Свет невечерний. План эвакуации из Рая

Чем дольше каждый из нас живет, тем чаще приходится переживать утраты и смиряться с тем, что однажды наша жизнь тоже закончится. Пока мы живем, мы провожаем на тот свет, в Царство Небесное, наших бабушек, дедушек, потом родителей, близких,  одноклассников и близких друзей и понимаем, что однажды придет и наш черед. Это очень тяжело принять. Кажется, что времени еще очень много, что мы не такие уж и старые, что люди и в этом возрасте живут. Но с годами все больше всматриваешься в ту судьбу, которая всем нам уготована, и задумываешься, куда мы идем, что нас ждет, с кем мы встретимся там и какова будет эта встреча.

Для человека верующего совершенно очевидно, что есть воздаяние за грехи и добродетели. Очень хорошо это описано Самим Судьей, Который будет судить и воздавать каждому из нас, Господом нашим, в 25-й главе Евангелия от Матфея, где Господь задает вопросы тем, кто стоит перед Ним, по поводу верности милосердию. Он спрашивает только об этом и говорит, что одни пойдут направо, другие налево. Есть мука вечная, есть жизнь вечная.

Для нас это описание звучит несколько тревожно, а с другой стороны, как-то и успокаивает. Мы же думаем, что являемся приличными людьми. Мол, что уж такого со мной может случиться? Наверняка Господь по милосердию Своему возьмет меня. Ведь я бедному человеку помог, на операцию ребенку помог собрать, в храм хожу, вроде сильно не грешу. Почему бы Господу не взять меня в рай?..

Мы забываем, что на Суде в конце истории перед Господом окажется весь мир, все человечество. Это очень важный момент, который нам трудно осмыслить: как это все люди, которые жили на планете Земля за все эти годы, вдруг встанут в каком-то месте? Во-первых, где они все поместятся? Как они будут стоять? Может, будут вызывать по одному?..

Мы не можем осмыслить, что для Господа возможно некое состояние бытия, которое не предусматривает пространства и времени. Как описать человеку это состояние? Нам сложно это принять, потому что мы всё воспринимаем только через призму пространства и времени. Все, что мы говорим, описываем, проходит через сетку пространства и времени; никак иначе.

Попытка помыслить о Царстве Небесном – то же самое, что слепому от рождения пересказать, в чем ценность Рембрандта, или глухому от рождения пересказать, как прекрасно звучит «Реквием» Моцарта, например, или почему люди так завороженно слушают оперу Чайковского. Даже у святых отцов мы встречаем образы, которые недостаточно ясно нам дают понять, как это будет происходить.

Вопрос этот непраздный, тревожный. Потому что я окажусь в Царстве Небесном с теми же людьми, которые окружают меня здесь. Вот что ужасно. Здесь я могу от них отделаться: например, не пускать в квартиру или не поздравлять с днем рождения, потому что человек меня очень сильно обидел в 1985 году, с тех пор мы с ним не встречаемся. Живем на одной планете, может быть, даже на одной улице, но не встречаемся. И нас это устраивает... А как будет в Царстве Небесном? Нас разведут по квартирам?..

Мы себе мыслим рай и Царство Небесное как некое пространство, логически обустроенное. У нас есть повод для этого, потому что Евангелие говорит об обителях. То есть это какое-то место: может быть, хижина, обитель, комната, дом. Но это некий образ. Пространство нас разъединяет. А Царство Небесное – это некое единство, которого нельзя избежать. То есть там ты не сможешь от человека отгородиться стеной. Вот что тревожит.

Почему это тревожит? Потому, что взрослые люди очень хорошо понимают, что в нас дремлют тысячи обид, болей и ран, которые никак не вылечиваются, даже время иногда не помогает. Все знают, как тяжело простить человека, как тяжело залечить обиду, подавить ненависть. Тебе кажется, что все хорошо, что ты никого не ненавидишь, обиды всем простил, но одна бессонная ночь или даже несколько часов бессонницы – и ты вспомнишь все в самых ярких подробностях.

Почему это тревожит? Потому, что перед очами Господа мы окажемся все и с теми людьми, которых мы не можем удалить или устранить. Даже надежда на ад не помогает. Ты думаешь: ну уж этого-то негодяя я там не встречу, он уж точно в ад пойдет... Во-первых, Господь может его простить. Во-вторых, в этом ли состоит ад? В пространственной ли обустроенности потустороннего мира?

Если мы так мыслим, тогда можно представить ситуацию, когда, например, снизу в раю что-то прохудилось, с ада начинает коптить и объявляют план эвакуации рая. Это как на стене в каждой организации, учреждении висит план эвакуации (непременное требование пожарной инспекции) и показано стрелочками, куда идти. Если мы мыслим себе рай как пространство, мы должны представить, что есть какой-то план эвакуации рая. Например, прогорели трубы ада, и мы должны убегать этими тропами. Или, может быть, сверху ангелы залили, посыпалась штукатурка – и надо бежать. Куда? Вот на стене в Царстве Небесном висит план эвакуации рая.

Нет там пространства. Нет там времени. И нам сложно это представить. Но то, что мы можем представить, – это предстояние лицом к лицу с теми людьми, к которым мы приговорены в этой жизни и от которых мы там не спрячемся. Именно сейчас, пока мы живы, так важно залечить ненависть, обиды, злость на другого человека. Именно сейчас так важно простить всех, постараться залечить все раны, распри, подружиться. Потому мудрые пожилые люди, умирая, стараются у всех попросить прощения.

Помню, умирал наш схимник, отец Макарий. Он обошел всех в монастыре, всех прихожан, у всех попросил прощения, потом лег и умер. Вот такая была блаженная кончина. Он умудрился у всех попросить прощения и у всех в памяти остался как славный молитвенный старичок необыкновенной доброты.

Почему так важно попросить прощения и все вопросы с обидой, ненавистью, злостью решить здесь? Потому, что мы приговорены к тем людям, которые рядом с нами. Мы не к аду приговорены, не к блаженству, а к тем людям, которые рядом с нами. Вот есть рядом с вами человек – он навсегда с вами. И ничего с этим невозможно поделать, вы от него никогда не отвяжетесь, он – часть вашей истории, биографии. И в Царстве Небесном вы окажетесь вместе с ним. И для вас личным адом будут не наказания, не вечный огонь, а видеть перед собой человека, которого вы здесь ненавидели. Там вы будете ненавидеть в сто раз больше, потому что вас ничего не будет отвлекать от созерцания его лица.

Именно поэтому так важно сейчас, пока мы живы, все возможные обиды, распри, ненависть гасить. Почему апостол и призывает: солнце да не зайдет во гневе вашем. Оптинские старцы учили: если случилась какая-то распря, нужно постараться до захода солнца ее вылечить, попросить прощения и, самое главное, – самому простить. Очень важно самому простить, чтобы моя обида там, когда я окажусь навсегда вместе с этим человеком, не мучила меня. Потому что тот человек может меня простить, а я буду продолжать на него дуться, и это отравит всю мою блаженную вечность, и ничего с этим нельзя будет поделать.

Для христианина нет никакого оправдания для ненависти, злости, обиды. Это даже опасное состояние. Это не роскошь и не баловство. Эти состояния угрожают нашему бытию в вечности, нашему предстоянию перед Господом в той радости, к которой Он нас призвал и которую, возможно, мы будем не в состоянии вынести, разделить с Господом и нашими близкими.

Записала Нина Кирсанова