Родное слово. Священник Александр Сахненко отвечает на вопросы

– Мы вступаем в особое время Великого поста, данное нам для осмысления и переосмысления собственной жизни. И перед самым началом поста Церковь вспоминает об изгнании Адама из рая.

– Совершенно верно. Мы входим в этот важный период жизни очень мягко, бережно. Как человек, который заходит в холодную воду: понемножку мочит ноги. Мы сейчас с вами разговариваем в последние дни масленицы, когда мы отпускаем сыроядение, молоко, рыбу и с удовольствием это делаем, но прекрасно понимаем, что мы таким образом настраиваем себя на соблюдение строгого поста.

Когда-то давно пост понимался не как что-то диетологическое. Это было не отсечение скоромной пищи от растительной, а скорее полное воздержание (как, например, до сих пор постятся мусульмане). Абсолютно так же постились и православные христиане когда-то давно. Так было принято. Пост христианина тоже заключался в том, чтобы воздерживаться от всякой пищи до определенного времени. Обычно до позднего вечера, когда можно уже немножко перекусить и лечь спать. И следы этого остаются до сих пор на Горе Афон. Среди монахов есть особые подвижники. Они не вкушают пищи от Прощеного воскресенья, например, до среды. Пока первая литургия Преждеосвященных Даров не совершится, они не начинают есть.

Для современного человека, конечно, это очень тяжело. Мы сталкиваемся с голоданием и в церковной жизни. Это евхаристический пост, когда мы перед причастием ничего не вкушаем и не пьем. Это важный аспект. Но когда мы говорим о длительных постах, мы все-таки стараемся уже по-современному подойти к этому вопросу, воздерживаясь от определенных продуктов.

Великий пост призывает нас воздержаться от мяса, рыбы, молочных продуктов и, конечно, от различных излишеств: сладостей, изощренной еды, очень дорогой еды. Мы призваны переключить фокус с нашего желудка и кишечника на что-то более духовное – на душу и дух. И это происходит уже на Сырной седмице, в среду и пятницу на этой неделе. А прихожане храмов, где служба совершается каждый день, могли заметить, что тогда богослужений не было. Точнее, они были, но не было привычной Божественной литургии, не было возможности причаститься. Это строгое соответствие уставу, где сказано, что в среду и пятницу Сырной седмицы не положена Божественная литургия. Мы уже начинаем задумываться о том, как в пост христианин лишается этой великой радости – постоянно, регулярно участвовать в таинстве Причащения.

Также видим, что службы имеют постный характер, появляются такие же напевы, впервые звучит молитва Ефрема Сирина. Это важно. Те, кто на этой неделе имел такую возможность, уже одной ногой вступили в пост. Не так, как люди думают, что только завтра вечером они впервые услышат что-то постное. Нет, Церковь уже приготовила нас к этому. Но ключевым входом, дверями является этот воскресный день, который в народе зовется Прощеное воскресенье. Мы в течение всей недели старались навестить друг друга, угостить блинами, угоститься где-то еще и наладить мирные отношения со всеми нашими родственниками, коллегами, знакомыми, друзьями. Но если вдруг не успели, у нас есть последний день, когда мы звоним или пишем и просим прощения. Говорим: «Прости меня, пожалуйста. Я тебя наверняка чем-то обидел или задел. Очень хочу, чтобы это не повторялось. Я тебя очень люблю! Давай мирно жить дальше, встретим пост в этом благорасположении духа».

