Родное слово. Протоиерей Виталий Бочкарев отвечает на вопросы

– Как и любой день поминовения усопших, он важен тем, что Церковь напоминает: в этот день очень желательно помолиться о наших родных, близких, о тех, кто умер очень давно и относительно недавно. То, что смерть близка, мы недавно очень ярко почувствовали сами, потому что кто-то потерял своих родных, близких, знакомых. Поэтому в день родительской субботы желательно прийти в храм, поставить свечи, подать записку, самому искренне помолиться, чтобы Господь простил грехи всех усопших, упокоил их в Царствии Небесном. Службы обычно начинаются с утра, это прежде всего Божественная литургия, затем панихида. Но если и среди дня прийти в храм, тоже можно будет помолиться об усопшем.

– Да, в последние годы храмы в этот день обычно переполнены. А можно в этот день еще на кладбище съездить? Или это возбраняется?

– Конечно, можно. Может быть, не ко всякой могилке можно подойти, потому что где-то снега много, но если есть такая возможность, было бы очень неплохо побывать у места погребения наших родных и близких.

– Своими молитвами мы можем изменить участь наших усопших?

– Я думаю, что изменяет участь усопших все-таки Сам Господь. Но Он смотрит на нашу веру, веру оставшихся еще на земле, на нашу любовь по отношению к нашим ближним, которая выражается именно в молитве, в заботе о том, чтобы им были прощены грехи.

– В эти дни мы вспоминаем события столетней давности – антицерковную кампанию по изъятию церковных ценностей. Какую цель преследовала церковная власть, конфисковывая имущество Церкви, и с чем это было связано?

– У этого явления есть некоторая предыстория. Дело в том, что определенное изъятие различных церковных имуществ началось буквально сразу же, в 1917–1918 годах. Это было связано со вторым декретом (первый декрет был о мире, а второй декрет о земле). Второй декрет говорил о том, что отныне изымаются все земли, церковные, частные и т.д., что все это теперь национализировано. Это напрямую, естественно, коснулось Церкви. А затем был новый декрет, уже начала 1918 года, который назывался «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви». Там говорилось также о том, что отныне Церковь лишается определенного рода имущества, прежде всего различных зданий, церковных учебных заведений.

Несколько ранее были национализированы все средства, находящиеся на банковских счетах в Церкви, и речь шла о многих десятках миллионов рублей золотом. Это были довольно большие суммы. Изымались тогда у Церкви и ценные бумаги, и денежные средства на счетах, земли, а в период Гражданской войны просто иногда разграблялись храмы. Причем необязательно какими-нибудь советско-государственными структурами. Очень часто создавалось какое-нибудь бандитское формирование, и грабили всё, что можно, в том числе могли зайти в храм и изъять что-нибудь, что привлекало внимание. По подсчетам одной из исследовательниц этого вопроса Н.А. Кривовой (она написала сборник «Политбюро и Церковь»), до семи миллиардов рублей оценивается церковное имущество, средства и богатства, которые пропали во время Гражданской войны. Причем это золотом.

В это время прекрасно уже помнили о том, что все и так национализировано по декрету 1918 года, что у Церкви нет никакого имущества, нет зданий, храмов, икон, которые находятся в храме, нет украшений для этих икон, нет сосудов из драгоценных металлов – все это давно национализировано и лишь временно передано в пользование верующих. Потому в любой момент можно это изъять. А повод был.

С лета 1921 года до весны 1922 года в стране свирепствовал голод. Несколько губерний были охвачены голодом. Общее число жителей в тех губерниях, где был голод, составляло примерно 90 миллионов человек. Из них прямо голодало около 47 миллионов. Причем голод был страшный. Об этом впоследствии сами большевики писали; в частности, Ленин в своем письме – о  том, что есть случаи каннибализма, что огромное количество людей просто умирает. По официальным подсчетам, в период этого голода погибло порядка шести миллионов человек. Это огромная цифра. Очень возрос процент всякого рода заболеваемости по всем видам болезней из-за недоедания. Сильно уменьшился средний возраст людей. Это было огромной трагедией, и государство искало самые разные выходы из этой ситуации вплоть до того, что уже начали задумываться о том, что, может быть, нужно как-то воспользоваться помощью капиталистических государств. И действительно, как раз в 1922 году такая помощь была получена.

А здесь произошло следующее. В 1921 году была создана общественная организация, которая называлась «Комитет помощи голодающим». Туда вошли представители прежде всего кадетской партии (конституционных демократов), в основном это партия интеллигенции, некоторые министры Временного правительства (тогда большинство из них еще оставалось на свободе), деятели других правых партий, были даже некоторые большевики, в том числе высокопоставленные. В Помгол («Комитет помощи голодающим») входил, например, Луначарский, когда тот был еще просто общественной организацией. Помгол довольно активно начал свою работу, начал собирать средства, продукты для того, чтобы помочь голодающим, и было стремление выйти на международную арену, чтобы как-то организовать сбор средств для помощи за границей.

