Православный взгляд. Беседа с митрополитом Томским и Асиновским Ростиславом

– Владыка, грядет 1 июня – праздник, который в нашей стране принято называть Днем защиты детей, поэтому сегодняшнюю нашу передачу я предлагаю озаглавить так: «Дети и детство». Для начала хотелось бы уточнить. У нас есть 8 Марта и церковный аналог – день жен-мироносиц. А есть ли какой-то церковный аналог Дня защиты детей?

– Честно говоря, я не припомню праздника, который можно было бы назвать конкретно православным праздником детства. Но подобными праздниками можно считать, например, Рождество Христово, Рождество Пресвятой Богородицы, Рождество Иоанна Крестителя, потому что День защиты детей касается не только детства, но и материнства, и семейных отношений.

Конечно же, семья никогда не мыслилась в отрыве от детей. Семья – это не только молодые девушка и парень, которые решили вместе идти по жизни и создают особую ячейку общества, как говорили раньше. Апостол Павел называет семью домашней церковью, а ее благословением, продолжением являются дети. Поэтому, когда совершается таинство Венчания, в молитвах просят, чтобы Господь благословил молодую, вступающую в совместную жизнь чету многочадием.

Дети в семье, особенно в многодетной, никогда не считались обузой, каким-то обременением, которое мешает родителям жить в свое удовольствие и удовлетворять исключительно свои потребности и похоти. Дети – это великий дар Божий, это счастье. И поэтому, если в семье было много детей, считалось, что эта семья имеет особое Божественное благословение.

– Когда мы с Вами говорим о детях, мы не можем не обратить внимания на проблему абортов в наше ужасное с этой точки зрения время. Церковь активно с этим борется, тем не менее количество абортов по-прежнему катастрофическое. На Ваш взгляд, если бы число абортов в нашей стране кратно уменьшилось, стали бы мы жить по-другому?

– Во-первых, мы должны ответить себе на вопрос, что такое аборт. Для кого-то это медицинская процедура, позволяющая женщине и семье в целом, избавившись от детей, которых послал ей Господь, находиться в состоянии некого комфорта.

Но можно определить грех аборта так, как его определяет Церковь: это тяжкий грех убийства. По сути, мы живем в обществе уголовников, преступивших не земной Уголовный кодекс, а Божии заповеди, данные нам Богом. В этом обществе убийцами являются наши матери, сестры, наши соседи и сослуживцы, причем убийство совершается при попустительстве мужей этих женщин. Но было бы лучше наше общество, если бы в нем было меньше греха, особенно такого страшного, как детоубийство? Конечно.

Вы говорите, что Церковь борется с абортами. Но было бы правильно сказать, что Церковь не столько борется с ними, сколько указывает обществу на то, чем на самом деле является аборт. Грех остается грехом, и пока мы этого не поймем, не осознаем, этот грех будет разрушать гармонию общества и мира, в котором мы живем.

– Я предвижу, что найдутся люди, которые возразят Церкви: «А если ребенок нежеланный?» Например, ни для кого не секрет, что случаются изнасилования. Если ребенок может появиться вследствие этого действия, как быть матери?

– А как быть ребенку, если он нежеланный? Может быть, для кого-то нежеланный я, а для кого-то нежеланный Вы, Виталий. Для Гитлера нежеланными были славянские народы, и, по его мнению, они подлежали уничтожению. Он считал, что было бы комфортнее, если бы в Европе проживала исключительно немецкая нация, а остальные нации были либо уничтожены, либо оставались на каких-то вспомогательных служебных ролях. Поэтому вопрос о желанных и нежеланных детях, по сути, чем-то схож с идеологией фашизма.

Если Господь дал ребенку жизнь, то эта жизнь уже желанна. А если родители не хотят ребенка, значит, им нужно жить в воздержании. Но люди хотят жить и получать удовольствие. За всю многотысячелетнюю историю человечества понятия «нежеланный ребенок» не было, достаточно почитать труды древних греческих, латинских философов. Я уже не говорю о каких-то более древних философиях Китая, Индии.

Понятие «нежеланный ребенок» появилось в последнее время, когда человеческое общество достигло какого-то пика разнузданности, служения гедонизму, удовольствиям своей плоти, когда удовольствия для него стали выше человеческой жизни. Человек стал считать, что он имеет право распорядиться жизнью Богом данного ему ребенка по своему усмотрению.

