Плод веры. Директор радио "Радонеж" Евгений Никифоров. Часть 2

Как работают в условиях ограничений православные гимназии? Кем становятся их выпускники? На эти и другие вопросы отвечает председатель православного братства «Радонеж» Евгений Никифоров. 

– Сегодня мы беседуем с Евгением Никифоровым, председателем православного братства «Радонеж».

В предыдущей программе мы подробно поговорили о том, что Вам дает силы карабкаться, как Вы выразились в прошлой передаче, сохранять, поддерживать и развивать радио «Радонеж». В этой программе я хотел бы поговорить о других направлениях активности православного братства «Радонеж». И начнем с паломнического агентства. Это известное всем нашим телезрителям паломническое агентство. Как оно существует в эти кризисные времена эпидемии?

– Очень сложно, имею в виду финансово. Пришлось кого-то уволить, кого-то вывести за штат; сократиться по возможности. Но главное – что мы выжили. А выжили потому, что занимаются этим делом не наемники, а люди, для которых это часть жизни; они создали эту службу. Юрий Ахметович Минулин – создатель паломнической службы, он посвятил всю свою жизнь этому и собрал вокруг себя таких людей.

Маршрутов, по-моему, больше ста пятидесяти по России и за границу; все они за эти годы просто идеально расписаны, подобраны объекты паломнического посещения. Но... Можно, как говорится, от головы своея все это написать, разработать по часам и так далее, но самое главное – гиды на маршрутах, люди, которые зажгут вас своей верой и чувство благоговения которых заставит и вас подойти к иконе и приложиться к ней. Сейчас прикладываться нельзя, но можно поклониться, помолиться. Причем помолиться не формально, потому что это икона от сглаза, например, или от болезней печени; ведь такие глупости, суеверия, к сожалению, существуют. Нет; гид должен раскрыть смысл иконы.

Например, икон Матери Божией очень много. Почему эта икона почитается? Что за история с ней связана? А это всегда история глубокого покаяния, ощущения чуда Божия, которое происходило на твоих глазах. Важно вовлечение в эту жизнь, даже просто через икону... Потому что паломничество – это не просто рассказ гида: «Вы приехали в монастырь XIII века. Посмотрите налево: там стоит башня с часами. Посмотрите направо: там другая башня – с колоколами. Мы пришли вовремя, сейчас будет колокольный звон. Дзын-дзын...» Или: «Это усадьба XVII века, там жили такие-то князья...» Кому это интересно? Хотя, наверное, и это интересно. Но в паломничестве важны не столько исторические моменты, сколько следы жизни великих людей.

Знаете, это как собирать на пляже у какого-то океана или моря потрясающие перламутровые ракушки. Их красота, блеск, удивительный перламутр – это же следы жизни живого существа, моллюска, который когда-то там жил. И мы, глядя на это, говорим: «Боже, что за чистое маленькое существо там жило и создало вокруг себя такой красивый и удивительный мир!»

Монастырь – это память об удивительных старцах, удивительных матушках. И сейчас, слава Богу, Русь не оскудела: и старцы, и старицы настоящие есть, к которым не так много ездят. Но в Церкви о них знают, митрополиты их посещают. Знаю, даже в миру такие старицы есть. Правда, паломничество туда не сделаешь, и слава Богу. Хотя, может быть, это было бы и полезно.

В целом очень важно, чтобы паломничество сохраняло вот эту сторону: путешествие в духовный мир. Это всегда путешествие в радость. И радость там самая разная. Во-первых, радость общения. А для Церкви общение православных на литургии – это суть ее жизни. Литургия – совместное действо: вместе жить, вместе вкусить, вместе преломить хлеб, вместе помолиться; то есть это совместное существование.

