Хранители памяти. Выставка «Карл Брюллов. Рим — Москва — Петербург». Часть 3

Мы продолжаем серию выпусков с временной выставки «Карл Брюллов. Рим-Москва-Петербург», работающей в здании Государственной Третьяковской галереи на Крымском Валу. О религиозной живописи Карла Брюллова и о том, как он создавал свои картины на христианские сюжеты, рассказывает сокуратор выставки, старший научный сотрудник Третьяковской галереи, кандидат искусствоведения Наталья Александровна Калугина.

Мы находимся в здании Государственной Третьяковской галереи на Крымском валу. И сегодняшний выпуск передачи «Хранители памяти» будет посвящен религиозной живописи великого художника Карла Брюллова.

Рассказывает сокуратор выставки «Карл Брюллов. Рим – Москва – Петербург», старший научный сотрудник Третьяковской галереи, кандидат искусствоведения Наталья Александровна Калугина:

– Художественные эксперименты Карла Павловича, методы которого заведомо отличались от следования иконографическим схемам предшествующего столетия, совпали с назревшими изменениями именно в самой содержательной основе религиозной живописи того времени. Дело в том, что правительство и идеологи того времени пытались найти какой-то особый стиль живописи, который мог бы эмоционально воздействовать на зрителя.  И они, конечно, искали художников, способных воплотить эти идеи в каком-то новом формате. 

И в этом отношении именно религиозная живопись со своей зрелищностью, яркостью как нельзя лучше отвечала этим потребностям. Тем более что многие академические живописцы того времени действительно ориентировались на европейскую живопись, более свободную от классических канонов древнерусского письма. И это ассоциировалось с созданием нового вида, нового типа религиозной живописи, не связанной с древнерусскими канонами.

Большое значение в создании этого нового типа письма придавали художникам, прошедшим немецкую и римско-болонскую школы живописи, которые служили некими образцами и пересекались с программами преподавания в Императорской Академии художеств. Соответственно, художники, работавшие в этом направлении, ориентировались на образцы западноевропейской живописи, на европейских художников.

В творчестве Карла Павловича Брюллова очень сильно влияние именно католических икон, даже в большей степени, чем древнерусского искусства. А католическую икону можно назвать религиозным портретом или картиной, в которой чувственное содержание выходит на первое место. И это чувственное содержание, конечно, не очень традиционно для религиозного искусства, не соответствует нашим представлениям о молельном образе.

На выставке представлено несколько работ, которые были созданы в этом ключе. В частности, у нас есть примеры обращения к образу Христа, за основу которых сам Брюллов, по воспоминаниям, взял художественные приемы Гвидо Рени. В частности, в самом начале своей образовательной поездки по Европе Карл Павлович посетил картинную галерею в Дрездене, где видел картину Рени «Христос в терновом венце», и этот образец, как он сам выразился, взял в качестве путеводителя. Наиболее показательной с точки зрения обращения к этому иконографическому типу стала композиция «Распятие» для церкви Петра и Павла на Невском проспекте, а также «Голова Христа в терновом венце» из собрания Государственной Третьяковской галереи.

Карл Брюллов неоднократно обращался к образу Христа. Наверное, самым необычным примером такого художественного воплощения стала религиозная композиция, которая была написана для домовой церкви графа Адлерберга, она стала своеобразным творческим экспериментом того времени. В этом религиозном произведении Карл Брюллов отдал дань средневековому витражу, создав оригинальную картину-транспарант, которая нуждалась в подсветке. Дело в том, что представители семейства Брюлловых очень интересовались средневековым витражным искусством, много изучали его, когда путешествовали по Европе. У них даже была идея создать семейное дело по возрождению витража.  Старший брат Карла, Александр Павлович, будучи архитектором, создавал образцы витражей для соборов в Санкт-Петербурге. Религиозная композиция для графа Адлерберга была творческим экспериментом Брюллова, как вспоминали его ученики. Здесь он обратился к достижениям знаменитого художника Андреа Мантенья, который написал лежащего Христа в пеленах. Но если у данного художника это Христос страдающий, то Карл Брюллов в образе Христа смог выразить невероятное отрешение, какое-то возвышенное страдание. На выставке у нас представлен эскиз к знаменитой композиции, которая находится сейчас в собрании Государственного Русского музея.

Живописцам академического направления не возбранялось писать религиозные образы с натурщиков, и именно эта традиция позволила придать религиозной живописи особое эмоциональное начало. Карл Павлович, который неоднократно обращался к образу Христа, писал Его с живого человека. В Академии художеств даже распятого Христа писали с натурщика, которого привязывали ко кресту. Если рассматривать произведение «Голова Христа в терновом венце», то нужно прежде всего сказать, что это невероятно энергетическая композиция, оплечное изображение Христа органично вписано в овал. И привлекает внимание прежде всего душевное состояние, земные переживания, земная боль Христа, Богочеловека. Здесь Карлу Павловичу удивительным образом удалось соединить ощущения страдания, надежды, смирения. По легенде, голову Христа в терновом венце Карл Брюллов тоже написал с живого человека, со своего ученика Михаила Ивановича Железнова, что придает дополнительный реализм образу.

Здесь очень важны детали. Мягкие волосы примяты шипами тернового венца, из глаз, которые воздеты к небу, катится прозрачная слеза. Капли засохшей крови отличаются от крови живой. Здесь художник проявил себя знатоком человеческой натуры, что отчасти делает его религиозные картины близкими к реалистической живописи религиозного, культового содержания.  

Ведущая Елена Чач