Читаем Добротолюбие. «В чём усилия человека». Священник Константин Корепанов

Про это мы поговорили, но вот какой момент: сама способность отсечь этот прилог помысла не дается нам автоматически. Как мы видели в 10-м и 11-м абзацах, преподобный Ефрем Сирин подробно говорит о том, как все это развивается. Но заметить действие прилога, а уж тем более остановить действие прилога мы можем только в том случае, если сердце наше чисто от страстей.

Поэтому преподобный Ефрем Сирин и говорит не о борьбе с помыслами, хотя и упоминает об этом, а о борьбе со страстями. Все потому, что борьба с помыслом, борьба с прилогом помысла возможна только тогда, когда сердце очистилось от облака страстей. Это очищенное сердце помогает нам вступить в борьбу с прилогом и в конце концов победить. Иначе мы изнеможем в этой борьбе раньше, чем достигнем хоть какого-то успеха.

Если мы не настолько больны, чтобы не видеть действия прилога, если мы его видим, то и это уже хорошо, но сердце наше больно страстью. И когда мы видим прилог помысла, внушающий нам некое желаемое, чаемое, вожделенное для нас удовольствие, мы не можем ничего сделать, потому что сердце хочет того, что предлагает ей помысел, оно жаждет этого. И хотя наш ум уже достаточно здрав для того, чтобы заметить прилог, он еще недостаточно крепок для того, чтобы держать в узде свое сердце. Мы изнемогаем и, поборовшись некоторое время, падаем.

По сути дела, мы уже использовали этот образ: у нас в сердце «пятая колонна», у нас в сердце предатель. Враг только подошел к нашей крепости, а большое количество, большая когорта сотрудников этого врага уже поднимает восстание и открывает ворота, сдается, и помысел проникает внутрь. Мы уже капитулируем, как только помысел показался на пути. Крепость нам вроде бы принадлежит, мы видим приближающегося врага, но справиться с ним не можем, потому что внутри нас большая часть еще предана врагу и поэтому сдается раньше.

Все дело как бы в помысле. Это совершенно очевидно. Хотя и очевидным это становится для человека только тогда, когда он хоть немного становится здравым. Также очевидно, что все дело в борьбе со страстями, как об этом много-много пишет преподобный Ефрем Сирин, потому что эти страсти и не дают нам возможности справиться с прилогом помысла. Поэтому то, что пишет преподобный Ефрем Сирин, говоря о борьбе со страстями (или другие святые отцы, пишущие в этом же духе, в этом же содержательном поле), столь же важно, как и то, что пишут, скажем, святитель Игнатий (Брянчанинов) или святитель Григорий Палама, говоря об умно-духовной брани, именно о борьбе с помыслом. Просто они одну и ту же проблему решают, но с разных точек зрения, проблема-то одна и та же.

Заканчивает 11-й абзац преподобный Ефрем Сирин так:

Таким образом ум, освободившись от всех сказанных страстей и вознесшись к Богу, еще здесь начинает жить жизнью блаженной, прияв залог Святого Духа, и по отшествии отсюда, с бесстрастием и истинным ведением, поставляется во свете Святой и Блаженной Троицы, вместе с Божественными Ангелами, сияя во все беспредельные веки.

Вроде речь идет о борьбе со страстями, но все это необходимо для борьбы с помыслами, и все это приводит в конце концов к тому, что в человеке воссияет благодать Святого Духа. Воссияет благодать.

В связи с этим ставится очень важный вопрос о том, как бороться с этими страстями и что мы можем предложить человеку, у которого возникает такая проблема. Он осознал, что его сердце страстное, он осознал, что он зависим, осознал, что он не может справиться с помыслами. С какими-то помыслами справиться он может (значит, этих страстей в сердце нет или их очень немного), а с какими-то не может (значит, сердце недугует именно этой страстью). Тогда вопрос ставится о том, что может сделать он сам, что от него требуется.

