Свет невечерний. Человек усечённый

Чаще всего нам не нравятся какие-то законы, постановления, бюрократия, коррупция, те пороки, которые мы никак не можем изжить в нашем обществе. Оценивая те или иные решения, постановления, законы, мы упускаем из виду, из какой антропологической ситуации принимаются те или иные решения нашими властями. А это вопрос уже в какой-то мере философский. Антропология – учение о человеке, то есть как мы мыслим человека. Любой такой специалист в политике и законодательстве исходит из желания принести пользу обществу, сделать жизнь людей лучше. Что значит сделать жизнь людей лучше? То есть мы мыслим человека определенным образом; есть какая-то предпосылка этой мысли, в которой мы не отдаем себе отчета.

Есть один замечательный текст, написанный Джоном Ленноном несколько десятилетий назад. Эта песня (которую я с удовольствием пел в свое время и сейчас иногда вспоминаю) на самом деле имеет не просто симпатичный текст, но еще и является определенным символом веры, неким кредо современного человека. Это кредо раскрывает предпосылку мышления того, как современное общество представляет себе нормального человека, что является нормой для человека. Исходя из этой нормы принимаются те или иные законы, решения, мы видим свое будущее, рисуем картины этого будущего.

Что это за символ веры, что за картина? Как современное секулярное общество мыслит человека? Песня, о которой я говорю, всем хорошо известна – «Imagine». Простая мелодия, милое исполнение. Есть замечательные видеоклипы на эту песню. Многие под гитару пели эту песню в молодости.

Imagine there's no heaven
It's easy if you try
No hell below us
Above us only sky.

Imagine all the people
Living for today...

Вслушайтесь в слова. Imagine there's no heaven – представь, нет никаких небес. Что за небеса имеет в виду Джон Леннон? «Heaven» – это не просто небо; это метафизическое небо, рай, Царство Небесное, жилище святых. То есть это не просто космос, не просто некое пространство. Так вот, представьте, что нет места святости, нет Царства Небесного. It's easy if you try – это очень просто, попробуй. No hell below us – и нет под нами ада. Above us only sky – над нами только небо. Imagine all the people living for today – представь, что люди живут только сегодняшним днем.

Вы скажете, что же здесь такого? Иногда поэзия, искусство проговаривают те вещи, до которых философский ум докапывается с трудом, а ум обывателя вообще никак не докапывается, потому что это очень трудно, требует навыка к длинной мысли, определенного вкуса к философскому мышлению. Это портрет современного секулярного человека. Что это за человек? Это человек усеченный, человек, у которого нет права на святость. Потому что нет никакой святости. Все ваши устремления к святыне, к святости имманентны, посюсторонни, потому что Бога никакого нет. А ваша религиозная устремленность не более чем просто взволнованность. Может быть, вас в детстве папа не любил; может быть, у вас были сложные отношения с родителями, и вы сейчас компенсируете это своей религиозностью. Будьте попроще. Нет ни святости (а значит, нет и святых людей), ни порока, греха не существует как такового. Есть просто какие-то наклонности из-за того, что человек рос в заводском районе, например, и света Божьего не видел. Поэтому у него такие странные склонности: он груб, ворует, избивает жену. А стоит поменять эту атмосферу, убрать этот бэкграунд – и все будет хорошо.

И куплет заканчивается призывом: представь, что каждый живет только здесь и сейчас.

Мы это очень часто слышим: живи сейчас, будь счастлив сейчас. А это значит, что отсекается не только метафизическая вершина человека, не только грех перечеркивается, но и истории нет. Нет истории твоей семьи, твоего рода, твоей страны, потому что все это лишний груз. Но на самом деле это человек усеченный, который не может понять самого себя.

