Свет невечерний. Почему подростки уходят из Церкви. Проповедь архимандрита Саввы (Мажуко)

Вечную тему наших церковных (и не только церковных) разговоров составляют подростки. Что с ними делать? Как с ними разговаривать? Как с ними себя вести? Как их направить? Сплошная головная боль от этих подростков. Большая тема, которая вклинивается в наши внутрицерковные дискуссии, – почему подростки уходят из Церкви. Отдельно звучит тема, почему они не приходят в Церковь, но еще есть весьма специфическая тема – почему они оттуда уходят.

Надо ли рвать волосы по этому поводу, переживать, воспринимать это как трагедию? Это большой, очень серьезный разговор, который следует обозначить дополнительными вопросами. Раз подростки уходят из Церкви, значит, они там до этого были. А как они туда попали? Чтобы уйти из Церкви, туда нужно как-то попасть. Значит, это были люди, которые ходили в церковь. Мы видим, что как только дети достигают определенного возраста (12–13, а чаще всего 14 лет), наши воскресные школы пустеют. Потом группы мельчают, некоторые подростковые классы даже закрываются, и в храме занимаются только с маленькими детьми.

Получается, если до этого возраста подростки ходили в церковь, значит, это люди, которые родились и получили воспитание в православной семье. Они с детства ходили в церковь, а не попали в нее в результате проповеди, благовестия, усилий миссионера или в результате своего личного поиска, как это было в свое время со мной. Они с самого начала были в Церкви, а потом ушли.

Каким был их статус пребывания в Церкви? Почему они туда ходили? По зову сердца, потому что любили молиться? Некоторые родители скажут, что их шестилетний ребенок очень любит молиться, все время держит их за руку и говорит: «Мама, давай прочитаем молитву», сам крестится, у него есть свои иконки. Человек очень рад, что его ребенок обладает такой удивительной, умилительной религиозной одаренностью.

Но я бы не торопился умиляться. Потому что чаще всего это детская вера, детский восторг, который очень часто не имеет ничего общего с верой. Но кроме всего прочего, иногда дети подыгрывают нам, просто видя, что нам что-то нравится, отслеживая реакцию взрослого, который одобряет, умиляется или смотрит на них восхищенным взглядом, когда они выполняют то или иное действие. Дети могут молиться или идти в церковь даже потому, что нам это нравится.

В этом нет ничего плохого! Так устроена психика ребенка. Он приспосабливается к этому миру, он его усваивает и учится играть по его правилам. Ему нужно научиться ладить со взрослым миром. Потому что ребенок относительно взрослого мира находится как будто в параллельной вселенной, и ему нужны особые переводчики. Наши отношения иногда находятся на договорной основе.

Так вот, когда ребенок взрослеет, он в конце концов начинает понимать, что у него есть внутреннее пространство: своя внутренняя жизнь, свое мнение, своя территория. Если, когда малыш родился, вы купали его в тазике, а потом в ванночке, намыливали ему голову, клали в ванночку какие-то игрушки, то приходит момент, когда ребенок запрещает вам заходить в ванную, запрещает входить в его детскую комнату без стука, закрывается. Он начинает выбирать вещи, которые ему нравятся. Потому что он отвоевывает свою территорию.

Это как человек, который внезапно понял, что дом, в котором он все время жил квартирантом, на самом деле принадлежит ему. Это очень удивительное ощущение, открытие того, что ты вообще-то являешься собственником. Я неоднократно наблюдал за людьми, которые вдруг из пешеходов превращались в автомобилистов. Они понимают, что у них есть автомобиль, свое внутреннее пространство, и они теперь могут как-то иначе передвигаться. Эти люди очень сильно меняются. Казалось бы, какая чепуха: ты был обычным человеком, а стал владельцем автомобиля, водителем. Нет! Человек очень сильно меняется. Даже самоощущение меняется, и ты как будто бы расширяешься до объема автомобиля.

