Православный взгляд. Митрополит Томский Ростислав отвечает на вопросы

– Мне, как, наверное, и многим моим современникам, и людям более старшего возраста, достаточно трудно выносить суждения о периоде Советского Союза, потому что в то время прошло наше детство и юность. Всегда человеку свойственно время своей юности видеть в каких-то розовых, приукрашенных тонах. И когда я сейчас смотрю в то время из сегодняшнего дня, то думаю: как же хорошо тогда всем жилось…

На самом деле у периода Советского Союза, как и у любого другого периода развития нашей страны, есть и свои плюсы, и свои минусы. Причем я думаю, что у любой страны не должно быть отторжения какого-либо периода своей собственной истории. Иногда в стране происходят изменения политического характера, и вдруг начинает крушиться все то, что было до этого. Сейчас, когда мы оцениваем, плох или хорош был Советский Союз, я лично прихожу к выводу, что тогда было много и хорошего, и не очень хорошего. Но это часть нашей истории, нашей судьбы.

– Но Советский Союз развалился как раз во времена Горбачева. И наш президент Владимир Путин назвал развал Советского Союза величайшей трагедией XX века. Вы согласны с этим?

– Конечно, это трагедия, причем мирового масштаба, которая коснулась миллионов людей. Хотя и говорят, что ход истории изменить невозможно, но ведь он определяется какими-то нашими шагами, действиями. Если бы духовный потенциал не вытеснялся из нашей жизни во времена Советского Союза, то, может быть, такого исхода и не было бы.

Тем не менее Советский Союз прекратил свое существование. В наше время есть довольно много людей, которые, рассуждая на эту тему, говорят, что нужно во что бы то ни стало реанимировать Советский Союз. Но вернуться назад невозможно, нельзя дважды войти в одну и ту же реку, как говорили древние греки. Река времени течет, все изменяется, изменяемся и мы, а также какие-то внешние условия. Поэтому, конечно, к прошлому возврата нет. Но история оставляет нам свои уроки, мы просто должны, всматриваясь в прошлое, извлекать из него уроки для нашего будущего. Поэтому я думаю, что это очень важный период, который прекратил, к сожалению, свое существование.

Но, с другой стороны, когда началась перестройка, были намечены и какие-то позитивные перемены. Ведь при Советском Союзе мы жили достаточно замкнутой жизнью. Кто уж был в этом виновен – руководство Советского Союза либо западные державы, которые опустили свой железный занавес и нас изолировали (точно так же, как пытаются изолировать сейчас)?.. Мы варились в своем собственном соку, не имели возможности выехать за пределы своей страны. Внутри страны тоже достаточно ограничена была свобода тех людей, которые не жили в строго очерченных государством идеологических рамках. Стоило отклониться чуть вправо или влево, как человек попадал в разряд неблагонадежных; к такому разряду относились и все верующие люди.

Поэтому перестройка и последующее развитие принесли и много позитивного. Во-первых, когда Михаил Сергеевич Горбачев стал президентом, произошло, казалось бы, невозможное: он пригласил в Кремль на совещание самых главных иерархов Русской Православной Церкви, чтобы обсудить вопрос ослабления давления государства на Церковь и религию в целом. Это, конечно, было позитивным шагом, который позволил потом Церкви более свободно вздохнуть и заниматься определенной деятельностью.

Нечто подобное, но в более мелких масштабах, произошло в годы Великой Отечественной войны, когда до Сталина и правительства дошло, что без духовного стержня невозможно одержать победу, что нельзя игнорировать Русскую Православную Церковь как духовную силу. И в 1943 году Сталин проводит встречу в Кремле с иерархами Русской Православной Церкви. Именно тогда ослабляется гонение на Православную Церковь, вновь начинают открываться храмы, духовные учебные заведения, монастыри.

После долгого перерыва уже Горбачев снова встречается с иерархами, и тоже запускается некий процесс, который потом уже продолжался и после Горбачева, и при Ельцине. Наконец-то, как во многих странах Западной Европы, Рождество Христово было объявлено выходным днем, население нашей страны могло спокойно в этот день пойти в храм Божий и праздновать праздник так, как это делалось в других странах.

