Родное слово. Протоиерей Олег Просенков отвечает на вопросы

– Напомню нашим телезрителям, что протоиерей Олег Просенков является руководителем Отдела по тюремному служению Новосибирской епархии. Большую, очень важную работу ведет ваш отдел. Мне кажется, тюремное служение – одно из самых сложных, потому что если с социальной или миссионерской деятельностью более-менее понятно, в каком направлении идти, то в вашей работе приходится действовать не по шаблону. В чем это служение заключается?

Протоиерей Олег Просенков, руководитель отдела по тюремному служению, помощник начальника ГУФСИН РФ по НСО по работе с верующими:

– Работа тюремного священника, или, как сейчас принято называть, тюремного капеллана, очень специфическая. Я бы сказал, что на это служение должны приходить лучшие из лучших священнослужителей. Потому что приходится сталкиваться в своей работе, в своем служении с людьми, которые в жизни очень много испытали – и падений духовных, и, может быть, взлетов. Чтобы человека понять, чтобы дать ему полезный, мудрый совет, надо самому многое пережить.

Непросто понять такого человека. В разговоре может даже обнаружиться, что он умнее тебя, он побывал на самом дне жизни, видел людей, много примеров жизненных знает. Если в той среде человек приходит к твердым духовным убеждениям, это уже серьезно, по-настоящему.

Мне вспоминается интервью Святейшего Патриарха Кирилла. Он рассказывал о своем дедушке, который длительное время (более 30 лет) провел в лагерях, сменил много учреждений различных, где отбывал наказание. И когда Святейший впервые увидел своего дедушку, он его запомнил серьезным, собранным человеком и говорит, что дедушка был совершенно не сломлен жизнью. Нельзя сказать, что он чувствовал себя каким-то ущербным, он всегда был духовно бодрым человеком. Уже после отбытия наказания он стал священнослужителем.

Столкнувшись с такими опытными людьми, не каждый батюшка сможет дать какой-то мудрый совет, оказать помощь. Иному священнику, особенно молодому, возможно, даже, наоборот, кто-то из осужденных окажет помощь, что-то подскажет.

– А с какими вопросами чаще обращаются, за какой помощью?

– Вопросы разные, практически так же, как на приходах, – кто-то приходит с покаянием, чувствует свою вину, раскаивается, кто-то просит молитв, потому что дома остались близкие. У кого-то осталась мама-инвалид, он единственный, кто мог ее поддержать, но оказался в исправительном учреждении, не может ничем помочь, просит молитв, просит прощения у Господа Бога. Были такие случаи, что мама-инвалид, да еще и квартира съемная. Женщины просят повенчать – и такое бывает. С самыми разными вопросами люди приходят.

– Во всех исправительных учреждениях есть часовни, храмы?

– Да, на сегодняшний день у нас только в одном учреждении часовня еще в стадии строительства. А так везде есть комнаты молитвенные, отдельно стоящие храмы.

– Они не пустуют?

– Нет, наоборот, очень востребованы. При каждом храме есть послушники, которые, пока нет священников в храме (батюшка не может постоянно там находиться), следят, чтобы совершался суточный круг богослужений, совершались определенные молитвы. Уже все осужденные знают часы, когда можно прийти вместе почитать молитвенное правило – утром и вечером каждый день.

– Начальство не воспрещает посещать храмы?

– Начальство это приветствует. Уже давно есть понимание у руководства, что необходимо сотрудничество со священнослужителями, причем всех традиционных конфессий России, потому что контингент, который находится в этих учреждениях, многонациональный, многоконфессиональный, там и православные христиане, и мусульмане, и буддисты, в нашем регионе немного иудеев есть, но в разных регионах по-разному. В основном у нас православные христиане.

– Батюшка, может ли измениться сознание человека, если его наказывать только лишением свободы и ужесточать условия содержания? Такое бытует мнение, и оно очень распространено, что человеку, попавшему в заключение, должно быть плохо, он это заслужил. А как с христианской позиции?

– С христианской позиции мы знаем, что Господь говорит:  возлюби ближнего твоего, как самого себя.

