Канон. Певица, заслуженная артистка России Мария Воронова. Часть 1

1 марта 2025 г.

Главная » Передачи » «Канон» (Москва)

В новом выпуске программы - встреча с певицей, заслуженной артисткой России Марией Вороновой. Мария расскажет о том, как выбрала путь артистки, о своих наставниках. Также разговор пойдет о малой Церкви гостьи, о ее троих детях. Кроме того, зрители смогут увидеть фрагменты из концертных выступлений Марии Вороновой.

Сегодня в гостях певица, заслуженная артистка России Мария Воронова.

Мария Воронова – певица, заслуженная артистка России. Родилась в Москве. После окончания музыкальной школы по классу фортепиано обучалась вокалу в России и Италии. Мария Воронова на протяжении нескольких лет сотрудничала с Московским государственным академическим симфоническим оркестром под управлением Павла Когана в качестве солистки. Исполнительница ведет активную концертную деятельность. Сольные концерты Марии проходят на лучших академических сценах Москвы. Мария Воронова – частый гость в телеэфирах ведущих каналов страны. Сегодня Мария в гостях у программы «Канон».

– Мария, преподобный старец Варсонофий сказал, что «душа наша ищет в произведениях искусства выражение в прекрасных формах невидимого прекрасного мира, куда манит ее своим воздействием дух». В каком возрасте Ваша душа потянулась за прекрасным?

– Очень рано, до начальной школы. Я думаю, что осознанно – лет в пять.

– А с чего начался музыкальный путь?

– У меня, как у любого советского ребенка, в детстве были игрушки. И среди игрушек был детский рояль – маленький рояль, который даже до сих пор остался. И в пять лет, когда моей маме пришлось куда-то уехать и оставить меня одну, я выставила игрушки, поставила рояль и начала давать концерт. Папа это увидел, запомнил, и когда пришло время отдавать меня в общеобразовательную школу, он меня спросил: «Доченька, ты хочешь заниматься музыкой? Будешь ли ты играть? Выбери себе инструмент». – «Папочка, конечно, я очень хочу, мне очень нравится!» Мне нравилось петь, танцевать, радовать; я была очень подвижным ребенком. И я выбрала фортепиано. Отец взял с меня обещание, что я окончу музыкальную школу: я жила на седьмом этаже, и в советские времена дотащить туда музыкальный инструмент было весьма проблематично, а спустить – уже невозможно.

– И Вы честно выполняли обещание?

– Бывало, что и сопротивлялась. Первые два года было интересно. У меня была замечательная преподавательница по фортепиано и вокалу, Людмила Васильевна Олешкевич. С первых же дней она что-то во мне разглядела и начала со мной работать. Первые классы мне нравилось, все было замечательно. Но потом, как и любому ребенку, мне хотелось отдыхать, гулять, играть в классики – а нужно было заниматься и учить произведение Баха, и произведения эти становились все сложнее…

– Родители упрашивали, заставляли Вас заниматься?

– Папа на пианино ставил мне будильник и говорил: «У тебя два часа». Каждый день два часа я должна была заниматься музыкой. Но когда я стала постарше, начала втягиваться, начала слушать музыку осознанно. Мне давали произведение, которое мне хотелось выучить: хотелось это услышать, сыграть собственными руками и передать музыкой то, что ты чувствуешь душой. Когда я учила все эти произведения, я их пропевала, пропускала через душу и потом передавала через пальцы. В итоге я отучилась в музыкальной школе не семь, а восемь лет. Преподаватель меня готовила к поступлению в музыкальное училище по классу фортепиано, и она уговорила меня позаниматься дополнительный год.

– Когда Вы начали петь профессионально? Кто были наставники? Вы ведь учились и в России, и в Италии, на родине бельканто.

