Православный взгляд. Протоиерей Андрей Туров отвечает на вопросы

– Отец Андрей, я рад, что именно с Вами мы будем беседовать на тему «Ревность», потому что ревность – весьма актуальная проблема для нашего современного общества, а Вы не являетесь монахом, живете в браке. Скажите, знакомо ли Вам это чувство?

– Знаете, я не могу признаться, что когда-либо испытывал истлевающее чувство ревности, такое, каким его описывают, как о нем говорят те, кто его пережил. Тем не менее священнику часто приходится слышать об этом от своих прихожан, которые испытывают трудности в семейной жизни, которые, может быть, ввергнуты в какой-то кризис отношений.

Нужно сказать, что чувство ревности очень распространено. В современном мире, в тех реалиях жизни, которые мы переживаем, почему-то принято считать, что чувство ревности нужно бы вносить в отношения. Это якобы позволяет сохранять некоторую остроту отношений, подстегивает любимого или любимую находиться в тонусе, постоянно переживать. То есть ревности как бы даже придается какой-то положительный, что ли, момент.

На самом деле, конечно же, чувство ревности деструктивно, оно похищает у человека покой и любовь, которая посетила его сердце. Мы можем видеть примеры того, как ревность порой разрушает все отношения между людьми. Тотальное недоверие, злость, претензии, которые люди предъявляют друг другу, – производные чувства ревности, которые они допустили в свое сердце. Я очень рад, что мне не пришлось пережить это чувство, надеюсь, что не переживу его и впредь.

Безусловно, брак, семья – это школа спасения, но никто не может сказать, что крест этот легкий. Люди, имеющие опыт семейной жизни, опыт отношений, знают, что добрые чувства необходимо в семье постоянно взращивать и охранять. Очень трудно человеку сохранять чувство любви, доверия, привязанности, если он не трудится, не работает над этим.

С другой стороны, эта работа обоюдная, взаимная. Когда супруги считают единство очень важным для себя и трудятся над тем, чтобы его сохранить, Господь дает им эту благодать, дает Свое благословение, и они проживают многие благие лета, испытывая чувства любви, единства и доверия.

Но иногда мы видим примеры того, как это доверие и единство теряются, и чувство ревности съедает абсолютно все доброе, что есть в этих отношениях, в этом браке. Дай Бог, чтобы в наших семьях никогда не возникло это деструктивное чувство, чтобы в наших сердцах всегда пребывали чувства единения и взаимного доверия.

– То есть Вы не приемлете весьма распространенную аксиому: ревнует – значит, любит?

– Знаете, у слова «ревность» есть синоним. Это слово «страдание» (или по-славянски «страсть»). Ревность может быть производным эгоцентрических чувств, которые супруг или супруга испытывают к своему спутнику жизни. Очень часто ревность – это гипертрофированное желание властвовать, быть ведущим в этой паре, в этом альянсе, и здесь ревность – это проявление именно такого греховного недостатка человека.

Ревность может быть и злой фантазией: когда человек ревнует, он порой воздвигает некие фантомы в отношениях, чего в реальности нет, и, придумав и поверив в них, он начинает строить свои отношения на основании тех придумок и иллюзий, которые он возвел. Его супруг или супруга ни в чем не виноваты, но они становятся виноватыми в том иллюзорном мире, который человек вообразил себе с помощью ревности. Поэтому, чтобы согласиться с этой фразой, может быть, ее стоит сконструировать таким образом: «Если любит, значит – не ревнует».

Ревность противоположна доверию, и если человек доверяет, это означает, что он любит. Но современная жизнь показывает нам примеры того, что супруг или супруга порой оказываются нечестными по отношению друг к другу. Буквально вчера я столкнулся с ужасающей статистикой, которую наши томские журналисты в своих пабликах доводят до сведения читателей, подписчиков: в Томской области число заключенных браков равно числу разводов.

– Я Вам больше скажу. В прошлые годы количество заключенных браков у нас было значительно меньше, чем количество разводов.

