Свет невечерний. Духовной жабою томим. Проповедь архимандрита Саввы (Мажуко)

Как и любой современный священник, я вовлечен в работу с воскресными школами. Этого, наверное, никто не избежит, но это совершенно естественно, нормально. На самом деле это интересно, потому что дети привносят свежий взгляд на привычные для нас вещи. Однажды я устраивал детский утренник и раздал нашим карапузам духовные стихи. Дело было очень давно, я был еще юн и не очень понимал, с чем имею дело. Так вот, сонные карапузы зачитывали духовные произведения.

Один малыш стоял и бубнил стихотворение, которое нам всем хорошо известно: «Духовной жаждою томим…» Это «Пророк», это классика. Малыш, не очень понимая, что происходит, что они с мамой затвердили, угрюмо читал: «Духовной жабою томим». Потому что ему это было понятно. Была какая-то жаба, а жаб он прекрасно понимал, и лицо у него было именно такое, которое соответствовало этому прекрасному слову. У меня так и не выходило из головы это выражение: «Духовной жабою томим». Может быть, в этом есть какой-то смысл, который малыш в нем рассмотрел?

Как-то, читая Иоанна Лествичника, я вдруг встречаю слово «жаба» и не могу поверить своим глазам. Почему Иоанн Лествичник, такой выдающийся монах-аскет, вдруг начинает писать о жабах? Жабы-то тут при чем, если речь идет о молитве, о созерцании, о борьбе со страстями? В слове 26, посвященном рассуждению, у него есть такой интересный этюд, который оказался довольно глубоким прозрением и весьма полезным для современного христианина текстом. Вот что он пишет: «Как, черпая воду из источников, иногда неприметно зачерпываем и жабу вместе с водою, так часто, совершая дела добродетели, мы тайно выполняем сплетенные с ними страсти».

Мы видим эту картину: пустынник (а дело было на Синае, где колодцы, как вы знаете, в большой цене) идет за водой, опускает ведро в колодец на большую глубину и оттуда вместе с драгоценной влагой вдруг достает еще и противную бородавчатую жабу. Для Иоанна Лествичника такая бытовая зарисовка стала иконичным образом того, что может произойти с человеком, который не научился различать духов. Ведь это слово посвящено как раз рассудительности, то есть некоторой опытности, способности различать неприметные движения мысли и чувства. Вот он говорит, что, оказывается, к благородным христианским добродетелям иногда приплетаются чуждые им стихии, как и жаба есть в чистой воде, где ей не место.

«Например, – говорит преподобный, – со страннолюбием сплетается объедение, с любовию – блуд, с рассуждением – коварство, с мудростию – хитрость, с кротостию – тонкое лукавство, медлительность и леность, прекословие, самочиние и непослушание; с молчанием сплетается кичливость учительства; с радостию – возношение, с надеждою – ослабление, с любовию – опять осуждение ближнего, с безмолвием – уныние и леность, с чистотою – чувство огорчения, со смиренномудрием – дерзость. Ко всем же сим добродетелям прилипает тщеславие как некий общий коллурий, или, вернее сказать, отрава».

О чем говорит преподобный Иоанн Лествичник? Он говорит о том, что христианину следует быть мудрым и уметь в образе или же в благородном движении души, чувства различать те опасности, которые незаметно к ним пристают. Вот он говорит о кротости, к которой присоединяется лукавство, медлительность, леность, прекословие, самочиние. Кротость – это безгневие. Человек может под маской добродетели обманывать не только другого, но и самого себя, как это бывает у нас особенно с тем стилем поведения, который у нас в Церкви принято называть смирением.

Когда человек на самом деле выбирает себе роль жертвы, забитого существа, отказывается управлять своей жизнью, принимать решения, он свое чувство заниженной самооценки выдает за христианскую добродетель. Но это не имеет никакого отношения к подлинному смиренномудрию, которое является философской добродетелью, добродетелью размышляющего, созерцающего человека, который десятилетиями выстраивает в себе определенный навык духовной жизни. Так и Иоанн Лествичник говорит, что даже к таким благородным порывам и чувствам, как любовь, жалость, иногда может приплетаться нечто совершенно чуждое и неразумное.

