Родное слово. Священник Александр Сахненко отвечает на вопросы

– Совершенно верно, когда мы говорим о посте, прежде всего почему-то скатываемся в бытовые вещи, переживаем о нашем питании, приравнивая пост к диете, стараемся усугубить молитвенное правило, хождение на богослужения. Это все замечательно и важно, но это должно стать помощью человеку, а не самоцелью. Т.е. мы не постимся для того, чтобы поститься. Мы постимся для того, чтобы подготовить себя к празднику. Для нас Пасха, которая в переводе с еврейского языка означает «переход», должна стать переходом, как когда-то для евреев переход через Чермное море, бегство из Египта в землю обетованную. Сначала в пустыню, что было достаточно серьезным происшествием, катастрофой своего рода. Люди бросали свои дома, привычный образ жизни, работу, интересы… Это очень важно, потому что наш пост – это тоже переход от былой жизни ветхого человека к жизни принципиально новой. Как тяжело было когда-то евреям, так и каждому из нас тоже тяжело все бросать.

Мы читаем в Евангелии слова Господа: если нам мешает войти в Царство Небесное рука, например, или глаз, то необходимо отсечь их. Конечно, церковная история знает много печальных случаев, когда люди очень буквально воспринимали слова Господа, но всегда нужно видеть суть, о чем говорит Христос, любящий иносказательно выражаться, но при этом очень доступно и понятно для Своих современников. Что значит отречься от себя? Греховная составляющая наша – это не одежда, которую можно снять, не новомодное словечко, которое через две недели забудется, а часть нас самих, та часть человека, без которой он себя не мыслит. Гордец не может не гордиться. Тот, кто привык объедаться, не может взять и сказать: «Сегодня я не буду объедаться». Он сам становится рабом своей страсти, а если хочет ее отринуть, то вынужден бороться с ней так же решительно и принципиально, как если бы случилась гангрена на одной из частей его физического тела. С этой духовной гангреной, нашей страстностью, склонностью ко греху, чем мы очень любвеобильно сами себя опутываем тщательно как крепкой паутиной, пост и призван бороться.

Мы говорим о том, что должны измениться.  Как чувствует себя человек, который от чего-то освобождается? Естественно, у него ощущение свободы, легкости. С учетом того, что очень многим современный человек нагружает себя сам. Я сейчас говорю о таких грехах, как обида, с которой практически ничего невозможно сделать, если человек решил обидеться. В патериках обиженный человек сравнивается с тем, кто ходит с мешком нечистот: жалуется на то, что ему тяжело, ропщет на то, что это воняет. Ему говорят: «Брось мешок». Он говорит: «Нет, это мое». Обиженный похож на такого человека, потому что никто не может его заставить передумать. Он может сам сесть и подумать: «Зачем я обижаюсь? Я ведь сам себе делаю плохо». Может быть, тот человек даже не знает, что ты на него обижен, и ты продолжаешь холить, лелеять этот мешок и еще туда накладывать. 

Мы говорили о преподобном Иоанне Лествичнике, вспоминали первую ступень отречения от суеты. Кто виноват, что человек суетится, не может сесть спокойно на место, не может встать перед иконами? Я думаю, любому более-менее воцерковленному человеку известно это чувство, когда приходишь в успокоение, становишься перед иконами, а мозг начинает моментально обрабатывать тонну информации – очень полезной, нужной, но использованной не ко времени. Чем заняться потом, что еще не сделано, какие проблемы есть со здоровьем и тому подобное – это все показатель того, что мы сами торжественно, радостно идем по направлению, которое, к сожалению, ведет от Бога. А когда мы с помощью поста исправляем свою жизнь, то, конечно, вместо досады, ропота, зависти, когда читаем житие святых или Евангелие, – будем испытывать другие чувства, будем понимать: то, что слышим в Евангелии, патериках, житиях,  Синаксаре, созвучно с нашей жизнью, мы идем правильной дорогой или хотя бы стоим по направлению к этой дороге, потому что это тоже достаточно важный момент: хотя бы в правильном направлении встать – это бывает очень тяжело.

