Православный взгляд. Беседа с митрополитом Томским и Асиновским Ростиславом

Владыка, мне кажется, что мы стали злоупотреблять термином «страдание». Иной раз увидим человека с грустным лицом, подходим к нему и спрашиваем: «Ты чего страдаешь?» Мы пошли еще дальше. Можно, например, услышать, что какая-то музыкальная передача, в которой играют на гармони, называется «Вологодские страдания». Не знаю, насколько это вообще уместно. А что можно назвать словом «страдание» с церковной точки зрения?

– С церковной точки зрения, как, наверное, вообще с объективной точки зрения страданием можно назвать такое состояние человека, когда он испытывает боль, дискомфорт, неуспокоенность, причем не только физически, но и душевно.

Но страдание страданию рознь. Есть страдания, когда человек переносит какие-то лишения, испытания, являющиеся следствием его же собственной порочности и греховности. Скажем, человек страдает от какого-то заболевания, которое стало результатом его пьянства, злоупотребления табаком или наркотическими средствами, когда расстроился его желудок, кровеносная система, сердце, болезни обрушились на него, и он мучается и страдает.

Такое состояние человека даже чисто физиологически, естественным образом не является наказанием Божиим. Человек, зная о своем грехе, лелеял, развивал его и теперь пожинает плоды этого греха и страдает. Такие страдания являются своего рода сигналом, что ему пора остановиться, они могут носить уврачевательный, спасительный, полезный для него характер. Есть страдания, которые человек претерпевает от проявления зла этого мира, причем они являются следствием не его греховности, а скорее его приверженности к добру.

Господь после Своего пришествия в этот мир первым ощутил на Себе всю его злобу, обрушившуюся на Него. Господь сказал, что Он не от мира сего, поэтому мир Его ненавидит. Свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы.

Христос, будучи духовным Светом, высвечивающим все греховные стороны человеческой жизни, для многих оказался неудобным, поэтому истинная вера с древних времен всегда подвергалась гонениям и со стороны иудеев, первоначально преследовавших Христа Спасителя, и со стороны властей Римской империи, и со стороны еретиков, и страдания людей приобрели характер доброго христианского подвига.

Апостол Павел пишет: вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него. Более того, с апостольских времен страдания за веру, истину, правду рассматривались Церковью как некое сострадание Христу. Христос первым пострадал за истину, и если и мы претерпеваем какие-то лишения за истину, мы приобщаемся к страданиям Христовым.

Апостол Павел пишет: если мы состраждем Христу, значит, будем разделять вместе с Ним радость и будем соцарствовать с Ним. А если ради удовольствия этого мира, избегая страданий, мы попираем свою совесть, становимся на путь греха, зла, отступничества, то этим мы отрицаемся Бога и веры, а значит – отрицаемся и своего спасения и оказываемся отринутыми Богом.

Если мы соблюдаем чистоту своей веры, святость жизни, но за это претерпеваем страдания, то это великий подвиг. Но если мы испытываем какие-то лишения за свои собственные грехи, то это некое указание нам остепениться, некая болезненная операция, которую Господь обращает нам во благо, чтобы мы окончательно не погибли.

– Самый частый вопрос от богоборцев, которым, по их мнению, они ставят в тупик любого священника: «Почему страдают дети?»

– Наверное, священника, как и вообще верующего человека, трудно поставить в тупик каким-то вопросом, потому что вопросы, которые часто задаются, для них не новость. Причем здесь я бы не был столь категоричным и не сказал бы, что такие вопросы задают только богоборцы. Иногда и верующие люди задают вопрос: «Почему страдают дети?»

Мы как-то уже говорили о картине знаменитого испанского художника Пабло Пикассо «Герника», написанной им после бомбардировки мирного города Герника самолетами немецкого легиона «Кондор», союзника Франко, во время Гражданской войны в Испании.  Когда художник жил во Франции во время гитлеровской оккупации, в дом к нему зашли немецкие офицеры. Они увидели у него репродукцию картины «Герника» и спросили: «Это Вы сделали?» Пабло Пикассо ответил: «Нет, это сделали вы».

