Читаем Добротолюбие. «Печаль сердца». Часть 1. Священник Константин Корепанов

Мы продолжаем читать наставления преподобного Исаака Сирина из второго тома «Добротолюбия».

Прежде чем перейти к 274-му абзацу, несколько слов по поводу прошлого, 273-го. Там Исаак Сирин говорит о том, что иногда люди подвергаются очень тяжелому состоянию – помрачению ума и сердца и никак не могут из этого выйти… Они пытаются сделать это духовно, а выход из этого всегда не духовный. Преподобный пишет, развивая эту мысль:

Сему искушению подвергаются наипаче желающие проводить жизнь умственную и в шествии своем ищущие утешения веры. Поэтому всего более мучит и утомляет их этот час колебанием ума; следует же за сим часто хула, а иногда приходит на человека сомнение в воскресении и иное нечто, о чем не должно нам и говорить. <…> Занимающиеся делами телесными совершенно свободны от сих искушений. На них приходит иное уныние, известное всякому, и оно в образе действия своего отлично от сих и подобных сим искушений. <…> Блажен, кто претерпит это, не выходя за дверь. <…> Впрочем, не в один час и не скоро оканчивается борьба сия; и благодать не вдруг совершенно приходит и вселяется в душе, но постепенно…

Здесь Исаак Сирин говорит о том, что этому помрачению подвергаются те люди, которые внимательно молятся, внимательно читают, которые очень внимательны по отношению к тому, что происходит в их сердце. И именно эта сосредоточенность часто подводит: вроде стараются они много раз проверять свои помыслы, много и внимательно молятся, и вдруг приходит помрачение ума и сердца – и они не могут этого понять. Исаак Сирин пишет, что это некое свойство и особенность умного делания, особенность внимательной жизни. Люди деятельные, делающие много добра, этого не испытывают – у них обычное уныние, которое хорошо всем известно.

Исаак Сирин говорит лишь о двух помыслах, не желая приподнимать завесу над тем, что испытывал он сам (он же пишет про себя, а не про опыт исповедей других людей, которых у него не было). Он пережил это, а мы – нет. Если придет в нашу голову нечистая, скверная мысль, мы впадаем в депрессию, в ужас, потому что кто-то нам сказал, что это конец, катастрофа, что мы уже отпали от Бога из-за этого хульного помысла… Нет! Никто не может отлучить меня от любви Божьей, тем более какой-то хульный помысел. Он сам по себе болезненный, невыносимый, убийственный, он почти открывает ад… Его просто надо не принимать, его просто надо попытаться выгнать. Если это не получается – накрыть голову мантией и спать. Или переключить внимание на то, что не содержит такого помысла: подышать свежим воздухом, поесть здоровой пищи, поехать в деревню и поработать физически – и вся эта ерунда пройдет. Бог не отвернется от тебя за то, что помысел вошел в твою голову.

Об этом хорошо сказано в Древнем патерике. Человек спрашивает старца: «Что мне делать? Помыслы лезут в мою голову…» Старец отвечает: «Ты можешь остановить ветер?» – «Не могу». – «Так и помыслам ты не можешь запретить лезть в твою голову. Ты – не Антоний Великий». Да и этот святой смог получить это свойство только после того, как много лет ничего не мог сделать – он просто терпел.

Не знаю, откуда вошла в нашу жизнь мысль, что у нас духовная жизнь должна быть без искушений. Так не бывает! Антоний Великий, который практически не сделал никакого греха, находясь в пустыне, где не было ни женщин, ни соблазнов, ни денег, ни зла, ни лжи, много лет мучился от влияния падших духов, которые делали с ним все, что им хочется… И он не мог им помешать; он просто терпел много лет. Почему же мы, живущие в этом мире среди зла, лжи, соблазнов, нечистоты, грехов своих братьев по вере и роду, должны быть неуязвимы?

