Свет невечерний. Церковная пыль. Проповедь архимандрита Саввы (Мажуко)

Был такой замечательный человек, церковный автор, православный иерарх, преподаватель, ученый, воспитатель и даже мемуарист, митрополит Вениамин (Федченков). Его книги начали издаваться у нас в начале 1990-х годов благодаря усилиям одного замечательного историка Русской Церкви Алексея Константиновича Светозарского. Он работал с архивом владыки Вениамина. Последние годы жизни владыка Вениамин провел в Псково-Печерском монастыре, на покое. Там хранился и его архив.

А сам он родом из дореволюционной России. Тогда он получил образование и пошел по церковной стезе: это не просто служение у алтаря, но и служение преподавателя, ученого, воспитателя. Вся его жизнь в дореволюционной России была посвящена преподаванию в семинариях. Когда после Гражданской войны он оказался за границей,  тоже продолжил свой труд преподавателя и даже какое-то время работал в знаменитом Свято-Сергиевском богословском институте в Париже вместе с такими замечательными людьми, как отец Сергий Булгаков, Антон Карташов, Кассиан Безобразов, и многими другими выдающимися авторами, которые составляли цвет нашей богословской мысли, которые принесли такой плод богословской работы, что мы до сих пор осваиваем и никак не можем до конца освоить этот дар Святого Духа.

После войны митрополит Вениамин оказался в Советском Союзе. Он является автором многих книг, очень интересных уже тем, что они написаны простым языком: не академического ученого, не иерарха или же высокопоставленного функционера университетской или семинарской системы, а человека с очень большим и нежным сердцем. Я советую к чтению все его книги, потому что чувствуешь живого человека, который нежным взглядом смотрел на этот мир. Это тем более важно, что митрополит Вениамин рассказывает о встречах со святыми людьми. Получить свидетельство от человека, который умел видеть, умел чувствовать и ценить святость своих современников, – невероятно важно. Он рассказывает об Иоанне Кронштадтском, Оптинских старцах.

В его замечательной книге «Божии люди» есть маленькая глава, посвященная совсем не старцу, не иерарху, не прозорливцу. Она называется «Церковная пыль». В этой главе буквально на трех страничках владыка Вениамин приводит свою переписку с православной латышкой, с которой он познакомился, находясь за границей, и до конца своих дней с ней переписывался. Это была очень простая женщина, которая рано овдовела и жила у родственников. Но потрясает манера ее письма, те мысли, которые она вкладывает в эти тексты.

Эти письма обычно начинаются фразой: «Слава Господу нашему Иисусу Христу и Царице Небесной!» Дальше идет небольшой неприхотливый текст, потому что латышка была неграмотна, и владыка Вениамин в этом признается. Но это не важно! Это совершенно не важно, потому что в тексте чувствуется большое и смиренное сердце. Она всегда подписывала свои письма одной и той же фразой: «Церковная пыль». Она говорила: «Владыка, я благодарю Вас, что Вы так внимательны ко мне, к пыли. К пыли, но церковной».

Современного читателя такая фраза, такое самоопределение может возмутить. Потому что у нас очень чувствительны в отношении оскорблений в адрес женщин и очень любят критиковать церковную привычку «смирять всех вокруг»… Конечно же, в этой фразе можно усмотреть «преступную» работу православных священников по уничтожению чувства собственного достоинства у этой женщины и сказать, что у нее наверняка была заниженная самооценка. Но из писем этого не следует! И это самое важное, что следует знать о том, как Церковь говорит и учит о смирении.

Да, мы должны признать, в Церкви очень часто встречаются люди, которые за смирение выдают то, что им не является: ту самую заниженную самооценку или же просто человека с растоптанным достоинством. Нет, нет, смирение – это совсем другое. Смирение, о котором мы читаем в этих письмах (даже если не читаем, а прикасаемся к нему), проистекает из того, что человек постоянно ходит перед очами Божиими. Это то, что ты слышишь, чувствуешь в этих словах: он находится перед очами Божиими. Перед очами Творца, в присутствии Которого ты живешь, дышишь, совершаешь свою ежедневную работу.

А Он есть, и это присутствие никогда не прекращается. Когда говорят о том, что встреча с Богом является началом христианской жизни, нужно все время пояснять, что эта встреча никогда не заканчивается. В этом и есть секрет и молитвы, и веры,  это просто никогда не прекращается. Когда спрашивают: «Как войти в молитву?», ответ заключается в том, что не надо из нее выходить. Как войти в смирение? Ты не можешь из него выйти, если  находишься в присутствии Бога.

Эта простая женщина очень хорошо чувствовала, что она пыль, ничто перед очами Творца, но она – церковная пыль, она освящена тем светом, который идет от христианства, от алтаря. Это и есть основа ее высокого достоинства: у нее не было ни капли заниженной самооценки, но она видела, что ее свет, подлинная высота и красота проистекают из Церкви, из благодати, которая идет от алтаря.

Мне бы надо привести какой-то пример, который бы прояснил, что это такое. Лучше всего, наверное, не рассказывать, а показывать. Мне посчастливилось в своей жизни встречать по-настоящему смиренных людей. Это были очень простые люди: монахини, прихожанки, священники. Большинство из них уже пошли к Богу «на ручки», их уже нет в этом мире, но в них сияло это подлинное, настоящее смирение. Они себя чувствовали пылью, но церковной, и не потому, что они какие-то низкие, гадкие (нет!), просто перед очами Божиими ты начинаешь понимать, что твоя жизнь, твое бытие держатся над пропастью «ничто». Ты почти ничто.

Поэтому так трогают слова на литургии, которые священник повторяет три раза в тайных молитвах: «Благодарю Тебя, Господи, что Ты вызвал меня из небытия в бытие». Это очень сильные слова! Их может произнести только тот человек, который заглянул в небытие, который почувствовал себя вызванным из небытия. Я мог бы не быть, но я состоялся, и то, что я есть, – это какой-то просвет между подлинным, Божественным, бытием и небытием. Но жизнь моя, пускай она и пыль, наполнена этим церковным светом, этой благодатью Божией.

Поэтому люди, которые это кожей чувствуют и опытно переживают, так стремятся к церкви. Они за великое счастье считают просто помыть в церкви пол, поменять цветы в вазе, поправить свечки на подсвечнике, постирать церковное облачение. Я помню этих людей, когда  только-только начинал ходить в церковь,  они с жадностью хватались за любую церковную работу, даже самую неприглядную. У нас их было очень много. Они за счастье считали этот очень простой, но церковный труд. Потому что на самом деле труд в церкви – это благословение на ваш род. Я неоднократно в этом убеждался: человек, который трудился ради храма, потом это благословение распространял на своих потомков, на своих близких. Это правда!

Церковный свет сияет в этих крупицах пыли. Мы над головой видим синее небо. Почему оно синее, почему оно такое прекрасное? Это солнце преломляется в пыли. Так и церковный свет, который идет от алтаря, преломляется в наших судьбах, в биографиях, которые, как бы мы ни называли себя недостойными, на самом деле украшают церковную историю. Таких скромных тружеников, святых людей, настоящей, святой, благородной «церковной пыли» гораздо больше, чем тех, кто церковное имя порочит.

Записала Таисия Зыкова