Слово пастыря. О посте. Священник Сергий Гришанов

– Когда читаешь воспоминания о подвижниках благочестия, отцах, то удивляешься их отношению к посту и воздержанию. Складывается впечатление, что воздержание для них более предпочтительно, чем даже формально разрешенное уставом какое-то вкушение пищи или послабления.

На Горе Афонской один подвижник забыл, что Пасха пришла, так как он в келье был. И он постился еще около месяца. То есть он находился, по всей видимости, в таком богомыслии, в таком общении с Богом, что эти лишние недели поста никак его не утрудили. Или читаешь древних подвижников, которые вкушали один финик в день, а то и в неделю… Какие-то невозможные меры поста. И обращаешь внимание на самого себя и на окружающий мир. Как часто мы, как дети, ждем Пасхи, но Пасхи – не как Воскресения Христова и возможности разделить ликование всей Церкви о воскресшем Христе, но Пасхи – как окончания этого трудного периода, который порой доставляет нам какие-то хлопоты внешние и ограничения внутренние. И ищешь объяснения, почему так происходит. Что по-другому у святых? Что по-другому у подвижников? Что не так у нас?

Действительно, как мы относимся к посту? Если человек пытается более-менее поститься, не очень строго, но хотя бы в каких-то рамках, то уже за несколько недель он вспоминает, что скоро начнется пост, и порой у него портится настроение от того, что пост начнется. Человек, пытаясь себя успокоить, планирует какое-то меню, как можно поститься, чтобы сильно не травмировать себя. И наступает Великий пост, проходит первая неделя – и человек выдыхает, что уже почти половина поста прошла. А Крестопоклонная наступает – думает, что вот скоро уже и окончание поста. То есть человек ждет окончания поста как окончания какой-то дистанции. Но такого мы вовсе не увидим у людей, которые очень трезвенно, очень глубоко относятся к своей духовной жизни. Что не так у нас?

Наверное, мы не видим содержательного смысла поста, зачем он нам необходим. Может быть, абстрактно каждый из нас скажет, зачем пост нужен. Но сами себе мы порой не можем честно сказать, что пост нужен нам. Мы скажем, что он положен, что Церковь благословила, что он нужен для воздержания плоти. Практически все православные христиане, которые ходят в храм, слушают проповеди, передачи смотрят – знают красивые, умные слова, как нужно ответить стороннему человеку. Но самим себе мы как-то по-другому говорим, мы сами по-другому чувствуем. Сами в себе мы этого не переживаем.

Сравним со здоровым образом жизни. Мы все знаем, что вредно употреблять продукты с повышенным содержанием глюкозы, повышенным гликемическим индексом, или жирную пищу, холестерин. Но до определенного времени вся эта теория остается просто теорией. И вот человеку за 40, под 50 лет – и вдруг с ним что-то случается, что-то серьезное, переживает кризис на грани жизни и смерти, например, гипертонический криз, или инсульт, или инфаркт, попадает в больницу. Он смотрит на все, что его окружает, и выходит из больницы другим человеком. Вдруг понимает, что не так жил, наносил урон своему организму, своему здоровью, и эта теория, которую он знал много лет, о которой с экранов телевизоров говорят, становится его личной практикой. И тогда то, что раньше доставляло ему удовольствие, та пища, которой он наслаждался, – становится для него врагом, он на нее смотрит другим взглядом. Ему уже это объективно не так вкусно, ему этого не хочется. Почему? А потому, что понял человек – он отнимает этими кусками еды минуты своей жизни, дни своей жизни. Тогда человек меняет свою жизнь.

Мы, православные христиане, в теории знаем, что пост необходим, но на практике мы этого не прочувствовали в своей жизни. И вот когда человек действительно поймет, что без воздержания, без ограничения невозможно какое-то духовное преуспеяние, тогда он начинает любить пост.