Духовное, внутреннее состояние, которое приводит человека к правильному ощущению благодати, и будет ответом человеку на вопрос: как проходит его пост. Еще не поздно проанализировать себя, еще есть целая неделя поста. И даже у тех, кто чувствует, что на данный момент не смог достичь тех результатов, о которых мечтал, не смог побороть свои главные страсти или, наоборот, мелкие какие-то скверны, которые хотел изжить, еще есть возможность, потому что все возможно верующему.

– На Ваш взгляд священника, отца-настоятеля, во время поста стало больше людей приходить в храм, чтобы исповедовать свои грехи?

– Да, Вы правы; если смотреть на наполнение храмов, постом, конечно, людей в православные церкви приходит больше. Причин этому много. Прежде всего, думаю, те люди, которые не в состоянии жить полноценной церковной жизнью в течение всего календарного года, стараются хотя бы самое важное время в Церкви посвятить Господу – ходить на богослужения, тем более что постом много необычных песнопений, чтений, которых нельзя встретить за другими службами. Конечно, здесь влияет общая заинтересованность, все-таки большинство людей у нас в стране считают себя верующими, православными, поэтому многие приходят в храм из интереса. Они, может быть, не готовы участвовать в полной мере в церковной службе, соблюдать пост со всей строгостью современного устава, но интересуются этим, и кто-то, допустим, из них впервые начал поститься. Такие люди есть, они тоже являются своего рода миссионерами, потому что, впервые начав поститься, проходя этап проб и ошибок, могут стать замечательным живым учебным пособием для других людей, которые, возможно, в следующий раз или в следующий пост тоже этим заинтересуются.

Конечно, пост – это время покаяния и исправления, усиленной молитвы, поэтому людям, которые чувствуют нужду, понимают, что в их жизни происходит что-то важное, нужно каким-то образом принять участие в собственной судьбе. Они стараются во время поста исповедоваться, причаститься Святых Христовых Таин, сугубо помолиться Господу, оставить постовые записки в храме, и это не может не радовать.

– Почему исповедь часто называют покаянием?

– Слово «исповедь», к которому мы привыкли, немножко не выражает истинной сути таинства – это слово греческое, «метанойя», и означает изменение сознания, т.е. в обязательном порядке человек, прибегающий к этому таинству, должен поменять свое сознание.

Мы знакомы, например, со словом «раскаяние», когда человек говорит: «Да, очень жаль, что так получилось, я разбил эту вазу». Вовсе не значит, что раскаявшийся человек больше не желает этот грех повторять. «Ну да, я был не прав, перебрал с алкоголем, употребил грубое слово». Но не факт, что человек опять этого не сделает. Именно этим покаяние очень отличается. Когда человек кается, совершает покаяние, стоя перед Крестом и Евангелием, исповедуясь Самому Господу, в присутствии свидетеля-священника, всем сердцем и всей душой говорит о том, что ненавидит грех, который в нем, он искренне желает от него избавиться. И даже если этот грех уже стал его страстью, опутал его душу и физическую оболочку (это может быть любая страсть), то все равно, даже если понимаешь умом, что за неделю-две не справиться, должен горячо желать стать святым, безгрешным. Именно это является залогом покаяния.

Люди говорят: «Ну, сквернословил; как все, не без осуждения, ленился, но все ленятся». Начинаем искать виноватых, оправдываться. «Я объедался, но не так, чтобы очень, не так, чтобы много». Это не очень похоже на покаяние. Покаяние – это когда человек самый строгий судья сам для себя. Он обличает свои грехи и поступки, прекрасно зная, что Сердцеведец всех Господь и так знает обо всем содеянном, но важно и ценно, чтобы человек вывернул свою душу наизнанку и скрупулезно, внимательно каждый грех вычистил, вытащил, даже если он опять впадет в него. Это принципиально, что человек это делает в храме, перед главными символами христианства – Крестом (знаком любви, на котором Христос за всех нас распят) и Евангелием, в котором содержится слово Божие, Его заветы и заповеди нам, и в присутствии священника.

