Свет невечерний. 7 июля. Любимые и влюбленные

Когда мы читаем Священное Писание (те, кто Писание читает регулярно, поймут, о чем я сейчас говорю), случается такое действие, движение в душе, когда тебя вдруг внезапно поражает какое-то слово, которое ты уже десятки раз читал, перечитывал, слышал, видел, изучал толкования, а тут вдруг внезапно понимаешь, что в этом есть какая-то предельная правда, которую тебе обязательно нужно выяснить. Послание апостола Павла к Филиппийцам, написанное из уз, то есть из тюрьмы, иногда называют «посланием радости». Потому что апостол Павел очень много там говорит о радости во Христе, о том, что нужно непрестанно радоваться. Странный призыв.

Благодаря этому удивительному и тихому свету радости, который пронизывает каждую страницу этого послания, оно, может, и стало для меня самым любимым, но в предпоследнем чтении меня поразило совсем другое. Апостол Павел, обращаясь к филиппийцам, к своим друзьям, постоянно называет их не просто христианами, братьями и сестрами, верующими, а любимыми. Как это обращение мог употребить взрослый, серьезный, начитанный и влиятельный человек? Как можно так обращаться к своим друзьям? Для мужчины это очень странно звучит. На русский язык с греческого это слово обычно переводят «возлюбленные», но буквально это звучит как «любимые».

У меня была приятельница, которая преподавала русский язык. Ее очень любили ученики. У нее был настоящий талант педагога. Бывают такие учителя, которые собирают вокруг себя учеников. У нее была интересная манера обращаться к своим ученикам, знакомым, друзьям. Она ко всем обращалась «любимый». Встает ученик, она говорит: «Любимый, расскажи мне стихотворение Некрасова». Она встречает завуча и говорит: «Любимая». Это всегда звучало скандально. Мы в этом слове слышим несколько ироничный подтекст. Потому что «любимый» ‒ это все-таки из лексики влюбленных, переживающих период романтического увлечения, может, сентиментальной взволнованности. Но для взрослого человека это никак не подходит.

Почему апостол Павел в своих посланиях и особенно в «послании радости» к филиппийцам использует это выражение? Это ведь не просто вежливая фраза. Это слово говорится не в ироничном контексте, не как шутка, не как реплика влюбленного, а как исповедание глубокого переживания дружбы и любви к своим ученикам, последователям, друзьям. Если мы не поймем это слово, нам будут непонятны и послания апостола Павла, потому что они все об этом. Даже когда мы читаем в главе 13 Первого послания апостола Павла к Коринфянам знаменитый «гимн любви», он подчеркивает, что самое главное – это любовь, братолюбие, доброта, то есть самая настоящая влюбленность и охваченность жизнью другого человека: доброта, сочувствие, жалость. Целый спектр нюансов, чувств и ощущений, на который распадается это простое слово «любовь». Как луч света, попадающий в призму, распадается на несколько цветов, но все они собраны в одном луче света.

Самое интересное, что эта идея любви встречается не только у апостола Павла. Апостол любви Иоанн Богослов постоянно говорит об этом. Очень полезно сравнивать тексты Иоанна Богослова, например, Соборное послание, с текстами апостола Павла, потому что возникает ощущение, что люди описывали один и тот же опыт разными словами. Иоанн Богослов говорит о том, что мы пребываем в радости, и пишет он для того, чтобы поддержать своих учеников в радости, восполнить их радость. Такие же слова мы встречаем и у апостола Павла.

Но здесь звучит очень важное слово, которое для христианина является мерилом его духовной жизни, прежде всего церковной. Для нас духовная жизнь представляется в красках развития, самосовершенствования, а для апостолов это был путь пронизанности любовью, открытие в себе братолюбия и любви. Они воспринимали церковную жизнь именно как общение. Мы хорошо помним слова апостола Павла, написанные в конце Второго послания к Коринфянам, которые священник постоянно повторяет во время литургии. Он поворачивается лицом к молящимся и говорит: «Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога Отца, и причастие Святого Духа да будет со всеми вами».

Тут звучит слово «причастие», у которого могут быть разные значения. В церковном лексиконе имеется в виду таинство Причащения Тела и Крови Христовых. Но как только необразованные люди не искажают этот термин. Я неоднократно слышал, как белорусоговорящие слово «причастие» проговаривают как «прочиститься». В данном случае акцент делается на чистоте: я пойду сейчас «прочищусь», стану чистым, и все у меня будет хорошо. Причастие для такого человека есть личное дело его духовной жизни. Оно не касается ни священника, который совершает литургию, ни тех людей, которые рядом причащаются. Он просто «прочищается».

Для апостола Павла, для Иоанна Богослова самое главное – не просто причастие как какой-то магический акт, а общение. Именно так и звучит это слово на греческом языке в оригинальном тексте Второго послания к Коринфянам: общение Святого Духа да будет со всеми вами. Общение в Духе Святом. Мы собираемся вместе вокруг Чаши. Именно об этом, наверное, говорит апостол Иоанн Богослов, когда, рассказывая о любви в своем Первом соборном послании, о пути стяжания любви в Духе Святом, он произносит такие слова: если же ходим во свете, подобно как Он во свете (а свет этот и есть любовь, и дальше апостол Иоанн Богослов рассказывает, что тьма для него тождественна ненависти, а свет – это состояние любви, доброты, отзывчивости, братолюбия, жалости, всех прочих вещей, на которые распадается этот единый белый свет), то имеем общение друг с другом, и Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха.

Мы можем этот стих воспринимать с глубоко богословской точки зрения. Речь идет о таинстве искупления. Но можно также предположить и то, что речь идет о Евхаристии. Люди иногда говорят: «Я причащаюсь, причащаюсь, а толку никакого. Ничего не происходит». А дело в том, что Его Кровь очищает нас, и Чаша Евхаристии только тогда начинает действовать в нас, когда мы врастаем в это общение в Духе Святом с теми людьми, которые находятся вместе с нами в общине. «Общение», «община» ‒ очень важные слова, потому что христианство – не для личного пользования. Оно только тогда проявляет себя, только тогда вы начинаете прирастать любовью. А это и есть дар Духа Святого, о котором говорил Серафим Саровский, когда ты стремишься полюбить своих близких, тех людей, которые рядом с тобой стоят возле Чаши Евхаристии.

Как бы мы об этом ни говорили, все как будто бы не то, бледные слова. Потому что слова «любовь», «влюбленные», «любимые» затерты до дыр. Нам больше слышатся нотки иронии, разного рода сентиментальных трагедий, но только не тот священный опыт, о котором говорят апостолы. Поэтому так важно сверять свою духовную и церковную жизнь с опытом апостолов, потому что наша Церковь – апостольская. Мы только тогда христиане, когда наш опыт церковной жизни тождествен с опытом апостолов, когда мы можем от всего сердца, искренне, без задней мысли называть своих друзей, близких, братьев и сестер во Христе любимыми. Это слово – мерило, ориентир для нашей церковной жизни.

Записала Таисия Зыкова