Продолжая эту тему, преподобный Ефрем Сирин пишет в 13-м абзаце:

Надобно знать, что в меру совершенства какой бы то ни было добродетели невозможно достигнуть тому, кто в продолжение целой жизни, с неутомимым трудолюбием не стремится приобрести ее деятельною рачительностью. Сие должно сказать о милостыне, о молитве, о любви, или о которой угодно из родовых добродетелей – о мужестве, благоразумии, целомудрии и справедливости. – При непрерывности труда в исполнении добродетелей, надобно остерегаться, чтоб не умалять и совсем не уничтожать их цены и значения, допуская нехорошие при них цели, например – человекоугодие, пустую славу и подобное. И сверх всего этого в добродетелях надобно упражняться всегда с рассудительностью – которая выше всех добродетелей, как бы некая царица, и добродетель добродетелей.

Отметим, что преподобный Ефрем Сирин продолжает общую мысль всей святоотеческой традиции, положенной еще преподобным Антонием Великим, о том, что рассудительность, или трезвость, важнее всего. То есть сама по себе добродетель без рассуждения, как категорично заявляет преподобный Антоний Великий, никакого значения не имеет. Человек должен рассуждать о том, что он делает. И это некая царица добродетелей.

Первое, что мы видим, на что мне хотелось бы обратить первейшее внимание: невозможно достигнуть никакой добродетели, абсолютно никакой, если не трудиться над ней в продолжение целой жизни с неутомимым трудолюбием, при непрерывности труда. То есть всю жизнь непрерывно мы должны делать ту или иную добродетель, чтобы она была с нами.

Нет, мы так не можем! Мы изнемогаем еще раньше, чем начали хоть какую-то борьбу. Потому ничего и не получается.

Преподобный Ефрем Сирин здесь об этом не говорит, но мы знаем, читая других святых отцов, размышляя над текстами других святых отцов, что в том, что у нас ничего не получается, есть какая-то нетерпеливость и непоследовательность. Это может иметь и вполне врачуемые причины. Но даже если мы ничего не можем сделать, даже если мы не можем побороть ни одной страсти, не можем принести ни малейшего плода духовной жизни, то и тогда отчаиваться не стоит.

Пусть мы недобродетельны, пусть несовершенны, пусть неплодоносны. Но нам надо возложить упование на Бога и просто терпеть все, что происходит, как посылаемое Богом, при этом никого не осуждать, никого не злословить. То есть, если мы ничего не можем сделать, это не страшно. Надо просто не судить тех, кто не может тоже.

Мы не можем побороть чревоугодие, кто-то не может побороть сребролюбие. Его сребролюбие колет нам глаза. Но мы такие же страстные, как и тот, кто не может справиться со сребролюбием.

Кто-то не может побороть своей похоти, а мы не можем побороть своей жадности или своей лени. Ничего не можем сделать, бессильны мы. Но не будем осуждать того, кто не может побороть своей похоти, и тогда не будет нам никакого греха, Бог простит и помилует. Надо просто быть честными: если мы ничего не можем, значит, надо принять, что и другие тоже ничего не могут. И больше ничего. Возложить упование на Бога и терпеть все, что с нами происходит.

Да, путь, предложенный святыми отцами, будет не для нас, нам его не пройти, нам с ним не справиться и совершенства не достигнуть. Ну так что ж? Спастись-то все равно можно, если возложить упование на Бога и быть честным по отношению к другим людям: я не могу – они не могут; я немощный – они тоже немощны. Понесем немощи немощных, и Бог спасет нас.

А вообще если уж человек все-таки поставил такую цель, как ему быть, что ему делать для исцеления от страстности своего сердца?

Оказывается, важно думать, что, выкорчевывая страсть, мы должны дать место и добродетелям. Именно дать место. А иначе, как говорит одна известная евангельская притча, свято место пусто не бывает. Помните притчу о том, как был изгнан бес из человека? Ходил-ходил по безводным местам, вернулся и видит, что горница убрана, украшена, но пуста. И он берет с собой семь бесов и вселяется, и бывает этому человеку хуже, чем было до того, как бес ушел. Свято место не должно быть пустым, кто-то должен занять эту храмину, из которой изгнан злой дух. Кто-то должен жить в этом доме, из которого постепенно выметается и удаляется страсть, иначе толку никакого не будет.

