эти 30 карточек в зависимости от того, насколько приятен им тот или иной цвет. И есть две карточки: «реальное я» и «идеальное я».

И есть интерпретация. Если мои реальное и идеальное «я» находятся далеко друг от друга, я вижу себя совершенным ничтожеством, а хочется быть кем-то. И это повергает подростка в уныние. Когда родители с ужасом, волнением и трепетом смотрят новости, не надо никуда бежать, нужно посмотреть в зеркало. Мы все хотим для своих детей лучшего будущего, и образование – это важнейшая составляющая социализации и будущего молодого человека. Но, бывает, настолько много своих нереализованных амбиций вкладывается в будущее ребенка и его развивают настолько тщательно, много и бесконечно, что ребенок к 9–11 классу совершенно опустошен, он просто разрывается между всем.

Я говорила про систему. В ней должны быть три составляющие. Первая – это учеба, образование и все, что связано с развитием; вторая – все, что связано с физической культурой,  телесным здоровьем; и третья – это, конечно, какие-то увлечения, творчество, общение с друзьями и так далее. Приоритеты, конечно, расставляются, но с 10–11 лет эти три составляющие должны быть примерно одинаковые. Если будет хорошее здоровье, если ребенок будет хорошо высыпаться, если у него будут хорошие отношения с друзьями, то и учиться он будет хорошо.

Но есть установка, что ты должен быть тем или другим. Если родители живут под грузом своих нереализованных потребностей, амбиций, то таких родителей я приглашаю на программу с моей коллегой, Анжеликой Ефимовой, тоже из епархиального общества православных психологов Санкт-Петербурга. Очень большое количество желающих. Группа проводится на базе Казанского собора Санкт-Петербурга. В прошлом году было две группы. Группа набирается два раза в год, это обычно осень и весна, примерно сентябрь и март. Такие родители очень помогут своим детям подросткового возраста, если поймут, что их жизни и их промысел о себе – это отдельная очень важная страница их жизни. Наша группа называется «Развивающий диалог». Она нацелена на православных христиан, психологическую культуру православных христиан. «Развивающий диалог» нужно вести родителям самим с собой, понимать, кто я, почему  хочу вложить свои мечты в ребенка. Здесь, конечно, мы пресекаем стремление ребенка реализовывать мечты мамы и папы.

– Наша целевая аудитория – это не только Санкт-Петербург. Наши телезрители живут где угодно, за пределами России в том числе. Можно ли к вашим занятиям присоединиться онлайн, как сейчас принято?

– Эта группа пока только очная. У нас был формат онлайн прошлой весной, когда была пандемия. У нас был такой опыт. Но сейчас пока только очные душевные встречи. Но много запросов, поэтому в ближайшее время будет и онлайн-формат.

Ведущая Марина Ланская

Записала Анна Вострокнутова