Но кто человек такой, чтобы решить, что этот ребенок нежеланный, и принять решение лишить его жизни? В данном случае человек ставит себя на место какого-то верховного судьи, который решает, кому нужно жить, а кому не нужно, либо он ставит себя на место некого убийцы, который распоряжается жизнями тех людей, власть над которыми не дана ему ни Богом, ни совестью.

Если государственные законы и позволяют человеку нечто подобное, то это вовсе не означает, что это хорошо на самом деле. К сожалению, иногда законы общества попустительствуют каким-то человеческим грехам, именно поэтому земные законы всегда были более мягкими, чем законы совести.

– На Ваш взгляд, уместно ли запретить аборты?

– Этот вопрос очень неоднозначный. Если мы приходим к выводу, что аборт – это убийство, то, конечно же, разрешать убийство нельзя. Но говорят, что невольник – не богомольник, и заставить кого-то быть нравственным достаточно проблематично.

Конечно, существуют юридические нормы, запрещающие нам, например, воровать, и для кого-то это является сдерживающим фактором. Человек не ворует не потому, что он по своей природе честный, не потому, что так ему подсказывает его совесть, а потому, что он знает: если он украдет, его посадят в тюрьму.

Думаю, наверное, найдется немало людей, которые откажутся совершать аборты не потому, что они поймут, что это плохо, безнравственно, гнусно, а потому, что это запрещает закон. Мы знаем, что в этом отношении в нашей стране иногда применялись самые жесткие нормы, а в некоторых странах они существуют до сих пор, но это не ставит на этом грехе какого-то креста, впрочем, как и на других преступлениях. Мы знаем, что, например, в Китае введена смертная казнь в отношении коррупционеров, но коррупция там до сих пор не изжита.

Может быть, было бы неплохо ввести в нашей стране какие-то более справедливые законы в отношении абортов. В частности, Церковь предлагала для обсуждения обществу вопрос выведения абортов из системы государственного финансирования, ведь сейчас убийство детей финансируется из нашего общего кармана в виде уплачиваемых налогов, причем даже тех людей, которые являются категорическими противниками абортов.

С христианской точки зрения это не совсем правильно. Если женщина хочет совершить это убийство, то пусть она совершает его за свой счет. Но иногда бывало так, что категорические запреты на аборты уводили эту сторону жизни людей в подполье, появлялось много нечестных медиков, производивших подпольные аборты в ненадлежащих условиях, и это приносило людям большой вред.

Поэтому здесь, с одной стороны, вроде бы и необходимы какие-то в меру жесткие, разумные меры по ограждению еще не родившихся детей от того, чтобы их жизнями кто-то распоряжался, но, с другой стороны, здесь должен быть разумный подход, чтобы не уводить эту сферу жизни в подполье.

– Владыка, Вы много общаетесь с детьми. На Ваш взгляд, отличаются ли современные дети от детей из Вашего детства? И какие ошибки есть у современных родителей?

– Ну, дети всегда дети. Даже Господь указывал на детей как на нечто образцовое, которым должны подражать взрослые. Он говорит нам, чтобы мы были как дети: если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное.

С одной стороны, это так, но, с другой стороны, даже детям свойственны человеческие страсти, потому что все мы произошли от падшего Адама и являемся носителями падшей человеческой природы. Поэтому ребенок, только-только появившись на свет, уже начинает капризничать, у него проявляется какое-то своенравие. Как в дальнейшем будет развиваться человек, во многом зависит от его воспитания, поэтому все дети разные.

А какие у современных родителей есть ошибки?.. Ну, не знаю, можно ли назвать ошибкой, наверное, уже неизбежное зло – излишнюю цифровизацию наших детей, когда ребенок не успел еще уйти от памперсов, а у него в руках уже какой-нибудь крутой гаджет и, что удивительно, он умеет им пользоваться. Иногда люди старшего поколения, которым уже за шестьдесят, не могут разобраться в какой-то новой модели телефона, а детишки, которым 3–4 года, уверенно им пользуются.

Сегодня продвинутые дети быстро овладевают современными технологиями, и никуда от этого не деться. Просто взять и запретить им этим заниматься – это значит сделать шаг назад. С другой стороны, иногда это носит повальный характер и уводит детей из реальности в какую-то виртуальную жизнь, в которой они иногда так и остаются, не выходя из нее ни днем, ни ночью.

Конечно, это вызывает некие опасения. Наверное, здесь вопрос не только к Церкви, но и ко всему нашему сообществу. Мы думали, как найти некий баланс между использованием современных достижений в цифровой области и недопущением повреждения души ребенка, его устроения. Это серьезный вопрос для размышлений.

– Задам Вам вопрос как отец троих детей: нужно ли заставлять исповедоваться семилетнего ребенка?