Например, у каждого человека (особенно молодого) есть стремление к чему-то большому, бескорыстному, вечному, даже стремление положить жизнь свою за что-то, что важнее и ценнее, чем собственная жизнь. Есть стремление к святости, есть чувство греха, есть понимание того, что в сердце каждого человека живет семя тли (как мы читаем в вечерних молитвах). Зло не только вовне, и человек становится порочным не потому, что на него кто-то дурно влияет; зло главным образом гнездится в сердце каждого человека. Есть грех, есть святость и есть история моей семьи, которая живет во мне. И я не могу себя понять до тех пор, пока не приму историю моего рода, моих дедушек, прабабушек с их подвигами, святостью, грехами и пороками. Это все во мне живет и существует.

Джон Леннон продолжает:

Imagine there's no countries
It isn't hard to do
Nothing to kill or die for
And no religion too.

Imagine all the people
Living life in peace...

Imagine there's no countries – представь, нет стран. It isn't hard to do – это несложно сделать. Зачем государства? Они не нужны, они мешают. Nothing to kill or die for – не за что умирать и не за что убивать. And no religion too – и никаких религий нет. Imagine all the people living life in peace – представь, что все люди живут ради мира. То есть все люди, отказавшись от государств и от религий, просто живут в мире. Простое решение предлагает Джон Леннон.

Одна из мифологических установок современного дискурса, в том числе философского и политического, – это уверенность в том, что все войны происходят из-за религий, что из-за религий пролито очень много крови. И все войны происходят из-за каких-то государственных амбиций. А стоит убрать все это – и люди будут жить мирно.

Эта песня – прекрасная иллюстрация к тому, что святые отцы называли забвением греха. Это иллюстрация к тому, что человек буржуазный, который живет только в горизонтальном измерении и отказывает в любой вертикали вверх и вниз, сам себя усекает и обедняет...

В послевоенное время мир стал предельно секулярным, сила государств ослабла, а религия вообще была вынесена за скобки. В XX веке, веке секулярных стран и идеологий, пролито столько крови! Те люди, которые в 70–80-е годы пели эту песню, стали сейчас политиками, руководителями государств; они продолжают эту песню петь и продолжают воевать, грабить, интриговать друг против друга. Ничего не поменялось. Потому что зло внутри каждого человека.

На самом деле песня хорошая. Я не считаю, что Джон Леннон был каким-то сатанистом. На самом деле эта песня – тоска по Царству Небесному, как оно описано в Апокалипсисе, в котором действительно не будет не только государств, но и религий не будет. В Апокалипсисе Иоанн Богослов описывает Царство Небесное; там нет храмов, нет религиозных отправлений, нет войн, там царит мир, и отрет Бог всякую слезу от лица страдальцев и подвижников.

Но установить Царство Небесное на земле без преодоления греха невозможно; без принятия Искупителя невозможно вылечить эту беду, это семя тли, которое есть в сердце каждого человека. Конечно же, внешние условия нужно менять, и нужно делать жизнь лучше. Но этого не может сделать усеченный человек, которому отказали в святости, в грехе, в истории и биографиях его предков, которые живут в нем.

Такой человек очень удобен, он превращается в элемент конструктора LEGO с разъемом, который подходит абсолютно любому персонажу или фигуре. У него уже нет ни истории, ни святости, ни греха, он просто универсальное безликое существо.

Нет, это не путь к установлению Царства Небесного на земле. Это скорее путь к новым диктатурам, я думаю. Но в любом случае такая усеченная икона современного человека сеет только депрессию и одиночество. Если тебе отказали в святости, в грехе, отказали в семейной памяти, это очень тесная квартирка вместо обещанного дворца. Это даже не квартирка, а какое-то место для парковки, где не развернуться.

Поэтому современный человек, который, казалось бы, освободился от нагромождений религий, стран, семейных историй, тонет в одиночестве, страшно тоскует, вспоминает о том, что когда-то существовала святость, и с упоением читает истории о рыцарях и святых, которые ему кажутся более живыми, чем самый продвинутый из его современников.

Записала Нина Кирсанова