Родное слово. Беседа с протоиереем Димитрием Долгушиным

– Великий пост незаметно подходит к своему завершению, и на пятой его неделе проходит одно из самых необычных и красивых богослужений – Похвала Пресвятой Богородицы.  Чем примечательна эта служба и что послужило причиной установления этого праздника?

– Действительно, это одна из самых светлых и красивых служб. И, наверное, любой человек, который хотя бы раз в жизни побывал на этой службе, сохраняет о ней какое-то особенное воспоминание. Это особая атмосфера, особые красивые песнопения. И это особое, очень поэтичное молитвословие, которое называется: акафист Пресвятой Богородице. Акафист и читается, и поется за этой службой.

И сегодня мы можем поговорить об этом замечательном богослужебном тексте, который на самом деле является вершиной не только богослужебной поэзии, но и вообще одной из вершин мировой литературы, если можно так выразиться, потому что это один из шедевров мировой культуры. Само слово «акафист» обозначает по-гречески «неседальный» (это значит неседальное пение, во время исполнения которого не полагается присаживаться). 

История этого текста восходит еще к периоду ранней Византии. В ранневизантийский период в V–VII веках такие тексты назывались кондаками. Вообще слово «кондак» происходит от греческого «кондакион», что означает «свиток». В буквальном значении кондакион – это палочка, на которую наматывался свиток (раньше ведь книги были в форме свитков). И когда его разматывали, можно было читать текст, написанный обычно на пергаментном свитке.

Почему это был свиток? Потому, что этот богослужебный текст был довольно пространным. Он состоял из нескольких икосов. «Икос» – это в буквальном переводе с греческого «дом», но в переносном смысле это обозначало строфу. Он состоял иногда из 40 строф, то есть этот кондак мог быть довольно пространным. И предварялись эти икосы таким вот особым введением, которое называлось «кукулион».  В буквальном переводе это значит «капюшон»: как капюшончик накрывал вот эту цепочку, состоящую из икосов.

На амвон выходил певец, который воспевал эту богослужебную поэму – кондак.  Сейчас у нас этот жанр исчез, потому что он в свое время был вытеснен из богослужения другим богослужебным жанром – каноном. У нас сейчас на утренней службе поются и читаются каноны. Они имеют свое устройство, отличающееся от кондаков. От кондаков у нас остались только некоторые элементы, очень короткие. А тогда, в V–VII веках, этот жанр был очень популярен. Допустим, преподобный Роман Сладкопевец, известный византийский песнотворец, был мастером составления этих кондаков. Фактически они представляли из себя нечто среднее между вдохновенной проповедью и величественной поэмой. И в то же время это все исполнялось за богослужением, было включено в литургический контекст.

Фактически сохранившийся у нас в обиходе кондак – это и есть акафист Пресвятой Богородице. Он устроен именно как цепочка таких икосов, но своеобразно. Он не похож на многие другие старинные кондаки тем, что икосы, из которых он состоит, отличаются друг от друга по размеру. Есть 12 коротких икосов и 12 более пространных, всего их 24. И те, которые более короткие, примерно с XV века принято называть в славянской традиции кондаками.  А те, которые более пространные, и сейчас тоже называются икосами, как и в греческой традиции.

И вот получаются 12 коротких икосов (или кондаков) и 12 пространных.  И каждый из них заканчивается рефреном. Кондак заканчивается рефреном – повторением слова «аллилуия», и каждый икос заканчивается рефреном – очень поэтичным возгласом, прославляющим Пресвятую Богородицу: «Радуйся, Невесто Неневестная».

Очень интересно, что если мы начнем выписывать первые буквы, с которых начинаются икосы и кондаки, то у нас получится греческий алфавит. Начало всех этих икосов и кондаков составляет, как говорят в литературоведении, алфавитный акростих – полный греческий алфавит, состоящий из 24 букв.

Многие считают, что акафист Пресвятой Богородице – это один из замечательных образцов именно стихотворного поэтического текста. Этот текст на самом деле очень сложно организован. Икосы состоят из некоторого введения и так называемых хайретизмов – от греческого слова «хайра» (или в византийском произношении «хэра»), что в переводе обозначает «радуйся» (так приветствовали друг друга, это приветствие).

Каждый икос предваряется библейско-историческим или богословско-догматическим вступлением, а потом следуют хайретизмы. Их двенадцать, и они распределены в шесть пар по два. Причем в каждой паре каждый хайретизм совпадает с другим по количеству слогов. Очень часто они образуют созвучия, как бы ритмически сопоставлены друг с другом и, как эхо, перекликаются друг с другом либо по смыслу, либо как антитезы по отношению друг к другу или, наоборот, как синонимическое дополнение, или они музыкально друг с другом перекликаются.

