Православный взгляд. История и современность. Россия - Запад. Прошлое и настоящее

– Владыка, злободневная тема – «История и современность. Россия – Запад. Прошлое и настоящее». Все мы смотрим телевизор, новости и видим противостояние России и западного мира. На Ваш взгляд, это тянется из глубины веков или это дух нашего времени?

– Из глубины веков, а в наше время обостряется. Есть такое понятие – «история», но это не просто череда событий.

– Это наука.

– И жизнь, которая не сводится к набору происшествий, но имеет логику. Именно таков православный взгляд на историю. Все, что существует в наши дни, с чем мы сталкиваемся, во многом определяется прошлым. В истории мы часто находим объяснение происходящему.

Логика истории зависит не только и не столько от человеческой воли, поступков (хотя и от них тоже). Она основана на Божьем Промысле, учитывает фактор Бога, как говорят некоторые современные спикеры. Бог ни на один день не оставляет человека, всегда ведет его, так же как и целые народы, предлагает ему свой путь служения человечеству.

Нет народов преступных или святых. У каждого свои взлеты и падения, плюсы и минусы, достоинства и недостатки. Каждый имеет доброе предназначение, но не всегда его реализует. Это касается и жизни отдельного человека.

Все нам дано для добра: способности, чувства и даже инстинкты. Но человек часто обращает это во зло. Пользуясь своим телом, он может убить или обокрасть другого. Божий Промысл предполагает свободу.

История строится как диалог рода человеческого с Богом, но первую скрипку играет Промысл Божий. Когда люди ошибаются и народы встают на ложный путь, Бог достаточно мудр и силен, чтобы даже это обратить во благо и на определенном этапе вновь предложить выбор между добром и злом. Необратимых процессов нет. Не было даже в фашистской Германии, совершавшей преступление, в котором, в общем-то, участвовало большинство народа по разным причинам: заблуждению, увлечению... Или в Советской России, строившей светлое будущее, когда люди так или иначе участвовали в убийстве соотечественников. Но народ способен это преодолеть, и Бог ему в этом помогает. Другое дело, что эта помощь на каждом новом историческом этапе всегда предлагается как возможность, поэтому вероятность снова избрать ложный путь не исключена.

Если говорить о России и Западе, то важным мне видится раскол Церквей в XI веке. В нем истоки этого противостояния, различных воззрений на мир и отношения к нему. Если для Руси и для нынешней России на первом месте всегда правда (не всегда как праведность, но, по крайней мере, как социально-политическая справедливость, равенство всех народов перед неким высшим законом), то для западной цивилизации – сила.

– А разве сила не в правде?

– Если перефразировать Александра Невского, для русского человека сила в правде, а для западного – правда в силе. Это смещение акцентов проявляется в реальных исторических событиях, в целеполагании – во всем.

– Почему же, когда Россия слабая, это всем нравится, а сильная не устраивает?

– Ровно поэтому. Россия слабая – Запад сильный, вот это устраивает. Иначе она становится серьезным противником, и возникают сомнения в собственной силе. Это достаточно эгоистическое мировоззрение.

Чем правда отличается от силы? Правда – тоже сила, в основе которой истина, единение с Богом, потому что Он Высшая Правда. Через это мы обретаем силу, прежде всего духовную. Она укрепляет нас в сопротивлении злу. А когда в основе лежит сила, независимо, праведная или неправедная, добра или зла, то это не божественные, а скорее богоборческие начала, характерные для дьявола.

– Вам не кажется, что если мы пойдем по пути Запада, как предлагают многие соотечественники, которые выводят людей на митинги, то погибнем?

– Именно так я и считаю. Даже не под гнетом внешней силы, не потому, что кто-то нас завоюет, а просто мы разрушимся изнутри. Переходить на несвойственную нам систему ценностей означает самоубийство, в первую очередь духовное, самоотрицание, отказ от своей идентичности. У нас другое призвание, мы иная цивилизация. У нас с Западом единые истоки, но разные призвания. Наше – демонстрировать миру жизнь на основе правды, которая восходит к Евангелию.

– Владыка, как Вы относитесь к пророчеству одного из афонских старцев о времени, когда православная вера в России возродится и наша страна станет центром мира? Правда, потом говорится, что придет антихрист и все будет плохо.

– Ну, антихрист точно придет, потому что слово Божие не ложно; просто, когда это будет, мы не знаем. Трудно комментировать пророчества, для этого надо быть пророком. Но можно порассуждать на эту тему, не претендуя на изложение истины.

Я допускаю, что могу заблуждаться, но на протяжении многих лет мне ситуация видится примерно так. Действительно, в свое время старец Филофей написал письмо московскому царю, в котором назвал Москву третьим Римом. Наши православные собратья где-нибудь на Балканах, в Греции иногда очень болезненно на это реагируют, переводя сказанное старцем в политическую, земную плоскость. Но это ложная интерпретация. Повода так считать не давали ни Филофей, ни московские цари, ни даже всероссийские императоры. В отличие от западных держав Россия никогда не занималась колониальной политикой, не пыталась поработить мир. Это чуждо нашему духовному генотипу.