И вот тогда деятели Помгола попросили патриарха Тихона, чтобы он, пользуясь своим авторитетом,  выступил с обращением к другим иностранным государственным и духовным деятелям. Алексей Максимович Горький попросил советское правительство, чтобы патриарху было разрешено выступить с таким воззванием. Дело в том, что по советскому закону Церковь не могла помогать никаким голодающим, потому что декрет 1918 года говорил о том, что Церкви запрещено заниматься благотворительной деятельностью.

Все должно было организовываться со стороны государства, а Церковь ни в коем случае не могла помогать, даже своим членам. Но тут решили: «Ладно, пусть выступит патриарх». В New York Times была опубликована большая статья, составленная патриархом, адресованная архиепископу Нью-Йоркскому: в ней его просили обратиться к американскому народу. Аналогичные воззвания патриарх адресовал папе Римскому, архиепископу Кентерберийскому и ряду других государственных и религиозных деятелей (в основном Европы). Помощь в определенной степени начала оказываться.

Затем патриарх сказал, что, собственно, и Церковь могла бы помочь и передать какие-то свои ценности для помощи голодающим. Единственное, о чем просил патриарх, – чтобы эти средства действительно шли на оказание необходимой помощи. Помгол  первоначально согласился на такое предложение патриарха. Тогда еще Помгол был просто общественной организацией, но потом он и сам стал выходить на международную арену: его деятели решили поучаствовать в конференции, посвященной борьбе с голодом, которая проходила в Стокгольме. Предполагалось, что это будет осенью 1921 года. Это насторожило большевиков: всякий выход на международную арену был нежелательным и должен был очень жестко контролироваться. В итоге в конце августа Помгол был распущен, и уже при ВЦИК был организован «Комитет помощи голодающим», который возглавлял Михаил Иванович Калинин. Он использовал все наработанные связи общественного Помгола, в то время как всех деятелей этого Помгола сначала на короткое время арестовали, а затем отправили в различные ссылки. Их наказали мягко, но все же отстранили от этой деятельности и показали, что государство само как-то тут справится.

Какие цели преследовало наше государство, в частности правящая большевистская партия, видно из более поздних событий. Вновь уже второй, советский, Помгол обращается к патриарху, вновь патриарх пишет свои воззвания, вновь поступает помощь. Сама Церковь уже собирает средства, довольно немало, – и деньги, и ювелирные изделия, и т.д. Но происходит следующее. Когда уже наметились довольно продуктивные связи между Церковью и государственным Помголом, в газетах началась кампания, которая всячески пыталась дискредитировать и Церковь, и церковных деятелей, прежде всего патриарха. Например, у нас это было уже в 1922 году: в «Советской Сибири» была опубликована статья, которая называлась «Забытый источник». Там было написано, что, по подсчетам самих монахов, только в одной Троице-Сергиевой лавре имеется порядка нескольких сотен пудов изделий из драгоценных металлов: золота и серебра. Большие, конечно, цифры. Кроме того, по всей стране много крестов, усыпанных бриллиантами, изумрудами и т.д.: лавры у нас четыре, крупных монастырей больше сотни, есть еще и множество храмов. И если погрузить все эти сокровища в вагоны железнодорожного состава, то поезд растянется на семь верст. Хорошо еще, что не на расстояние как от Земли до Луны, хотя некоторые лекторы говорили, что и так может быть.

– И можно накормить всех…

– Накормить можно абсолютно всех, можно закупить огромное количество хорошей сельхозтехники… Почему голод-то начался? Было несколько причин. Во-первых, закончившаяся Гражданская война полностью подорвала экономику страны. Во-вторых, введенная продразверстка стала причиной того, что у крестьян изымался практически весь хлеб (потом, в лучшем случае, им выдавали посевной материал). В-третьих, конечно, случилась очень сильная засуха. Урожай 1921 года в целом по стране (если брать в том числе и те районы, которые не были захвачены страшной засухой) составлял порядка 40% от урожая 1913 года, то есть меньше половины. В некоторых местах собирали меньше, чем сеяли. Очень плачевная была картина.

Когда поняли, что будет голодать еще больше людей, снова обратились к патриарху, хотя в то же время всячески старались его дискредитировать. После того как все уже было намечено, а патриарх вновь обратился с воззванием и даже уже конкретно что-то было собрано Церковью и передано государству, появился этот декрет… В нем говорилось о так называемом изъятии церковных ценностей – не о пожертвовании, не о добровольной передаче, а именно об изъятии. Это смутило многих церковных людей, все были в великом недоумении, раздались голоса против такого решения, и во многих местах было определенное противление этому: иногда просто не пускали членов комиссии, которые должны были все описать и что-то забрать, иногда были какие-то столкновения.