– Петь я начала примерно в одно время с занятиями музыкой. Судьба мне приготовила встречи с очень интересными людьми. Первая моя наставница в вокале, в музыкальном воспитании вообще – Людмила Олешкевич. После нее я встретила Ирину Долженко, народную артистку России, солистку Большого театра. Мы сейчас дружим семьями. В театре мы встретились с Маквалой Филимоновной Касрашвили, народной артисткой СССР. Она была руководителем оперной труппы Большого театра. Потом на моем пути встретился Анатолий Гусев, мой преподаватель. Он родился в Баку, а учиться и преподавать поехал в Италию. Преподавал он, в том числе, и в La Scala. Я ему очень многим обязана, потому что он сумел разглядеть во мне мой тембр. «Всем видом, своим голосом, эмоциями, жестами ты – колоратурное сопрано», – говорил он. Оперное пение – это огромнейший, колоссальный труд, который заключается не только в ежедневных распевках, но и в том, чтобы правильно поставить голос и чтобы голос затем привык к правильной постановке и звукоизвлечению.

– Получается, что Вы в Италии постигали русскую классическую школу у русского педагога.

– Верно.

(Звучит композиция «O mia babbino caro». Муз. Дж. Пуччини. Исп. М. Воронова.)

– В одном из интервью Вы сказали, что певцов много, но не у каждого поет душа. На Ваш взгляд, только ли в этом секрет артистической профессии?

– Я думаю, что профессия певца заключается в том, чтобы передать чувства голосом. Чтобы стать большим артистом, нужно любить свою профессию, музыку – вообще любить свое дело. Некоторые ходят на работу, которая им не нравится. А если человеку нравится его занятие, то он готов работать 24 часа в сутки, отдаваться делу с восторгом, делать все вдохновенно. Если ты выбрал такую профессию, значит, нужно целиком и полностью посвятить себя ей – отдать все, что ты чувствуешь. Как художник. Он рисует красками, выплескивает эмоции на холст, потом просыпается среди ночи и думает: «Я это не добавил, я что-то упустил».

Еще у меня есть хобби: я рисую и делаю куклы. Я к этому пришла совершенно случайно – увидела на выставке какую-то игрушку, мне она понравилась, и я решила сделать ее своими руками. Посмотрела мастер-классы, посвятила целую неделю этому процессу – как ее делать, какие материалы нужны, заготовки. Села и сделала. Я делала куклы на рождение ребенка своим подругам. Сидела ночью и для подруги первый раз делала Зайку Тильду. Они были в восторге – и мама, и ребенок. Да и мне было приятно, что я потрудилась.

– Несмотря на свою профессиональную востребованность, Вы в одном из интервью признались, что могли бы жить и без сцены: «Дело всей моей жизни – это моя семья и мои дети». Расскажите о своей малой церкви, ведь Вы – многодетная мама. Сколько у вас детей?

– У нас пока трое детей. Я строга, потому что мой папа учил меня, что в нашем мире нужно выживать. И родители не вечны, к сожалению. Нужно быть готовым ко всему. У меня один ребенок, старший – особенный. Но даже его я подготовила к самостоятельной жизни. Он плохо разговаривает; не понимает, что такое считать, читать. У него свое видение. Но он очень добрый. И я считаю, что такие дети даются семье для того, чтобы понять, что такое любовь и что такое любить. Иногда нервы не выдерживают, сумасшедший график, ты срываешься… К тебе приходит сын и говорит: «Мама, я тебя люблю». От чистого сердца. «Я тебя люблю». Он обнимает, целует руки... И сердце сразу раскрывается, все остальное просто уходит на задний план.

Я учу своих детей быть самостоятельными. Они сами ходят в магазин. У нас дочь сама захотела и поступила в Пансион воспитанниц Министерства обороны. Ей 11 лет, сейчас она отдельно от родителей живет в Санкт-Петербурге. И я ей говорю, что нужно трудиться. Для того чтобы чего-то достичь в жизни, нужно приложить усилия. Просто так ничего не бывает. Чтобы вырастить красивый цветок, нужно приложить огромные усилия: вспахать землю, удобрить ее, поливать цветок, любить. Без любви никакой цветок не вырастет, а если и вырастет, будет хилым, некрасивым. Не будет он так радовать глаз, как цветок, за которым ты ухаживал, вкладывал в него свою любовь.

– С таким правильным посылом, с таким заветом, который Вы передаете детям, мне кажется, какую бы они профессию ни выбрали, у них должно все получиться. Как Вы, кстати, отнесетесь к их выбору профессии? Есть планы на детей?