Таинства Церкви. Храм пророка Божия Илии на Новгородском подворье г. Москвы. Часть 2

Гости программы - протоиерей Андрей Речицкий, настоятель храма пророка Божия Илии на Новгородском подворье города Москвы, и Т.Г. Берхина, заведующая церковно-археологическим кабинетом одноименного храма.  

– Сегодня мы продолжаем разговор о восстановлении, реконструкции, истории удивительного храма в честь пророка Божия Илии, что на улице Ильинка, который является подлинной архитектурной, исторической, духовной жемчужиной Москвы.

Батюшка, как возникла идея о создании церковно-археологического кабинета? Чем он занимается и что в нем представлено? Если любители древности или те люди, которые заинтересуются, захотят прийти в ваш храм, они увидят эти раритеты?

Протоиерей Андрей Речицкий, настоятель храма пророка Божия Илии на Новгородском подворье города Москвы:

– Когда мы начали реставрационные работы по храму, встал вопрос о понимании наших исторических глубин. Мы выполняли противоаварийные работы по верхнему храму, они были очень сложными, тяжелыми, и не было понятно, в чем причина столь тяжелого аварийного состояния верхнего храма. Когда нам отдали этот храм, сказали: ничего не делайте, ничего не трогайте, все только так, как есть. Но было понимание, что глубина здесь все-таки другая, нежели нам объясняют. По каким-то документам мы понимали, что внизу когда-то был еще и нижний храм. Встал вопрос о том, чтобы постараться открыть (для самих себя в первую очередь) ту историю, которая связана с этим храмом.

После первого соприкосновения с  материалами, документами, связанными с историей и какими-то летописными моментами нашего храма, сразу стало понятно, что их так много и это настолько серьезно, что требуется почти профессиональная работа по сбору и сохранению этих материалов. И тогда Татьяна Гемфриевна за послушание взяла на себя этот труд. На тот момент мы думали, что немножечко что-то поищем и сможем найти какие-то объяснения современному состоянию нашего храма, потому что нам действительно важно было понять, что происходит с точки зрения архитектуры и такого его тяжелого состояния.

Но все оказалось гораздо серьезнее, чего мы не предполагали. Когда произошло погружение в историю, в эти исторические материалы, нам уже стало мало Москвы; появился Новгород, Санкт-Петербург с материалами. Татьяна Гемфриевна начала эти материалы вводить в оборот. Они оказались интересными не только для нашего храма, но и для Департамента культурного наследия города Москвы, для инженеров. В буквальном смысле мы нашли те материалы, которые вообще не были известны, – они где-то лежали, хранились, а история оказалась совершенно удивительная.

Однажды нам позвонили из Новгорода и сказали, что нашли папку с документами и что похоже может относиться к храму Илии пророка в Москве. Мол, посмотрите. Когда в новгородском архиве познакомились с этими материалами, привезли их и показали инженеру Герману Борисовичу Бессонову, решение было однозначным: копать ниже. Потому что были материалы, которые показывали, что ниже был храм. Но на тот момент в том пространстве даже невозможно было понять, что что-то сохранилось от того храма – так все было перестроено, что зацепиться было не за что.

– То есть сами архитекторы не знали, что внизу храм?

Протоиерей Андрей Речицкий:

– Они знали, что он был когда-то. Потом все было засыпано, ничего не сохранилось. Но Господь удивительным образом повел нас по этому пути: с одной стороны, велись противоаварийные работы, с другой – нашлись исторические материалы, все это одновременно сошлось, и было принято решение: копать в том месте, где был нижний храм.

– Историческое решение.

Протоиерей Андрей Речицкий:

– Это решение требовало и величайшей ответственности. Но мы очень благодарны Герману Борисовичу Бессонову, который на тот момент был членом искусствоведческой комиссии еще при Министерстве СССР. Он мог единолично на тот момент взять на себя ответственность за такое решение, что надо вскрывать и смотреть, что же там происходит.

По мере того как мы стали опускаться ниже современного уровня улицы Ильинка, вдруг стали открываться элементы древнего храма 1519 года. Это было открытие! Трудно поверить в то, что здесь, на Ильинке, в центре Москвы, можно открыть храм начала XVI века.

– А как же так получилось, что он оказался под землей?

Протоиерей Андрей Речицкий:

– Это целая история. И если бы не наша работа с материалами, с архивами...

– Какие вы молодцы!

Протоиерей Андрей Речицкий:

– Это не мы; Господь все нам открывал.

Татьяна Гемфриевна Берхина:

– Для меня самым удивительным было то, что помещение, которое когда-то отдали первым, где соорудили маленький алтарь и маленький-маленький храм и где начались первые службы, – это был (как потом выяснилось) алтарь нижнего храма… В алтаре нижнего храма у нас началась молитва. Понимаете, это все не от нас; это все Господь дал.

– Скажите несколько слов о том, как храм оказался внизу. Нашим зрителям это будет очень интересно.

