Учимся растить любовью. Дефектология

Церковь всегда отличалась милосердным отношением к людям с особенными потребностями, об этом знают все. Но лишь немногие знают, что отечественная дефектология как прикладная наука родилась в лоне православной Церкви. Речь не только о первых приютах для детей с ментальными нарушениями, но и о системной работе с ними по методикам, актуальным и в наши дни. Подробнее - в нашем выпуске. 

Церковь помогает многим страждущим, в том числе и семьям с особыми детьми. Но почему-то принято считать, что в этой помощи гораздо больше милосердия, чем профессионализма. Однако это не так: отечественная дефектология зарождалась именно в лоне Церкви. О том, как это было и во что переросло сейчас, вы узнаете из нашего сегодняшнего выпуска.

Надежда Сергеевна Арзамасцева, директор Благотворительного фонда святой Матроны Московской:

– Когда мы по понедельникам ходим на молебен, то берем эти кружки и что с ними делаем? Вставляем в них свечу. Попробуй! Наоборот: красивой стороной вверх. Вставляй. Держи. Теперь воск капает?

Ваня, воспитанник фонда:

– Нет.

Надежда Сергеевна Арзамасцева:

– Удобно?

Ваня:

– Да.

Надежда Сергеевна Арзамасцева:

– Эти кружки у нас берет Преображенский собор и подворье Соловецкого монастыря: там часто проводят отпевания, соборования, и пол портится от капающего со свеч воска. А Ваню называют мастером по кружкам.

Ваня, покажи, как ты их делаешь, с самого начала, как вырезаешь.

Ваня приходит в центр Благотворительного фонда Матроны Московской при социальном отделе епархии чаще других. Иногда он проводит здесь весь день. Кроме доброжелательной атмосферы, друзей, здесь Ваня обретает уверенность в себе и радость от того, что его труд приносит пользу.

Ожидать от Церкви милосердного отношения к людям с особыми потребностями − привычно и естественно. Но глубоких знаний в области дефектологии и эффективных методик реабилитации от православных центров редко ожидают. И это ошибка. Милосердие и профессионализм в этой сфере со стороны церковных инициатив исторически идут бок о бок. Так было с самого начала зарождения отечественной дефектологии.

Надежда Сергеевна Арзамасцева:

– Милосердие должно двигаться вместе с профессионализмом, иначе мы можем не получить должного результата. Одного только сострадания и милосердия недостаточно. Сегодня у нас интересная тема, связанная с удивительной личностью, − Екатериной Константиновной Грачевой. Она начинала как милосердная христианка, а пришла к тому, что стала специалистом высокого профиля, основательницей отечественной дефектологии, или, как сейчас называют, специальной коррекционной педагогики.

Екатерина Константиновна написала множество методик, по которым и сейчас мы можем работать в Церкви. Даже человек без образования сможет получить знания и стать специалистом: появится возможность обучения благодаря вышедшей у нас книге с описанием методик, которая будет выложена в открытом доступе, с ней можно будет ознакомиться. Потому что работать, опираясь лишь на милосердие и не зная особенностей детей и взрослых с отклонениями, не получится. Нужен опыт, практика и определенные методики.

Кто же такая Екатерина Грачева и какова ее роль в основании отечественной дефектологии, рассказывает исторический очерк, недавно выпущенный в Санкт-Петербургской епархии. Автор очерка – Татьяна Александровна Трефилова – всю жизнь посвятила изучению этого вопроса.

Татьяна Александровна Трефилова, дефектолог, автор очерка об истории отечественной дефектологии:

– Когда после окончания дефектологического факультета института имени Герцена я начала работать в Павловском детском доме для детей с особо сложными нарушениями развития, я поняла, что не умею этого делать. В институте этому не учили: нас ориентировали на вспомогательную школу, на преподавание в школе для умственно отсталых детей, как их тогда называли. Приступив к работе, я поняла, что работать у меня не получается, я ничего об этом не знаю. Тогда я вспомнила фотографию одной женщины из нашего учебника по истории олигофренопедагогики.