Можно было бы сказать, что рассуждение монаха из VI века к нам не имеет никакого отношения, тем более что мы жаб вообще редко встречаем в наших городских условиях. Все больше какие-нибудь тараканы, блохи. Да и те уже повывелись. Но тем не менее это рассуждение обладает невероятной актуальностью для нашего времени. Потому что современный христианин, как и любой человек нашей с вами современности, сталкивается с технологиями манипуляций. Они есть, они всегда были. Просто в наше время они приобретают неслыханный масштаб в силу своей технической изощренности.

Человек устроен очень экономно. Мы социальные существа, мы живем в обществе. Мы не все в состоянии выработать свое мировоззрение или некую позицию по ряду богословских вопросов, например, это отношения к инославным, отношения к иерархии, к духовной жизни, политические взгляды, наши художественные пристрастия или же некоторые другие оценки. Ведь чтобы выработать настоящее, оригинальное, свое личное, выстраданное мировоззрение, уходит очень много сил.

Не каждый человек может себе позволить эту работу. Не у каждого человека есть возможность сидеть разбираться в информации, в сведениях, которые поступают, в богословских текстах, которые сейчас доступны. Более того, каждый из нас сейчас бомбардируется потоком информации, как будто бы мы – небесное тело, которое потеряло свою атмосферу и сейчас не в состоянии справляться с этим потоком метеоритов и астероидов. Именно в таком состоянии мы сейчас находимся.

Не все, но большинство из нас вынуждены пользоваться заемными мнениями, которые к нам приходят со стороны лидеров общественного мнения, спикеров, политиков, журналистов, а чаще всего даже актеров, то есть людей, которые на виду. Что сказал по этому поводу Джонни Депп, как выразил свою позицию тот или иной журналист или же даже персонаж фильма? Нам так проще. Это не потому, что мы ленивы и нелюбопытны. Просто люди экономят эту энергию. Более того, и одаренность у нас разная.

Раньше, в традиционном обществе, этот механизм формирования суждения, мнений работал с помощью традиции. Традиции – это передача самого важного опыта предков, который транслировался от мудрецов и сохранялся мудрецами, то есть теми людьми, которых мы можем сейчас назвать авторитетами. Но опять же как небесные тела, потерявшие атмосферу, мы еще потеряли веру в авторитеты. Потому что этот напор вдруг смял все авторитеты, все традиции поставлены под сомнение. Кто авторитет? Патриарх – авторитет? Да нет, вы слышали историю про часы. А может, вот этот старец – авторитет? Да нет, говорят, у него в монастыре плохо кормят. Может, вот этот богослов – тот самый пророческий голос, который мы должны слушать? Да вы знаете, недавно публиковали, что взятки берет. Никому веры нет! А кому верить? Да вот этот канал будто бы все слушают, все смотрят.

У нас есть социальный инстинкт (кстати, совершенно законный) идти за большинством. Мы не отдаем себе отчета, кто манипулирует этой модой на те или иные поступки, на те или иные оценки. Именно поэтому навык, о котором говорит Иоанн Лествичник, так сейчас важен. Потому что в наше время манипуляции происходят даже не с помощью страстей, как в прежние времена, когда маячили идеалами, например, каких-то развлечений, запретных удовольствий. Сейчас все разрешено. Ничем никого невозможно удивить. Есть мода на добродетель, но понятую как-то оригинально. Например, есть мода на жалость, но понятую каким-то своим определенным образом, жалость к определенным людям. Есть мода на благотворительность, но понятую определенным образом. Появилась мода на экологическое мышление, но опять же понятое определенным образом, под определенным углом.

Грустно от того, что в корне это всё правильные идеи: жалость к людям, любовь к природе, преклонение перед знанием, почтение перед просвещением, самый высокий гуманизм. Но вот как жаба примешивается к воде, точно так же к этим идеям примешивается (причем намеренно теми самыми манипуляторами, которые за ними стоят) некоторый корыстный интерес, который следует изучить, рассмотреть, чтобы нами никто не манипулировал. Потому что когда люди манипулируют благородными чувствами и порывами, это уже кощунство, это ужасно.

Именно поэтому сейчас так важно читать мудрецов древности, святых отцов, важно вернуться к традиции. Мы, возвращаясь к традиции, понимаем, почему те люди, которые манипулируют широкими народными массами, так ненавидят традиционную религию, почему они воспринимают в традиции конкурента. Потому что, как оказалось, традиция – это последний островок здравомыслия, здравого смысла, опыта бесчисленных поколений. Мы должны к нему возвращаться, в том числе возвращая себя в то трезвенное состояние, о котором говорит преподобный Иоанн Лествичник.

Записала Таисия Зыкова