– И такое тоже бывает, потому что молодые люди прекрасно понимают, что брак – это ответственность, труд, он налагает на него определенные обязательства по отношению к своей семье, к своему избраннику или избраннице, к детям, рожденным в этом браке. Многие люди стараются уйти от такой формы жизни, и они избирают, как они говорят, свободную жизнь.

– Жизнь, свободную в отношениях?

– Да. Жизнь, которая не отягощает их ничем и никем. Мы говорим о сожительстве, о так называемом гражданском браке, хотя гражданским браком можно назвать брак, который заключен гражданским образом, а то, что мы сейчас называем гражданским браком, таковым не является. Это сожительство, в котором у женщины есть иллюзия, что она замужем, а мужчина прекрасно понимает, что юридически он свободен и не несет никакой ответственности за отношения, которые созданы в этом альянсе, в этом общении, и за их последствия.

К сожалению, эта ужасающая статистика говорит нам о том, что порой и вторая половина в отношениях далеко не на высоте, что, конечно, может стать почвой для развития ревности. Здесь возникает некий замкнутый круг, когда сначала испытываешь недоверие (может быть, недоверие обоснованное) к супругу или супруге, а далее возникает это чувство ревности, которая испепеляет и вытесняет из сердца всю ту любовь, все доверие и расположение, что было ко второй половине.

После этого мы видим выжженную землю, абсолютную пустоту – распавшийся брак, поэтому нужно стараться, чтобы сердце было избавлено от тлетворного влияния деструктивного чувства, о котором мы сегодня говорим.

– Тогда следующий вопрос: как от этого избавиться?

– Во-первых, на мой взгляд, важно правильно подходить к нормам брака. Порой только какое-то согласие, только факт сожительства воспринимаются как достаточное условие для того, чтобы считаться семьей, ячейкой общества, как бы мы сказали светским языком. К сожалению, мы очень часто апеллируем к небесам, говорим, что перед Богом мы считаемся семьей. Так люди часто отвечают за Бога.

Надо сказать, что Господь дает совершенно определенные критерии семейной, брачной жизни. Господь дает нам определенные заповеди и эти критерии не потому, что ими мы ввергаемся в какие-то очень узкие, стесняющие нас рамки. Это позволяет нам не попасть в духовную катастрофу – в катастрофу отношений, семейной жизни. Господь заранее дает нам возможность избавиться от этих опасностей, если, конечно же, мы придерживаемся той правды и истины, которую Он нам дал.

И, наоборот, как только возникает некий плюрализм, как только мы начинаем считать, что в нашей жизни всё можем решать за Бога или без Бога, в том числе и устроение нашей семейной жизни, эта самонадеянность, к сожалению, может привести к тому, что мы оказываемся обманутыми, опрокинутыми в своих чувствах, намерениях и желаниях. Очень часто это приносит такое разочарование, после которого уже очень трудно довериться кому-то, полюбить, поверить в то, что в браке может быть подлинная взаимная поддержка.

Как только мы отходим от правды Божией, от света и пытаемся войти в какую-то тьму,  может возникнуть целый клубок проблем. И, наоборот, если мы сохраняем себя во свете, где нет никаких теней, никаких полутонов, то никаких сложностей не возникнет.

– Есть такое расхожее выражение, что все чувства, которые нам даны, даны для чего-то. И даже чувство ненависти тоже дано нам от Бога, чтобы мы ненавидели свои грехи. На Ваш взгляд, для чего нам дано чувство ревности?

– Часть наших чувств – это производные поврежденной человеческой природы. Даже когда мы говорим о каком-то праведном гневе, мы прекрасно понимаем, что есть разные оттенки этого чувства. Действительно, гнев может подвигнуть человека к защите своего Отечества, к жажде справедливости, но он может быть поставлен и на служение эгоистическим чувствам, это желание чего-то приятного, спокойного, ставящего человека в центр существования и делающего его эгоистом, эгоцентристом.