И другие позитивные моменты стали проявляться в нашей жизни. Уже Церковь не ограничивалась в своих правах и могла издавать религиозную литературу. При советской власти даже самую простейшую религиозную книжечку издать было практически невозможно. Иногда сравнивали противостояние религиозной и атеистической идей с двумя борцами. Один выходил на ринг хорошо экипированным, а другой – со связанными руками, закрытыми глазами. Так и Церковь лишили очень многого из ее инструментария; в частности, невозможно было издавать книги. И в основном люди пользовались религиозной литературой, изданной еще до революции, – теми немногими книгами, которые сохранились. Конечно, они уже ветшали, физически и морально устаревали. Потому что богословская наука, как всякая наука, всегда развивалась и развивается, а тут был период торможения.

Начались многие процессы, которые оживили жизнь Церкви. И хотя достаточно непродуманной была попытка реформировать Советский Союз и нашему народу надлежало пройти через очень многие испытания, но все-таки были ослаблены кандалы, которыми была скована Русская Православная Церковь. Это позволило ей, обретя некую силу, в конце концов смягчить тот страшный период перестройки, когда оказались абсолютно пустыми полки магазинов, когда людям снова стали отпускать продукты по карточкам (как в годы Великой Отечественной войны). Когда разваливались предприятия, закрывались и переставали существовать целые поселки, населенные пункты, как на северо-востоке нашей страны, где я служил в 90-е годы, – в Магаданской области, на Чукотке. Едешь по трассе – огромные поселки заброшены, стоят многоэтажные дома, в которых никто не живет, с выбитыми окнами, как после бомбежки. Страшное дело – разоренные города, разоренные производства, обнищавший народ.

Казалось бы, куда дальше? Но в это время обескровленная, обессиленная Православная Церковь все-таки, получив свободу, старалась, как могла, поддерживать этот народ, сберегать его. И это, может быть, было тем залогом нашего возрождения, которое потихонечку потом началось. И после этих нескольких лет потрясений хотя медленно, но уверенно Россия пошла в гору.

Это началось с 2000 года и потом, когда наконец российским олигархам было указано то место, которое они и должны были занимать. В неумеренном стремлении захватывать все большие богатства они стремились приватизировать и политическую власть в стране, делая ее заложником этой ситуации. Когда Россия с каждым годом все больше и больше утрачивала свой суверенитет. По сути, те процессы, которые в последние годы происходили в соседнем государстве – на Украине, во многом тогда происходили и здесь, в России. Удалось это все преодолеть, в какой-то мере остановить, хотя, наверное, последствия этого до сих пор не изжиты. Тем не менее сейчас многие негативные факторы преодолены.

– Я с Вами солидарен, мы должны сказать Михаилу Сергеевичу спасибо за то, что Церковь обрела некий голос, некую силу. Но я прекрасно помню те перестроечные годы, когда наряду с тем, что Церковь получила некую свободу, на нашу российскую землю хлынули в огромном количестве иностранные проповедники, как будто здесь жили какие-то дикари. Вам не кажется, что в то время мы потеряли много человеческих душ?

– Когда начинают смешиваться свобода и произвол и одно с другим отождествляется, то, конечно, это тоже является причиной некоего беспорядка, дисгармонии. Если человек невинно находится в тюрьме, отпустить его – это великое счастье. Но если открыть двери темницы и одновременно с ним выпустить на свободу в том числе и маньяков, преступников и прочих, сказать им, что теперь они все свободны, то вряд ли от этого жизнь станет краше.

По сути, наряду с тем, что была предоставлена свобода традиционным религиозным исповеданиям в нашей стране, были приняты (причем не без участия Запада, который выступал тогда куратором в законотворчестве нашей страны) такие законы, которые позволяли, наряду с традиционными вероисповеданиями, хлынуть в нашу страну всевозможным культам, в том числе экстремистского, изуверского характера. Стали повсеместно плодиться так называемые деструктивные секты.