Идея на самом деле очень глубокая. В чем она верна? Как возник второй Рим – Константинополь? Как христианская антитеза ветхому, языческому первому Риму. И третий Рим появляется тогда, когда второй прекращает свое существование. На его месте остается город Стамбул, но в духовном смысле это уже не Константинополь, не столица православного государства, защищающего и являющего миру православную веру. Таким государством стала Московская Русь, затем – императорская Россия, несмотря на западничество, от Алексея Михайловича и Петра Великого до Николая II, которое не было преодолено в государственной политике России. Тем не менее страна оставалась православной, единственной в мире способной защитить православие. Балканские государства, возродившиеся в XIX веке, неспособны. Сегодня они интегрированы в инославный, часто богоборческий, мир и находятся во вражде с Россией. Они бессильны, слишком слабы и малы.

Если рассматривать православие как истинное христианство, наиболее адекватное евангельскому Откровению, то речь идет о служении Богу. Бог хранит этот мир, пока тот способен эту истину воспринять и пока есть кому ее проповедовать и защищать. Проповедовать должна Вселенская Православная Церковь, не только Русская, но сегодня защитить ее может только она. В этом пророчество перекликается с моим воззрением.

В Священном Писании говорится, что перед концом света слово Божие должно быть проповедано во всем мире. Можно, конечно, считать, что католики, протестанты уже это сделали, но в искаженном свете, если рассуждать по-православному. Значит, проповедь должна быть православной. Сегодня мы пока этого не видим. Православная Церковь существует уже во всем мире, но ее проповедь слышат не все. Если же проповедь будет не на словах, а на примере целой страны, реализующей в жизни основополагающие евангельские принципы, то благодаря телекоммуникации она сможет стать всемирной.

Мне кажется, это уже происходит. Россия демонстрирует себя как альтернативу Западу, который отстаивает только свои интересы. Она предлагает разговор о многополярном мире, в котором каждый народ имеет право на свой путь, и даже из добрых побуждений не нужно ему навязывать чужеродные ценности, нравственные, социальные, экономические, политические. Пусть каждый сам делает выбор. Россия, по сути, стоит сейчас на страже именно такого, очень привлекательного, подхода, поэтому на нее смотрят с надеждой. Найдет ли она силы реализовать эту стратегию до конца? Тогда, может быть, пророчество исполнится.

– Вы сказали, что между нами и Западом достаточно много общего. В то же время разделение Церкви случилось десять веков назад. Эта пропасть уже непреодолима?

– Нет, у Запада тоже есть надежда на возрождение, и она связана с Россией. Федор Михайлович Достоевский говорил, что Россия всегда отличалась «всемирностью» народной души, русский человек везде хочет чувствовать себя как дома, ему все интересно, он открыт, в отличие от Запада, который мнит себя исключительным. Ему не хватает покаяния.

– Но он способен покаяться?

– Думаю, что такая возможность не исчерпана. Многие там приходят в Православную Церковь, с интересом относятся к России. Масса людей не разделяют политические взгляды своих руководителей. Например, когда во Франции был принят закон о легализации однополых браков, огромное количество парижан вышли на улицы с протестом. Там все не так однородно и однозначно.

– Если Западная Церковь продолжит развиваться в том же направлении, что и сейчас, это, по сути, будет уже не христианство?

– Я не берусь судить католичество, протестантизм. Это их внутреннее дело. Мне думается, что воссоединение с Православной Церковью не институциональный процесс, то есть это не так, что вся Римско-Католическая Церковь возьмет и вернется в лоно православия. Скорее всего, если это будет, будет на личном уровне, может быть, на епархиальном, но как личный акт, подвиг.

Если этого не будет, то процесс деградации не остановится. Уже сейчас устами Первоиерарха Католической Церкви легализуются однополые союзы. В некоторых протестантских деноминациях это давно существовало, но не в католическом мире, а сейчас и это происходит. Ничто не стоит на месте.

– То, о чем Вы говорите, это же Содом и Гоморра. Произносить вместе с этим имя Христа кощунственно.

– Не будем забывать, что в Содоме жил Лот, поэтому можно спастись, было бы желание.

– Давайте перейдем ко второй части программы и поговорим о Неделе Торжества православия. Торжество над чем?

– Над ложью, заблуждением, злом.

Православие – это не только институт духовенства или Церковь. Я не люблю называть Церковь институцией или институтом, что искажает ее понимание. Она уникальна, ее в этом мире ни с чем не сравнить. В ней реально, объективно Бог пребывает с людьми. Это единственное такое место на земле. Я имею в виду Церковь как собрание верующих, объединенных общением с Богом, Главой которого является Христос, Богочеловек. Отсюда источник наших сил противостоять злу, над которым Церковь торжествует. Бог сильнее зла и, действуя в Церкви и через Церковь, побеждает его, к какой бы земной силе оно ни прибегало.

Зло убивает христиан, творит мучеников, а Церковь только разрастается, становится больше. Сколько новомучеников было в ХХ веке! Церковь была на грани полного уничтожения, а в результате возродилась почти из ничего.