Мы знаем, что вечером этого дня совершается особый чин, – чин прощения. Он особый для нас потому, что мы не привыкли к нему. Те, кто живет в закрытом обществе – в монастырях, духовных школах,  знают, что чин прощения совершается каждый вечер перед тем, как ложиться спать. Братья или сестры испрашивают друг у друга прощения, потому что понимают, что это может быть их последний день и они друг друга больше не увидят. В приходских храмах так не принято, но мы видим, что в Прощеное воскресенье после вечерней службы все начинают просить прощения начиная со священнослужителей и заканчивая порой совершенно неизвестными, чужими людьми, у которых мы просим прощения потому, что так принято. Надо, чтобы совсем обиды не было. Ты же мог о ком-то плохо подумать, кого-то задеть, кому-то на ногу наступить, с кем-то не поздороваться. Обидеть человека – проще простого. Гораздо тяжелее его как-то расположить к себе, подарить ему свое внимание. Мы вспоминаем в этот день необходимость остепениться, отложить праздник. Действительно, Адам понял, что он потерял. Ему казалось, что он сейчас станет самостоятельным, станет как Бог, наведет порядок в этой жизни. А как только вышел из рая и осознал, что потерял, – горько рыдал и плакал. Мы тоже осознаем, что теряем каждый раз, когда отказываемся от Бога. Когда мы вместо Бога выбираем еду, развлечения, власть, еще какие-то губительные страсти, которые мучают нас. Мы их ставим вперед Самого Бога, Который есть источник жизни. Естественно, сами себя этим мучаем. Когда еще, как не сейчас, просить прощения у Него, у других и с чистой душой и совестью входить в пост?

Уже завтра вечером, в воскресный день, начнутся постовые службы. За богослужением священник будет переоблачен в черное. Начнутся постовые напевы и будут звучать первые молитвы, которые призывают милость Божью на тех, кто решился этим Великим постом понести этот непростой, но очень важный крест. И, последний раз вкусив вечером с родными скоромной еды, мы вступаем в совершенно новый, удивительный, но уже немножко долгожданный период Великого поста.

– О значении и важности Великого поста мы еще будем говорить в наших последующих программах. А сейчас хотелось бы подробнее поговорить о первой неделе Великого поста. Чем она примечательна и чем важна?

– Первая неделя Великого поста вводит нас в сам пост. Это так же важно, как первая неделя работы на новом месте, первая неделя учебы в новом классе. Человек привыкает. Все по-новому воспринимает и входит в этот период своей постной деятельности. То есть в пост мы от чего отталкиваемся? Мы не развлекаемся, не тратим время на суету. Больше внимания уделяем не земному, а небесному, духовному. Поэтому человек начинает Великий пост прежде всего с молитвы. И молитва эта может быть частной, но она должна быть и общественной. Мы понимаем, что у всех работа. Но есть люди, которые берут отпуск именно на период первой недели поста, последней недели, Светлой седмицы, чтобы вместе со всей Церковью прочувствовать это. Для человека, у которого есть возможность прийти в понедельник утром в храм, это чрезвычайно важно. Он настраивается на новый постный лад церковной жизни.

Для людей, кто приходит в храм только по выходным, у меня грустная новость: они, к сожалению, не почувствуют Великого поста. Потому что субботний и воскресный дни –это все-таки выходные дни. Придя в храм в эти дни, человек увидит фиолетовое облачение и услышит точно такое же обычное пение. Он будет присутствовать на такой же обычной службе. Может быть, она чуть длиннее, чем обычно. Это ничего не изменит в его духовном состоянии. Надо постараться выбраться в пост хоть раз за все эти недели на будничную службу, чтобы испытать именно нашу постовую молитву. Когда меняется не только цвет облачения и напев песнопений, а когда меняется весь ход и строй службы. Она внезапно из часовой превращается в восьмичасовую. Мы час порой не привыкли стоять. А здесь нужно на ногах, с регулярными земными поклонами. Постоянно читается Псалтирь. Причем много: в самом начале, в конце, читается, пропевается, читается священником, читается чтецом... Ее очень много. А это важно, она – назидательна. Мы регулярно слышим: «Господи, прости! Господи, помилуй!» Это настраивает нас.

Для человека, который впервые на таком богослужении, оно будет очень трудным, непонятным, тяжелым. Но мы входим в него. И вся Церковь всю первую неделю поста уделяет время молитве, откладывая земные попечения на это небольшое количество дневного времени, потому что вечером будет важная молитва.