Так вот, когда мы говорим о детских страданиях, нам не следует переводить наш взор на небо и спрашивать: «Господи, за что?» На самом деле это сотворил не Господь, а мы, родители. Часто, идя по улице, я вижу молодых курящих девочек, и мне хочется им сказать: «Пройдет несколько лет, и вы станете мамами. Не будут ли ваши дети страдать из-за того, что вы ведете такой образ жизни?»

Я слышу, что в разговоре молодых людей больше ненормативной лексики, чем нормальных слов. И может ли потом произойти от этих людей что-то чистое, святое, не подверженное тлению? Когда родители ведут подобный образ жизни, когда само общество преисполнено этой мерзости, к сожалению, это отражается и на детях.

Для того чтобы дети не страдали, родителям нужно приводить в порядок свою духовную жизнь и обществу приводить свою жизнь в нормальное духовное устроение. А если из-за нас, из-за наших грехов дети все же страдают, то Господь уготовал для них Свое вечное Царство, и вместе с этим готовится Суд Божий для тех, благодаря кому эти страдания стали возможны в этом мире. 

– Но когда человек страдает, рядом с ним есть и благодать, которая называется состраданием. Как же нужно правильно сострадать? Я задаю этот вопрос потому, что многие психологи говорят о том, что человеку, который заботится о больном ребенке, нужно стараться немножко абстрагироваться от этого. Если же все это пропускать через себя, то можно быстро сгореть, потому что невозможно смотреть на чужие страдания, не навредив собственному здоровью.

– Любая добродетель связана с чем-то личностным, жертвенным. Это понимали еще в дохристианскую эпоху. Нам известно крылатое латинское выражение «Светя другим, сгораю сам», символом которого является свеча. То есть для того, чтобы осветить пространство другим, сама свеча сгорает.

Когда священник принимает исповеди, люди приходят к нему не только со своими грехами, но и с какими-то нуждами, бедами, они рассказывают батюшке о проблемах в своей жизни. Конечно же, священник все это пропускает через свое сердце, ставит себя на место этих людей, сопереживает им. Поэтому сказать священнику: «Абстрагируйся от всего этого и суди других с высоты горы», – означает утратить реалистичное представление о ситуации.

Это равнозначно тому, как сказать матери, чтобы она перестала сопереживать своим детям, входить в их положение, ведь если ребенок болеет, если он попал в беду, то, конечно же, мать чувствует себя так, как будто она сама попала в эту беду. Вспомним, что Симеон Богоприимец предсказал Божией Матери: Тебе Самой оружие пройдет душу. На Голгофе страдал не только пригвожденный ко кресту Господь, но еще больше страдала в сердце Своем Его Мать, видя Своего невинно страдающего Сына.

На глазах святой Софии по приказу римского императора Адриана замучили трех ее малолетних дочерей – Веру, Надежду и Любовь. Сама мать не подверглась физическим мучениям, но она испытала сильнейшие душевные мучения и тихо скончалась на могиле детей. Поэтому, конечно же, родители не могут не сопереживать своим детям.

Если мы имеем подлинную христианскую любовь, если мы осознаем себя детьми нашего Отца, значит, все мы друг другу братья и сестры. Как можно равнодушно отнестись к скорби близкого нам человека, как можно абстрагироваться от нее? Значит, этот человек нам не близок, не дорог. Я считаю, что чужую беду, чужую боль просто необходимо близко принимать к своему сердцу, необходимо сострадать этому человеку.

Апостол Павел в своих посланиях той или иной Церкви пишет, что они сострадают друг другу: члены Церкви сострадают его узам, а он сострадает им, но и радоваться они будут вместе. Если же мы не умеем этого делать, значит, нам есть к чему стремиться.

– На этой неделе мы вспоминаем страдания Христовы. Мне кажется, помимо душевных мук, которые Христос испытывал, когда над Ним издевались воины на Голгофе, Спаситель страдал еще от состояния некой богооставленности. Он даже воскликнул: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? Получается, что Сам Спаситель испытывал сильнейшие душевные страдания?

– Конечно. Человеческие страдания – это следствие поврежденности человеческой природы, ее греховности. Но Господь греха не имел, Он пришел на землю, чтобы взять на Себя грехи всего мира. Человек, совершивший хотя бы раз в жизни какой-то нехороший, подлый поступок, вспоминая о нем, очень переживает в душе. И это всего лишь один поступок. Господь же взял на Себя такие поступки всего человечества от первого человека Адама до последнего, который еще не родился, но родится последним на земле перед кончиной мира.