Так и подросток. Он вдруг, внезапно открывает свой внутренний мир, свои чувства, которые во многом начинают пробуждаться именно в подростковом возрасте. У него появляется сомнение, критическое мышление, любимая музыка, которая не нравится родителям. Он понимает, что это его внутренний мир, и он имеет на него право. Он имеет право на свою любимую группу, своих друзей, которых он выбирает, а не родители, на круг чтения.

А кроме внутреннего мира есть еще и внешний. Оказывается, тело, которое все это время было с ним, принадлежит ему, а не часть родителей. Может, именно поэтому подростки начинают активно осваивать свое тело: красят волосы, стригутся, делают татуировки. Это потребность подтвердить свою власть над владением. Я ставлю метку, что это мое. Это моя рука, и вы не можете просто так ко мне прикасаться. Мы видим, как нежный, замечательный, внимательный мальчик вдруг не дает погладить себя по голове. Приехала тетя, привезла подарки. Она так его любит, а он не дает себя погладить. Она хотела его обнять, а он стал таким ежом, что сразу удирает, убирает руку. Потому что это его собственность. Он ее только узнает. Как будто вам в наследство достался замок, и вы потихонечку, двигаясь от подвала к чердаку, осваиваете каждую его комнату, перевешиваете картины, передвигаете кресло.

Точно так же ведет себя подросток, который вдруг однажды просыпается и пересматривает все вещи, переставляет их, делает осмотр своего внутреннего и внешнего мира. Именно поэтому иногда подростки действуют вопреки родителям, а не потому, что они такие злобные или порочные, как иногда у нас представляют, что мир у нас падший, пагубный и они сейчас совсем другие. Дети во все времена, как и люди, одни и те же. Грехи одни и те же. Добродетели одни и те же. Вообще ничего не меняется. Подростки у нас замечательные, и дети у нас прекрасные. Нечего их клеймить разного рода страшными ярлыками, которые вообще не совсем достойны речи мудрого человека.

Подросток, пересматривая свой внутренний и внешний мир, в том числе производит ревизию своих религиозных взглядов и часто обнаруживает, что этих взглядов никогда и не было, что в церковь он ходил потому, что ходила вся семья, что это его очень красивое детское воспоминание. Ему нужно самому найти доступ к Богу, ему нужно совершить свое паломничество на пути ко Христу. Мне могут задать вопрос: «Что же, все, что было до этого, было напрасно? Водили-водили, причащали, он посещал воскресную школу, читал божественные книжки, детскую Библию десять раз прочитали на ночь, и это все было напрасно?» Нет, не напрасно!

Это все остается в его доме, в этом замке, который он получил в наследство. Он все это пересмотрит со временем. Может, какие-то комнаты он на какое-то время забросит. Эмоциональная одаренность человека ограниченная. Иногда подросток – и не только подросток, но и мужчина – переживает длительный период взросления, который может доходить чуть ли не до 60 лет, когда человек всю свою энергию, всю силу бросает на какое-то дело, и религия, вера для него остаются где-то там, «на потом». Потому что на это иногда не хватает эмоциональных сил. Это правило, конечно, действует не для всех, но так случается.

Поэтому если у подростка есть религиозная одаренность, ему нужно совершить свой путь. Те семена, которые вы в детстве посеяли, обязательно взойдут. Ни одна молитва не проходит напрасно! Но нужно разрешить совершить ему этот путь. Нужно позволить ему уйти, позволить ему найти свои обходные пути, даже проявить уважение к этому уходу. Он должен почувствовать, что вы уважаете его свободу, уважаете его мнение. Конечно, тут могут быть разного рода злоупотребления, но жизнь взрослого человека – это путь взросления, мудрости, и он никогда не заканчивается.

Мы должны сами искать собственные пути, подходы к душе ребенка, но при этом уважать его и не впадать в депрессию, в трагедию по поводу того, что он охладел или его прельстил наш порочный мир. Доверяйте своим детям! Они нуждаются в восхищении и в доверии. Именно под восхищенным и доверчивым взглядом детские сердца раскрываются во всю свою ширь.

Записала Таисия Зыкова