В понедельник, вторник, четверг мы не можем причаститься. По уставу в Великий пост в будние дни не положены службы, когда мы можем причаститься. Вообще все будние дни не совершается Божественная литургия – ни святителя Иоанна Златоуста, ни Василия Великого. Лишь в среду и пятницу совершается литургия Преждеосвященных Даров, название говорит само за себя. В воскресенье накануне были освящены Дары, которые потом хранятся на престоле так, чтобы они не засохли. И мы за литургией Преждеосвященных Даров причащаемся в среду и пятницу. Пусть не в классическом, привычном для нас режиме, но имеем возможность хотя бы этими Дарами причаститься и соединиться с Господом. Представьте себе, насколько важно это было для людей! Они старались как можно чаще причащаться, хоть каждый день. Современный человек, который говорит, что он уже в этом году причащался или что его норма раз в месяц, даже не почувствует, в чем проблема. Мы лишены этого аспекта.

Конечно, это тяжелые службы. С земными поклонами, с непривычным гудением в ушах и в ногах, когда идет пятый-шестой час, но с удивительными постовыми напевами, с удивительным покаянным настроением, что ты можешь их выстоять. И ты начинаешь понимать, о чем поется в этих молитвах. Ты просишь Бога о самом нужном. Не о том, что хочет тело, а о том, что нужно душе. О победе над грехом, о стремлении к соблюдению заповедей, об изменении собственной жизни.

В первые четыре дня во время Великого повечерия, которое будет регулярно совершаться вечером в будние дни Великого поста, читается особый канон. И это важно, потому что для людей эта служба сразу обретает особую значимость. Это Великий покаянный канон святителя Андрея Критского.

Этот святой написал много канонов на самые разные события церковной жизни, в том числе праздничные. Но одним из самых известных является его личное творение о себе. Он, как стареющий человек, написал гимнографическое произведение, он плачет о своих грехах: «Я – старик. Близится моя смерть. Вижу свою жизнь и понимаю, какая она была грешная. Господи, прости меня!» Будучи удивительно талантливым гимнографом, настоящим богословом, святитель делает это так необычно, что помимо обычного «Помилуй мя, Боже, помилуй мя» в кондаки этого удивительного канона он зашифровывает столько сведений, что канон будет просто непонятен человеку, не живущему церковной жизнью.

Я таким образом провожу экзамен для своих учащихся взрослой воскресной школы. Говорю: «У нас с вами экзамен. Приходим на Канон Андрея Критского, а после него обсудим, всё ли вы поняли». Потому что в первых семи песнях этого канона во всех четырех частях автор вспоминает Ветхий Завет. Он каждый раз сравнивает свою душу с праведниками, которые поступали правильно, и вспоминает людей, которые поступали греховно. Раз за разом там появляются самые разнообразные имена: Авраам, Лия, Рахиль, Исаак, Мелхиседек. Это очень хороший повод встрепенуться и вспомнить: «А я то Библию давно открывал? Я ее вообще от начала до конца прочитал?.. Только понимая, о ком идет речь, человек может понять, что имел в виду святитель Андрей (какой грех, какую добродетель), в то же время повторяя и закрепляя знание Священного Писания, что жизненно необходимо каждому христианину. Нельзя просто быть верующим потому, что веришь. Нужно регулярно подпитывать свою веру, в том числе знанием самого базового – Священного Писания и Священного Предания.

Все эти четыре дня совершается Великий покаянный канон Андрея Критского. Он, конечно, увеличивает Великое повечерие, но в этом что-то есть. Темнота за окном, свечки в руках у прихожан. В нашем храме святого великомученика Георгия Победоносца мы стараемся начинать службу в 19 часов, чтобы люди успели добраться после работы… Вот это ощущение темноты за окном, вечерней тишины и наших коленопреклоненных молитв; чтение этого удивительного гимнографического произведения, которое хором повторяется библейскими покаянными напевами; удивительное песнопение «Душе моя, душе моя, восстани, что спиши; конец приближается» буквально будят нашу душу и призывают ее восстать, встрепенуться от сна.

Нас не надо долго заставлять убираться, что-то мыть, особенно женщин. Мы знаем, как это важно. Но не менее важно навести порядок в своей душе. Пора выдергивать сорняки, пора наводить генеральную уборку, пора вытравливать всех внутренних тараканов и бесов, которые портят наши отношения с Богом и портят блаженство, счастье быть человеком и жить на этой земле. И когда, как не в Великий пост, все это делать?

