Таинства Церкви. Ф.М. Достоевский. Беседа с архимандритом Мелхиседеком (Артюхиным)

– Наша передача записывается под конкретную дату: 11 ноября 1821 года в Москве родился великий русский писатель Федор Михайлович Достоевский. Всю жизнь он прожил в Санкт-Петербурге, сменил около четырнадцати квартир, но родился он в Москве, в Мариинской больнице, в семье врача. В Москве он прожил до 17 лет.

Вы предлагали поговорить о том, как он пришел к вере. Но дело в том, что он от нее и не отходил. Всем известно, что он примкнул к петрашевцам, и кажется, что не было никакой христианской предыстории. А предыстория была. Его мама была верующим человеком. Два-три раза в год они совершали паломничество в Троице-Сергиеву лавру. Федор Михайлович вспоминает, что он учился читать по книге «Сто четыре священные истории Ветхого и Нового Завета». В музеях Достоевского в Москве и Санкт-Петербурге эта книга до сих пор сохранилась. Поэтому, конечно, он был знаком с христианством и православием и знал многие молитвы.

Откуда такое воспитание? Откуда такая глубина мышления, глубина знаний? Он много читал и к 17 годам знал почти все произведения русской и европейской литературы. Расскажу конкретный факт из его биографии. Когда дети были маленькими, вся семья Достоевских собиралась вечером вместе и вслух читали книги. Представляете, каждый день в течение часа читали книги и обсуждали прочитанное.

– Книги духовного содержания?

– Нет. Читали светскую литературу, русскую и зарубежную, по возрасту. В 9 часов вечера был поздний ужин. После ужина читались вечерние молитвы, и отец всех осенял крестным знамением. Как вспоминает Федор Михайлович, молитвы были краткими. «Все упование мое на Тя возлагаю, Мати Божия, сохрани мя под кровом Твоим» – это была любимая молитва отца Федора Михайловича и его.

Вот такое впитывание культуры, христианства и православия было с самого детства. Отец Федора Михайловича был очень строгим человеком, некоторые считали, что у него был деспотичный характер. Но в своих воспоминаниях Федор Михайлович отзывается об отце очень сдержанно и говорит о его милосердии. Кстати, Мариинская больница была для среднего класса, и его отец многим бескорыстно помогал. Федор Михайлович сохранил это в памяти.

В семье Достоевских была няня, которая была очень набожной, и Достоевский хранил о ней очень светлые и радостные воспоминания. Как говорил Лев Николаевич Толстой, лучше капля добра, чем бочка философии. То есть лучше один живой пример христианства, чем сотни книг о христианстве. Отец-наместник Даниловского монастыря однажды сказал, когда его спросили о монашестве: хотя я не монах, но я видел монахов. Он имел в виду отца Кирилла, отца Наума и прочих подвижников веры и благочестия. Очень важно увидеть настоящего христианина в жизни, это заменит все книги, наставления и размышления.

– Кстати, по поводу Льва Толстого есть очень интересный факт. Я недавно узнала, что он, оказывается, отказался от Нобелевской премии. Знаете, почему отказался? Из-за денег. Он не знал, как распорядиться этими деньгами. Вот такой интересный факт. Человек испугался больших денег.

– Продолжим о Достоевском. В 1881 году Федор Михайлович переступил порог вечности. Умирая, он попросил свою супругу, Анну Григорьевну Достоевскую, чтобы она читала ему Евангелие. Это было то самое Евангелие, которое подарила ему жена декабриста Фонвизина в Тобольске, когда он шел по этапу в Омск, к месту каторги. Это было Евангелие на русском языке, которое только вышло. Ранее, когда Федор Михайлович по делу петрашевцев оказался в одиночной камере Петропавловской крепости, он писал брату Михаилу: «Пришли мне Библию, по возможности на французском языке». Знаете, почему на французском? Потому, что на русском языке еще не было издано Евангелие...