– Сложно возлюбить того, кто сделал плохо кому-то?

–  Да, есть такие мнения. Но нужно попытаться понять, почему человек это сделал, что его подвигло. Бывают иногда смягчающие обстоятельства, которых мы не знаем, ситуации бывают разные. Священник должен ко всем подходить с любовью. Каждый человек, который отбывает наказание, способен к покаянию.

– Вы не видите в них преступников?

– Видим. И даже бывает иногда, что удивляешься и ждешь, когда он принесет покаяние, а человеку это сразу бывает трудно. Он может говорить о многом, а главного не рассказать.

– А Вы знаете их истории?

– В основном да. Надо знать, кто чем живет и дышит, почему здесь оказался. Иногда даже приходится общаться с близкими человека – супругами, родителями. Это необходимо священнику – чтобы дать какой-то совет мудрый, помочь осужденному, нужно знать его историю и понимать, действительно он раскаивается или нет. Иногда бывает, люди долго не раскаиваются, даже в храм приходят, а раскрыться долго не могут.

– Меняются времена, меняются, может быть, и нравы, но тема преступления и наказания всегда сопутствует человеческой истории. По-разному это происходит, и, как говорится в народной пословице, от сумы и от тюрьмы не зарекайся. Миссия Церкви в исправительных учреждениях – не только проведение богослужений, совершение таинств, но и организация различных мероприятий. Расскажите о них.

– Помимо богослужений, проводимых священнослужителями тюремного отдела, в учреждениях проводится просветительская деятельность, занятия с осужденными – есть воскресные школы. Конечно, хотелось бы, чтобы это было более активно, но есть кадровые проблемы. Ведь не каждый человек – преподаватель, не каждый человек способен донести что-то полезное, не каждый придет в учреждение по разным причинам.

Тем не менее у нас занятия проводятся. Людей, которые этим занимаются, можно назвать подвижниками, потому что они делают это безвозмездно, как-то выделяют время, хотя некоторым далеко ехать.

Помимо просветительской деятельности Церковь должна обязательно помогать ресоциализации осужденных. То есть те, кто готовится к освобождению или кто уже освободился, вновь приходят к священникам (вторые – уже на приходы, которые находятся на свободе), обращаются за помощью – у кого-то проблемы с жильем, он не знает, куда ему деваться. Направляем в реабилитационные центры, например, центр при соборе Александра Невского, с которым ГУФСИН заключил соглашение.

Батюшки, которые занимаются этой работой, приезжают в колонии и с теми, кто готовится к освобождению, за полгода проводят беседы, рассказывают об этом центре – какие есть перспективы, чем там могут помочь.

– А что это за центры и чем они действительно помогают?

– Я уже сказал, что если у людей есть проблемы с жильем, оформлением документов, с работой, здоровьем, там они получают какую-ту минимальную помощь. И если остаются, то продолжают там трудиться – их обеспечивают работой, и они какое-то время там находятся, пока не найдут себя в жизни.

– Еще какие проекты вы поддерживаете?

– Например, бывают какие-то конкурсы (резьбы по дереву, живописи). Мы принимаем в них участие совместно с воспитательными службами.

– Школа звонарей у вас есть, по-моему…

– Есть школа звонарей, это тоже важное направление. Это происходит так: мы научили одну группу, они потом это уже передают друг другу. Если преподавательская группа иссякает, то есть мы понимаем, что люди, обладавшие умениями, уже освободились, мы еще раз приглашаем их провести занятие, освежить знания учащихся.

Сейчас мы приближаемся к Дню народного единства, у нас в учреждениях будет проводиться религиозная викторина на знание основ Священного Писания, в котором будут участвовать православные христиане и мусульмане. Я как помощник начальника ГУФСИН забочусь об этом тоже – обо всех.

– Это правильно.

– Это правильно, да. По благословению Святейшего Патриарха Кирилла такая должность введена – православному священнослужителю доверена ответственность заботиться обо всех. Все чада Божии, и те, кто далек от Христа, – тоже. Кто там только не отбывает наказание! Попадаются и китайцы, корейцы.