Эта женщина – Екатерина Константиновна Грачева – заинтересовала меня тем, что на фотографиях в учебниках советского времени (а я окончила институт в 1982 году) была всегда в платке. Я поняла, что такой внешний вид имеет отношение к Церкви, но какое именно, мне было тогда непонятно. Лишь потом стало ясно, что это не одеяние монахини, а косынка сестры милосердия. Вот тогда, еще в 1982 году, совершенно молодым специалистом я пошла в публичную библиотеку, заказала книги Грачевой и стала их читать.

В основу методики Екатерины Грачевой по работе с детьми, страдающими умственными нарушениями, лег принцип принятия и любви.

Татьяна Александровна Трефилова:

– Книги Екатерины Константиновны в послереволюционное время не переиздавались: в годы советской власти они были почему-то забыты. Я стала их очень внимательно читать. Во-первых, мне это было нужно непосредственно для работы. Во-вторых, в этих книгах мне открылась удивительная жизнь, которая меня потрясла, и я заинтересовалась. Книги Грачевой в первую очередь написаны о любви к ребенку: к этим несчастным детям, которых никто не любит, общество  их презирает и называет неполноценными.

Я заказала книгу Екатерины Грачевой «Беседы с сестрами-нянями о воспитании и развитии детей-идиотов и эпилептиков». Это сейчас слово «идиот» стало почти ругательным, а тогда так называли детей с умственными отклонениями, и это слово означало диагноз. Я стала работать с этими материалами: меня в первую очередь  интересовала практическая часть. У Екатерины Константиновны очень подробно описано, как детей одевать, как с ними гулять, заниматься, как их укладывать спать, кормить. Потому что иногда даже накормить такого ребенка сложно: у него нарушено глотание, он не может есть самостоятельно. Это все практическая сторона.

Потом я стала на основании книг Грачевой создавать наглядные пособия, которых так не хватало. Я была самым молодым специалистом в детском доме: у нас работали в основном пожилые женщины или сотрудницы предпенсионного возраста, так как за работу с умственно отсталыми детьми полагалась некоторая денежная надбавка. Людей со специализированным, как тогда говорили, дефектологическим образованием там не было, поэтому, по сути, учиться мне было не у кого. И я стала работать по наработкам Екатерины Грачевой.

Постепенно с изучением методик и практической стороны в книгах мне открылась и другая часть жизни Екатерины Константиновны в работе с ее приютом: я поняла, что вокруг него собрались совершенно необыкновенные люди. В 1900 году было создано «Братство во имя Царицы Небесной», объединившее, наверное, лучших людей России, которые пришли на помощь самым отверженным, униженным и оскорбленным членам нашего общества − умственно отсталым, припадочным детям, идиотам и калекам, как их тогда называли. Среди членов братства, по сути, попечительского совета для помощи умственно отсталым детям, были в том числе люди, причисленные к лику святых: патриарх Тихон, митрополит Вениамин Казанский, митрополит Серафим Чичагов, протоиерей Философ Орнатский, отец Иоанн Кронштадтский, великая княгиня Елизавета Федоровна и многие другие.

До конца XIX века в России не было ни одного приюта, где бы обучались дети с умственными нарушениями: их считали необучаемыми и оставляли без внимания. Все изменилось после чуда, произошедшего с братом Екатерины Грачевой – Колей. Вот как это случилось. Недалеко от Александро-Невской лавры в XVII веке была выстроена Тихвинская часовня после того, как лодочники выловили в реке Тихвинский образ Божией Матери. В часовне находилась еще одна икона Богородицы – «Всех скорбящих Радость» (с грошиками), известная в Петербурге и за его пределами как чудотворная. Именно к этой иконе тяжело больной мальчик Коля, страдавший эпилепсией, после видения ему Богородицы попросил отвезти его свою сестру  Екатерину Грачеву. После этого Коля полностью исцелился, приступы больше к нему никогда не возвращались. Позже Николай принял монашеский постриг и всю жизнь служил Богу. Его сестра тоже служила, но иначе: через помощь ближним.