Добродетели в человеке могут вырасти, возрасти и сами по себе. Мы же знаем хороших людей, которые без всяких благодатных усилий, или веры, или подвига, просто в силу воспитания стали такими хорошими. Сколь угодно таких людей.

Но могут быть добродетели, которые являются свидетельством присутствия в человеке Духа, то есть попросту являясь его свойствами, как об этом пишет апостол Павел: плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5, 22–23). То есть человек может быть добродетельным просто в силу воспитания или самовоспитания (чаще, конечно, воспитания), а может быть добродетельным в силу того, что в нем расцвело в полную силу древо Жизни Святого Духа – и эти плоды Жизни в человеке явились.

И вот это произрастание плодов, прорастание древа Жизни в нас, оказывается, не может быть без нашей воли. Это не просто согласие: «Ладно, расти! Так и быть уж, деваться некуда, расти, цвети, приноси плоды Жизни, которые ты собираешься принести. Куда же деваться?» Так обычно многие думают, что надо просто согласиться и отдать Ему себя: «Ну вот, делай что хочешь!» На самом деле так не получается, потому что мы должны употребить труд для приобретения качеств, свойственных Богу, по образу и подобию Которого мы созданы.

И вот этот труд, как говорит здесь преподобный Ефрем Сирин, должен быть долговременным, у нас должен выработаться долговременный навык жизни по воле Святого Духа. Он представляется теперь нашим Хозяином, Который принуждает, заставляет, уговаривает нас поступать так-то и так-то, а мы должны творить Его волю.

Или можно привести образ тренера. Мы попали к Тренеру. Он хочет сделать нас мастером добродетели и начинает нас воспитывать, тренировать. Чтобы достичь желаемого результата, мы должны ежедневно посещать эти тренировки и ревностно, по своей воле, а не подневольно делать все то, что велит нам наш Тренер.

Он, конечно, может пойти и выступить вместо нас на каких-то соревнованиях и будет, наверное, успешен, но это будет приписано Ему, а не нам. А вопрос-то в том, чтобы сделать успешными нас. В самом христианском, плодоносном смысле слова успешными, то есть мы должны принести плод. Мы сами. С Его помощью, под Его чутким руководством, Его благодатью, Его силой, но мы сами должны покорить волю и сделать то, что Он от нас хочет. Сделать это вместе с Ним, Его силой, Его благодатью, во славу Его Самого, но при этом трудится наша воля, во всем согласная и послушная с Ним.

И тогда вот эти самые качества, добродетели так называемые, становятся не только частью Его природы. Он и так их имеет: Он и так святой и непорочный, Он и так любовь, и так бесконечно кроток, и так милосерден – у Него это все и так есть. Вопрос-то в том, как нас сделать такими? И вот это обучение наше, тренировка нашей воли нужны для того, чтобы мы стали действительно способны жить в этой жизни, стали способны поступать в этой жизни так, как поступает Он.

То есть это должно стать как бы нашей подлинной натурой, нашим образом жизни, нашей привычкой, постоянной привычкой именно к такому бытию: послушание Его воле. Мы должны как бы уподобиться Ему. Мы созданы по Его образу и в итоге должны уподобиться Ему или стать подобными Ему (отсюда слово «преподобные»), то есть мы должны привыкнуть слушать Его волю.

В Священном Писании, в Новом Завете, в Послании к Евреям есть такие слова: хотя Он и Сын, однако страданиями навык послушанию, и, совершившись, сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного (Евр. 5, 8–9). То есть хотя Он, Иисус, и Сын, но Сын в человеческой природе. Он человек по существу, по естеству человек. Хотя Он и Сын, но по естеству Он становится человеком. И в человеческом естестве Он должен через терпение и страдание принудить Себя к постоянному послушанию воле Божьей.

