Слово. О монашестве

Беседа с архимандритом Исидором (Минаевым).

В настоящее время в Русской Православной Церкви более 800 монастырей. Около 10 000 человек – мужчин и женщин – в последнюю четверть века приняли монашеский постриг. О тех этапах, которые проходят православные монахи и монахини в течение всей своей жизни в монастыре, о чинах пострижения мы сегодня поговорим с настоятелем храма Воскресения Христова у Варшавского вокзала в Санкт-Петербурге архимандритом Исидором (Минаевым).

– Десять лет Вы были в братии Валаамского монастыря, шесть лет настоятелем Коневского монастыря. Какие этапы проходит человек от момента поступления в монастырь и до принятия монашества?

– Есть три этапа, описанные в церковных уставах. Хотя  их гораздо больше. Я всегда, особенно когда уже стал помощником игумена на Валааме, как бы человеком со статусом, и когда был настоятелем на Коневце, просил братию внимательно относиться ко всем, в том числе и к туристам.

В монастырях всегда есть разница между туристом и паломником. Сперва человек – турист, потом он уже паломник, а потом уже и послушник. Так было, например, со мной.

Надо сказать, что Валаамский монастырь был прославленный, туда многие хотели, потому что до революции он был государством в государстве – остров, который сам себя обеспечивал, там были различные ремесла, сельское хозяйство, рыболовство и много чего еще. Поэтому он был известный, зажиточный, красивый. К тому же не такой северный, как Соловки. И многие хотели вступить в братию этого монастыря.

Там до послушника были такие градации, как трудник и кафтанник. Трудники – это люди, которые просто приехали в обитель потрудиться во славу Божью, то есть бесплатно. Причем это были не только разнорабочие. Я про старый Валаам рассказываю. Из трудников был кто печник, кто столяр, кто пахарь и так далее. То есть это люди, которые могли действительно квалифицированную помощь оказать обители.

Трудники не обязаны были становиться потом послушниками, они даже, может быть, не стремятся в братию, а просто дали зарок потрудиться несколько месяцев во славу Божью; может быть, во искупление каких-то своих несовершенств, может быть, их просто потянуло к духовной жизни.

Перед облачением в подрясник и посвящением в послушники на человека надевали кафтан – русскую рубашку, только удлиненную, где-то по колено или чуть ниже колен. Но она еще не длинная и о какой-то духовной степени, даже начальной, не говорит. Кафтанники – уже свои, их уже знают, они себя зарекомендовали.

Далее человек писал прошение. Что очень важно для монашества  (вот как нас учили наши учители, а наших учителей учили настоящие учители, то есть церковные старцы, духовные люди, пережившие гонения, войну) – монах пишет только одно прошение в жизни: «Прошу принять меня в братию обители». Это норма, это идеал.

А когда потом начинаются еще прошения: «Переведите меня куда-нибудь на южное подворье, мне не подходит климат», «Я хочу заняться иконописью», «Я хочу поступить в академию», – это уже считается послушник не первого сорта, так как он проявляет свою волю. Надо будет, так тебя направят куда угодно, хоть в архиереи.

Или братия направит, или епархиальный епископ направит, если надо, и учиться, и за границу, и в дальнюю обитель, и в ближнюю, и сан тебе дадут, и на скит отправят или в отшельничество. Или, наоборот, дадут какую-то суетную должность; например, эконома, казначея в самом монастыре (или благочинного).

Так что в идеале прошение пишется только один раз. Духовный собор братии принимает человека в послушники. Послушник – это испытуемый, он испытывает сам себя; и его испытывает обитель. Очень важно пройти это испытание. И главной добродетелью послушника должна быть та, которая забыта в современном мире: человек должен послушаться, он должен слушать, что ему говорят, и это выполнять.

То есть он слушает авторитетное мнение старших, он признает это мнение и через это духовно возрастает. В идеале послушнику дается старец. Это не святой, это может быть и грешный старец. Например, у преподобного Акакия был такой гневливый старец, который просто бил его, ругал, поносил по-разному, а тот терпел и стал святым.

Старец (и это прямо написано в уставе), если сказать по-армейски, сержант. Это не какой-то супергуру, это просто старослужащий, который научит тебя, как кушать, как нести послушание, как спать, как молиться, как внешне себя содержать. И за внутренним состоянием послушника старец должен наблюдать.

Поэтому когда мне миряне говорят: «Вот мой старец…», я спрашиваю: «Какой старец? Вы в монастыре, что ли? Почему твой старец? Есть какой-то старец, в обители живет, он наставляет новоначальную братию, может и Вас по любви принять. Но почему он твой старец? У тебя муж есть, какой тебе старец?»