Татьяна Александровна Трефилова:

– В Российской империи существовали учреждения для слепых, глухих детей, для тех, кто был физическим калекой. А вот умственно отсталые дети почему-то оказались забыты: для них не было ни одного приюта. История создания первого подобного учреждения связана с одной девочкой – Таней Петровой.

Екатерина Грачева после чудесного исцеления своего брата занялась помощью обездоленным, бедным и больным детям. И вот однажды в одном из подвалов на Петроградской стороне она нашла Таню. Ее родители выпивали, братья нищенствовали, а  припадочную и умственно отсталую девочку не кормили. От голода она стала похожа на зверька: кусалась и рвала на себе одежду. Екатерина Константиновна постаралась устроить Таню в подходящий для нее приют, но оказалось, что это невозможно: в Петербурге – столице Российской империи, столице благотворительности – не было ни одного приюта для умственно отсталых детей. В психиатрические больницы таких детей не брали: там были в основном взрослые люди, в школы их тоже не принимали, так как они считались необучаемыми. Не было ни одного приюта, который бы мог взять умственно отсталого ребенка на свое попечение. Тогда Екатерина Грачева поняла, что такой приют ей нужно создать самой.

Сначала Грачева взяла девочку к себе. В доме, где жила Екатерина Константиновна, была выделена одна комнатка, в которой поселили несчастную Таню Петрову. Потом появилась вторая девочка, на работу была принята няня, но у них не было кухарки и столовой − пищу на обед брали в ближайшей дешевой столовой при Доме трудолюбия на Петроградской стороне. Так что приют, получивший впоследствии всероссийское значение, начинался очень скромно. Лишь потом, перед самой революцией, приют, благодаря «Братству во имя Царицы Небесной», стал известен на всю Россию. Именно создание братства, привлечение образованных, умных, обеспеченных, влиятельных, значимых для общества людей создало материальную основу приюта и обусловило его известность, популярность в России.

Постепенно приюты для умственно отсталых детей стали открываться в других городах России. В Крестопоклонную неделю Великого поста по благословению митрополита Санкт-Петербургского Антония Вадковского (который некоторое время был духовным чадом основателя приюта архимандрита Игнатия Малышева) был организован всесоюзный сбор пожертвований. Во всех храмах России на дверях вывешивались воззвания (со множеством трогательных и важных слов) для сбора пожертвований на нужды «Братства во имя Царицы Небесной» для создания приюта для умственно отсталых детей. Настоятели обращались с проповедью о важности сбора, и по всем храмам проносили кружки, на которых было написано, что ведется сбор для «Братства во имя Царицы Небесной». Сборы начались в 1901 году и продолжались до самой революции. Участие в сборе принимали даже очень отдаленные от Петербурга епархии: Туркестанская, Алеутская, Забайкальская. Пожертвования поступали со всей России, что позволило открывать приюты и в других городах страны.

Вышедшая книга о Екатерине Грачевой как основательнице профессиональной работы с детьми-инвалидами восстанавливает историческую справедливость. Но ее ценность еще и в том, что предложенные столетие назад методы до сих пор не устарели, и знакомство с ними будет полезно любому современному дефектологу.

Надежда Сергеевна Арзамасцева:

– Екатерина Константиновна разработала основу основ. Даже не обучаясь и пытаясь сделать что-то своими силами на основании практических навыков, приходишь в конце концов к тому, о чем писала Екатерина Грачева. Многие сейчас работают по ее методикам, даже не подозревая об этом: занятие трудом, ремесленные мастерские, чтобы ребята были заняты, коррекционные школы, постоянное повторение несложного, доступного для детей материала.