Народ десятилетиями не имел доступа к религиозной литературе, его отучали и отваживали от Церкви, десятилетиями внушали, что попы – это обманщики и мироеды, что Церковь – пережиток прошлого и современный человек не может быть связан с Православной Церковью. И тут вдруг появляются цивильно одетые американские проповедники, которые имеют современный вид, говорят какие-то красивые вещи. Конечно, очень многих эта внешняя оболочка привлекала. И точно так же, как абсолютное большинство наших соотечественников вдруг клюнули на яркую упаковку западноевропейских продуктов (на самом деле гадких и вредных), многие клюнули на пришедшие к нам изнутри ядовитые, но внешне привлекательные деструктивные секты. И опять Церковь оказалась в противостоянии чуть ли не один на один с этим злом, потому что государство тогда либо практически бездействовало, либо потворствовало этому.

Пытались положить преграду этому люди, которые работали тогда в Верховном Совете. Был подготовлен Федеральный закон «О свободе совести и религиозных объединениях», но его должен был подписать на тот момент Президент Российской Федерации Борис Николаевич Ельцин. Прежде чем подписать этот закон, Ельцин отправил его на экспертизу – насколько он соответствует мировым (то есть американским) стандартам.

Сейчас мы понимаем, что американцы, конечно же, преследовали не какие-то действительно высокие гуманистические идеи, которые они хотели бы насадить во всем мире, а свои сугубо американские меркантильные интересы. Поэтому законы, которые хоть как-то оберегали бы суверенитет России, в том числе и суверенитет духовный, отклонялись американцами как несоответствующие неким мировым правовым нормам, и в конце концов, если какие-то законы и принимались, то в таком виде, что они не только не были преградой для распространения этого яда духовного, но и, наоборот, потворствовали ему.

Только какие-то трагические события позволяли в конце концов поставить преграду деструктивным сектам. Так было, например, с сектой японского происхождения «Аум Синрикё», которой были предоставлены все ведущие средства массовой информации. Я помню, что тогда на радио и на телевидении свои многочасовые передачи вещала не Русская Православная Церковь, не мусульманские общины, не какие-то другие традиционные конфессии России, а секта «Аум Синрикё», и в наших школах распространялись и навязывались учебники «Аум Синрикё».

В конце концов секта «Аум Синрикё» устроила теракт в токийском метро, когда было отравлено огромное количество японцев, люди спохватились, кого же они взрастили, и это (правда, не сразу, с большим трудом) все-таки подвигло власти навести порядок в этой области внутри нашей страны.

– Владыка, давайте перейдем ко второй части нашей программы: 4 октября Русская Православная Церковь празднует обретение мощей святителя Димитрия, митрополита Ростовского. Это достаточно известный святой, но не все о нем знают. Давайте поговорим о нем подробнее.

– Действительно, святитель Димитрий Ростовский был не только великим подвижником, молитвенником, но и глубоко образованным человеком. Он известен своим духовным наследием, и не только личными духовными наставлениями и проповедями, но и огромным трудом «Жития святых» Православной Церкви.

Испокон веков излюбленным занятием русского человека было чтение духовной литературы. Особенно любили читать русские люди жития святых угодников Божиих. Тогда жития святых в основном существовали в каких-то отдельных рукописях, книжечках, а единого свода житий святых не было.

Первым, кто попытался создать полный кодекс самой читаемой духовной литературы – поучений святых отцов и житий святых, был святитель Макарий, митрополит Русской Православной Церкви, современник Ивана Грозного. Святитель Макарий составил свои так называемые «Великие Минеи Четии» – очень большой, объемный труд, малодоступный абсолютному большинству людей, в котором он собрал сведения о житиях святых Православной Церкви.

