О земном и о небесном. Иконоборческий собор

Десятого февраля 754 года открылся Иерийский собор церковных иерархов. О событии и его роли в истории поговорим с преподавателем отделения теологии Пятигорского госуниверситета священником Владимиром Зегнуном.

– Отец Владимир, насколько известно, собор 754 года подверг запрету иконы и поклонение мощам. Чем было продиктовано такое решение?

– Действительно, собор 754 года, «грабительский», как его называют, – это следствие очень страшного периода в истории Церкви, периода иконоборчества. В это время Церковь очень сильно пострадала. Пострадала с точки зрения гуманитарной – это было ужасное время, когда иконоборцы уничтожали древние образы, всячески препятствовали развитию иконописи, стремились к уничтожению фресок. Мы очень много потеряли древних изображений.  Но пострадала она и с другой точки зрения: это было раздирание хитона Христова – Церкви, это – ужасный раскол, порожденный идеей иконоборчества. В церковной среде были как защитники ортодоксии и иконопочитания, так и ее противники, иконоборцы, которые жестоко преследовали иконопочитателей.

Нужно уяснить одну вещь: иконоборчество появилось не просто так. Это – следствие длительных процессов. После Халкидонского Собора не самые глупые люди в Церкви стали задаваться вопросом: а можем ли мы вообще изображать Бога? И эти их размышления оставались без ответа. Люди рассуждали, что-то говорили по этому поводу, обсуждали. Но сама идея о том, что можно запретить или отменить это, витала в воздухе. Тем более что начинаются контакты с соседями; у империи, как правило, военные. Не все было гладко: были победы, но были и поражения, и достаточно серьезные. И в среде зарождающегося иконоборчества начинают раздаваться голоса: а может быть, нам следует обратить внимание на вопрос, касающийся икон? Может быть, поражение в войнах – это следствие Божественного наказания нам? А за что? Мы же вроде бы хорошие люди… В империи всё у нас в порядке. А может быть, у нас не все гладко с иконопочитанием? Может быть, иконы – это идолы, которые нельзя почитать? Постепенно эти идеи начинают обретать некоторый вес. Почему? Как это часто бывает, возник исторический парадокс: зачастую исторические личности, правители, успешные с точки зрения политической, бывают не слишком хороши с точки зрения нравственной или духовной.

– Кстати, бытует мнение, что император Константин V c детства неприязненно относился к Церкви и священнослужителям. Так ли это на самом деле?

– То, что он с детства был иконоборцем, – это факт, потому что он был сыном своего отца, Льва Исавра, тоже иконоборца. Но здесь обратим внимание на то, что и Лев Исавр, и Константин V с точки зрения политической, управленческой были неплохими правителями, достаточно сильными, и неплохими полководцами. В целом все было достаточно хорошо. При этом их авторитет и власть настолько возвысились, что они начинали (в частности, Константин V) доминировать над Церковью и пытаться подчинить ее себе. А будучи воспитанником и сыном своего отца, иконоборца Льва, Константин V действительно стал активно распространять иконоборчество в империи: замещать кафедры, где были ортодоксальные епископы, смещать их или подвергать арестам, пыткам и прочим безобразиям и поставлять своих, лояльных ему иконоборцев. Иконоборческая проблема была очень серьезной. Это не просто спор о том, следует  почитать святые иконы или от них отказаться. Здесь очень много аспектов. Это вопросы и богословские в контексте Боговоплощения, и политические (может ли государственная власть доминировать над Церковью и решать, что для нее правильно, а что вредно), и социальные, поскольку эта проблема породила по сути гражданскую войну. Когда мы читаем, как издевались иконоборцы над иконопочитателями, – это ужас какой-то. Но все они были людьми своего времени. Мы может увидеть, как это действовало и в обратную сторону. К сожалению, надо признать такой факт: в истории часто бывает, что люди, даже декларирующие какие-то высокие цели и нравственные идеалы, ведут себя совершенно по-человечески, со свойственными греховному человеку страстями, с нетерпением, небрежением, взаимными издевательствами и колкостями.

Так или иначе, но этот «грабительский» собор состоялся. На него съехалось достаточное количество представителей Церкви, но это были в основном конечно, лояльные к императору епископы. Этот собор нельзя даже назвать Вселенским, не только потому, что он установил богопротивные идеи в качестве истин, но и потому, что собрал только местных представителей. Не было представителей из Иерусалима, Западной Церкви, из Рима…

– Междусобойчик некий!