Я даже китайца одного крестил. Вы представляете, он в России совершил преступление, попал в учреждение и здесь услышал о Христе, увидел наших ребят, которые состоят в православной общине, поговорил с ними, и это семечко веры запало в его душу. Постепенно он стал в храм ходить, попросил, чтобы его тоже покрестили и назвали Иваном. Все промыслительно. Мы со всеми работаем и всем помогаем.

– Какую-то разъяснительную работу к празднику вы ведете или просто проводите подготовку к викторине?

– У нас есть график посещения, мы проезжаем все исправительные учреждения согласно графику вместе с представителями других конфессий и проводим встречи с осужденными. Буквально вчера мы были в лечебно-исправительном учреждении № 10, в штрафном изоляторе, где нарушители сидят, посетили их, зашли в камеры, пообщались. Мусульманин с мусульманами пообщался, я – с православными, в камеры заходили вместе. Призвали их к законопослушному поведению, к прохождению этого пути с терпением.

– Как встречают вас?

– По-разному. Кто-то сидит один в камере и встречает нас, как будто монах в келье, со смирением, благодарностью, что пришли. А есть те, кто, наоборот, даже там не успокаивается, осуждает всех, проклинает, говорит, что все виноваты. И такое бывает. Мы совершаем эти обходы по территориям учреждений, посещаем тех, кто только прибыл в учреждения, общаемся, рассказываем, что у нас есть община, храм, куда можно прийти. Многие сразу интересуются, рассказывают, что у кого-то мама в храм ходит, даже работает в храме.

Кроме того, что мы делаем обход и общаемся, мы еще потом посещаем общины. Вчера, например, крещение совершили в ЛИУ-10. Молебны служим. Также среди осужденных проводится конкурс по выпуску стенгазеты ко Дню народного единства о единстве народов, многонационального государства. А мы потом проходим и оцениваем эти работы. Они видят, что у нас единство, что мы не противоречим друг другу в житейских делах.

– На самом деле у нас же нет открытых сильных межконфессиональных конфликтов.

– Нет, вообще Россия – уникальное государство, где проживает около 180 народов и народностей, у каждого своя духовная традиция. Народы есть большие, а есть малые, и тем не менее мы научились дружно сосуществовать вместе, стараемся жить по-братски, помогать друг другу.

У нас, христиан, есть заповедь: возлюби ближнего твоего. А ближний – это тот, кто рядом, кто нуждается в тебе, это может быть и мусульманин, и атеист, и баптист, и к каждому ты должен по-христиански отнестись, подойти с добрым, чистым сердцем, не обидеть человека.

В России православие – это крупная религиозная общность людей, оно нас всех сплотило. Поэтому, наверное, другие народы и уважают русских, и стремятся, если где-то конфликты возникают, пригласить русских, чтобы они всё урегулировали.

– Праздничная служба наверняка будет в этот день в  честь Казанской иконы Божьей Матери?

– У нас литургии совершаются регулярно, каждый месяц. Завтра литургия будет в учреждении №8. Духовник нашего отдела отец Владимир будет там служить вместе с закрепленным там  священником Алексием Зубовым из Знаменского прихода. Батюшки у нас все, кто за каким приходом закреплен, трудятся – молодцы, стараются. Причем это все безвозмездно – выделяют время, у многих машин нет, живут далеко, но едут туда, везут крестики, какую-то литературу. Можно сказать, что это духовный подвиг тех, кто работает в колонии, – непросто нести такое служение.

– Весной в подростковую колонию было проведено духовное радио «Вера». Прошло более полугода, расскажите об этом проекте. Можно ли сказать, что все это было не зря?

– Конечно, не зря. В Новосибирскую воспитательную колонию (в простонародии – детская колония), где содержатся несовершеннолетние с 14 до 18 лет, было проведено радио. Радио «Вера» предоставило аппаратуру, началась трансляция. Когда заходишь в колонию, иногда как в пионерском лагере, по всей территории громкоговорители транслируют. Это в основном в выходные дни – в будни осужденные учатся (там есть школы) и могут послушать радио вечером после учебы или в столовой. А в выходные радио играет прямо на улице.

