О земном и о небесном. Три года с начала специальной военной операции

С начала специальной военной операции – ровно три года. О сложнейшем периоде в Новейшей истории, духовном опыте и связи поколений, боровшихся с идеологией фашизма в годы Великой Отечественной войны восемь десятилетий назад и в наши дни, поговорим с благочинным Бештаугорского Второафонского монастыря иеромонахом Иоанном (Галумовым).

– Отец Иоанн, ровно три года живем в условиях военного времени. Напрашиваются исторические параллели. По мнению многих экспертов – историков, военных аналитиков, именно на третий год специальной военной операции произошел некий перелом в пользу наших российских войск. Именно так, по их словам, было тогда, восемь десятилетий назад, в годы Великой Отечественной войны во время борьбы с фашистской Германией. Так ли на самом деле? Или это, может быть, условно притянутые даты?

– Давайте посмотрим на те исторические контексты, которые были во время Великой Отечественной войны. К 1941 году Советский Союз пришел к войне при очень плохих духовных показателях, если так можно сказать. Это ведь и страшный террор, и фактическое уничтожение Церкви, и отказ от духовности и религии, от идентичности с православием и христианством; это, конечно, безбожная, атеистическая политика самой советской власти. Когда страна столкнулась с очень агрессивным и страшным врагом, естественно, возник вопрос, как можно приободрять солдат, простой народ; как дать возможность народу делать то, что он делал в течение многих-многих столетий в истории нашей страны: молиться и обратиться к Господу Богу. Естественно, были выпущены из лагерей и тюрем священники, иерархи. Была знаменитая встреча в 1943 году Иосифа Сталина с тремя нашими православными русскими митрополитами, возвращены святыни, храмы.

Ярким примером, наверное, будет то, что святитель Лука (Войно-Ясенецкий), будучи заключенным в тюрьме в Красноярске, писал оттуда о том, что он обязуется после окончания военных действий вернуться в место своего заключения, то есть опять пойти под стражу, а сейчас просит отправить его на фронт, потому что его знания по гнойной хирургии помогут нашим раненым бойцам. Конечно же, становится неловко, если так можно сказать, за нашу власть, но радостно за нашу Церковь. Она, несмотря на все гонения, не перестала быть верной своему народу, который вопреки такому глубочайшему духовному кризису того времени остался верен Богу и своим духовным традициям.

Что касается нашего времени, то, конечно, это совсем другой исторический контекст, потому что Церковь никто не гонит, она не находится в заключении, церкви открыты, святыни – в общедоступных местах, любой может прийти туда и помолиться. Это если мы говорим о формальных вещах, но если говорить о духовных вещах, то стоит вот о чем задуматься. Ведь то, что предшествовало 24 февраля 2022 года, – это ковидное время, время ограничений, когда были закрыты вместе с другими учреждениями в том числе и храмы. Но что поразительно: когда уже после окончания коронавирусных ограничений снова были открыты те же самые места культурного досуга или места общепита, – туда потянулось огромное количество людей, как и прежде, а в Церкви, к сожалению, этого не произошло. То есть во время этих ограничений людям предложили временно – это самое важное – молиться в своих домах, не приходить в храмы, чтобы не ставить под угрозу жизни людей, в том числе и пожилых, чтобы никто не заболел и не умер (хотя почему-то именно в тот момент все очень рьяно хотели попасть в храмы). Но после окончания локдауна почему-то люди в храмы не вернулись. Это показывала определенная статистика.

И вот 24 февраля... На самом деле, конечно же, это событие – начало специальной военной операции – всколыхнуло общество и дало понять, что нельзя так же безразлично относиться к собственной вере, молитве, к нашей духовной идентичности, забывать про это, забывать молиться за наших солдат – тех, кто сражается на поле брани. Но и за самих себя, чтобы не упасть в смуту собственных мыслей или в уныние, отчаяние. Естественно, это отрезвило нашу страну, но это тоже пришло со временем. Действительно, мы видим какие-то положительные изменения на третий год военных действий.

– Отец Иоанн, возможно, я не права, но ощущение, что и в минувшем 2024-м те молебны, массовые крестные ходы (например, в Курской области) стали неким переломом – после этого наши российские войска активно стали освобождать населенные пункты. Такое ощущение, что после этого произошел некий толчок.

– Естественно. Мы говорим не только о тех местах, где сейчас сильнее ощущают тяжесть военных действий. Это, естественно, наши приграничные территории; и, в частности, с августа минувшего года Курская область. Но и в каждом регионе, в каждом уголке нашей страны сейчас во всех храмах возносятся молитвы о даровании победы, идут какие-то сборы, говорят о воинах-героях СВО. Это делается для того, чтобы объединить страну в едином порыве, единой молитве. Здесь мы видим особым образом сплоченность, которую показывают те же самые крестные ходы, молебны.