Когда мы говорим о ревности, часто можем употреблять это слово и в другом контексте. Мы говорим «ревностное служение», в библейском тексте можно встретить слова «ревность по Богу» или, наоборот, «ревность не по разуму». Если у человека неправильное устроение духовной жизни, мы как бы должны уйти в этимологию этого слова.

Этимологически слово «ревность» связано с глаголом «рвать», куда-то безудержно рваться, чего-то безудержно хотеть, желать. В этом плане, построив нашу речь архаичным образом, мы бы сказали, что человек возревновал о каком-то добром деле, об успехе этого дела, и тут, конечно, речь уже идет не о деструктивном чувстве, которое полностью разъединяет людей и испепеляет их сердца, а об этом рвении, о безудержном желании с помощью Божией иметь успех в каком-то задуманном благом деле. Это рвение, эта ревность по Богу, по Его правде, по Его истине, конечно же, торжествует в этом мире.

– Есть еще такое понятие, как ревностный пастырь. Каким Вы для себя его видите?

– Священнику очень важно понимать, что все силы, которые дает ему Господь, должны быть направлены на служение. Когда мы говорим о священническом служении, мы понимаем, что оно чуждо отношению к нему как к ремеслу, как к какой-то профессии, как к тому, что дает священнику возможность прокормиться. Все его чувства должны быть полностью, в полной мере посвящены служению Богу.

Священников не зря называют пастырями. Слово «пастырь» тоже славянское, на русский язык переводится как «пастух». Господь в Священном Писании называет Себя Пастырем Добрым. Конечно же, для любого священника это высочайший образец того, как пастырю нужно отдавать себя делу служения.

Господь приводит и такие градации, которые показывают пастырское недостоинство, и называет священника наемником. В 10-й главе Евангелия от Иоанна Господь говорит, что есть пастырь добрый, а есть наемник, который даже может быть очень эрудированным человеком, но служение Богу, служение тем христианам, верующим людям, которые ему вверены, не является для него главной целью, главным делом его жизни.

И, конечно, самая страшная градация понятия «священник», которую приводит Господь, это так называемый вор, который похищает то, что ему не принадлежит. И если священнослужитель не отдает себя полностью служению Богу, то он часто присваивает себе то, что ему не принадлежит. Авторитет священника, уважение к нему и даже, может быть, внешняя материальная устроенность его жизни могут быть тем, что он не заработал. Конечно, это страшное состояние, когда священник недостойно, не в полной мере, недолжным образом осуществляет свое служение, и за это он даст ответ перед Богом.

– Мы уже упомянули словосочетание «ревностное служение». С одной стороны, священник может направлять все свои силы на служение, а с другой стороны, он так же ревностно можешь пытаться выслужиться. На Ваш взгляд, где грань между такими подходами священника к служению, если она существует? Как ее определить?

– Безусловно, эта грань существует. Пастырство может перейти в наемничество, и ревность, которая изначально должна быть доброй и хорошей, как бы перерождается и становится некой ревностью злокачественной, как только священник начинает искать своего, какой-то своей выгоды, может быть, каких-то своих бонусов, но вместе с этим он теряет нечто большее.

– Сейчас очень модно делать карьеру.

– Да, но часто мы видим примеры того, что блестящая карьера и блестящий социальный, общественный, профессиональный, финансовый успех приводят человека к некому опустошению. Священнику приходится сталкиваться с ситуациями, когда внешне успешные люди в каких-то откровенных приватных беседах, может быть, даже на исповеди, признаются в том, что, достигнув многого, они приобрели пустоту души. У нас есть примеры: несмотря на то, что у людей есть полная жизненная обеспеченность, они не чувствуют гармонии, полноты жизни и счастья, к чему мы стремимся. Поэтому в жизни человека должен присутствовать некий баланс.

Мы трудимся, чтобы обеспечить себя, свою семью, заработать какие-то материальные блага, без которых невозможно существовать в этом мире. Но если все силы, таланты, какие-то дары, которые Господь нам дал, будут посвящены служению только этой материальной цели, произойдет перекос именно в телесную сторону, наступит духовная опустошенность, и человек не получит того гармоничного, полноценного существования, к которому он стремился.