И паломничество – это такое совместное существование на колесах, когда люди узнают друг друга. И вдруг оказывается, что они так близки друг другу! Потому что они такие же верующие, так же верят, того же хотят, у них интересы одни и те же. И возникает замечательная дружба. А сколько браков потом заключается! У меня есть знакомая пара, они познакомились друг с другом, путешествуя с нашей паломнической группой по Греции. Потом поженились, и сейчас у них уже девять детей! Это поразительный мир семейной любви! Я говорю этой матушке: «Матушка, это же ужасно сложно и просто физически тяжело, когда столько детей». Она говорит: «Ой, они такие хорошие!» Вот христианское отношение к своим детям. Тут не изматывающее чадородие; это люди, которые любят детей, любят рожать их, любят жить с ними. Денег не прибавилось, естественно, и там еще нужно подумать, как существовать, как накормить такой детский сад, да еще и одеть. Все это сложно...

Паломничество существует. И когда сейчас происходят некие формальные изменения, у меня есть опасения. Сейчас создана Комиссия Русской Православной Церкви по развитию православного паломничества, чтобы упорядочить эту деятельность. Но любая бюрократия убивает живую церковную жизнь. И здесь очень важно, чтобы эта Комиссия точно выработала свою концепцию, чтобы это не было просто желание упорядочить туристические потоки, тем самым и денежные. Понятно, что денег нет, что они всем нужны и так далее. Но все-таки надо и честь знать, всему свое место.

Все мы знаем скандал в Покровском женском монастыре в Москве с матушкой и ее чудовищным лимузином. Зачем монахине это? Может, это не ей самой, но в целом так опозорить Церковь! И это на фоне выступления схиигумена Сергия (Романова). Получается, люди смотрят и думают: так он же прав, если такая наглость на глазах осуществляется!.. Правда, Святейший Патриарх вмешался, все было приведено в порядок, слава Богу, и с этим «Мерседесом» расстались. Нельзя забывать главное: Церковь не для этого. К Матронушке стоят не для того, чтобы денежки принести. Мы в прошлой программе говорили о том, что не откупишься деньгами от своих грехов – не получится. Конечно, нужно жертвовать Церкви, и жертва – это одно из главных деланий христианина, но нужно быть очень осторожным в этом деле.

Поэтому для новой Комиссии по развитию православного паломничества главной должна стать не только организационная работа, которую должны делать профессионалы. Заставить матушек и батюшек заниматься организацией, администрированием всего этого дела – это не только неправильно, но еще и вредно для них. Все должны заниматься своим делом. В монастыри едут за молитвой, поэтому пусть батюшки и матушки молятся, научают людей, помогают им. А паломнические группы водить – это не для них. Человек ушел из мира в монастырь, а ее «вытаскивают», и она, бедненькая, должна идти и показывать все…

Поэтому очень важно, чтобы эта Комиссия занималась контентом. У Церкви уже есть такой опыт, и очень хороший опыт: крупнейшие наши обители этим занимались. Это воспитание гидов. Не матушек и батюшек переквалифицировать в гидов, а заниматься воспитанием, образованием гидов. Пусть это будут благочестивые миряне, которым будут даны знания, понимание, умения и так далее. Вот это было бы, наверное, правильным. Потому что самопальное образование (при всей любви к этой деятельности) не всегда оказывается правильным. Очень важно, чтобы компетентный духовник, компетентная служба именно в православном духе отслеживали православное содержание в этих паломнических поездках.

– Куда советуете направиться?

– Очень важные большие маршруты. Соловки и Валаам – это само собой. Есть однодневные поездки, можно в подмосковные монастыри поехать. Или посмотреть чудотворные иконы Москвы – захватывающая поездка! При небоскребах, шоссе, скоростных трассах, бутиках и прочего вдруг открывается совсем другая Москва: Москва тишины, веры, благочестия, других людей, которые иначе говорят, речь у них тихая, спокойная.

На радио, например, боятся, когда вдруг молчание и не о чем говорить. А у нас не бывает такого. Отец Валериан Кречетов, которого я бесконечно люблю, дал мне урок в этом отношении. Он может задуматься чуть ли не на минуту. Представляете, эфир идет, а батюшка размышляет. Но это такое замечательное, содержательное размышление, что аудитория вовлечена в это размышление и вместе с ним думает об этом.