Самое крупное столкновение произошло в городе Шуя. Это Владимирская губерния, недалеко от Иваново-Вознесенска. Там в день, на который было намечено изъятие церковных ценностей, набат собрал очень большую толпу. Люди не пускали членов комиссии в собор. Затем туда были присланы конные милиционеры, но толпа стащила их с лошадей и разогнала. Тогда прислали солдат с винтовками – их люди разоружили, отняли винтовки, некоторых даже побили. Произошла, так сказать, эскалация конфликта – он усилился. Но вместо того, чтобы искать какой-то путь разрешения этого конфликта, местные власти решили, что нужно еще более усилить натиск, и прислали на это место войска с автомобилями, на которых были пулеметы. Был приказ стрелять прямо по людям или нет, до сих пор неизвестно, но выстрелы сделаны были, и несколько человек было убито, несколько ранено. Толпа все-таки рассеялась.

В то время был такой порядок: о произошедшем кровавом столкновении обязательно нужно было докладывать вышестоящим органам. И вот сначала об этом доложили в Иваново-Вознесенск, а уже оттуда направили телеграмму в Москву. Столкновение это было, если не ошибаюсь, 15 марта, а 19 марта Ленин уже отреагировал на шуйские события. Он решил, что этот вопрос нужно обсудить на заседании политбюро. Но поскольку сам в это время он чувствовал себя не очень хорошо, то посчитал, что, по всей видимости, не сможет лично участвовать в этом заседании, и написал письмо для каждого из членов этого высшего партийного органа. Там были все самые страшные слова, которые любят сейчас цитировать: чем больше сейчас попов нам удастся расстрелять, тем лучше; именно теперь, когда во многих губерниях России наблюдается каннибализм, мы должны дать самый суровый бой черносотенному духовенству.

События в Шуе Ленин охарактеризовал как действия членов антисоветской монархической церковной организации, как заранее спланированный заговор. В этом он увидел не просто трагическую, страшную случайность, а организованную деятельность Церкви, направленную против действий советской власти. Поэтому он предлагал бороться с этим особенным образом: путем террора – и использовать это для постепенного уничтожения Церкви. Кроме того, он говорил, что эту работу надо проводить быстро, но в то же время тайно. Ленин сказал, что главным деятелем в этой области должен быть товарищ Троцкий, который не должен публично выступать и высказываться, а должен оставаться в тени и разрабатывать основную политику по этому вопросу.  По всем официальным каналам должен был выступать Михаил Иванович Калинин. Такое сочетание тайной борьбы с террором виделось Лениным как глубочайшая стратегия для получения средств, например, для  Генуэзской конференции, которая должна была вскоре состояться. Ленин писал о том, что средства у Церкви огромные. 

Первоначально изъятие планировалось провести очень быстро, но так не получалось, поскольку было определенное сопротивление.  Полностью же ссориться, по сути, с народом было не очень хорошо. Например, в Шуе вышли на протест не только городские жители, но и приехали на подводах  окрестные крестьяне, остановились две фабрики, была  массовая забастовка. Подобные события происходили в Смоленске, в Калужской  губернии.  В Тамбовской губернии, где совсем недавно было восстание крестьян, связанное с крестьянским вопросом, изъятием хлеба, люди выступили в защиту Церкви с оружием в руках. Интересно, что возглавлял эти отряды председатель одного из местных волисполкомов.

– Что это было со стороны народа – защита православия, своей Церкви или недовольство советской властью? Чем это было на самом деле?

– Трагизм этих событий заключался в том, что многие до конца не понимали происходящее в стране. Большая часть членов Церкви, в том числе и церковная иерархия, воспринимали советскую власть как что-то временное, не очень надежное, что может через месяц, два, три или через год исчезнуть и уйти. Эта недооценка сказывалась довольно долго.

С другой стороны, церковные деятели не совсем понимали, что с точки зрения лиц, которые сейчас обладают властью, с точки зрения ими составленных законов никакого имущества у Церкви нет. Кроме того, многих возмущал сам метод изъятия.  Верующие соглашались, что голодающим помочь нужно. Некоторые предлагали собирать зерно, крупу, продукты,  деньги, какие у кого оставались: советские рубли или еще царские золотые червонцы. Нет, прежде всего изымались церковные ценности, которых якобы очень много.

– Какова дальнейшая судьба изъятых ценностей? Что с ними потом сделали?

– О том, сколько всего собрали и куда дели, лучше поговорить в следующий раз. Есть события, о которых следовало бы рассказать более подробно: о письме Ленина,   уголовных процессах, связанных с сопротивлением изъятию церковных ценностей, или  других антицерковных, которые прошли в 1922 году по всей стране. Например, после столкновения в Шуе в тот же день или на следующий еще не были изъяты ценности из собора, потребовался приезд товарища Муралова, который командовал Московским военным округом (он закончил свою карьеру в Новосибирске, там был арестован, а потом расстрелян в Москве в 1937 году).

– В следующей программе мы обязательно продолжим говорить на эту тему.

                                                                                                 Ведущая Инесса Титова