Очень часто мы связываем успех с богатством, эти слова как бы синонимы в нашей современной жизни. Но эта формула – «богатые тоже плачут», к сожалению, действует. Несмотря на то, что некоторые люди могут многое себе позволить, есть и то, что невозможно приобрести ни за какие блага мира, ни за какие деньги, – невозможно купить любовь и счастье. Говорят, что можно купить здоровье, но опять же мы знаем, что нет такого человека, который мог бы полностью избавить себя от болезней и миновал  крайнюю болезнь под названием «смерть».

– Еще богатому сложно войти в Царство Небесное.

– Совершенно верно. Господь в Евангелии говорит, что богатому трудно войти в Царство Небесное. Надо сказать, что здесь речь идет о богаче не только в каком-то материальном, денежном измерении. Человек может быть богатым какой-то устремленностью, мнением о себе, некой эгоцентричностью. Это «богатство», к сожалению, закрывает для него тот путь, который открыл нам Господь.

Этот путь для человека недоступен, и он страдает, потому что каждый из нас задуман и призван Богом в этот мир, чтобы чувствовать полноту жизни и счастье. А это счастье не достигается, потому что есть перекос, о котором мы говорим, и человек страдает. И вообще мы видим вокруг себя очень мало людей, которые могут назвать себя и свою жизнь счастливыми. Значит, им нужно задуматься о каком-то изъяне, перекосе, который есть в их жизни.

– Я знаю наиболее подходящее время, чтобы задуматься об этом перекосе, – наступает Успенский пост. Расскажите о нем подробнее. Вот так плавно мы переходим ко второй части нашей программы.

– Церковный год устроен очень мудро, в нем есть различные периоды, которые помогают человеку более внимательно, скрупулезно и сосредоточенно оценить себя, обратиться к состоянию своей души, своего сердца. Любой пост, в том числе и грядущий Успенский, – это всегда духовно приятное время. Это время, когда Господь дает сугубые силы, сугубую благодать, сугубую помощь человеку, который употребляет усилия, чтобы следовать тем духовным законам, что оставили нам святые отцы.

Человек ввергает себя в рамки поста, повседневная суета отходит для него на второй план, и он посвящает себя общению с Богом, врачеванию тех изъянов, которые он в себе видит. Безусловно, это и время покаяния, время соединения с Богом в таинстве Евхаристии, в таинстве Причастия.

Я бы сказал, что в наше время еще очень важен пост информационный, потому что порой многочасовое нахождение в пространстве Интернета, в соцсетях погружает человека в такие бури, в такие волны совершенно ненужной ему информации, что у него просто не остается времени ни для молитвы, ни для покаяния, ни для добрых дел, которые во время поста должны совершаться по отношению к ближним. Поэтому, наряду с телесным воздержанием, духовными усилиями, нам нужно постараться ограничить для себя и ненужную, совершенно постороннюю праздную информацию.

– У нас еще есть вопросы телезрителей.

«Многие предприятия, которые задействованы в одной сфере деятельности, конкурируют между собой. А есть ли подобная конкуренция между храмами?»

– Ну, я бы не стал здесь использовать слово «конкуренция», потому что любой храм, конечно же, является православной общиной, и прихожане многих храмов могут с радостью рассказать о том, что существует дружба и сотрудничество между общинами. А конкуренция, на мой взгляд, может быть между какими-то светскими предприятиями.

Нас объединяет Господь, единство веры, Евхаристия, Причастие, и никакой конкуренции между нами нет. Ее нет потому, что каждая община имеет свой дух, какие-то свои традиции, свои подходы. В какой-то общине больше внимания уделяют молодежному служению, и это привлекает молодежь. Кто-то больше сил отдает социальному служению, помощи бедным, одиноким, обездоленным людям, в нынешней ситуации нужно помогать и беженцам, нуждающимся в помощи. Поэтому ни о какой конкуренции я бы не стал говорить.