Он этого хочет, у Него это получается, потому что Он безгрешный. Тем не менее само повиновение Его воле Божьей представляет даже для Него труд, подвиг. То есть и для Христа это было нелегко сделать, что уж говорить тогда о нас… Хотя, конечно, и нам не столь трудно, как мы себе обычно представляем, потому что в крещении природа наша избавилась от первородной поврежденности. И, кроме того, мы всегда во Христе, мы не вне Христа, мы в Нем. И, собственно, этот подвиг за нас и для нас Он уже сделал. Нам его в определенном смысле совершать не столь трудно или не более трудно, чем Ему Самому. Но если это было трудно Ему, то, несомненно, в Нем это становится трудно и нам.

В том числе и поэтому Он говорит: «Кто хочет быть Моим учеником, возьми крест и следуй за Мной» (см. Мк. 8, 34). Как здесь и говорит отрывок: сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного (Евр. 5, 9). То есть мы должны быть послушны Иисусу Христу, принудить себя к исполнению Его воли, если мы этого хотим. И для нас это не будет трудным, точнее, будет не более трудным, чем было Ему Самому.

Сама по себе привычка к добру, сформированная, как мы уже говорили, в силу воспитания или самовоспитания, не является хорошей. Она замечательна с точки зрения этого мира, но не является безусловно хорошей. Она не является и плохой или безусловно плохой, но она не является и безусловно хорошей. Об этом преподобный Ефрем Сирин пишет в 13-м абзаце и говорит, что лишь бы цели для получения этих добродетелей не были неправильными.

Если, скажем, человек стяжает добродетель для того, чтобы быть хорошим, чтобы чего-то достичь, потому что так ведут себя достойные люди, для сознания собственной порядочности, для уважения людей, чтобы какие-то социальные или нравственные дивиденды получить, то да, он становится добродетельным, но это же он не в Бога богатеет.

Для того чтобы это стало действительно хорошим, стало безусловно хорошим, чтобы добродетели были свидетельством плода жизни во Христе, плодами Святого Духа, и важно приносить вайи (ветви) добродетелей как раз через послушание Богу, через послушание своему Хозяину, Господу, а иначе это будет просто плодом и итогом самости.

Поэтому не всегда, но очень часто безупречно нравственным людям очень трудно прийти ко Христу. Именно поэтому так получается, что мытари и грешники вперед всех идут в Царство Божье. Они тоже становятся добродетельными, но они понимают, что эти добродетели – плоды жизни, которые принес в их естестве Дух Святой, Которого они слушались.

То есть можно стать добродетельным ради каких-то целей, а можно стать добродетельным для того, чтобы расцвело в нас Древо Жизни, помочь прорасти семени Жизни, чтобы, расцветая в нас, плоды, приносимые этим древом, принадлежали не только Святому Духу, но были и нашими плодами, плодами нашей жизни. Без Него мы ничего не можем сделать.

И надо сознавать, что плод добродетели, или плод воздержания, или молитвы, милостыни, любви, кротости, или терпения, боговедения или богословия, понимания или прозорливости – всё это плоды, которые принес Господь наш Иисус Христос в нас, но через наше послушание, наше терпение, наше принуждение себя к тому, чтобы эти плоды добродетели были принесены. Царство Божие нудится, и нуждницы достигают его (Мф. 11, 12).

В этом смысле нужно вспомнить и 6-ю главу Послания к Римлянам: не предавайте членов ваших греху в орудия неправды, но представьте себя Богу, как оживших из мертвых, и члены ваши Богу в орудия праведности (Рим. 6, 13).

Мы подчиняемся Духу и принуждаем волей своей тело свое и душу свою слушаться Бога, в нас живущего, и обучаем себя Его качествам, учимся вести себя по Его образу, как бы Его силой, с нашим терпением и согласием, постепенно принимая это, то есть актуализируя этот образ и становясь преподобными.

Записала Инна Корепанова