О земном и о небесном. Уроки полового воспитания в школе, новые правила для номинантов на премию "Оскар", отношение к людям с нетрадиционной сексуальной ориентацией

Беседа с архиепископом Пятигорским и Черкесским Феофилактом.  

– Опять у нас непростая тема. Но это то, что обсуждают, и я не могла не спросить Вашего мнения.

В начале сентября в сети появилась информация, что большинство россиян (указано, что 74,7 процента) якобы поддержали идею ввести в школах уроки сексуального воспитания. Надо сразу сказать, что опрос проводил некоторый частный сервис «Доктор рядом». Общественники пытались проверить достоверность этой информации, но официальных данных не получено. Тем не менее тема поднимается уже не один год, она актуальна.

Как Вы думаете, необходим такой вид просвещения в школах? Или эта тема вообще не должна подниматься в сфере образования?

– Действительно, эта тема очень много и часто проговаривается. По моим личным ощущениям, нередко заказчиками этой темы являются люди, которые, действуя на традиционные устои, каким-то образом влияют на их изменения.

Вернемся к практике. Мне думается, что для школы достаточно тех целей и задач, которые сегодня уже поставлены: это не только носитель знаний, но в том числе и носитель традиций. Вообще, когда мы говорим о воспитании ребенка, нельзя полностью все списывать с семьи на школу. Понятно, что это нередко очень удобная позиция: мол, пусть этим школа занимается, а мне в семье есть чем заниматься – деньги зарабатывать и так далее. Есть вещи, которые должны оставаться исключительно прерогативой семьи. Именно поэтому мы, кстати, и говорим о классическом традиционном понятии семьи. Не только потому, что так правильно, но еще и потому, что папа и мама должны дать классическое семейное образование в отношениях своему ребенку; они тоже являются преподавателями, и, надо сказать, преподавателями в первую очередь. Поэтому, конечно, такие непростые темы и вопросы, которые сегодня пытаются возложить на школу, должны оставаться исключительно прерогативой воспитания в семье.

– Не все в семье могут это делать. Чаще всего эта тема не поднимается, замалчивается, и ребенок, как правило, получает такое просвещение на улице. Насколько это допустимо?

– Еще сложность в том, что сегодня, к сожалению, достаточно большое количество семей неполных, где вопрос образования детей может стать принципиальным. Знаете, понятие института семьи – это же не только папа и мама. Еще у ребенка есть крестная мама или крестный папа, и вопрос авторитета этих людей заключается не только в том, что они занимаются вероучением, они говорят еще и о таких серьезных и откровенных вещах, о которых можно поговорить с друзьями. Если нет крестных родителей или они далеко живут, значит, к этому вопросу нужно подключить друзей. Но с ребенком должны говорить те люди, которые не просто дадут информацию, а станут друзьями, если так можно сказать. Ведь у ребенка и в дальнейшем могут возникать вопросы. У кого ему попросить совета?

– Вопрос, не относящийся к теме, возник у нас в редакции, когда мы обсуждали воспитание в школах. В одной из местных школ работает преподаватель нетрадиционной ориентации. Мнения у нас разделились: кто-то считает, что категорически недопустимо держать такого педагога; другие говорят, что если педагог он хороший, то какая разница, что у него в личной жизни. Дети его любят, все нормально. Интересно Ваше мнение.

– Надо понимать, что учитель – это не только носитель знаний; это еще человек, которому доверяют во мнениях, который для ученика становится больше, чем учитель. Обратите внимание, ребенок приходит из школы и говорит: «Учитель мне сказал...» И это расценивается не просто как непреложная истина, а как очень авторитетное, важное мнение. Поэтому когда мы говорим об учительстве, нельзя об этом не помнить. И нельзя просто говорить: «Главное, чтобы он был хороший специалист, хорошо знал свой предмет». Это как раз тот самый случай, когда в первую очередь важно, что это хороший человек в самом широком смысле этого слова. Это и тот, кто может широко и профессионально говорить о своем предмете, и тот, кто может быть надежным другом, и тот, кто может быть личным примером в жизни для детей. Для меня в первую очередь важно именно то, какой он человек.

– Владыка, перейдем от просвещения детского к просвещению взрослому. Меня очень зацепила тема о том, что ввели новые правила для номинантов на премию «Оскар». Теперь новые правила такие: как минимум один цветной актер должен быть в фильме, не менее тридцати процентов исполнителей – женщины, ЛГБТ и в этом же списке почему-то люди с ограниченными возможностями. То же самое касается и группы, которая работает за кадром: для них те же требования. Что вообще происходит?..

– Интересно, потом начнут запускать и в залы кинотеатров по такому же признаку? Чтобы в зале среди зрителей находились представители в таком же процентном соотношении?..

Знаете, когда я впервые услышал эту новость, первая мысль была такой: может быть, в России наконец решат развивать собственное кино? Может быть, наши кинофонды начнут иметь более широкую поддержку и у нас снова появятся такие ленты, как те, которые мы сейчас смотрим, спустя 50–60 лет после того, как они вышли в большой прокат?