Очень интересный вопрос: почему, например, мы не исповедуемся напрямую Богу? Почему нас не исповедуют ангелы? Здорово было бы, если бы прилетал ангел. Во-первых, мне кажется, ангелы были бы в ужасе, они, как существа совершенно иного порядка, просто хватались бы за голову (если мы предположим, что у них есть голова) и говорили: «Какой ужас! Как ты смеешь, человек, так себя вести?!» Именно поэтому, наверное, Господь поставил священников, грешных людей, которые сами совершают грехи, прекрасно всё понимают, сострадают человеку, где-то, в силу своего опыта, могут человеку подсказать, как грех побороть.

– Пример покаяния, изменения собственной жизни явила преподобная Мария Египетская, которую мы вспоминаем в пятую неделю Великого поста. В чем заключался ее жизненный подвиг?

– Я думаю, нет ни одного человека, которого житие Марии Египетской могло бы оставить равнодушным. Я не знаю других житий, которые содержатся в самом тексте службы. Я говорю о богослужении «Стояние Марии Египетской» – утрене, которая совершается в среду вечером, накануне четвертка Великого канона, когда за богослужением полностью читается Канон преподобного Андрея Критского и в то же время читается полностью житие этой удивительной святой.

Семнадцать лет прожила Мария в состоянии страшного греха, полностью обуявшего ее, извратила множество душ людей, и столько же лет понадобилось ей в пустыне, чтобы страсть перестала ее мучить и бороть. Об этом мы должны прежде всего задуматься. Она была служительницей одной из древнейших профессий, человеком, буквально связанным со всем мерзким и нечистым, что есть на этой земле, заинтересованной, естественно, в деньгах, в собственном выживании и пропитании.

Мы видим пример, как человек может низко пасть, когда Мария едет вместе с паломниками в святой град Иерусалим, делает это безотчетно, даже не собирается платить за свой проезд – она знает, чем расплатится с командой. И когда она приехала в Иерусалим, у нее тоже не было вопросов, кто будет ее кормить и где она будет ночевать. И вот поразительно, что происходит с человеком, когда он в таком состоянии пытается приблизиться к Богу. Мы видим, как Марию что-то не пускает в храм.

Наверное, именно при входе, когда она не могла зайти, на ее душу полностью снизошло покаяние: человек посмотрел сам на себя со стороны и ужаснулся тому, с какой радостью и самоотдачей он испачкался в этом грехе, в нечистоте, скольких других ухитрился запачкать, как не мог разглядеть даже нотки света в этом паломническом путешествии.

И с какой решимостью Мария принимает намерение уйти! Не как мы зачастую говорим: «Ну, с понедельника начну»; или: «Я вот сейчас грешу, у меня скверная работа, меня втянули в махинации, у меня большие проблемы, но я закончу это дело и больше никогда так делать не буду». То есть мы даем себе послабление, разрешаем себе пребывать в грехе, а потом надеемся что-то решить.

Мария рвет резко – не просто меняет профессию, но просто уходит из мира. Она понимает, что после такого количества страшных деяний не сможет спастись в миру, полном искушений. Она убегает в пустыню. Сейчас, вероятно, таких пустынь уже не осталось – если только там, где совершенно нет цивилизации, негде прилечь и поспать, человек оказывается один на один с собой.

Это тоже очень важная мысль. Считаю, здесь даже можно поднять острую тему споров многих людей по поводу смертной казни. Эта тема у нас достаточно актуальна. Некоторые говорят: «Зачем мы на свои деньги содержим преступников? Эти люди уже  себя показали, а мы их обеспечиваем, кормим. Давайте людей, которые совершают страшнейшие поступки, будем казнить».

А другие говорят: «Подождите! Во-первых, получается, что вы отнимаете жизнь у человека, хотя вам никто не давал такого права. Господь дал, Господь и заберет. Во-вторых, вы не даете человеку возможности покаяться, даже хотя бы просто осознать свои поступки».