Продолжил и, по сути, придал новый импульс этому труду, возвел его на новый уровень святитель Димитрий Ростовский, составивший свои «Четьи-Минеи» – жития святых на целый год, соотнеся их с нашим церковным календарем… Святитель Димитрий Ростовский пользовался трудом своего предшественника святителя Макария, митрополита Московского, но этого было явно недостаточно. Святитель Димитрий собирал и изучал всевозможную русскую рукописную литературу, изучал греческие рукописи, иностранные документы, и в результате возник его великий труд.

Когда для написания жития того или иного святого материала у святителя Димитрия было недостаточно, а поиск каких-то первоисточников был затруднен, он начинал активно молиться этому святому, и иногда этот святой либо являлся ему и указывал, где он может найти необходимый материал, либо молитвами этого святого материал, который раньше был недоступен святителю Димитрию, каким-то образом вдруг оказывался у него в руках. Таким образом, сами святые помогали в установлении каких-то определенных эпизодов своего жития.

Кстати, должен сказать, что опыт святителя Димитрия Ростовского, когда святые приходили на помощь в его трудах на благо Церкви, оказался испытанным и апробированным и мной несколько лет назад, когда я был назначен ректором Томской духовной семинарии и обнаружил, что о семинарии мало что известно.

До революции о нашей Томской семинарии не было написано ни одного исторического труда, после революции, естественно, тоже никто этим не занимался, поэтому со временем были забыты имена не только преподавателей, но и ректоров семинарии, и все нужно было начинать с нуля.

Я решил собрать сведения о всех преподавателях, наставниках, руководителях Томской духовной семинарии дореволюционного периода. Поскольку архив Томской духовной семинарии не сохранился, мне пришлось по крупицам изыскивать какие-то сведения о семинарии в архивах Санкт-Петербурга, Москвы и вообще по всему миру. Что-то было обнаружено даже в Китае в архивах Харбина.

Но иногда поиски биографических сведений о каком-то преподавателе или сотруднике Томской духовной семинарии заходили в тупик, и я не знал, что было дальше с этим человеком и где найти о нем хоть какой-то материал. Я начинал молиться за этого человека, поминать об упокоении на каждой Божественной литургии, которую совершал. И вдруг происходило чудо – мне в руки попадало какое-нибудь архивное дело, запрошенное мной совершенно по другому поводу и, казалось бы, не имеющее к данной теме никакого отношения, и в этом деле я находил какие-то документы, которых мне не хватало для восстановления полной биографии этого сотрудника семинарии.

Так же поступал и святитель Димитрий Ростовский,  поэтому его бесценный труд «Четьи-Минеи» имеется сегодня в распоряжении  нашей Церкви и всех верующих. Я хотел бы порекомендовать людям каждый день читать по этим «Четьям-Минеям» краткое жизнеописание святого, который празднуется в настоящий день, как это делали наши благочестивые предки. Этим мы будем извлекать для себя духовные уроки и выверять путь нашей жизни жизнью и подвигами святых угодников Божиих.

– У нас еще есть вопрос телезрителя.

«Почему люди в старости иногда выживают из ума и не имеют возможности покаяться перед вечностью за свою жизнь?»

– У Иоанна Лествичника есть наставление молодежи. Он говорит так: усердно приноси Христу труды юности твоей и возрадуешься о богатстве бесстрастия в старости, ибо собираемое в юности питает и утешает изнемогших в старости. Если человек всю жизнь живет страстями, под конец его жизни эти страсти могут дать некий побочный эффект, когда какие-то силы организма дают сбой, казалось бы, чисто физиологического характера, на самом деле этот сбой имеет и духовный характер.

Я считаю, что оберегать человека от таких последствий может только правильная духовная жизнь. Я видел многих подвижников, которые дожили до ста лет, но сохраняли трезвый ум и доброе устроение. Мне вспоминается игумен нашего русского Пантелеимонова монастыря на Святой Горе Афон, который пережил свой столетний юбилей, но до последнего совершал богослужения, произносил проповеди и, будучи очень немощным и слабым телом, сохранял остроту ума.

Ведущий Виталий Стёпкин

Записали Елена Кузоро и Людмила Белицкая