Татьяна Гемфриевна Берхина:

– Дело в том, что улица Ильинка уже с XIV века мостилась деревом. Настилали деревянную мостовую из бревен, а она гнила. По ней ездили, она землей забивалась и гнила. Когда она приходила в негодность, поверх нее стелили следующий слой. (Так  делают сейчас и с асфальтом в городах.) Слой на слой, слой на слой – и довольно быстро рос уровень самой улицы.

Плодородный слой земли в усадьбах и дворах вдоль улицы тоже рос довольно быстро. У людей были огородики, хозяйственные постройки, конюшни (соответственно, навоз), и слой земли тоже рос. А когда происходил какой-нибудь пожар, бедствие (их здесь было немало), делали еще проще: привозили песок, щебенку и все засыпали. А потом начинали строить заново. Таким образом, примерно за сто лет один метр земли нарастал. Соответственно, все, что было раньше, оказывалось под землей.

– Культурный слой так называемый.

Татьяна Гемфриевна Берхина:

– Да. У нас была мечта сделать стратиграфию этого культурного слоя, чтобы все эти слои пожаров, каких-то подсыпок, событий были хорошо видны. Но, к сожалению, это не состоялось.

– Наши телезрители имеют уникальную возможность увидеть этот храм в нашей программе. Мы сейчас его показываем, все видят кладку, кирпичики. Кто захочет воочию все ощутить, потрогать, можно прийти и посмотреть этот уникальный нижний храм.

Татьяна Гемфриевна Берхина:

– Вся глубина нашей истории в результате выразилась в наших книжных изданиях. Мы уже шестнадцать лет занимаемся этим, ежегодно издаем такие подарочные издания к Ильину дню.

– Ильинка сквозь века.

Татьяна Гемфриевна Берхина:

– Начали мы с улицы Ильинки, со знаменитых крестных ходов в наш храм. Это были первые тоненькие книжечки. Потом мы поняли, что вся история Ильинки связана, что есть и другие исторические места Ильинки, и мы стали издавать ежегодные издания.

– Батюшка, все это за послушание?

Протоиерей Андрей Речицкий:

– Конечно. Но оно сладостное, радостное.

Татьяна Гемфриевна Берхина:

– Знаете, это такое послушание, которое я никому не отдам... Еще я хочу сказать, что для меня главным во всей этой работе стали люди, которые жили на Ильинке. Удивительным образом они нам открываются, и через них открывается история Ильинки. Они, можно сказать, просят, чтобы о них не забывали, молились о них.

Для меня драгоценной работой стала книга о Покровском соборе: нам удалось собрать большую часть духовенства, которая служила в этом соборе. Мы постарались найти духовенство и нашего Ильинского храма. У нас есть синодики улицы Ильинки, синодик нашего храма. Какие были люди! Богатыри! Например, был священник, который в XVII веке служил в нашем храме сорок лет. И в XVIII веке был такой священник, который служил здесь тоже сорок лет. Священник, который служил в XVIII веке, воспитал из своих прихожан (из мальчиков, которых он крестил) двух знаменитейших архиереев. Один из них – архиепископ Тобольский Варлаам – прославлен в лике святых. Его брат, митрополит Санкт-Петербургский Гавриил (Петров), – знаменитейший архиерей (у нас про него есть книга), который заслуживает отдельного большого рассказа – настолько интересная личность. Он столько сделал для Церкви! Вот – основа, наша история.

– Батюшка, что можно увидеть тем, кто сюда придет? Церковно-археологический кабинет подразумевает наличие каких-то артефактов. Могут ли их увидеть прихожане, жители Москвы и гости столицы?

Протоиерей Андрей Речицкий:

– У нас выстроены хорошие взаимоотношения с Департаментом культурного наследия города Москвы и с Центром археологии города Москвы. Мы начинали работу еще с Александром Григорьевичем Векслером. Для нас интересно все, что связано с улицей Ильинка. В Москве все археологические работы как бы аварийные: когда что-то копают, всегда это сопровождают археологи. Когда на Ильинке велись работы по коллектору, было найдено достаточно много замощений, колодец, надгробья, и археологи передали эти фрагменты артефактов в наш храм. Достаточно много интересного было найдено и у нас в храме, когда проводились противоаварийные работы. Многое найдено на Ильинке во время проведения раскопок на месте, где сейчас находится автостоянка: там была достаточно большая глубина раскопа, и выяснилось, что фрагменты каких-то находок относятся к домонгольскому периоду. Все это свидетельство того, что эта территория очень богата своей историей. Что-то нам передали, и это хранится здесь. Поэтому было понимание, что кроме восстановления и возрождения храма необходимо создать церковно-археологический кабинет, который показывал бы и рассказывал о том, что Ильинка обладает удивительной глубиной своей истории.

Когда мы выкопали нижний храм, надо было организовать вход в него (потому что храм выкопали изнутри, а войти в него было нельзя). Пять десантников выкопали нам вход в храм (это отдельная удивительная история). И сейчас мы можем показать те артефакты, которые есть.

Большим храмовым приобретением для нас стала целая коллекция церковной живописи XVIII–XIX веков. Исследователи говорят, что у нас есть еще и живопись XVII века. Но мы боимся утратить XIX век, потому что это действительно представляет ценность, интерес. Это тоже удивительное событие в нашей приходской жизни.