Понятно, что введение подобного рода искусственных требований говорит о самом главном: что кино и любые виды искусства – это пропаганда. Это, если хотите, декларация определенных ценностей, по которым мы живем в контексте нынешнего времени. О чем говорит подобного рода декларация? О том, в каком времени мы сейчас живем. Это в продолжение нашего предыдущего вопроса, когда люди говорят: мол, не важно, кто он, важно, что в своей области он хороший специалист.

Нет, важно. Нельзя рассматривать человека секторально. Это как некоторые люди говорят: «Вы меня справа (или слева) камерой снимайте, потому что с этого ракурса я лучше всего выхожу. А другим образом не надо, потому что тогда видны такие-то особенности». Нельзя рассматривать человека, глядя в одну точку. Господь ведь на нас смотрит всецело. Господь говорит: «Я знаю тебя». И Его знания обо мне – это не те знания, которые я Ему о себе говорю, а все то, из чего я состою: все мои дела, все мои мысли, поступки, мотивации и даже мои сны. «Я знаю, кто ты», – говорит Господь.

Так же и мы должны относиться к другому человеку. Мне кажется, совершенно несправедливой и даже бесчеловечной дрессировка взгляда на другого человека исключительно только в контексте какого-то отдельного принципа и не более того. Нет. Тогда мы совершенно расчеловечимся, потеряем свой образ. Тогда мы превратимся в маленькие ходячие пиксели, перестав быть большими картинами.

– Как вести себя человеку с традиционными моральными принципами в повседневной жизни, если в окружении есть такой человек? Причем ты общался с ним всю жизнь, а тут вдруг узнал про него такой момент...

– Это не должно никаким образом менять твоих собственных традиционных ценностей. Это так же, как если в твоем окружении появляется человек, который закашлял или чихнул. (Хотя, если вернуться к нашему времени, если кто-то чихнет, сейчас вокруг все начинают разбегаться, как будто объявили атаку.) Что это вызывает? Прежде всего сострадание. Никто не будет себя вести с этим человеком так, как будто  это норма. Если человек чихает, ему протянут платок как минимум. Ему могут посоветовать хорошего доктора: «Знаешь, у нас есть хороший семейный доктор, который нам помогает на протяжении долгого времени, – обратись к нему. Если хочешь, я договорюсь о встрече». То есть мы начинаем сразу помогать такому человеку. Никто не воспринимает как норму физическое заболевание человека, которое может быть изменено лечением.

Так мы не можем воспринимать нормой и нравственную болезнь человека, нравственный изъян человека; каждый раз это будет оставаться изъяном, болезнью и будет требовать лечения. Лечение по отношению к этому человеку – это моя молитва о нем, мое слово в поддержку того, чтобы человек изменялся, моя готовность помочь человеку измениться в лучшую сторону. Это не мое молчаливое отношение, мол, твое дело, как хочешь, так и живи. Это мое не безразличное, человеческое отношение: Господь видит тебя другим, и помоги тебе Бог услышать Его призыв.

– То есть двери храма перед такими людьми не закрыты?

– Двери храма открыты перед каждым человеком. И в этом и сила, и уязвимость верующих людей. Да, в пространство храма все идут с разной мотивацией. Грешник идет принести покаяние, другой человек ищет какие-то впечатления от искусства или от каких-то энергий. Есть люди, которые приходят туда с оружием в руках; мы видим, что и такое бывает. Однако и сила, и наша уязвимость в том, что мы знаем одно: храм – это пространство действия Божьего. Один Господь ведает пути человека.

Исторический опыт свидетельствует: каким бы ни был человек, при вхождении в храм наступят последствия в виде его изменения. Человека кающегося Господь услышит. Человеку, желающему измениться, Господь поможет измениться. Преступника, не желающего изменять себя, человека со злым сердцем и намерениями, остановит суд во временной или в вечной жизни. Но в любом случае порог храма для каждого станет точкой отсчета его общения с Богом. Поэтому двери храма открыты для каждого. Как открыты двери милосердия Божьего по отношению к каждому человеку.

– Владыка, большое спасибо, что Вы тему не закрыли, развили, ответили на все вопросы. Хотя я сомневалась, стоит ли вообще поднимать эту тему. Но с Вами не страшно искать ответы на любые вопросы. Ваше заключительное слово... Оно, наверное, будет непростое.

– Дорогие друзья, братья и сестры! «Горе миру от соблазнов», – говорит нам Священное Писание. И мы это видим, разглядывая мир, в котором сегодня живем. Но горе тому человеку, через которого соблазн приходит. Это о том, что каждый из нас должен стать пространством, из которого исходит свет. Пространством, в котором не тьма и мрак, а именно свет, надежда, добродетельный образ жизни, дружба, верная любовь, искренность. Это когда мы не называем темное светлым, когда не относимся безразлично к другим людям, а когда во свете стоим и во свете ходим и не спотыкаемся. Дай, Господи, чтобы горя и в нашей жизни, и благодаря нам было меньше. Храни и благослови всех Господь!

Ведущая Юлия Бычкова

Записала Нина Кирсанова