И вот по пути в Омский острог, в Тобольске, ему передали Евангелие на русском языке, которое только появилось. В Российской государственной библиотеке сейчас хранится подлинник этого Евангелия с пометками писателя, которых насчитывается около тысячи. Пометки сделаны карандашом или ногтем (в остроге были запрещены письменные принадлежности, разрешалось иметь только Библию или Евангелие). То есть Евангелие было не только прочитано Федором Михайловичем, он его осмысливал, обдумывал.

Так вот, Федор Михайлович сказал жене, что скоро умрет, и попросил открыть Евангелие. Она открыла на первой попавшейся странице и прочитала такие слова: Иоанн же удерживал Его и говорил: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне? Но Иисус сказал ему в ответ: оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду. И Достоевский говорит: «Анечка, слышишь – не удерживай... Сегодня я умру».

Сохранилась надпись, сделанная Анной Григорьевной карандашом: «Евангелие открыто по просьбе моего мужа и прочитано мною в день его кончины». Скончался Федор Михайлович вечером. Кстати, даже часы в доме остановились; сейчас они находятся в музее Достоевского в Санкт-Петербурге.

Весть о его кончине разнеслась по округе. Пришли близкие люди и начали читать в доме Псалтирь. Сначала читали по кафизме, потом собралось столько людей, что стали читать по псалму, а потом читали по стиху. Можете себе представить, люди пришли ночью, чтобы помолиться за него! На похороны пришло тридцать тысяч человек; люди шли от дома Достоевского до Александро-Невской лавры. Отпевали его в Александро-Невской лавре, и похоронен он на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры. На могильном памятнике Достоевского потрясающая надпись: «Если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода».

Достоевский – за человека, за Россию, за христианство, за православие умирал. Потому что все его произведения – за Россию, за христианство, за человечность. Папа Римский говорил, что Достоевский – пример человечности и воплощения толкования Евангелия. Из всей русской культуры Федор Михайлович оказался у него на первом месте. Сейчас Достоевский – самый переводимый и самый читаемый писатель.

– Больше, чем Лев Толстой?

– Такая статистика. Кто-то сказал, что Толстой описывает события, а Достоевский описывает сердце и душу человека. У Достоевского почти нет описаний природы. В любой книге, какую ни возьми, есть описания природы... У Достоевского описывается то, что внутри человека.

– Он сразу погружает в своего героя.

– Когда вышел его роман «Бедные люди», Белинский сказал, что это второй Гоголь. А когда он написал повесть «Двойник», произведение никто не понял, оно очень сложное. В 23 года – и сразу признание. Почему? Потому, что описывается внутренний мир человека, глубина...

Если говорить о «Дневнике писателя», то Достоевский, говоря современным языком, стал первым блогером. Он ежемесячно выпускал журнал «Дневник писателя», в котором отвечал на все мировые вопросы и происходящие события в политике, литературной жизни, искусстве. Писал на злобу дня. И он раскупался. Достоевский был совестью русской интеллигенции и народа.

Потом он был незаслуженно забыт, потому что был христианином и патриотом. Белинский говорил: мол, что вы носитесь с этим Достоевским, у него на уме одно только православие...

Все его романы пронизаны христианским стержнем. В «Дневнике писателя» есть пометка, что князь Мышкин – Христос. Образ князя вроде бы противоречивый, юродивый, но, как говорила князю Аглая Епанчина: «Все они не стоят и мизинца вашего». И она хотела остаться с ним.

Роман «Братья Карамазовы»: христианство, монастырь, старчество...

– Как же так получилось, что человек, воспитанный в лоне православия, на глубокой русской литературе, вдруг ушел к петрашевцам? Он же был глубоким человеком...

– Он боготворил Белинского. А Белинский был социалист.

– Многие попадали под влияние Белинского тогда.