Чтобы было нашим слушателям понятно, можно прочитать, допустим, первый икос: Ангел предстатель с Небесе послан бысть рещи Богородице: радуйся, и со безплотным гласом, воплощаема Тя зря, Господи, ужасашеся и стояше, зовый к Ней таковая. И далее следуют хайретизмы. Это передаются слова Архангела Гавриила, как будто бы от лица Архангела Гавриила мы обращаемся к Богородице:

Радуйся, Еюже радость возсияет; радуйся, Еюже клятва изчезнет.
 Радуйся, падшаго Адама воззвание; радуйся, слез Евиных избавление.
 Радуйся, высото неудобовосходимая человеческими помыслы; радуйся, глубино неудобозримая и ангельскима очима.
 Радуйся, яко еси Царево седалище; радуйся, яко носиши Носящаго вся.
 Радуйся, Звездо, являющая Солнце; радуйся, утробо Божественнаго воплощения.
 Радуйся, Еюже обновляется тварь; радуйся, Еюже покланяемся Творцу.
 Радуйся, Невесто Неневестная.

Но славянский текст на самом деле не дает заметить все особенности. Хотя славянский перевод был создан в очень творческую эпоху становления и возникновения старославянского языка. Скорее всего, где-то в IX или X веке точно существовал уже старославянский текст акафиста Пресвятой Богородице.

– А он видоизменялся как-то?

– Любой перевод несколько видоизменяет оригинал, он сделан очень-очень талантливо и поэтично, но не все можно передать.  В некотором случае слово как бы играет смыслами, которые средствами другого языка не передать. Вот, например, я сейчас прочитал первый икос, а если мы дальше будем продвигаться и прочитаем следующий кондак, то здесь говорится (в первом икосе обращение Гавриила к Пресвятой Богородице, а потом уже во втором кондаке говорится о Пресвятой Богородице, слышащей этой приветствие): Ведящи Святая Себе в чистоте, глаголет Гавриилу дерзостно: преславное твоего гласа неудобоприятельно души Моей является; безсеменнаго бо зачатия рождество како глаголеши, зовый: Аллилуиа.

И вот по-славянски, смотрите, как написано: преславное твоего гласа неудобоприятельно души Моей является. А в греческом тексте этому соответствует несколько иное. «Преславное» – так переведено по-славянски слово «парадоксен», но дело в том, что греческое слово «докса» (парадокс) состоит из приставки «пара» и корня «докса». И слово «докса» по-гречески означает и «слава», и «мнение». Допустим, «орфодоксия» по-гречески обозначает «православие», но, с другой стороны, оно обозначает и «правоверие», в зависимости от того, как мы будем понимать корень «докса»: как «мнение», «убеждение», «суждение» или как «слава». Поэтому «орфодоксия» одновременно и «православие», и «правоверие». 

Здесь похожий случай. Как мы будем понимать слово «парадокса»? Если так, как написано в славянском тексте (преславное), то мы понимаем «докса» как «слава». Но если мы будем понимать его как «мнение», то получается, что Пресвятая Богородица говорит ангелу: «Твое возвещение является парадоксальным, странным, то есть неудобопонимаемым».

И потом продолжается игра этими созвучиями и смысловыми перекличками, потому что дальше стоит слово с тем же самым корнем, которое в слове «парадоксен». И оно здесь переведено как «неудобоприятельно», но по-славянски не сохраняется перекличка этих смыслов. Потому что в греческом один и тот же корень, одно и то же и смысловое, и фонетическое созвучие, только приставки меняются. И получается действительно очень большая смысловая плотность и изысканность этого текста, наполненность его очень сложными приемами художественной выразительности или созвучием.

Допустим, возьмем один из хайретизмов. Во втором икосе есть такое место, где Пресвятая Богородица воспевается: Радуйся, совета неизреченнаго Таиннице; радуйся, молчания просящих веро. В славянском тексте сохраняется синтаксический параллелизм. Но в греческом есть созвучие и прямо рифма. Церковнославянский язык очень много впитал из греческого и поэтому может выражать многие красоты греческого языка. Но есть такие вещи, которые в переводе все равно ускользают именно с точки зрения художественной формы.

– А бывают службы на греческом языке?

– В некоторых храмах бывают. По крайней мере, у нас одно время была традиция: в 90-х и начале 2000-х годов мы служили в день памяти Кирилла и Мефодия на греческом языке.  Это храм во имя всех святых, в земле Русской просиявших, в Академгородке. Есть у нас православная гимназия при приходе. И поскольку в православной гимназии учащиеся изучают церковный греческий язык в византийском его произношении, то мы служили литургию раз в год на греческом языке. Я думаю, что и в каких-то других приходах подобный опыт бывает.