Так вот, послушник. Устав церковный и монастырский требует три года, не меньше. Это устав требовал еще в те святые времена, лет сто или тысячу назад. Человек принимает постриг не раньше, чем через три года, он испытывает себя; и игумен испытывает его.

Даже очень серьезные прещения прописаны в правилах. Если человека постригли раньше трехлетнего искуса, то есть испытания, то игумена, который это совершил, надо снять с должности и отправить в другой монастырь в состояние послушания, то есть не командовать, а подчиняться, а рано постриженного монаха тоже отправить в другой монастырь на испытание послушанием.

Это правильно по той причине, что люди очень подвержены имитации духовной жизни, нездоровому воображению, тщеславию: «Вот я был мирянином – ничего у меня не получалось, а теперь я – ого! – монах валаамский! Понимаете, что это такое?» – «Да, понимаем; что ты!»

Человек на это покупается, потом сам жалеет, потому что когда пройдет период ношения церковного костюма и упивания своим статусом и придет реальная жизнь, настанут серые будни, вот тут будет очень важно, умеет ли человек смиряться, подчиняться, может ли быть наедине с собой.

Очень многие люди, как мы знаем, в миру совершенно не могут быть наедине с собой, им обязательно надо с кем-то общаться, где-то в социуме реализовываться. А монаху должно быть с самим собой и с Богом наедине очень комфортно.

– Отец Исидор, существуют монахи рясофорные, мантийные, схимники. Невоцерковленному человеку эти слова, как правило, непонятны. Какое отличие пострига в тот или иной чин?

– Первый постриг – рясофор. В рясофоре, бывает, меняют имя, а бывает, что и не меняют. Что такое рясофор? Ношение рясы и камилавки. Человек еще не дает никаких обетов. Мне много приходилось постригать в рясофор. Настоятель молится, благодарит Бога за то, что данный брат или данная сестра хочет уйти от суетного мирского жития и поселиться в данной обители.

Второй постриг – мантийный. Это, я считаю, самый настоящий постриг, посвящение в монашество. Надо понять, что такое монах. «Моно» – «один». Один человек, он и Бог. Так вот, второй постриг – так называемый постриг в мантию, или малая схима. Человек облачается в мантию поверх рясы, в клобук с наметкой – ниспадающей черной тканью (как занавесом от мирской жизни). А в постриге это называется «шлем спасения».

Постриг в мантию – это очень серьезное духовное действо. Человек действительно дает обеты – обещает Богу, Церкви, обещает перед лицом братии этого монастыря, перед лицом церковного народа три вещи. Вот иногда мне говорят: «Ой, ну мы ж не монахи, нам не надо поститься, молиться или ходить на службы». На самом деле монах от мирянина отличается только тем, что не может завести семью.

Есть еще два обещания, которые дает монах: послушание своему начальнику, то есть игумену монастыря прежде всего, и вольное нищенство, то есть человек не имеет своего личного имущества – дома, машины, что очень важно. Сейчас бывают у высокопоставленных монахов по должности какие-то машины – ну, если человек, например, митрополит, он же не может на трамвае ездить. Хотя он и монах, у него есть служебный автомобиль, служебная резиденция, но не больше. То есть заводить свои квартиры и личные автомобили – это уже нарушение обетов.

Третий постриг – великая схима. Он, как правило, бывает уже в старческом возрасте или когда монах тяжело болен. Великая схима – это такой постриг (его называют «ангельский чин»), когда уже человек внутри себя попрощался со всем мирским, он может пребывать только в молитве, в созерцании, в каком-то духовном состоянии.

И, как правило, схимники уже не несут никаких послушаний в монастыре, а мантийный монах может быть и экономом, и капитаном корабля, и заведующим фермой или свечным производством, певчим, диаконом и еще много кем. А схимник призван уже только к молитве и, возможно, к духовному окормлению желающих – или братии, или паломников, приходящих в обитель.

Вот такие – подчеркиваю, в России – три чина монашества. В Греции, на той же Горе Афон, проще. Там послушник – и вскоре мантийный монах, он уже и схимник практически; там нет трех постригов, как у нас. То есть там проще – ты либо не монах, либо монах.

– Спасибо, отец Исидор, за то, что помогли нам понять, чем же отличаются люди в монашеских одеждах.

– Всего доброго.

– Дорогие телезрители! Когда в Оптину пустынь приходили новые послушники, старец Варсонофий говорил им так: «Надел подрясник и думает: я теперь стал монахом. Нет. Лампа, пока не горит, не оправдывает своего назначения, она нужна только зажженной. Так и в монашестве: одна внешность не приносит пользы; необходим внутренний огонек».

Ведущая  Екатерина Соловьева

                                                                                                    Записал Игорь Лунёв