– Но социализм уже перекликался с Евангелием. Христос говорит: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящих из уст Божиих. Христос накормил пять тысяч человек пятью хлебами и двумя рыбами. Как перекликался с Евангелием социализм? Надо же людей кормить, поить. Свобода, равенство и братство. Люди видели богатых и нищету и всех хотели уравнять, все поделить поровну, всех сделать счастливыми. Но не понимали глубинного смысла, что и бедные нужны для богатых, и богатые для бедных. Не каждый бедный спасается и не каждый богатый погибает. Но многие умы социализмом прельстились. Было революционное движение в католическом мире: христианский социализм.

Однажды Хрущев сказал Фиделю Кастро: «Фидель, у вас коммунизм и христианство. Как это сочетается?» И был такой интересный ответ, что лучше добрый христианин и коммунист, чем коммунист без веры. Примерно такой ответ был. На Кубе смогли эти две вещи совместить.

– Коммунисты вообще долгое время считали Христа первым революционером. Вспомним поэму Блока «Двенадцать»:

…Так идут державным шагом –
Позади – голодный пес.
Впереди – с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз –
Впереди – Иисус Христос.

Вот так они понимали... Двенадцать революционеров, а не апостолов, и впереди – Иисус Христос. Вот такая революционная почему-то была идея.

– У петрашевцев был даже такой девиз, что если бы Христос появился, Он бы возглавил это движение.

– Ложная романтика, увлечение революцией, социализмом. И Христа они вот так себе представляли.

– Достоевский пишет: «Не как мальчик я верую во Христа и его исповедую, а через большое горнило сомнений прошла моя осанна... Нет ничего прекраснее, глубже, разумнее, мужественнее и совершеннее Христа, и не только нет, но с ревнивою любовью говорю себе, что и не может быть. И если бы кто доказал, что Христос вне истины, то мне лучше хотелось бы оставаться со Христом, нежели с истиной».

Он писал брату Михаилу, что, когда переступил порог Омского острога, подумал, что не проживет там и трех дней. В «Записках из Мертвого дома» он описывает каторгу, тюрьму. И Лев Толстой сказал о нем, что если бы Достоевский ничего больше не написал, кроме «Записок из Мертвого дома», он уже был бы великим писателем. Достоевский пишет, что  человек есть существо ко всему привыкающее. И что только на каторге он понял себя, Бога и русского человека. И понял: сколько человеку надо в жизни счастья, столько ему надо и несчастья, иначе счастья своего он не поймет. Еще он писал, что русский человек без православия – дрянь. Если русский скажет, что не любит Россию, не верьте ему: он не русский.

Относительно войны с Османской империей он говорил, что на войну идут не убивать, на войну идут отдавать свою жизнь, а это совсем другое. Это был его взгляд на происходящие события, когда Россия вступилась за братские славянские народы. Кстати, освобождение от османского ига на Балканы принесла именно Россия. Достоевского называют пророком. А ведь он писал, что потом скажут: мол, чего вы нас освобождали? Еще немного, и мы сами бы со всем справились... В 1945 году второй раз освободили Балканы, а сейчас все памятники воинам-освободителям сносят. Представляете? И еще, говорил он, нас назовут захватчиками.

Еще Достоевский писал, что когда-нибудь Константинополь, как центр христианства, должен стать именно русским... Достоевского надо перечитывать, вникать в его слова. Все его романы пропитаны христианством.

– Батюшка, сердечно Вас благодарю! Знаю, как Вы любите Достоевского. Я тоже его люблю. Единственное, из-за чего я всегда переживала и переживаю, что Достоевского в школах изучают не так, как надо. Начинают читать «Преступление и наказание» в 8-м классе, когда еще не хватает ума все это осмыслить, когда мысли совершенно о другом. Достоевского даже в 10-м классе, наверное, не поймешь. Но поговорим об этом в следующей передаче.

Автор и ведущая программы Любовь Акелина

Записала Нина Кирсанова