– Заставлять ребенка делать что-то, что касается его духовной жизни, нельзя ни в семилетнем, ни в пятилетнем, ни в тридцатилетнем возрасте.

– А для того, чтобы причаститься?

– Меня никто никогда не заставлял. Мне просто рассказывали, что такое исповедь, и я ее ожидал. Я спрашивал у бабушки: «А сейчас мне уже нужно идти исповедоваться?» Мы же помним закон из физики, что сила действия равна силе противодействия. Чем больше мы будем кого-то заставлять что-то делать, тем больший протест это вызовет.

Люди должны ждать, когда ребенок придет в церковь и будет причащаться. Они должны ждать первой его исповеди, когда он испытает чувство внутреннего духовного очищения, освобождения и сможет вдохнуть полной грудью, освободившись от греха, и для ребенка это событие будет не со знаком «минус», а со знаком «плюс». Если же мы будем его заставлять, то в отдаленной перспективе это, конечно же, будет иметь не положительное, а отрицательное значение.

– Давайте перейдем ко второй части нашей программы. Церковная тема сегодня звучит так: «28 мая – день памяти преподобного Пахомия Великого». В Православной Церкви очень много святых, но не многих именуют великими. Чем же велик Пахомий?

– С детства он был ребенком с очень чистой душой, хотя родился в семье язычников, которые не знали Христа, не веровали в Него, тем не менее родители учили его быть добрым, порядочным. А когда душа человека чистая и непорочная, она становится ближе к Богу.

В Книге Деяний святых апостолов мы читаем о Корнилии Сотнике, который тоже был язычником, но, не зная Истинного Бога, к сожалению, не мог рассчитывать на спасение в вечности. И Господь послал к нему апостола Петра, сказав: «Вот очень хороший человек. Научи его истинной вере».

Так же произошло и с преподобным Пахомием. Душа его была очень близка к Богу, и поэтому Сам Господь постепенно привел его в христианство, причем уже в сознательном возрасте. Родился Корнилий на территории Северного Египта. Когда ему было около двадцати лет, он, будучи из довольно состоятельной семьи, был записан в солдаты и отправился в военный поход.

Однажды отряд остановился на ночлег. И вдруг к ним пришли какие-то странные люди и стали давать им хлебушек, финики, то есть эти люди предлагали угощение уставшим, изнемогшим от долгого перехода солдатам. Пахомий стал спрашивать, кто эти странные люди, ведь они им не родственники, не друзья, видят их первый раз в жизни и оказывают им столько любви и внимания.

И ему ответили: «Это христиане. Есть здесь такая религиозная община, которая верует во Христа, и они совершают служение любви к ближним, потому что имеют такую заповедь». И будущий великий преподобный заинтересовался христианством.

Случилось так, что до военных действий отряд не дошел, потому что война прекратилась. Отряд был расформирован, и Пахомий вернулся домой, но мысль о христианах, которые оказали такую милость солдатам, его не оставляла, и он начал их искать. И Пахомий действительно познакомился с христианами и после оглашения стал христианином.

Он начал вести аскетический образ жизни, подражать этим милосердным христианам. Но, будучи не особо просвещенным в догматике, он плохо разбирался в истинной вере и в различных еретических течениях, поэтому еретики пытались перетянуть его на свою сторону.

И здесь Господь снова сделал шаг ему навстречу. Он явился Пахомию и сказал, что Истинная Церковь та, во главе которой стоит епископ Александрийский Александр – участник Первого Вселенского Собора. И тогда преподобный Пахомий стал искать не просто христианскую общину, а общину, которая исповедует христианскую веру во всей ее чистоте.

В конце концов он основал целый ряд монастырей и возглавил монашеское братство. А поскольку монахов стало очень много и регламентировать жизнь монастырей можно было только благодаря уставу, Господь послал к нему ангела и дал ему первый монашеский устав, в котором были прописаны основные нормы жизни монахов в святой обители. Этот древний устав получил название «Устав преподобного Пахомия Великого», который на самом деле не был написан Пахомием, а был начертан и передан ему ангелом.

Кстати, в моей жизни был эпизод, связанный с этим святым. Я был посвящен в епископы и призван к служению в Магадане. Епархия была новая, созданная на пустом месте. Помощников у меня было очень мало. На всю огромную епархию, которая включала в себя Магаданскую область и Чукотку, было всего лишь пять священников, а дел было очень много.