Но важно еще и христианское сострадание и милосердие, о чем сейчас многие забывают. В государственных учреждениях система работает отлично: детей развивают, учат, с ними работают логопеды, психологи, но духовная составляющая часто бывает забыта. А Екатерина Константиновна говорила о том, что у нее одним из основных предметов был Закон Божий. Ребята с умственными отклонениями быстро впитывают и хорошее, и плохое. Поэтому если их не учить различать одно от другого, не показывать, как правильно себя вести, то они, как один наш мальчик, услышав где-то дурные слова, могут начать ругаться ими. Но даже эта их способность быстро впитывать может быть полезна для других: глядя на них, мы тоже исправляемся. Мы основываемся на методике Екатерины Грачевой, потому что сами христиане и ценим ее умение сочетать милосердное служение, полную отдачу, подвиг и сострадание с четкой профессиональной направленностью.

Екатерина Константиновна обучалась в разных местах и училась всю жизнь. Своим примером она показывает, что в своей работе можно применять различные методики, даже в православных инициативах. Поэтому прежде чем заниматься с особыми детьми в наше время, необходимо ознакомиться с различными методами работы, в том числе и с наработками Грачевой.

Сегодняшние дефектологические центры, как и Фонд помощи детям-инвалидам во имя святой Матроны Московской, работают по принципам, преимущественно разработанным Екатериной Грачевой.

Татьяна Александровна Трефилова:

− Когда Екатерина Константиновна Грачева приступила к обучению умственно отсталых детей, она поняла, что никаких методик по работе с ними не существует. Все методики, даже начального обучения, оказывается, очень трудны для этих детей. В то время были распространены занятия по методу Фридриха Фрёбеля – немецкого педагога, который занимался дошкольным обучением. И если его систему можно было как-то применить к дошкольникам, то для школьного обучения никакой методики не было.

Екатерина Константиновна сама разработала методики работы с умственно отсталыми детьми. И когда состоялся небольшой экзамен в ее маленьком классе, куда были приглашены даже не специалисты, а просто городские учительницы, преподающие в начальных классах, то они были поражены: оказывается, этих детей, казалось бы, ни к чему не способных, Екатерине Константиновне удалось выучить читать по слогам и считать в пределах десяти. Это было большим достижением.

Методики рождались на ходу. И для того, чтобы ознакомиться с методами обучения умственно отсталых детей, Екатерине Константиновне пришлось совершить путешествие в Европу. Она была во Франции, Германии, Швеции и написала ряд трудов, посвященных обучению особых детей в этих странах.

По примеру основанного Екатериной Грачевой приюта создавались приюты, где кроме адаптированных школьных уроков вводились занятия физкультурой, труд, преподавались ремесла.

Теми же принципами руководствуются в Фонде святой блаженной Матроны Московской: дать возможность ребятам чем-то заниматься, вывести из социальной изоляции, которая часто сопровождает людей с особенностями на протяжении всей жизни. Это уже немалое дело, но куда важнее обучить их тому, что впоследствии поможет им зарабатывать на жизнь, чувствовать себя полноправными членами общества. Этому в епархиальном социальном центре по работе с инвалидами, как и церковной грамотности подопечных, отводится важное место.

Надежда Сергеевна Арзамасцева:

− Свою работу мы начали с воспитанниками детского дома номер четыре. И когда они стали выпускниками, мы стали думали, чем их занять, но занятий в городе для них не нашлось. Хоть и существует множество реабилитационных центров, дети все равно не были приспособлены к жизни. Тогда мы придумали типографию, потому что здесь можно было сочетать действия руками (развитие моторики) и духовную пользу: рассказывать о добре, о том, для чего нужно производить такую продукцию. Это были простые ламинированные иконки, кружки для свечей. Ребята чувствовали свою сопричастность с Церковью, порой даже не осознавая этого.

Потом к нам даже стали приходить ребята, имеющие семьи, некоторые были некрещеными. Так, после наших занятий родители звонили и рассказывали: «А мы в монастырь съездили». И эта духовная связь создавалась в процессе производства продукции: дети чувствовали себя нужными, знали, что то, что они делают, кому-то нужно. Например, они ламинировали иконки для Спасо-Преображенского собора или вырезали кружочки для свечей для подворья Соловецкого монастыря. Каждому человеку, а не только ребятам с ограниченными возможностями, необходимо реализовываться, чувствовать свою нужность, понимать, для чего он живет, что-то отдавать. И ребята это чувствуют. К тому же мы стремимся к тому, чтобы они в будущем могли зарабатывать, рассказывать о своем опыте.