Но если мы собираемся на каких-то спартакиадах, конкурсах, фестивалях, на которых присутствует добрый дух соперничества и которые выявляют самых искусных, самых одаренных людей, то, конечно же, некая конкуренция здесь есть. Эта конкуренция опять же объединяет нас в любви, и здесь нет цели, чтобы кто-то главенствовал, побеждал, восходил на пьедестал или возглавлял какой-то хит-парад.

– «Учат ли в семинарии читать проповеди? Многие томские священники что-то читают с амвона себе под нос, и даже тем, кто стоит рядом, не всегда слышно, что они говорят, а тем, кто стоит подальше, и подавно. Какие вообще требования предъявляются к проповеди, если они есть?»

– В духовной семинарии есть одна из учебных дисциплин, которая называется «гомилетика». Это как раз наука о проповедничестве, о произнесении проповедей. Здесь в том числе уделяется внимание и внешнему подходу, тому, как должна быть произнесена проповедь.

Безусловно, одна из составляющих общения пастыря и прихожан – это понятность, доступность. А доступность достигается и тем, слышно ли стоящим в храме, что говорит священник, понятно ли, что он говорит, поэтому, конечно, каждый батюшка, каждый проповедник должен уделять внимание тому, чтобы его проповедь и по содержанию, и по форме была приемлемой духовной пищей. Ведь зачем нужна пища, которую невозможно усвоить?

– Честно говоря, я тоже сталкивался с подобными явлениями.

– Конечно, это печально. Подобные примеры существуют, и трудно прокомментировать, почему так происходит. Но есть разная конструкция храмов, есть разная акустика в храмах. Наш Томск очень богат дореволюционными храмами, и удивительно, что, несмотря на то что эти храмы строились по-разному, при их строительстве уделялось внимание и тому, чтобы в храме была хорошая акустика.

Но, бывает, в современных храмах нет такой акустики. Священник прилагает все усилия, чтобы говорить громко, понятно и внятно, но искажение звука в пространстве, к сожалению, не дает возможности хорошо слышать это всем присутствующим.

– Кое-где даже появились современные акустические средства – микрофоны, динамики.

– Да, было бы очень хорошо иметь такие средства. Я хотел бы, чтобы они были и в нашем храме, но, к сожалению, не каждый храм может позволить себе приобретение недешевой аппаратуры. Конечно, очень хотелось бы, чтобы со временем использовались какие-то вспомогательные технические средства, чтобы люди, которые, может быть, испытывают проблемы со слухом или стоят далеко от места, где священник произносит проповедь, могли слышать то, что проповедник обращает к их сердцу, к их душе.

– «Для чего привозить в Томск мощи святых, например матушки Матроны, если в некоторых томских храмах есть иконы с частицей ее мощей?»

– Знаете, принесение святыни – это большой праздник общины, потому что мы можем собраться вместе и вознести молитвы Богу. Спрашивали о конкуренции, о соревновательном духе, и это как раз добрый пример того, как мы можем собраться вместе и вознести молитвы перед той святыней, которая принесена. Как правило, святыня приносится из других епархий, и мы еще выражаем единство с христианами, с нашими единоверцами из той епархии, которая предоставила нам эту святыню.

– Здесь присутствует соборность.

– Порой это очень непросто, потому что хотелось бы, чтобы святыня всегда пребывала там, где она должна находиться, и поделиться, отдать ее – это тоже такая добродетель, которую нужно в себе возгревать. Принесение частиц мощей святых – в том числе и возможность напомнить о том, что в некоторых храмах есть святыни, есть иконы с частицами мощей того или иного святого. Это означает, что когда привезенная святыня покидает пределы нашего города, нашей епархии, есть возможность продолжить молитвенное обращение к этому святому и этим подтвердить нашу веру в то, что святой слышит нашу молитву к нему.

Ведущий Виталий Стёпкин

Записала Людмила Белицкая