– Здесь нужно для себя уяснить, что главной проблемой все-таки была не столько религиозная, сколько политическая: если ты иконоборец – ты лоялен к власти. Если ты иконопочитатель – ты готов даже к страданию, но не отступишься от истины. Действительно, эпоха иконоборчества стала для Церкви одним из самых страшных периодов. Не случайно VII Вселенский Собор мы так и называем: «Торжество православия». Прекратилась эта ужасная, по сути, гражданская война в рамках империи и в рамках Церкви. Это – время победы ортодоксии в этом споре, прекращение распрей, братоубийства, взаимных издевательств. И это действительно является торжеством.

– А много ли святынь потеряли в результате иконоборческого собора?

– Я думаю, что много. Но, к сожалению, никакой переписи, учета не было. Но вот, например, есть Иверский образ Пречистой Владычицы нашей Богородицы, который мы почитаем. Если мы возьмем историю этой иконы, что сразу приходит на ум? Рассказ о том, как женщина, христианка, в доме которой эта икона находилась, чтобы она не была уничтожена иконоборцами, вынесла икону к берегу моря, и та уплыла по волнам. И потом уже она была явлена на Афоне, ее встретили, торжественно вынесли на берег… Но история начинается с того, что иконоборцы желали уничтожить эту икону. Сколько было уничтожено таких святынь – образов, росписей? Очень много.

Собор проходил во Влахернском храме. Там были прекрасные фрески. К моменту проведения собора все фрески были оттуда удалены. Даже такие примеры, на бытовом уровне, показывают, что размах был колоссальный. И таких, прямых и косвенных, свидетельств мы находим в хрониках, в агиографической литературе огромное количество. Ломали, сжигали, всеми способами уничтожали все, до чего могли дотянуться.

– Отец Владимир, давайте вспомним, когда, при каких обстоятельствах вообще появились иконы. Считается, что еще при жизни Иисуса Христа, не так ли?

– Действительно, есть прекрасная история об убрусе, о том, как Господь отер им Свое лицо – и на нем отобразился Его лик, образ. Эта история повествует нам о том, что действительно достаточно рано в христианской среде стали со вниманием относиться, условно выражаясь, к «портретной живописи». Почему? Если мы посмотрим на первые христианские иконы, мы увидим в них очень много от так называемых фаюмских портретов. Когда еще не был сформирован канон, те или иные изображения исполнялись в той технике, которая была доступна.

Есть предание о евангелисте Луке, который писал эти образы. Понятно, что мы здесь не стоим на твердом основании фактов, а говорим о какой-то традиции, которая нас вводит в эту тему. Это не значит, что в I веке у христиан были иконы, которые они передавали из поколения в поколение, молились перед ними – нет. Но действительно, в ранней Церкви в христианской среде существовало изобразительное искусство. И раннехристианских изображений достаточно много. Они были символическими, как, например, в римских катакомбах. Очень часто появляются христианские символические изображения на рубеже I, II и III веков. Например, такие образы, как рыба и хлеб, или пять хлебов, или хлеб и чаша – различные символы, и они были очень распространены в раннем христианстве.

Со временем, с развитием христианской культуры, начинают появляться и образы в виде икон. Не схематичные, символические изображения, а именно иконопись в том смысле, в котором мы ее знаем. Она появилась достаточно рано. Обратим внимание на то, что проблемы вокруг иконописи начинаются и в Церкви довольно рано.

– А вот новые иконы, которые создаются уже в наши дни, могут ли претендовать на высокую духовную и художественную ценность?

– Конечно. Видите ли, для иконы важна каноничность, следование правилу. Но для творца, для человека, который что-то создает, есть некий простор для маневра, и он всегда может добавить от себя нечто, что может быть не каноничным, но не противоречит канону, уставу. Мы видим, что сегодня много современных иконописцев, которые создают серьезные образы. Смотришь на них и понимаешь, что это – не просто картина, религиозная живопись, не просто портрет того или иного деятеля Церкви, а действительно икона, очень глубокий образ, который можно интерпретировать, толковать, если обладаешь необходимыми знаниями и духовным опытом. Да, современные иконы могут претендовать на высокую роль в христианской культуре, и со временем (кто знает?), может быть, станут родоначальниками нового иконописного типа.

Ведущая Маргарита Рекко

Записала Валерия Макарова