А почему без воздержания невозможно духовное преуспеяние? Конечно, мы можем сейчас сказать прописные истины. Потому, что наше устройство таково, что человек – как лебедь рак и щука в басне Крылова. Ум говорит одно, тело требует другого, чувства то туда, то сюда… И когда мы говорим о целомудрии – это не только узкое понятие воздержания от каких-то блудных мыслей и чувств, это очень широкое понятие, это цельность человека. Грех внес раздробленность в человека. И суть духовной жизни – стать цельным человеком. А пост помогает плоти встать на свое место, чтобы она была обуздана, как дикий мустанг, духом человека. И пост нужен для этого. Но опять же пока человек не начал духовную жизнь, пока человек не начал серьезно относиться к тому, что он вечен, он не поймет этого и не почувствует.

Необходимо полюбить быть духовным, полюбить быть христианином. Нам мешают две крайности. Одна крайность – когда мы живем всецело жизнью плоти: еда, развлечения. И вторая крайность – когда человек вдруг подумал, что нужно серьезно заняться духовной жизнью, и он хочет все сделать правильно, то есть он разграничил свою духовную жизнь, сколько поститься, сколько молиться (и чем больше – тем лучше). И ему уже важно не содержание молитвы, а у него счетная машинка в голове работает: сделал он сегодня это или не сделал? А завтра больше сделал – удовольствие внутреннее получил. Это не отношения с Богом, это отношения с самим собой. Это другая крайность, и она тоже очень широко распространена.

А вот как бы найти в себе огонек настоящего христианина, свою меру, насколько тебе нравится, что ты христианин, насколько доставляет радость желание молиться? Признайтесь себе: сколько радости доставляет желание поститься, молиться и стоять на богослужениях, читать Священное Писание? Именно когда вы ждете этого момента: сейчас вы это сделаете, потому что это вам радость доставит. К сожалению, многим из нас это никакой радости не доставляет. А некоторые действительно ждут эти мгновения общения с Богом. И эти мгновения, эта доля радости настоящего тебя и есть тот фундамент, на котором можно дальше развивать свою духовную жизнь, шагать дальше.

Беда в том, что многие из нас не советуются со священником, когда берут на себя какие-то особые правила, молитвы. Они не чувствуют своей меры. И вся жизнь такого человека проходит именно в вычитывании, в выслушивании. И когда человек действительно задаст себе вопрос, какой же он настоящий, какова его мера, тогда надо будет вернуть назад многие годы и начать свою жизнь с чистого листа. Это очень страшно. Это очень серьезно. Когда исповедуешь коммуниста, который всю жизнь был коммунистом, или человека, который неправедно прожил всю свою жизнь, а человек в сознании и его нужно причастить перед смертью, – таким людям трудно признать, что жизнь прошла напрасно. Это великий подвиг человека – признать, что жизнь его прошла напрасно.

Мы так вжились в роль православных христиан, что порой нам иногда нужно признать, что наша духовная жизнь прошла напрасно. Для этого нужно огромное мужество.

Нужно признать, что была развилка и мы пошли по другой дороге, прошли многие километры – и нет другого пути, кроме как вернуться назад, хотя мы очень устали и нам этого не хочется. Не обманывайте себя. Когда мы действительно поймем, какие мы настоящие, то мы начнем свою духовную жизнь по-настоящему. Сейчас кто-то спросит, как это – по-настоящему. А пусть Милостивый Господь вразумит нас, если мы Ему будем молиться. Он пошлет нам и мудрого священника, и какую-то книгу, да и помысел добрый придет в голову – тогда мы действительно почувствуем именно радость воздержания, радость молитвы, почувствуем предел свой. Очень важно почувствовать свой предел и увидеть, что тот воздушный замок, который мы строим постоянно, – это иллюзия. Что мы настоящие – порой очень слабые, немощные. И как нам трудно бывает признать это. И когда человек действительно поймет свою слабость и немощь, поймет, что он любит Христа хоть какой-то малой частью своего сердца, тогда начнется его духовная жизнь, а пост и молитва будут, как сказал Иоанн Златоуст, те два крыла, которые вознесут его ко Господу.

Записала Полина Митрофанова