Свет невечерний. Святой Николай Чудотворец. Рэй Брэдбери

Читатели моих книг знают, что один из самых любимых моих авторов – Рэй Брэдбери, великий американский писатель. Так я его крепко люблю, что попросил однажды свою приятельницу в Лос-Анджелесе, когда она будет на книжной ярмарке, непременно взять у Рэя Брэдбери автограф. Она мою просьбу выполнила. Так у меня появилась книга Рэя Брэдбери с его автографом. Конечно, он не подписал книгу: «Дорогому отцу Савве», просто оставил автограф на своем издании, и для меня это большое счастье. Потому что для многих русских читателей этот американский автор является родным, близким, знакомым, единомысленным человеком.

В этой книге, которую для меня добыла моя приятельница, есть глава, посвященная Сергею Бондарчуку, вернее – небольшой встрече, которая однажды произошла у Рэя Брэдбери с великим русским режиссером. Бондарчук после представления картины «Война и мир» с триумфом навещал Голливуд, а Рэй Брэдбери в то время работал одним из сценаристов. Он был малоизвестным, не очень популярным, просто одним из авторов сценарных групп для голливудских картин.

Брэдбери вспоминает, как их, сотрудников студии, выстроили в ряд (впереди стояли именитые режиссеры, актеры) и каждого представляли Сергею Бондарчуку. В самом конце этой очереди скромно стоял обычный американский очкарик Рэй Брэдбери. Когда после всех вдруг прозвучало его имя, Брэдбери вспоминает, как он вдруг почувствовал, что взорвалось солнце. Вся русская группа вдруг страшно разволновалась, все начали переспрашивать: «Это тот самый Брэдбери?»

Бондарчук увлек маленького американского писателя с собой, и весь вечер они пили водку. Брэдбери пишет, что он не помнит, как оказался дома, помнит только, что весь вечер прошел в окружении русских. И это был ужас, потому что русские для американцев того времени были страшной угрозой, их боялись. Те, кто читал, например, рассказы Рэя Брэдбери об угрозе ядерной войны, помнят тот ужас, который испытывал средний американский обыватель при упоминании русской угрозы.

Брэдбери проснулся на следующее утро, не помня, как он попал домой, понимая, что карьера его разрушена, потому что его, маленького сценариста, предпочли звездам Голливуда. Бондарчук ни на кого больше не обращал внимания, весь вечер просидел с Брэдбери, накачав его спиртными напитками. Брэдбери с ужасом думал, что ему больше и носу казать на студию не следует. Но все обошлось.

Брэдбери заканчивает эту главу очень интересным замечанием: он не может поверить, что русские могут его любить. Они его очень любят, принимают за своего. Этого не может быть! Брэдбери заканчивает эти воспоминания исповеданием, что русские не могут его любить, что это какой-то парадокс. Но это так.

Я вспоминаю эту историю, которая меня поразила в самое сердце, потому что именно так, если хотите, устроено почитание наших великих святых. Я уже больше четверти века служу в монастыре святого Николая. Наверное, нет такого города или такой области в России, на Украине или в Белоруссии, где не было бы храма святому Николаю. По-моему, самое распространенное наименование храма в Русской Православной Церкви – в честь святителя Николая.

Но подумайте на секунду, кто этот человек, которого мы постоянно призываем в молитвах. Это грек, который жил в IV веке на территории современной Турции, он ни слова не знал по-русски, не знал даже о существовании России. Потому что первое упоминание о Российском государстве появляется где-то в IX веке (это какие-то туманные заметки или упоминания в текстах патриарха Фотия, например). Чужой народ, чужой язык, другая страна. Кроме того, как мы помним, русские в своем языческом статусе были врагами Византийской империи и даже как-то оккупировали Царьград, их воспринимали как очень опасных варваров.

Вот этот человек, которого мы так любим и к которому обращаемся за помощью, не может быть нашим другом, он не может нас понимать, и мы не можем понимать его. Но посмотрите, как много упоминаний о помощи святителя Николая! Я лично знаю людей, которые мне рассказывали о явлениях святителя Николая, о чудесах, которые он совершал в их жизни. Может быть, это иллюзии, фантазии религиозного сознания? Нет, это не так.

Святой – это человек, наделенный таким даром любви и отзывчивости, что не может остановиться в своем доброделании даже после смерти. Люди, чуждые ему по крови, языку, речи которых он не может понимать по определению, становятся для него родными. Можно сказать, что тысячелетняя Русская Церковь является родиной святого Николая; он по крови был греком, но можно сказать, что большую часть своей жизни он провел на территории России, среди русского народа, стал более русским, чем был при своей жизни.

Многие святые являются достоянием всего человечества. Не в силу того, что каким-то образом культивируется их почитание, насаждается их культ, а в силу таинственных человеческих связей, преодолевающих пространство, время, культурные, национальные, исторические границы, и человек, который родился полторы тысячи лет назад, становится родным, можно сказать, частью семьи.

В тропаре святителю Николаю, который все знают наизусть, есть слова, когда мы просим, чтобы святой Николай молил Христа Бога о спасении душ наших. В греческом тексте этого тропаря стоит глагол πρεσβεύω («пресбево»), который переводится как «быть посланником». Сам тропарь «Правило веры и образ кротости» является отражением многих мест из посланий апостола Павла. Есть прямые параллели. Человек, который сочинял эту молитву, имел ум, пропитанный Священным Писанием, пронизанный его смыслами. Глагол повелительного наклонения «моли», который мы используем в славянском тексте, не случайно в греческом тексте имеет значение «быть посланником». Это идея, которая встречается в текстах апостола Павла; он себя называет, как ученика Христова, посланником Христовым для народов. Он своего рода дипломат, который выполняет определенную посольскую миссию.

В тропаре святителю Николаю другая идея: мы посылаем святого пред Престол Божий, он наш представитель перед Престолом Божиим. И мы безгранично ему доверяем; он наш родной, близкий человек, который понимает, чувствует все наши тревоги и скорби. Это наш представитель, который очень хорошо озвучивает наши интересы и просьбы перед Престолом Божиим. Он наш посланник перед Престолом Божиим; мы его просим, чтобы он выполнял это посольство.

Подумайте, насколько удивительно устроена церковная жизнь! Не случайно апостол Павел в своих посланиях говорит, что во Христе нет ни эллина, ни иудея, ни раба, ни свободного. Мы можем добавить, что нет ни пространства, ни времени. Потому что любовь Божия, подлинная доброта в Духе Святом, живущая в сердце человека, продлевает его жизнь для добрых дел, для помощи своим близким, преодолевая границы пространства и времени, преодолевая условия культуры, языка, разных юрисдикций. Человек жил полторы тысячи лет назад, исходил своими пречистыми стопами нашу Русскую землю и помогает нашим русским людям. Он наш близкий, он святой Русской Православной Церкви, о существовании которой при жизни не слышал. Вот какова подлинная любовь детей Божиих, подлинных христиан, которые настолько растворяются в служении посольства Божия перед людьми, что остаются навсегда в веках, делаются частью огромной семьи, простирающейся на тысячелетия.

Записала Нина Кирсанова