В конце недели, после праздничного богослужения, литургии Преждеосвященных Даров, в пятницу, нас ожидает Канон великомученику Феодору Тирону и освящение колива. Здесь нужно сделать важную ремарку о том, что это за память и что за удивительный святой. Были времена, когда христиан гнали. Сейчас это вызывает недоумение: «Как это может быть?»

Мы вспоминаем о первых веках, когда для христианина все было невозможно и закрыто. Но император хотел еще поглумиться над христианами. Он открыл доступ к рынкам и окропил всю еду идоложертвенной кровью. То есть это должно было христианина осквернить. Он, сам того не зная, принес жертву какому-то деревянному или металлическому божку, предав память Иисуса Христа. Зная, насколько это важно для людей, Бог послал людям весть через великомученика Феодора Тирона, который, явившись, предупредил местных жителей об опасности. Он сказал: «Вы обойдетесь спокойно и без этих яств, которые на рынках. Соберите пшеницу, заварите ее с медом, добавьте туда орехи, что у вас есть. И на этом калорийном питании достаточно долго продержитесь». И действительно, с тех пор в память об этом чуде в начале поста перед памятью великомученика Феодора (сама память в субботу) люди стали освящать коливо, которое очень подбадривает человека после длительного поста. Еще в пятницу богослужение обычно совершается утром в большинстве храмов. Причастие бывает только в середине дня.

Коливо – это удивительное подкрепление. Оно всегда кажется очень вкусным. Мне кажется, его невозможно невкусно приготовить. Его несут в свои дома, угощают деток, напоминают им об этом удивительном событии, лишний раз удивляются, поражаются и берут пример стойкости и мужественности христиан того времени, что для нас уже не так актуально. Точнее, актуальность есть всегда, но мы уже слабы по сравнению с христианами того времени.

Таким образом, вся эта насыщенная неделя призывает нас не оставлять внутреннего делания… И если человек не может посетить общественное богослужение, он должен усугубить свою частную молитву.

Во-первых, меняется образ жизни. Если мы привыкли смотреть милые видео с котятами на YouTube, листать Tik Tok или, может быть, больше времени проводить за политическими новостями, теперь мы стараемся себя сдерживать. Мы стараемся какую-то минуту своего свободного времени посвятить неприятным, неинтересным, но полезным вещам. Кто-то – учебе, кто-то – какому-то неприятному делу, которое он долго откладывал. И, конечно, в духовном плане читаем Ветхий Завет, вдохновляемся. Мы изучаем свою веру. Может быть, это будет какая-то полезная книжка святого отца. Мы стараемся свободную минутку помолиться, пусть даже своими словами, обратиться к Богу: «Милосердный Господи, впереди такой важный период. Дай мне не упасть в грязь лицом, не расстроиться, если у меня что-то не получится. Дай мне помнить, для чего этот пост нужен. Что это не диета, не время, когда я хожу грустный и злой и кидаюсь на всех людей: “Куда вы меня позвали? У меня пост. Нельзя мне это пирожное, оно с яичным порошком”. Я не теряю жизнерадостности и любви к людям».

 И, конечно, вечером нам никто не мешает, даже если мы очень поздно пришли домой, вместо (а кому-то и вместе) с вечерними молитвами прочитать первую, вторую, третью, четвертую часть Канона святого Андрея Критского, чтобы лучше прочувствовать необходимость в покаянии. Ведь Великий пост – это время, когда мы работаем над собой. Наши глаза смотрят внутрь. Мы не за другими смотрим: «Какое у нее платье! Как он себя неправильно ведет!» Смотрим за собой: «Здесь я раздражаюсь, здесь кричу. Здесь я поболтать люблю очень, а надо бы, наверное, помолчать. Здесь без телевизора мне тяжело».