Поэтому эти островки тишины посреди бурной Москвы – это действительно острова православия. Их можно посетить, чтобы настроить свою душу и чтобы после этой поездки еще долго оставалось ощущение, как нужно жить, каким нужно быть, с каким чувством нужно ложиться спать, как нужно вставать. Вы вместе с этими людьми помолитесь, поговорите. Просто поговорить с батюшкой настоятелем или из прихода с кем-нибудь об элементарных, обыденных вещах – это же очень интересно! Их узнаешь в себе, себя узнаешь в них. И такая радость от того, что, оказывается, православных-то много и все они хорошие.

– Валаам и Соловки – это известные обители. Если говорить не про них, не про Москву, то куда еще стоит направиться?

– Можно поехать в Алексеевский монастырь к иконе «Неупиваемая Чаша». Можно поехать в Иваново на могилку отца Амвросия. Он же воспитал целую плеяду своих учеников. Монастырь – это же семья; там его дети, чада, воспитанные, выращенные им в духе святоотеческого православия. Если есть возможность, поговорить с отцами, матушками. Люди продолжают ездить на Украину, в Киево-Печерскую лавру, хотя туда уже сложнее. На Украине есть чудесные обители: Святогорский монастырь, например.

Вот все говорят: старец Паисий, старец Паисий... Я сам был знаком со старцем Паисием, был у него в келье еще при жизни старца. Действительно, это впечатление на всю жизнь – увидеть человека, который воплощал в себе Христа. Он был тихий, без всякой экстравагантности, у него была очень интеллигентная, спокойная речь. Тем, кто читал его книги, могу прямо сказать, что он был именно таким, каким его образ формируется у читателя при чтении. Но таких много. И у нас такие старцы есть, просто я не хочу сейчас их называть, чтобы не смущать людей.

Назову несколько известных людей, даже медийных, но они являются настоящими старцами. Люди часто спрашивают меня, кто для меня является старцем. И это правильный вопрос, потому что духовное – всегда очень конкретно. Отец Димитрий Смирнов! Он в душе своей сразу же понимает, о чем его хотят спросить, что сидит в глубине души человека. Отсюда иногда парадоксальность в его выступлениях, отчего люди смущаются. Это именно потому, что он отвечает не на прямой вопрос, который на поверхности, а на тот, что в глубине души у каждого человека сформулирован. И он умеет точно сказать. Когда человек так глубоко чувствует другого человека, это и есть старчество. И умение точно дать православный ответ; не с точки зрения психологии или каких-нибудь книг. У него есть чему поучиться. У него семейный опыт гигантский, он из священнической семьи, и это дорогого стоит. Просто смотрите, прислушивайтесь, дорожите каждой секундочкой жизни этих людей и впитывайте, впитывайте всё в себя.

Как, собственно, Господь говорил? Он же не говорил: «Прочтите книги»; не говорил, чтобы учились от фарисеев и книжников. Но Он говорил: «Научитесь от Меня...» Чему? Не словам опять-таки, хотя слова Его очень важны. Он говорил: «Маловеры». Мол, опять вам приходится говорить словами то, что вы и так видели. Вы все видели, а вам нужно еще рассказать: как, почему и зачем это все. Живите с увиденным, с этим счастьем чуда Божьего, которое вы получили.

Смысл паломничества, собственно, именно в этом – люди едут за живой христианской жизнью. И находят это. Знаете, это как в известной детской песенке: «Едут и смеются, пряники  жуют». Во время паломничества в автобусе так и происходит: едут, смеются, поют псалмы, акафисты, готовятся вместе к причастию. Батюшка в автобусе, когда совсем скучно становится, начинает что-то рассказывать или читает житие. Такое совместное действо всегда радостно.

– Давайте поговорим об учениках и учителях. Уже более тридцати лет существует православная гимназия «Радонеж». Что стало самым главным результатом за эти годы?