Вот такой интересный текст даже с чисто эстетической точки зрения. Но, конечно, он наполнен и огромным, очень глубоким богословским содержанием. Две богословские темы в этом тексте присутствуют прежде всего – Благовещения и Рождества Христова. Тема Боговоплощения содержит глубочайшие и важнейшие богословские сюжеты, связанные именно с тем, что апостол Павел называл великой тайной благочестия. Велия благочестия тайна: Бог явися во плоти (1 Тим. 3, 16), – говорит апостол Павел. Можно сказать, что акафист – это некоторое созерцание этой великой тайны благочестия, запечатленное в богоприличных словах и в возвышенных поэтических вдохновениях.

Исследователи считают, что этот акафист был составлен, может быть, еще где-то в VI веке (его трудно точно датировать, но одна из версий такова). Автор его точно неизвестен, есть несколько версий, и ни одна из них не стала общепринятой, но в популярной литературе очень распространено представление о том, что преподобный Роман Сладкопевец мог быть составителем этого акафиста. Но есть и другие версии. Кто-то говорит об Иоанне Дамаскине, кто-то – о Косме Маюмском, даже по поводу святителя Фотия есть предположения, есть еще какие-то варианты. Но, наверное, самый распространенный вариант, что его автор – преподобный Роман Сладкопевец.

Можно утверждать более уверенно, что этот акафист исполнялся поначалу именно в Богородичный праздник. А какой самый важный Богородичный праздник в церковном календаре был в VI веке? Сейчас этот праздник как-то совсем ушел не из календаря, а из нашего внимания и понимания.  Этот праздник называется: Собор Пресвятой Богородицы. Это 26 декабря, второй день Рождества Христова, в который совершается праздник в честь Богородицы. Как, допустим, на второй день праздника Крещения Господня совершается Собор Иоанна Крестителя.

Собор Пресвятой Богородицы и был главным Богородичным праздником в VI веке. И вполне вероятно, что это соединение темы Благовещения и темы Рождества Христова в акафисте получилось не случайно, потому что этот акафист исполнялся именно на второй день праздника Рождества Христова. Но где-то во второй половине правления императора Юстиниана (он правил в Византии с 527 по 564 год) связь праздника Рождества Христова и Собора Пресвятой Богородицы не исчезла, но возник еще праздник Благовещения. И акафист Пресвятой Богородице стал, по-видимому, читаться на празднике Благовещения.

Некоторые считают, что как раз в то время он как бы вышел на некоторое время из богослужебного обихода. Потому что раньше был такой акцент на празднике Собор Пресвятой Богородицы, потом еще стали появляться Богородичные праздники, в том числе праздник Благовещения, и акафист, возможно, на некоторое время вышел из богослужебного обихода или на нем не делался такой акцент. Но потом произошло одно важное событие, которое стало вторым рождением для этого акафиста. Это событие связано с историей Византийской Церкви и с гражданской историей Византии. 

Стоит обратить внимание, что начинается акафист с такой строфы, которая не связана ни с благовещенской, ни с рождественской тематикой, а прославляет Богородицу как Взбранную Воеводу: Взбранной Воеводе победительная, яко избавльшеся от злых, благодарственная восписуем Те раби Твои, Богородице; но, яко имущая державу непобедимую, от всяких нас бед свободи, да зовем Ти: Радуйся, Невесто Неневестная.

Почему появилась такая строфа? Чувствуется, что здесь она появилась позже, чем другой текст.

– И акафист начинается с нее же?

– Да, начинается с нее как кукулиона, начального введения, а потом уже идут 24 икоса и кондака. Исследователи считают, что на самом деле здесь раньше в исходном варианте стоял тот текст, который сейчас поется как опустительный тропарь на службе Похвалы Пресвятой Богородицы: «Повеленная тайно прием в разуме». А этот всем нам хорошо знакомый гимн «Взбранной Воеводе победительная» был добавлен к акафисту Пресвятой Богородице в конкретных обстоятельствах 626 года.  И именно с этого момента акафист Пресвятой Богородице приобретает особую любовь верующих и особое богослужебное применение.  Поэтому для того, чтобы понять, как это все произошло, нужно вспомнить, что происходило в Византии не только в том году, но немного отступить в прошлое, чтобы разобраться в этих событиях.

Я упомянул имя императора Юстиниана. Он был знаменитым византийским императором, который вошел в историю как Великий. У него была огромная строительная программа, активная внешняя политика. Но после его бурного правления, ознаменовавшегося к тому же тяжелой эпидемией чумы, которая опустошила Византию, государственная казна была пуста. И последующие императоры были вынуждены пытаться экономить на всем, в том числе на армии. В конце концов это привело к тому, что против одного из них – императора Маврикия – вспыхнуло восстание, поднятое сотником Фокой. Фока захватил власть, убил Маврикия и правил страной из рук вон плохо. Воспользовавшись этим, персидский шах начал военные действия против Византии.