Потом у нас открылись другие мастерские: швейная, иконописная, ткацкая. Нашлись люди, которые захотели поучаствовать в нашем деле. Кто-то пришел со своими подопечными, подключились семьи, выпускники детских домов, приходят волонтеры. Таким образом организовалось замечательное пространство, в котором ребята общаются и чувствуют себя нужными.

Открывшиеся мастерские дают ребятам перспективы и социальной адаптации, и профессиональной реализации. Это не просто трудотерапия, а соединение ремесла и искусства: лепка из глины, роспись ткани и даже ткачество. Польза таких занятий очевидна.

Марина Ивановна Беспалова, руководитель социальной ткацкой студии:

− Наши занятия позволяют детям вернуться в социальную структуру жизни. Многие из них вообще не имеют возможности жить в этом мире: они заперты в своих домашних тюрьмах. Ткачество позволяет им раствориться в творчестве и забыть о том, что там – за кулисами, в той жизни. У нас есть тренировочный ткацкий станок, на котором каждый может попробовать себя в этом ремесле. Сейчас на нем находится работа одной девушки. И по этой работе очень хорошо видно, что 11 лет ее жизни (не буду говорить где) были прожиты зря. А так хочется помочь ей вернуться сюда.

Тамара Дмитриевна Трунова, преподаватель социальной иконописной мастерской:

− Я и еще два специалиста нашей мастерской – иконописцы. Мы сравнительно недавно работаем с ребятами, обучаем их начальному, подготовительному этапу иконописи: левкашению, пробовали даже золочение.

Один наш воспитанник Сергей, например, прошел уже полный курс левкашения. Он имеет диагноз ДЦП, но у него достаточно неплохая моторика. Сначала мы даже хотели писать с ним иконы, но, попробовав, поняли, что лучше обучить Сергея левкашению. Он с удовольствием согласился и сейчас делает это уже самостоятельно.

Мы стремимся научить ребят тому, что они потом смогут самостоятельно применить в своей жизни и даже получить за это деньги: хорошие специалисты левкальщики и позолотчики нужны всегда. К тому же занятие иконописью требует некоего умиротворения, успокоения − это позитивно влияет на нервную систему. Наши занятия развивают моторику: у нас практически каллиграфические уроки, подготовительный рисунок иконописи включает в себя разработку моторики кистей, пальцев рук, правильную их постановку. Все это позитивно сказывается на общем развитии. А если в дальнейшем кто-то из ребят захочет заниматься иконописью, то они смогут применить полученные на наших занятиях знания и умения.

Ученик иконописной мастерской:

− Нужно взять заготовку, нанести марлю, затем на нее положить клей и проклеить. Потом я беру грунтовку и начинаю левкасить до белого состояния.

В занятиях иконописью людьми с ограниченными возможностями нет ничего необычного. В истории таких примеров немало. Например, русский дореволюционный иконописец Григорий Журавлев, имея атрофированные руки и ноги, писал, держа кисточку во рту, и достиг большого мастерства.

Тамара Дмитриевна Трунова:

− При монастырях часто жили такие люди, которых общество отвергало. В Церкви же из сострадания, милосердия их принимали и обучали. При монастырях часто были иконописные мастерские, где такие люди могли реализовать себя.

В методике отечественной дефектологии, созданной Екатериной Грачевой, было место образованию, лечебной гимнастике, ручному труду и даже театру. Но особое внимание уделялось беседе с детьми о Боге. Вера стала путеводной нитью и для подопечных приюта, и для сотрудников. Вот что писала Екатерина Грачева, обращаясь к тем, кто подвизался в деле помощи детям с ментальными нарушениями: «Вспоминайте чаще слова Спасителя: понеже сотвористе единому сих братий моих менших, Мне сотвористе». Эти слова до сих пор не утратили своей актуальности и никогда не утратят.

Автор и ведущая Марина Ланская

Записали Таисия Зыкова и Наталья Богданова