– Результат – это плоды, то есть те ребята, которые окончили гимназию. Это живые люди. Нам ведь по неофитству, по духовной неопытности хотелось сразу таких результатов, что вот они выходят чуть ли не святыми, сразу же становятся монахинями или батюшками; так сказать, элитой церковного общества. Но у родителей, во-первых, есть свои планы на своих детей. И у детей есть планы по поводу себя; они иногда выбирают совершенно другой путь, отличный от того, который уготовали им родители. Мы очень боялись, переживали, казалось, были ошибки, и мы думали, что этот проект какой-то несостоятельный. Было не уныние, но начатки разочарования.

Вот с отцом Мелхиседеком мы были на открытии 30-го сезона, и должен сказать, что все это оправдывается. Это мир любви, и это любовь не лицеприятная, не лицемерная, не морализаторская, не нравоучительная; она просто там присутствует. А это позволяет детям лучше учиться, как ни странно. Отец Мелхиседек очень хорошо сказал детям: «Вы здесь получите очень хорошее среднее образование, но здесь же вы получите высшее духовное образование». Вот это, наверное, самое важное, что дается самой атмосферой школы.

Не отдельные педагоги, а сама атмосфера школы учит. Они не ходят там строем. Некоторые считают, что православная гимназия – это некая бурса, где все должны ходить в форме, выпучив глаза. Нет; это дети, живые существа, они и побегать должны, и попрыгать, и даже пошалить; все это абсолютно нормально. Конечно, они немножко ограничены, но они живут в своей человеческой свободе. И дети это ценят. Младшенькие переживают за старших, когда те сдают экзамены. Школа же небольшая – 150 человек. У Татьяны Ивановны Лещевой в православном центре имени Серафима Саровского (это тоже гимназия, учрежденная «Радонежем») немножко по-другому все устроено, и эта школа побольше, но все равно это коллектив людей, любящих друг друга: и учителей, и родителей, и детей. Старшие присматривают за младшими. И самый главный плод – дружба между детьми. У некоторых уже многолетняя дружба с одноклассниками, им интересно друг с другом, они единомышленники. Дальше они развиваются каждый по-своему, но пути Господни им заложены, указаны. Много очень хороших ребят.

– Кто Вам помогает? Много ли платят родители детей?

– С этого года наконец-то в основном (не полностью) прекращена дискриминация православных школ по религиозному принципу. Школа привлекает детей за счет чего? За счет хорошего образования. А нам не давали полного финансирования. Когда к нам приходит ребенок, нам дают 60 процентов. Почему? Просто так. Отписки, отговорки, ссылки на то, что мы, мол, отделены. Куда отделены? Дети отделены от России, что ли? Каким образом вообще? Мы выполняем госзаказ, требования государственные...

Во-первых, мы и раньше получали государственное финансирование, потому что у нас лицензированная школа; это же не самодеятельность какая-то, не воскресная школа при храме. Это очень ответственный процесс, и дети получают диплом государственного образца по окончании нашей школы, дальше успешно поступают в вузы. Но денег, конечно, очень мало. До сих пор еще дискриминация по многим принципам сохраняется, и обеспеченность наших школ в техническом обслуживании, скажем так, удовлетворительна, но далеко не так хороша.

Естественно, какая-то скрытая форма оплаты существует – это пожертвования от родителей. Оплата небольшая, но для некоторых непосильна вообще. Например, у нас есть один папа, он бизнесмен (у него стабильный бизнес, но средний), у него пятеро детей. Он говорит: «Евгений Константинович, я третьего отдаю в вашу школу, а четвертого уже не потяну». Многие вообще освобождаются от этого. Конечно, в этой школе, которая живет как живой организм, важно не получение каких-то доходов; не дай Бог, чтобы это когда-то стало коммерцией – деньги для православия гибель. Поэтому лучше, когда умеренно для жизни их Господь посылает, и пусть так все и остается.

Иногда дети очень способные, но денег нет. Конечно же, пусть учатся. Чтобы поддержать уровень образования в классе, для мотивации в учебе это необходимо. А другой ребенок из церковной среды привносит свои навыки (как он говорит, как общается) из семьи, из своего прихода в школу. Происходит духовная взаимовыручка…

– Спасибо огромное за беседу и спасибо за Вашу работу!

Ведущий Александр Гатилин

Записала Нина Кирсанова