– Как птица Феникс.

– Да. Это просто чудо! И яркое свидетельство того, что Бог в Церкви и через Церковь торжествует над злом. Ну а поводом для установления этого праздника была победа над иконоборческой ересью в середине IX века. Тогда ввели торжественный и поучительный богослужебный чин, на котором прославлялись защитники православия и анафематствовались его враги. Уже более тысячи лет он совершается на первой неделе Великого поста.

– Какие особенности в богослужении этой недели?

– После Божественной литургии совершается молебен, во время которого возносится молитва о Церкви, о заблуждающихся, отпавших от нее. Церковь ко всем относится с состраданием. В рамках земной жизни сохраняется надежда на восстание падших и обращение отпавших. И предаются анафеме знаменитые ереси. Анафема – это свидетельство о лжи. Защитникам православия, среди которых были и православные цари, и князья, и святители, и пастыри, и миряне, поется «Многая лета».

– Есть ли особый смысл в том, что Торжество православия празднуется в первую неделю поста?

– Да. Впервые этот чин был совершен именно в эту неделю. Это дань традиции. Вместе с тем Великий пост – время духовной борьбы. Первая седмица как начало самая трудная и строгая. Говорят, доброе начало – половина дела. И когда мы ее завершаем, уже с духовным плодом, то испытываем благодарность Богу, торжествуем, что Его силой мы способны преодолевать  похоти, страсти и ополчение духов злобы. Поэтому это торжество еще и духовное: добродетели над пороком, духа над плотью.

– По традиции мы завершаем нашу программу вопросами телезрителей.

Владыка, как Вы боретесь с гневом? Или он все-таки иногда побеждает?

– Борюсь и другим советую. По природе я человек достаточно спокойный. Но гнев – это ведь Богом данное свойство души, просто нужно его правильно употреблять. Как учат нас святые отцы, мы должны гневаться на грех, на дьявола, а не на подобных себе людей. Против гнева действует молитва, покаяние, здравый смысл, в конце концов, выдержка. Никогда не нужно торопиться реагировать на что-то, всегда лучше подождать. Это приходит с опытом. Первым же средством является молитва. Она угашает гнев и рождает любовь к тому, на кого иной раз хочется гневаться.

– Есть ли у монашества будущее? Ведь быть таким аскетом, как сто лет назад, в современном мире нереально.

– Что значит «нереально»? Богу же все возможно. Монашество – это сверхъестественный образ жизни, не случайно его называют равноангельным. Невозможно быть настоящим монахом ни внешне, ни внутренне без опоры на сверхъестественные дары благодати. Ты просто не выстоишь, потому что современный мир, как никогда, противостоит чистой жизни, полностью обращенной к Богу. Но Господь сильнее зла, поэтому все возможно. Должно быть очень глубокое, искреннее, сильное желание: Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. Надо алкать, жаждать подобного образа жизни, тогда Господь укрепит, и это будет по силам.

– Суеты сейчас так много, как, мне кажется, никогда не было в истории человечества.

– Опираясь на жизненный опыт, я пришел к глубокому, искреннему убеждению, что суета исходит от людей. Не суетись – не будет ее. Все зависит от человека. Дело не в обилии событий или загруженности делами. Это имеет свое значение, но не определяющее. Суета внутри нас.

У святого праведного Иоанна Кронштадтского всегда было дел невпроворот. С утра до вечера к нему шли люди, он ездил по всей стране, служил каждый день. Когда-то его увидел преподобный Силуан Афонский, мой небесный покровитель. Он не имел возможности с ним поговорить, но наблюдал со стороны и на всю жизнь сохранил в душе его образ. Уже будучи святым подвижником, он задавался вопросом, как Иоанн Кронштадтский не терял мира, не погружался в суету среди людей, забот, в постоянных разговорах с кем-то. И отвечал: он был способен на это, потому что молился за людей. Кронштадтский святой так решал эту проблему. Каждый человек справляется по-своему. Нужно искать способ; ищущий находит.

– Мешает ли Вам сосредоточиться на молитве попечение о епархии?

– Наоборот, помогает, потому что наша епархия находится в таком месте и таких условиях, что невозможно надеяться только на человеческие средства. Иногда я шучу, что Колпашевская епархия есть доказательство бытия Божия. С точки зрения здравого смысла, житейской логики ее существование невозможно, а она даже развивается.

Отсутствие сил, материальных, человеческих ресурсов, дорог при огромных расстояниях и необходимость решать трудные задачи побуждают полагаться только на Бога. И я ни разу в этом не разочаровался. Господь с нами, и Он помогает.

– Отрезанность от Большой земли мешает?

– Тоже помогает. Знаете, когда я жил в монастыре, у меня не было такого внутреннего безмолвия, как здесь, в городе, хотя задач у игумена меньше, чем у епископа. Дел вроде много, но мне спокойнее. Чувствую себя как в скиту, хоть и епископ. У Господа все премудро. Я всегда хотел уединенной жизни, а тут совместились пастырство и безмолвие.

Ведущий Виталий Стёпкин

Записала Людмила Белицкая