Обычно при проведении работ, когда делается вычинка, инъектирование, штукатурка сбивается, она может отслаиваться, падать и не позволяет проводить инъектирование. Нам надо было сбивать штукатурку и делать это очень быстро, потому что состояние было очень тяжелое, у нас был лопнувший свод. Особенно это усугубилось после тайфуна, который прошел по Москве, и это тоже отдельная история. Помню, был воскресный день, я ехал на службу, повернул на Олимпийский проспект и увидел согнутые щиты, вывернутые деревья. Зная состояние нашего храма, я с величайшей тревогой повернул на Ильинку, думая о том, что же сейчас увижу. (Помню, когда проводились работы на Гостином дворе, рулон меди с кровли просто выбросило в сторону Красной площади.) Оказалось, в наш храм только пролилась вода через все трещинки, но ничего не пострадало. И это было удивительно. Но все равно это тоже усугубило состояние сводов.

В тот момент, когда надо было принимать решение сбивать штукатурку, внешняя живопись, которую мы увидели на стенах, не представляла большого интереса... Мне сказали: «Батюшка, принимайте решение, и завтра начинаем противоаварийные работы». В этот момент мы стояли в храме, вошел Сергей Викторович Филатов со своими реставраторами и говорит: «Мы зашли посмотреть, что у вас происходит». Они были рядом в Покровском соборе. Я говорю: «Вот надо все сбивать...» – «Вот из Бейрута приехала моя группа, они сейчас свободны – давайте они снимут все это». Как снять? Во-первых, это фрагменты, во-вторых, сложная геометрия всех поверхностей. Но они сказали, что всё смогут сделать.

Решение было принято вопреки всему, мы сняли всю живопись со стен верхнего храма. Примерно через несколько месяцев, когда несколько фрагментов начали расчищать, мне сказали: «Батюшка, Вы не представляете, какой коллекцией уникальной церковной живописи обладаете!» Двадцать пять квадратных метров, шестнадцать больших композиций. Для нас, с одной стороны, это большая радость; с другой – вопрос, как распорядиться этой коллекцией. Сейчас у нас в нижнем храме находится экспозиция, и для всех, кто обращается в наш церковно-археологический кабинет, организуются экскурсии. К нам приезжали даже из Греции, Австралии. Наша экскурсионная деятельность касается уже не только Москвы. Многие, кто приезжает в Москву, зная об этой уникальной работе, что была выполнена в храме, обращаются с тем, чтобы познакомиться даже с методикой этой работы.

– Насколько я знаю, эта живопись была на выставках?

– Для нас это было совершенно неожиданно. Первая большая (рождественская) выставка была в Гостином дворе. Сергей Викторович Филатов попросил, чтобы мы выставили три работы, которые были расчищены. На выставке они были представлены Святейшему Патриарху. Владимир Иосифович Ресин, увидев эти работы, сказал: «Хорошо бы их забрать в Белокаменные палаты». И они с выставки уехали в Белокаменные палаты. Так что они были там в экспозиции.

Татьяна Гемфриевна Берхина:

– Еще они были на реставрационных выставках, потому что это уникальная реставрационная работа...

– Да. Трудно себе представить, как снимают эту живопись вместе со слоем известки, побелки...

Есть еще одна исключительная уникальная особенность вашего храма: именно отсюда 2 августа, в день памяти пророка Божия Илии, начинается крестный ход, который идет на Красную площадь. Все наши десантники принимают в нем участие.

Татьяна Гемфриевна Берхина:

– Мы возродили древнюю традицию крестных ходов. Раньше, правда, ходили из Успенского собора через Лобное место к нам в храм. Теперь мы идем из нашего храма к Лобному месту. Как известно, Лобное место – это всероссийский амвон, где возносилась молитва за наше государство, оглашались указы. Поэтому наш крестный ход, мне кажется, – очень важное событие в духовной истории России.

– Если получится, если у вас будет желание, мы, может быть, запишем еще одну программу и расскажем об этих интереснейших крестных ходах. Это очень интересно. В Москве была очень серьезная традиция крестных ходов, многие из них описаны, об этом сейчас изданы сборники.

Думаю, после наших программ у многих появится желание прийти сюда, в этот храм, помолиться, побыть в этих древних стенах, в такой благодати. Здесь удивительные службы, и хор удивительно поет, я имела счастье слышать. Думаю, что история храма только начинается.

Протоиерей Андрей Речицкий:

– Мы ждем всех и с радостью всех принимаем.

– Подводя итог нашим двум программам, хотелось бы сказать, что каждый московский храм, особенно старинный, – это не просто духовное здание, не просто церковь, но еще и огромная историческая и архитектурная ценность. Каждый московский храм связан с богатейшей русской историей, и каждый храм напоминает нам о том, какими благочестивыми были наши предки, как старались украсить храм, как тщательно продумывали каждую деталь. Храм на Ильинке открывает нам невероятные тайны Москвы, сокрытые от нас тремя метрами культурного слоя. Приходите в храм пророка Божия Илии на Ильинке и увидите подлинную историю дореволюционной Москвы.

Автор и ведущая программы Любовь Акелина

Записала Нина Кирсанова