Фока был свергнут, и в 610 году на престол взошел император Ираклий, но положение Византии было отчаянным. С 611 по 613 год персы захватили Палестину, Сирию, Малую Азию, в 614 году – Иерусалим. В Иерусалиме они пленили Древо Креста Господня. Все эти события осознавались еще и религиозно, потому что персы были зороастрийцами, и для них война с Византией воспринималась как религиозная война, и для византийцев война с персами тоже воспринималась как религиозная.

Иерусалим был захвачен, несколько десятков тысяч людей оказались беженцами, многие, естественно, были убиты, а Иерусалим был разграблен. Древо Креста Господня было увезено в столицу Персидской империи – город Ктесифон, а персы продолжали свой натиск. Они подступали уже к самому городу Константинополю, к его пригороду – городу Халкидону, который находился на противоположной стороне пролива Босфор. Император Ираклий с большим унижением умолял персидского полководца, который стоял с противоположной стороны Босфора, чтобы тот согласился на переговоры. Этот полководец согласился, но персидский шах Хосров в знак своего презрения к Ираклию казнил своего полководца, а Ираклию сказал, что скоро возьмет всю его землю и ничто не спасет христиан.

Ираклий был действительно в отчаянном положении. Он даже подумывал о том, чтобы бежать из Константинополя. Но в конце концов собрался с духом, разработав план предстоящих военных действий, смог начать сбор армии на Пасху 620 года. Он выехал из Константинополя на противоположный берег Босфора в провинцию Вифиния, принялся там собирать и снаряжать армию, тренировать ее. А план, который разработал Ираклий, был довольно хитроумным. Он собирался закрепиться в Закавказье и уже из Закавказья с севера вторгаться в Персию.

И вот он начал осуществлять этот план, который оказался успешен. Уже на первых порах Ираклий смог предпринять глубокие рейды внутрь персидской территории, закрепиться в Закавказье.  И Хосров, видя, что теперь все поворачивается уже против него, в 626 году сделал неожиданный ход со своей стороны, как сейчас говорят, попытался перевернуть шахматную доску. Персы заключили союз с аварами. Это было тюркское кочевое племя, которое создало могущественную державу к северу от Византии, находящуюся за Дунаем. В это время в подчинении у авар были славяне. И авары с европейской стороны, а персы с восточной стороны одновременно подошли к Константинополю. Город был блокирован. Расчет был на то, что столица будет захвачена, и Ираклий либо должен будет прервать свой поход и поспешить на выручку городу, либо город падет.

Это был решающий момент, когда нужно было Константинополю выдержать эту осаду, от которой зависела судьба страны, судьба Византии. И эта осада действительно была выдержана без того, чтобы Ираклий отводил основные силы с восточного театра военных действий. Он послал один отряд, но основные силы оставил у себя. И в результате были спасены и столица, и стратегический план, который осуществлял Ираклий. В последующем Ираклий смог завоевать Ктесифон, вернуть Древо Креста Господня в Иерусалим. Хосров, который так надменно издевался над Ираклием, был убит, и на престол взошел его сын, официальным опекуном которого стал Ираклий. Никогда так далеко на восток не распространялось могущество Византии.

И в 626 году, после того, как была успешно выдержана осада аваров и персов, был торжественно исполнен этот гимн во Влахернской церкви в Константинополе, и, видимо, к нему присоединили этот кондак «Взбранной Воеводе победительная», в котором прославляется Пресвятая Богородица. Таким образом, в греческом тексте стоит не «раби Твои», а «город Твой» (имеется в виду Константинополь). Но это была не просто рядовая победа, это была победа исключительной важности.

Конечно, можно вспомнить и о том, что буквально через несколько лет после этих событий и Персия, и Византия были сокрушены новым противником, который появился на востоке. Персия была полностью завоевана арабами-мусульманами, а Византия потеряла, наверное, половину своих территорий, как раз тех, за которые боролся Ираклий с персами. Палестина, Сирия, Египет тоже были завоеваны арабами-мусульманами, потом и Северная Африка.

Поэтому пути истории складывались сложно, но все-таки эта память о небесном заступничестве, покровительстве Пресвятой Богородицы сохранилась в благодарных сердцах, и она продолжает жить в этом богослужении, в ощущении чуда, помощи свыше, в которой так нуждаемся все мы.

– Невозможно пропустить эту службу. Нужно обязательно ее посетить. Благодарю Вас за участие в программе, за такую интересную информацию. Ждем новой встречи.

Ведущая Инесса Титова

Записала Елена Кузоро