У книжной полки. «Я – жив...». Архимандрит Афиноген, в схиме Агапий (Агапов). Диакон Георгий Малков

***

1. Как отмечает в предисловии автор книги, вся история древней Свято-Успенской Псково-Печерской обители, насчитывающая уже более пяти столетий, есть, прежде всего, история непрестанного духовного подвига, молитвенного предстояния ее иноков пред Господом и Его Пречистой Матерью. Опыт святой жизни лучших представителей печерского монашества спасителен и назидателен для любого из нас, а духовное их наследие дорого каждому христианину, стремящемуся по мере сил своих подражать подвигу уподобления себя Самому Христу, раскрытия в себе образа Божия, иначе говоря - подражать «преподобию» святых.

2. Немало духоносных старцев, чьи останки покоятся ныне в знаменитых «Богом зданных» монастырских пещерах — хорошо известны в истории как местной псковской, так и общерусской святости. Имена других нам порой даже и неведомы… Но сердца всех их пламенели горячей любовью ко Господу и Пресвятой Богородице, а иноческие труды сонма этих подвижников поистине являют нам образ подлинного монашеского жития. К числу подобных боголюбивых и многоопытных в «иноческом делании» старцев следует отнести известного старца и духовника братии Псково-Печерского монастыря, приснопамятного архимандрита Афиногена, в схиме — Агапия. Эта книга — наиболее полное его жизнеописание.

3. В отличие от прежде изданных исторических материалов о старце, здесь говорится о нем также как и о насельнике другого (новгородского) монастыря — Воскресенской Макарьевской пустыни. В этой обители он впервые появился в 1903 году, затем принял монашеский постриг и оставался (с вынужденными «перерывами» на время тюремных заключений и ссылок) вплоть до времени закрытия пустыни большевиками в феврале 1932 году.  Промыслом Божиим старец Афиноген оказался в 1944 г. в Псково-Печерской обители, где он по-монашески «добре» прожил еще 35 лет, долгое время будучи духовником всей монашеской братии (как и духовным отцом — наставником многих мирян).

4. Отличавшийся замечательной простотой, любовью ко всем, кто приходил к нему со своими духовными скорбями и телесными недугами, имевший особую силу молитвы, отец Афиноген безусловно принадлежит к истинному цвету Псково-Печерского старчества. Кроткий и тихий, он с удивительным терпением переносил выпадавшие на его долю житейские испытания, несчастья и болезни, никогда при этом не ропща и смиренно неся свой жизненный крест. В самые тяжелые годы — в лагерях и ссылках — старец всегда и во всем полагался на волю Божию, укрепляясь молитвой и упованием на одно только милосердие Творца. И Господь — еще при земной жизни отца Афиногена — сторицею воздал ему за смирение и силу его веры.

5. На закате дней своих старец Афиноген стяжал совершенно мирное отношение к смерти и ждал ее - как избавления от уз земных скорбей и болезней, говоря порой: «Во мне нет уже ничего живого, только - дух». Однако и готовясь к переходу в вечность, старец не терял чувства живого интереса и любви к окружающим, к собратьям-инокам. Как вспоминает его келейница Надежда: «Сколько у батюшки было ко всем любви - очень он всех любил. Иногда и не может, а все идет на трапезу - скажет: «Хоть я на братию посмотрю, все - отцы святые». Говорю: «Батюшка, кушай в келье», а он ни в какую не соглашается - вот какова была его любовь к людям».

6. В последние десятилетия своего жития (ибо в это время, по словам автора, жизнь его уже, по сути, претворилась в «житие») старец сподобился различных явлений «мира иного» — когда перед ним раскрывались радостные и дарующие надежду на спасение чудные картины райских обителей. В такие минуты отец Афиноген, по собственному его свидетельству, предстоял Господу, Царице Небесной, святым угодникам Божиим. До нас, - говорит автор, - дошли собственные повествования старца (удивительно искренние в своей порой почти детской простоте) о подобных таинственно благодатных соприкосновениях его с «Божиим миром» — все эти рассказы представлены на страницах книги.

7. Старец умер 24 июня 1979 года. Как отмечает автор, кончина отца Афиногена была - как и жизнь - смиренна и в высшей мере благочестива. Гроб с его телом был перенесен в «Богом зданные» пещеры обители и поставлен в нише возле пещерного храма Воскресения Христова: блаженный старец упокоился наконец от всех дел мира сего, перейдя отныне в мир иной - к небесному престолу своего Вечного Хозяина. И казалось бы, на этом могла завершиться краткая повесть о старце Афиногене. Но вряд ли история его земной судьбы будет достаточно полной, если не обратиться (помимо автобиографических его заметок и воспоминаний о нем) к еще одному замечательному свидетельству о старце - к «Дневнику» его келейницы Надежды, который опубликован в этой книге почти целиком.

8. Повседневные беседы с келейницей и высказывания о сущности жизни во Христе,- все, что она кропотливо, с любовью к дорогому «авве» записывала на протяжении нескольких лет, - еще зримее раскрывают перед нами почти младенчески чистую и в то же время умудренную благодатью Христовой, светлую душу старца. В этих записях о нем мы как бы лицом к лицу вновь встречаемся со смиренным печерским подвижником, вновь слышим его живой и добрый голос; и вот - и по кончине старца, даже из-за гроба - доходят до нас не только его непрестающие молитвы, но, благодаря этим дневниковым заметкам, и столь простые и ясные пастырские увещания его к нам жить во Христе и по Христу - так, как прожил и сам он всю свою долгую и благочестиво-прекрасную жизнь.

***

Как отмечает автор, многие чада отца Афиногена стремились попасть в Печоры, чтобы получить совет умудренного Божией благодатью старца. Он нередко разрешал их многочисленные и многотрудные сомнения, помогал советом в житейских делах и вопросах, оказывал поддержку в выпавших на их долю бедах и несчастьях. Для своих духовных детей старец Афиноген всегда находил доброе слово вразумления и укрепления — в одолевавших их искушениях и нападениях врага человеческого рода. Эти поучения и наставления старца также представлены на страницах книги «Я — жив…».