Свет невечерний. Православие или смерть. Проповедь архимандрита Саввы (Мажуко)

Православие или смерть? Этот лозунг звучит последние несколько десятилетий. Его берут на вооружение разные группы христиан, не всегда принадлежащих Восточной Церкви, но усматривающих в проповедях современных иерархов, священников, богословов упущения, которые, с их точки зрения, недопустимы для православия. Поэтому есть такая позиция (мировоззренческая «поза» у определенного числа людей, принадлежащих Церкви или относящих себя к ней): все онечестилось, испроказилось, и мы должны стоять горой на последнем рубеже, за последним пределом; нас осталось мало, поэтому между православием и смертью нужно делать правильный выбор.

Эти разговоры особенно обостряются в праздник, который у нас в Церкви совершается в первую неделю поста, он называется Торжество православия. Сама эта фраза вызывает некоторое недоумение или неправильное толкование, которое требуется развеять или переосмыслить.

Сам чин Торжества православия установлен в память о победе над иконоборческой ересью. В честь этого после воскресной литургии совершается особый молебен, на котором провозглашается Символ веры и многолетие патриархам, императорам, а также, как следовало в древнем чине, – анафемы еретикам. Анафемы – это проклятье, знак отлучения. Эта странная позиция, которую занимает Церковь отлучающая, Церковь проклинающая, возможно, смутит некоторых людей. Как это так? Что значит Торжество православия? Что значит верность в истине, стойкость в вере? Где предел этой стойкости и где предел православия, если можно так выразиться?

Все недоумение, связанное с этим вопросом, замыкается на самом слове «православие», или «ортодоксия»; слово, которое вводит в замешательство людей, не принадлежащих русской культуре. Если мы разговариваем с зарубежным человеком, не владеющим нашим языком, пытаясь объяснить ему, что мы – православные русские люди, он очень часто переспрашивает: «Ортодокс?», имея в виду, что мы ортодоксальные иудеи или ортодоксальные католики; католики тоже употребляют слово «ортодоксия» как верность преданию или синоним консервативным взглядам. То есть само слово «ортодоксия» не исчерпывает или не всегда совпадает с тем значением, которое вкладывает в него Церковь.

А какое это значение? Чтобы правильно понять выражение «Торжество православия», нужно понять исконное значение слова «ортодоксия». Если мы хотим его правильно понять, то должны использовать в качестве синонима слово «Евангелие»: когда говорим «православие» – подразумеваем Евангелие. Это важнейший принцип. Это исходная точка нашего размышления о вере. И если мы не отождествляем православие с Евангелием, то получается, что в поисках подлинного православия можно рассыпать христианство на какие-то составные части и собрать из этой бесконечной мозаики какой-то свой портрет или картину. И таких версий православия много: его можно свести к этнической принадлежности, то есть мы русские, значит православные; греки в этом смысле смотрятся уже не так «православно»; у болгар новый стиль, они, может быть, тоже отступили от истинной веры.

Что такое православие? Это наша национальность, календарь, богослужебный устав, богослужебный язык? Исходить нужно всегда из слова «Евангелие». Когда мы произносим фразу «Торжество православия», имеется в виду именно это: торжество Евангелия. Что это значит? Евангелие – это не просто благовестие Христа, которое прозвучало однажды две тысячи лет назад, но часть церковной истории. Церковь тогда и началась как благовестие, как Евангелие. Когда мы произносим «православие», мы имеем в виду Евангелие, которое разворачивается в истории.

Это очень важный момент, потому что Торжество православия – это праздник церковной догматики, можно так сказать. Почему? Если внимательно вслушиваться в тексты, которые звучат на молебне в честь Торжества православия, можно услышать перечисление основных догматов, положений веры. Их очень мало на самом деле, их можно перечислить по пальцам одной руки. Но это очень важно: это догматы, положения, которые подразумевались в самых первых словах евангельского благовестия еще тогда, две тысячи лет назад! И были раскрыты в церковной истории работой богословской мысли в церковном послушании.

Например, догмат о Троице, который является для нас центральным, в первые столетия жизни Церкви Христовой никогда не назывался догматом, не назывался догматом троичности, потому что само слово «Троица» появилось в определенный период времени. Слово «Богородица» появилось тоже в определенный период времени церковной истории. Споры о Божестве Христа растянулись на несколько столетий; например, слово «омоусиос», которое является центральным в нашем Символе веры, однажды было найдено и переосмыслено; и это переосмысление (борьба за правильное понимание этого догмата) растянулось на несколько столетий.

То есть когда мы говорим о том, что православие есть Евангелие, мы говорим, что это Евангелие, которое дано от Самого Господа Иисуса Христа, но творчески освоено церковной историей, поколениями богословов. И это благовестие, которое продолжает жить, раскрываться в истории, какая-то целая протяженность тела церковного, которое имеет протяженность не только, например, в сообществах, в группах верующих людей, но еще и в истории. У Церкви есть тело временное, временящееся, как угодно это называйте.

Это очень важно, ведь если мы этот исходный момент понимания православия упускаем, тогда взамен ревности, горячей ревности, даже оправданной ревности о вере, о Церкви – приходит ущербное, узколобое, сектантское мышление, которое рядится в одежды православия. На самом деле оторванное от Предания, но выдающее за православие свою версию, созданную по прихотям своего сердца, по вкусу своих политических пристрастий, по своим эстетическим интересам, но совершенно далекое от истины православной веры.

Поэтому всякий раз, когда одолевают сомнения, нужно заменять слово «православие» на слово «Евангелие» и продолжать мыслить. И мы не ошибемся, потому что православие и есть Евангелие, разворачивающееся в истории.

Записала Ирина Обухова