– Что говорят воспитатели и сами воспитанники об этом?

– Им нравится, на душу ложится, потому что там все доброе – и музыка, и чтение Евангелия.

– Это была первая ласточка. А еще в другие учреждения собирались провести?

– Через месяца два после того, как представитель радио «Вера» совершил свой визит, нам сюда пожертвовали транслирующую аппаратуру для еще пяти учреждений, потому что в дальние колонии, которые находятся в области, сигнал Fm приходит некачественный. Чтобы им с этим помочь, предоставили аппаратуру. Организовали сбор пожертвований, в том числе в Новосибирской области – на пять комплектов собрали средства.

– Батюшка, а с кем тяжелее Вам работать: с подростками, взрослыми, мужчинами,  женщинами? Как выстраиваете отношения?

– У подростков, скажем так, режим полегче в плане наказания, сроки меньше. Они заняты учебой в школе, впечатление такое, что они еще не так повреждены внутренне.

– Это, получается,  закрытое учебное воспитательное учреждение?

– Они выезжают иногда на экскурсии, могут съездить в театр, зоопарк. Даже вывозили их на рыбалку. К ним отношение еще как к детям и подросткам. В чем-то с ними полегче мне. Но какие-то моменты дети острее переживают, например, какую-то несправедливость. Если взрослый человек уже имеет опыт, чтобы это перенести, на что-то может не обращать внимание, то подросток еще жизни не знает, остро реагирует.  

– Наверняка в таких ситуациях, когда люди лишены привычного образа жизни, общения со своими родными и близкими, они чувствуют себя очень одинокими. И в такие моменты, наверное, происходят важные встречи в жизни, встреча с Богом. Наблюдали ли Вы такие истории?

– Да, так люди и приходят. Когда они оторвутся ото всего и почувствуют какую-то пустоту, почувствуют, что теряют смысл жизни, тогда начинают по-настоящему карабкаться и искать, за что зацепиться, искать что-то важное в этой жизни. Тогда некоторые приходят в храм даже не с вопросами, а просто чувствуя, что там тепло, что-то есть.

Уже потом, когда начинаешь с таким человеком потихоньку общаться, понимаешь, что это человек ищущий. Но зачастую это молодые люди, когда еще возраст подталкивает, чтобы искать, когда вся жизнь еще впереди и надо найти свой жизненный путь. То есть молодые люди более активны.

– Есть ли в колониях люди совсем одинокие, которые остались без семьи и которым тоже требуется какая-то помощь?

– Есть.

– И могут ли живущие на свободе православные люди и просто люди, которые жалеют того, кто оступился, оказать какую-то помощь?

– Материальную помощь – нет, не думаю, что это нужно. Иногда бывает, что человек отбывает наказание, и в этот период у него умирают родственники – мама, отец, жена ушла от него, он остался один, вообще никому не нужен, дом его в далекой деревне. А ему еще лет десять сидеть, и он придет в никуда – никому не нужен. Иногда бывает такое, что возвращается человек, а жилья нет никакого: куда идти, чем заниматься? Некоторые даже побаиваются этого момента, когда срок подходит, говорят: «Я бы еще посидел».

– Батюшка, а есть истории со счастливым концом, когда вера помогла человеку жить дальше?

– Есть такие примеры, когда люди, отбывая наказание в местах лишения свободы, приходят к вере. У них происходит что-то очень важное – они находят твердое духовное основание своей жизни, и с опорой на него у них потом и в семейной жизни складывается, и с работой. Они нашли правильные духовные принципы жизни, которые им помогли выходить на следующие этапы.

Я уже приводил пример, что один человек стал иконописцем, кто-то освободился и при храме несет послушание, кто-то свое дело организовал, но храм не забывает, приезжает, иногда и пожертвует что-то для тюремного храма – не забывает, откуда он вышел и где получил пользу духовную. Есть такие ребята. У многих семьи появляются, они венчаются, детей крестят, и кто-то потом действительно не может без Церкви, тянется душа – звонарями становятся, стараются Церкви помогать.

Ведущая программы Инесса Титова

Записала Елена Чурина