Ведь когда мы говорим о высшей мере наказания как о заключении человека до конца его дней, то понимаем, что человека там не развлекают, ему не дают возможности общаться, с кем-то гулять, смотреть фильмы, он находится один на один с собой. И даже самый крепкий и жестокий человек может продержаться пять или десять лет, но на одиннадцатый год его страшные поступки, его рассуждения, которые он глубоко спрятал в своем сердце, его обязательно найдут.

И это особенно интересно, если мы заметим, что современный человек не может находиться в тишине. Обратите внимание: где бы мы ни были – едем ли в общественном транспорте, закупаемся ли в магазине, идем ли по торговому центру, гуляем ли по центру города, нас везде сопровождает музыка. Динамичная или спокойная, она все время отвлекает наше внимание. Молодежь очень часто ходит прямо в наушниках.

Это чтобы не оставаться в тишине, потому что тишина заставляет человека задуматься о себе, своих поступках, заставляет подумать о добром и о своей жизни, задаться вопросом, для чего она, для чего он ее проживает. Это очень страшно.

Но Мария не побоялась, она понимала, что ей это необходимо. И со всей горячностью, как когда-то отдавалась своей скверной работе, она отдалась Богу, умолила Пречистую Матерь стать ее Покровительницей. И потом мы видим описание, когда ее встречает святой старец Зосима: выжженные солнцем волосы, черная кожа…

Как человек может себя так опустить? Как может не заботиться о себе? Если он испытал такое, все остальное отходит на второй план. У нас часто бывает наоборот – Бог становится на десятое место. А карьера, здоровье, семья, заработок – вот об этом мы переживаем, об этом печемся.

Мария, которая всю первую часть своей жизни рассуждала в понятиях материального мира (как поесть, где поспать и где получить удовольствие), внезапно понимает, что этот мир призрачен, что мы родились голыми, голыми и уйдем, что невозможно накопить себе в ту новую вечную жизнь на этой земле никаких богатств, кроме духовных, и что есть смысл вкладываться не во что-то бренное, которое потом почернеет и развалится, но в вечное, в вечную душу.

Фактически Мария, хоть и не была пострижена в монашество, жила самой настоящей отшельнической жизнью. Она явила нам пример деятельного покаяния, не просто сказала: «Господи, я этого не хочу!», а с решимостью, горячностью поборола свой грех.

Это, конечно, не призывает нас в секунду бросить свои семьи, от которых, может, кто-то порядком устал, бросить работу, где вредный начальник требует отчет вовремя, и уйти в ближайший лесок кормить клещей. Здесь речь совершенно о другом – о том, чтобы человек был готов оторвать себя от греха и привести к совершенно новой жизни. Это непросто.

Но Господь за эту решимость, за эту горячность дает удивительные дары. Мы видим, что, например, преподобная Мария могла молиться так, как не можем молиться мы, что она знала Священное Писание, хотя никогда не открывала книгу с этими словесами. Это и многое другое ждет и нас. И горы сможем двигать по нашей вере, если будем только иметь хотя бы маленькую-маленькую толику ее, будем иметь решимость следовать за Христом.

– Вот это преображение святой Марии Египетской произошло по Промыслу Божьему?

– Все происходит по Промыслу Божьему. Человек думает, что Бог занят какими-то Своими делами и Его нужно от этих дел оторвать, чтобы упросить обратить внимание на него. На самом деле Господь всегда человеку протягивает руку, Он готов вытащить его из той пучины греха, которую человек сам себе устроил. Но мы часто эту руку не видим, а особенно часто мы этой руке не доверяем.

Есть замечательная притча: человек шел в горах и случайно упал. Туман кругом, а он упал в ров или в яму и успел ухватиться за край, держится за одну маленькую веточку, которая скоро оборвется. Он взмолился: «Господи, пожалуйста, спаси меня!» И слышит голос сверху: «Не бойся, Я с тобой». – «Господи, знаю, что Ты со мной, я это всегда знал! Но я не хочу сейчас умирать, я еще не готов! Пожалуйста, спаси меня!» Бог отвечает: «Я с тобой, не бойся. Отпусти ветку». – «Господи, понимаю, о чем Ты говоришь, знаю, что сейчас окажусь с Тобой, но я не готов, у меня еще семья, у меня столько не сделано…» Господь повторяет: «Отпусти ветку». И человек страдает, страдает до тех пор, пока не сходит туман. И тогда он видит, что его от земли отделяло несколько сантиметров.