В конце концов, взвалив на свои плечи решение всех задач, я начал изнемогать физически и истощаться эмоционально. И я понял, что дальше я один не смогу нести эту ношу. Однажды, когда я дошел, казалось бы, до грани, я вернулся после насыщенного трудового дня к себе в келью, сел в изнеможении в креслице, достал с полки, которая была надо мной, первую попавшуюся книгу – книгу житий святых, открыл ее на первой попавшейся странице.

Здесь оказалось житие преподобного Пахомия Великого, где как раз рассказывалось о том, какие тяжкие труды он нес. Братия говорила ему: «Да это тебе не по силам. Брось все, потому что эти труды тебя раздавят». Но Пахомий возразил: «Когда хозяин привязывает осла к мельничным жерновам и осел ходит по кругу, хозяин не позволит ему ходить до тех пор, пока он не придет в изнеможение и не упадет.

И Господь дает нам столько трудов, сколько мы можем понести. Если Он увидит, что груз, который на меня возложен, я один понести не смогу, Он Сам, как добрый хозяин, пошлет мне помощников, которые разделят со мной эти труды». Тогда я понял, что это был ответ Господа на мое состояние.

Благодаря преподобному Пахомию Великому я стал полагаться не столько на свои силы, сколько на Господа. Я сказал: «Господи, Ты видишь мои силы, видишь, сколько я могу, и я буду делать то, что смогу, а все остальное в Твоих руках». И когда я возложил свое упование на Господа, вдруг непонятно откуда стали приходить помощники, которые предложили мне свою помощь, свое содействие, и все дела стали устраиваться. Посильное я нес, а остальное решал Сам Господь.

– У нас еще есть вопросы телезрителей.

«Считается ли молитвой взывание человека к Богу всем сердцем, но своими словами?»

– Любое общение с Господом – это молитва. Конечно, дело не в словах. Часто мы используем слова молитв, составленных святыми отцами, потому что это некий образец, и такие молитвы поднимают нас на определенный молитвенный уровень. А когда человек молится своими словами и от души, эта молитва ничуть не хуже, особенно если она соответствует внутреннему настрою человека. Поэтому можно молиться и своими словами.

– «Иногда бывает такое чувство, что хочется на все плюнуть, не тратить свои нервы, уехать в глухую деревню и жить вдали от всей этой неразберихи. Это искушение или есть смысл над этим задуматься?»

– Такому состоянию могут быть две разные причины. Бывает состояние уныния (а уныние в любом случае грех), и это состояние нужно прогонять. Другое дело, если человек видит, что житейская суета, какие-то внешние обстоятельства, которые его окружают, мешают спасению его души и благочестивому образу жизни, чувствует, что ему нужно менять образ жизни, и он куда-то идет. Но он уходит не потому, что устал от чего-то, а потому, что видит, что для него спасительно жить не здесь, в суете земной, а где-то в уединении.

Но может оказаться, что человек, убегая с одного места, прибегает в другое и, все потеряв, не находит и здесь ничего, потому что он бежит не от каких-то внешних трудностей, а от самого себя. Оказывается, от самого себя убежать невозможно,  поэтому, прежде чем куда-то бежать, собрав свои пожитки, нужно сначала посмотреть, все ли с тобой в порядке. Конечно же, сначала следует привести в порядок самого себя.

– Вот такой философский вопрос: «Как понять, какое у меня в жизни призвание?»

– Вообще достаточно трудно отвечать на любой философский вопрос, когда этот вопрос не очень конкретный. Жизнь каждого человека многогранна и сложна, и я думаю, что сколько людей, столько может быть и ответов на такие вопросы. Для того чтобы увидеть свое призвание, наверное, нужно просто жить по заповедям Божиим, и такая жизнь уже определяет конкретный вектор пути, по которому идет человек.

Если у человека есть цель, то по этой его цели выверяется вся его жизнь. Когда у человека цель – Господь, исполнение Божественных заповедей, то человек задумывается, как ему достичь этой цели, и тогда выявляются какие-то определенные тропинки.

Скажем, человек считает, что он может создать семью, что Господь пошлет ему детей, он будет воспитывать их добрыми гражданами, христианами, и тем самым он будет направляться ко Господу. Кто-то считает, что Господь послал ему какое-то имущество, излишнее для его семьи, и он начинает заниматься делами благотворительности. И именно это его путь.

Поэтому я думаю, что когда у человека есть цель, то какие-то тропочки, которыми он идет к достижению этой цели, становятся очевидными. Поэтому я считаю, что сначала нужно определиться с целью, и тогда все управится.

Ведущий Виталий Стёпкин

Записала Людмила Белицкая