Это радует, но в то же время нельзя забывать вот о чем. Рано или поздно военные действия закончатся, а эти традиции должны сохраняться. Чтобы не пришло новое 24 февраля, чтобы не пришли новые беды, новые слезы, которые отрезвляют наше общество.

Да, если говорить честно, мы расслабились за определенное количество лет. И эти три года нас отрезвили и заставили в каком-то другом ключе осознавать и ощущать свою собственную жизнь и жизнь нашей страны.

– Отец Иоанн, как Вы верно отметили, без духовного единства России сейчас очень сложно, очень многие страны Запада заинтересованы в том, чтобы нас уничтожить, наши воины-защитники не позволяют этого сделать. Что, на Ваш взгляд, их держит в окопах, в сложнейших условиях, помогает сохранить этот стержень и рваться к победе?

– Я скажу так, что естественно для каждого солдата, будь то верующий православный христианин или правоверный мусульманин: все сейчас сражаются бок о бок за нашу единую Родину, за Россию. Для каждого Россия своя: для кого-то – златоглавая Москва, для кого-то – заснеженные склоны Кавказа, для кого-то – Урал, для кого-то – Волга. У каждого свое представление о Родине. Но все-таки в окопе нет какого-то разграничения. Название нашей страны стало частью жизни любого русского солдата. И, находясь на территории, которую мы освобождаем, любой солдат, наверное, сейчас думает о том, что это наша земля – наши дома, природа, наша история. Естественно, любой из тех, кто сейчас находится там, думает и о России как о большой, огромной, единой, могучей стране, но каждый из них думает о своей семье, женах, матерях, детях, внуках. Наверное, все это совместно помогает им не отчаиваться, не унывать и бить врага в бою.

Конечно, вспоминают и исторический подвиг наших предков. Мы говорим сегодня о защитниках Руси. Раньше мы о них говорили формально, сейчас это действительно звучит живо и по-настоящему. Мы вспоминаем и Александра Невского, и Димитрия Донского – наших благоверных князей, Александра Суворова, Федора Ушакова, героев Отечественной войны, затем Первой мировой войны, свежа еще память о героях Великой Отечественной войны…

Но, конечно, главной целью любого солдата и любого человека – труженика тыла, кто переживает и молится за тех, что находятся сейчас в окопах, является то, чтобы потом был мир и не было войны. Мы говорим об этом с точки зрения того, что мы сейчас воюем, кладем свои жизни на поле брани ради того, чтобы потом был мир. Ради наших детей, внуков, ради нашего будущего.

– Вера в Бога, конечно, спасает и тех, кто в тылу, и тех, кто в окопах. Недаром говорят, что в окопах атеистов нет. Наверняка поэтому носители вспыхнувшего с новой силой очага коричневой чумы так активно покушаются на наши святыни, храмы, нашу духовность, пытаясь разрушить таким образом нашу страну.

– Церковь всегда говорила о том, что невозможно пропагандировать или говорить о войне, о ненависти. Церковь всегда стремится просвещать людей именно учением мира, любви друг к другу. И тем, кто сейчас не хочет этого слышать, особенно омерзительно слышать голос Церкви как голос собственной совести, который они постоянно приглушают.

Но если голос совести у них не говорит ничего, то голос Церкви все равно подается, и многие люди, которые живут там, по ту сторону фронта, это понимают: что эта война, во-первых, бесполезная; во-вторых, неправильная; в-третьих, конечно, понимают, кто ее затеял. Естественно, эта мысль исходит в первую очередь от Церкви, из-за этого начинаются гонения. И не только на территории нашей страны.

Мы с вами видим, что происходит в одной из самых главных святынь нашего русского мира – Киево-Печерской лавре. Вместо богослужений и молитв за воинов, которые там проходили в течение многих и многих столетий, теперь начинают проходить какие-то банкеты, шоу, которые не связаны с молитвой и не связаны с традицией и историей этой великой святыни, великого монастыря.

Это один пример, который нас очень сильно и волнует, и будоражит, но на самом деле таких примеров сотни, а может быть, даже и тысячи. Постоянные попытки захвата храмов, глумление над нашими иерархами, в том числе и аресты – совершенно незаконные и необоснованные. Постоянно попрекают и людей, которые просто приходят в храм помолиться. Люди пришли к Богу вознести свои молитвы, в том числе за своих детей, внуков, мужей, которые тоже сейчас находятся на войне. Им молиться не дают. В том числе и против этой несправедливости, против этого ужаса и бесчинства наш русский солдат борется.

Ведущая Маргарита Рекко

Записала Анна Топорова