То есть человек сам себе устраивает сложности. А если доверяешь Богу, нужно иметь решимость отпустить эту ветку и приземлиться. Но нам так страшно, мы этой пеленой тумана так окутаны, что какие-то словеса Господа кажутся нам жуткими...

Но не были ли жуткими слова Господа Аврааму, когда Он повелел ему принести в жертву своего сына Исаака? И мы видим, что человек, больше ста лет ждавший наследника, теперь ведет юного отрока, своего двенадцатилетнего сына, на гору со спокойной душой. Конечно, может, у него были волнения, тревоги, но он делает это – даже нож заносит. Это не потому, что Аврааму легко своего сына убить, а потому, что в его святой голове даже не возникает мысли, что Бог может пожелать чего-то скверного.

Он почти уверен, что если сейчас он заколет своего сына, Бог в момент его воскресит, что Он никогда не сделает плохо праведнику Своему. Вот если мы будем так же чувствовать нашу связь с Господом, то, конечно, тоже научимся спасать себя сами в той самой синергии с Ним, о которой говорят святые отцы.

– Сегодняшний день тоже особенный – Суббота Акафиста, Похвала Пресвятой Богородицы. В чем особенность этого праздника?

– Главная особенность – впервые за весь пост мы официально, по церковному уставу поем акафист. Мы знаем, что в Псалтири есть кафизмы – κάθημαι в переводе с греческого означает «сидеть». То есть чтение кафизмы совершается сидя, чтобы человек не уставал и внимательно слушал. Раньше Псалтирь вообще пелась под аккомпанемент специального одноименного музыкального инструмента, человек услаждал свой слух и в то же время получал Божественные словеса, чувствовал эмоции псалмопевца.

Следовательно, акафист – не седальное произведение, то есть мы должны стоять. Мы привыкли, что акафисты у нас сейчас посвящены разным святым, разным церковным событиям, даже есть акафист «Слава Богу за все». Суть произведения в пении слова «радуйся». Мы и приветствуем, и ликуем, и возвеличиваем это событие или этого святого. Но, конечно, выше всех акафистов должен стоять Акафист Пресвятой Богородице, потому что, как мы уже говорили, Она занимает очень важное место в деле нашего спасения.

И Святая Церковь выделяет особый день, когда закончились поминальные родительские субботы, когда еще не наступило завершение поста (а это будет следующая Лазарева суббота). Мы видим, что происходит особое почитание Пречистой Владычицы Богородицы и Приснодевы Марии – вечером в пятницу за утреней совершается удивительное пение этого акафиста, которое перемежается многократным повторением кондака Пречистой Владычице «Взбранной Воеводе победительная…»

Традиционно хор старается петь очень по-праздничному, разными распевами. Конечно, многочисленные «радуйся, Невесто Неневестная» повторяют все прихожане. И за Божественной литургией мы особо поминаем Пречистую Матерь Божью (как и за любой Божественной литургией), видим в этом особо милостивое отношение к нам (нам Церковь дает возможность порадоваться) и наше сыновнее восприятие поста.

Мы уподобляемся Господу, Который тоже сорок дней постился перед тем, как выйти на общественное служение, и, конечно, вспоминаем о Пречистой Деве Марии, Которая является Утешительницей всех скорбящих, плачущих. Ведь всегда, когда мы переживаем, очень волнуемся, нервничаем, мы прибегаем к Пречистой Владычице Приснодеве Марии с просьбами, молитвами, и Она Своей любовью, Своим омофором покрывает беды и нужды каждого из нас. Поэтому паки и паки мы возвеличиваем Ее за богослужением и, конечно, в этот праздничный день с радостью вопием: «Пресвятая Богородице, спаси нас!»

Ведущая Инесса Титова

Записали Людмила Кедысь и Игорь Лунёв