Таким образом, мы занимаемся самоисследованием, самоанализом, что приводит нас к необходимости покаяния. Об этом покаянии говорит автор Великого покаянного канона, когда к каждому этому тропарю мы говорим: «Помилуй мя, Боже, помилуй мя». Это должно стать нашим лейтмотивом на период всей святой Четыредесятницы. Мы должны почувствовать в себе то, что обычно не принято. Нам говорят наоборот: «Поверь в себя! Ты этого достоин! Бери от жизни все! Ты – самый лучший!» Но приходит время, когда нужно сказать: «Я самый страшный грешник на этой земле. Я позволяю себе обижать Бога. Позволяю себе так говорить с другими людьми... Не ценю Богом данные мне время, силы, таланты. Я ленюсь. Не хочу меняться. Хочу, чтобы все слушались только меня, чтобы меня любили, чтобы мне приносили подарки. Я хочу поменяться, хочу служить другим, потому что все, что я сделаю другим, сделаю для Самого Бога. Хочу быть ближе к Богу, хочу быть более духовным, чем телесным. Хочу быть вечным, а не временным. Хочу быть правильным и праведным, а не кажущимся. А для этого я должен измениться».

А изменение сознания происходит только через исповедь, покаяние. Когда я подхожу к аналою и говорю в присутствии священника, который отпускает мне грехи: «Милосердный Господи, прости меня, я вел себя ужасно. Но я больше не хочу так делать». И даже если я знаю, что это сделаю, даже если чувствую, что я это сделаю. Но я должен искренне ненавидеть этот грех. И на момент исповеди хотеть никогда больше его не повторять. Это меняет наше сознание. Это делает нас ближе к людям и, конечно же, к Богу, Который, по словам самого царя и псалмопевца Давида, сердце сокрушенно и смиренно… не уничижит.

 Эта важная мысль должна нас сопровождать не только в первую седмицу, а на протяжении всего поста. Мы должны это помнить. Конечно, становится тяжело. Первый день мы ходим героями. На второй день улыбки с лиц пропадают. На третий – только подвижники причащаются Тела и Крови Христовых за литургией Преждеосвященных Даров. Уже все начинают жаловаться на спину, на ноги. Всем уже хочется, чтобы пост быстрее закончился. Вот такие мы «хозяева» Вселенной. Вроде человек венец создания, а не может даже со своим желудком справиться. Нам захочется на третий же день колбасы. Постная пища уже не удовлетворяет. И хочется нагрешить, сделать что-нибудь гадкое… Ничего удивительного.

– А что делать, батюшка?

– Во-первых, не бояться. Во-вторых, понимать источник этого. Не всегда наше плохое желание – это наш скверный характер и привычка. Это еще и действие духов злобы поднебесной, которые помнят о том, насколько губительна для них любовь Христова, и желают сделать все, чтобы мы никогда не увидели и не познали этого блаженства – быть с Богом вечно и всегда. Поэтому стараются изо всех сил сбить наш прицел, который нацелен на Бога. Тем самым совершить промашку. А «промах» по-еврейски – это «грех». Именно вот эта погрешность и проявляется в том, что человек хотел как лучше, а сделал гадость. Хотел похвалить, в итоге унизил. Хотел порадовать, в итоге расстроил. Хотел сделать доброе дело, стало еще хуже. Ничего удивительного. Это возникает именно там, где есть реальная перемена. Где бесы видят, что человек стал ходить в храм каждый раз, что стал каяться, что он с коленок не слезает. Они видят, что он может поменяться. Тогда они кидаются на человека.

Гораздо удивительнее и опаснее, если ты не чувствуешь противодействия. Это значит, что бесам даже подниматься лень. Они понимают: «Это у него временное увлечение. Сейчас самую толстую свечку воткнет и следующие полгода в храм не придет». Но мы же можем доказать не только им, но и себе, что наши отношения с Богом гораздо глубже, чем просто свечка и записка. Дело не в них. Дело в том, что мы хотим быть с Богом. А Он, так как живая Личность, требует нашего внимания. И когда, как не в Великий пост, это внимание усилить, подарив Ему всю нашу любовь нашими скромными поступками и изменениями в себе?

Записали Елизавета Агина и Анастасия Гергель