Господь взял на Себя все неправды человечества, все преступления разбойников, маньяков и прочих. Представьте себе, какой груз опустился на плечи Господа, и следствием этого совокупного греха человечества и стала богооставленность. Господь, будучи Богочеловеком, ощущал богооставленность не из-за Своих неправд, а из-за наших грехов.

Мне кажется, что не менее мучительным, чем физические страдания, для Господа было предательство Его ученика Иуды, бегство в страхе от креста апостолов, кроме Иоанна Богослова. И, конечно же, Господь был оставлен и теми, кого Он исцелял, воскрешал из мертвых.

Где были те пять тысяч человек, которых Он накормил пятью хлебами? Пришла ли хоть одна мать или отец, чьего ребенка Господь исцелил, чтобы свидетельствовать перед Пилатом, что этот Человек не разбойник, что Он помогал людям? Наверное, кто-то не слышал о том, что происходило с Господом, кто-то посчитал, что это не его дело, и в результате все устранились от этого. И Господь на время был оставлен Своим Отцом, Который дал Господу испытать богооставленность по Его человеческой природе.

Конечно же, Господь был оставлен Своими учениками, оставлен всеми, но даже в это время Его Божество никуда не делось, и в конце концов оно поглотило и истребило этот грех. Как восклицает апостол Павел, смерть побеждена Христом, и это является великой тайной. Но куда более страшными бывают мучения и страдания человека, совершившего грех и не имеющего способности к раскаянию.

В Третьяковской галерее в зале художника Николая Николаевича Ге мы можем видеть картину, которая называется «Совесть. Иуда». На ней на пустынной дороге в свете луны изображена одиноко стоящая фигура Иуды, а вдалеке видна удаляющаяся процессия, освещенная факелами, уводящая преданного Иудой Господа. И вот Иуда стоит, всеми оставленный, но не оставленный совестью, что гложет его. Кто не имеет возможности увидеть это полотно в Третьяковке, обязательно найдите его в Интернете. Мне кажется, это очень сильная картина.

– Но даже несмотря на то, что сейчас, в Страстную седмицу, мы вспоминаем все эти события, на горизонте уже очень ярко светит нам пасхальный свет. Как же мы должны встретить праздник Пасхи?

– Во-первых, свет Пасхи воссияет тому, кто пережил дни Страстной седмицы. Сейчас Страстная седмица еще продолжается, поэтому в эти оставшиеся дни нужно по возможности активно ходить на богослужения, читать Священное Писание, пребывать в молитве.

В древности в Церкви Страстную седмицу тоже называли Пасхой, и была Пасха страстная, а потом была Пасха Воскресения. Сейчас мы переживаем Пасху страданий, ведь само древнееврейское слово «пасха» означает «песах» – «переход». Когда-то евреи, перейдя через Чермное море, перестали быть египетскими рабами и стали свободными людьми. Так и нас Господь переводит от духовной смерти к жизни.

И, конечно же, для того чтобы прочувствовать всю радость Святого Воскресения, нужно сначала пережить эти дни страдания Христова, предстоя в храме перед Его Крестом, перед святой плащаницей. И мы не просто все это воспоминаем, но, по сути, приобщаемся к этим таинственным дням страдания Христова.

– Я думаю, что и саму пасхальную ночь нужно встретить в храме.

– Конечно, ведь подлинная радость праздника бывает не за столом, не в каких-то увеселительных мероприятиях. Радость Пасхи должна начаться с молитвы, с богослужения, поэтому в пасхальные дни каждый человек должен прийти в храм Божий. Без этого полной радости Пасхи мы не ощутим, даже если будем вкушать освященные куличи и яйца. Как говорится, это нужно чреву, а для души нужна молитва, духовное торжество.

– «Еще в детстве я слышала от бабушки, что на Пасху солнце как бы пляшет. Каждый раз пытаюсь это увидеть, но никогда не получается. А Вы видели это?»

– Да, что-то такое необыкновенное, какое-то сияние солнца я видел, но я не очень разбираюсь в явлениях природы. Когда я был еще школьного возраста, я всегда встречал Пасху в Троице-Сергиевой лавре. И когда богослужение ранним утром, в 5 часов утра, заканчивалось, паломники из Троице-Сергиевой лавры направлялись на вокзал, чтобы на первой электричке покинуть город Загорск (так тогда назывался Сергиев Посад) и ехать в сторону Москвы. Вагон электрички оказывался полностью набитым верующими людьми, и все пели: «Христос воскресе из мертвых», – и это в советское время! Потом каждый доставал из сумочки освященный куличик, пасхальное яичко, все разговлялись, и нашему взору представало раннее пасхальное утро и только-только взошедшее солнышко. И то ли это было отображение нашего внутреннего устроения, то ли действительно был какой-то эффект, нам казалось, что солнышко немножко подпрыгивает.

Помните слова из Пасхального канона: «К свету устремлялись радостными стопами, восхваляя Пасху вечную»? Точно так же и солнышко, разделяя пасхальную радость, как будто бы подпрыгивало от этой радости. Нечто подобное я наблюдал.

– «Владыка, согласны ли Вы с тем, что такого количества иллюстраций из Апокалипсиса, как в наше время, в истории никогда еще не было? Киево-Печерская лавра явное тому подтверждение».

– Собственно говоря, когда к власти в Киеве пришли люди, настроенные явно богоборчески, ждать от них чего-то другого было нельзя. Чего можно было ожидать от отдельных лидеров майдана, называемых словосочетанием «кровавый пастор»? Это люди, далекие от Евангелия, от подлинной веры, лишь иногда имитирующие эту веру. Мы говорим о том, что любая истина для этих людей неприемлема, и, если они не могут противостоять этой истине в честном противостоянии, они готовы эту истину задушить, убить.

Мы видели этот поединок истины и лжи в честных условиях, когда в день Крещения Руси, в день памяти князя Владимира на улицы Киева выходили два крестных хода. Один крестный ход состоял из раскольников-самозванцев в камуфляжной форме, в административном порядке специально свезенных боевиков, и этот крестный ход насчитывал в лучшем случае пару тысяч человек. А затем на улицы Киева выходил крестный ход истинной Православной Церкви Московского Патриархата.

– Он изливался как море.

– Да, это было море людей, и там иногда насчитывалось триста, четыреста тысяч человек. Две тысячи и триста тысяч – несопоставимые цифры. И когда враги увидели, что в честном противостоянии истину им не задушить, они склонили на свою сторону патриарха Варфоломея. Я думаю, что он подвергся давлению и из-за океана – признать раскольников, легализовать эту ложную Церковь.

Тогда на Украине задолго до начала специальной военной операции и начали преследовать и давить каноническую Украинскую Православную Церковь. Сейчас эти разрушительные действия достигли такой вершины, что они уже сопоставимы с гонениями, которым Церковь подвергалась в 20-е, 30-е годы богоборчества. Киево-Печерская лавра все это уже переживала, ее не раз закрывали, но проходило время, и истина все равно прорывалась, потому что заглушить ее невозможно.

И действительно ли это последние апокалиптические времена и то, что происходит с Киевской лаврой, должно, как раковая опухоль, охватить всю землю? Из Писания мы знаем, что это произойдет, когда в мире не останется сдерживающей силы. Пока же такая сдерживающая сила есть. Я имею в виду не военную силу, а истинный дух русских православных людей – русских, украинцев и белорусов, потому что все мы русские люди, выходцы из единой Святой Руси, будь то Малая, Белая или Великая Русь. И когда я говорю: «Великая Русь», – я имею в виду ее территориальную великость.

Пока здоровые сдерживающие силы не побеждены, говорить об Апокалипсисе, о последней его главе еще рано. Думаю, он начнется тогда, когда мы сами станем изменять нашим духовным принципам, закону Божию. К сожалению, происходящие в нашей стране тайные беззакония, как ржавчина, разъедают души и сердца наших людей, а значит – мы то слабое звено, которое может разорваться. Поэтому нам нужно укреплять нашу духовность и нашу веру.

Ведущий Виталий Стёпкин

Записала Людмила Белицкая