Благодать Божия покрывает нас. Мы бесов не видим – им не дана власть над нами, если мы не сделаем ничего плохого. Но то зло, среди которого мы живем, которое терпим и за которое не осуждаем других людей, – вполне достаточная тягота. Это нормальное состояние: мы не можем ходить по небесам. Исаак Сирин напоминает нам: главное, что мы должны делать, – просто терпеть. Нет никакого волшебного слова, действия или заклинания, чтобы это кончилось… Просто терпи. Если не можешь ничего сделать – ляг и поспи; пойди погуляй, погладь кошку, выйди на берег реки, посмотри на текущую воду… Сделай что-то, не относящееся к духовной жизни, – и терпи дальше. Взбодрись, переключи внимание и терпи. Прошло помрачение, прошло уныние – иди и делай то, что должен делать. Если претерпишь до конца, спасешься.

274-й абзац:

Человек ревнивый никогда не достигает мира ума, а чуждый мира – чужд и радости. Ибо если мир ума называется совершенным здравием, а ревность противна миру, то, следовательно, тяжкою болезнью страждет тот, в ком есть лукавая ревность.

Вот такие слова о ревности не по разуму. Само это выражение взято из известного слова апостола Павла, который чтил Бога и очень хотел, чтобы Его и все чтили.  Это желание и называют ревностью не по разуму, потому что оно привело к убийству не просто невинных людей, а истинных богопочитателей – христиан. Изначально порыв-то хороший, но эта ревность неразумна. И в обычной человеческой жизни она проявляется в двух видах: в отношении других или в отношении самого себя.

Если речь идет о ревности не по разуму в отношении других, то это обычно тогда, когда мы хотим совершить какое-то великое дело и начинаем вовлекать в это делание, в это действие, в этот род деятельности разных людей. Мы желаем хорошего. Например, храм построить, какое-нибудь общество спасения инвалидов организовать, сбор денег на строительство сиротского приюта. Или построить дом многодетной маме, у которой муж пьет, но дети в этом не виноваты.

Это хорошие дела, которые мы хотим сделать, и вовлекаем в это делание разных людей, которых мобилизуем, убеждаем, уговариваем, заставляем, побуждаем, чтобы они вместе с нами принимали участие в этом деле, в этой деятельности. Или, как сейчас модно говорить, «в этом проекте». Нам не так важно, что чувствуют эти люди, не так важно, что они кричат и стонут. Например, самое обычное дело в храмовой жизни – клирос. Каждый священник хочет, чтобы и у него был клирос, хороший, добрый, знающий службу, умеющий петь красиво. А без него ничего же не получится. Должен же кто-то петь, чтобы служба была, должен кто-то читать и понимать последовательность службы. Любой батюшка хочет, чтобы как можно лучше звучал этот клирос, и он начинает его собирать, лепить из того, что есть. Хорошо, если ему удалось найти регента. Тогда лепит дальше регента, не очень интересуясь тем, что чувствует человек, что он переживает, хорошо ему или плохо. Дело такое есть – петь. Что ты там, помолиться хочешь? Или у тебя настроение плохое? Или семья страдает? Муж не пускает? Все ерунда! Важно, что есть дело, которое ты должен делать.

Вполне невинное, вполне правильное, вполне необходимое рвение для того, чтобы была служба в храме. На самом деле это почти быт. Потому что мы постоянно сталкиваемся с тем, что у нас есть какие-то дела, которые мы считаем крайне необходимыми. Но нам важен именно итоговый результат, и мы не очень переживаем за то, какой ценой это делается. Но ведь это иезуитский принцип – «цель оправдывает средства». Это ведь известная казуистика. Но мы так живем в повседневности, в семье, на работе, в общинах, в приходах, в монастырях. Потому что у нас в сознании есть картинка, как должно быть, и мы стараемся, чтобы все работало на осуществление этой картинки. Создаем ли мы хор,  спасаем ли мир, мы все равно согласуем все действия с этой картинкой и не обращаем внимания ни на себя, ни на людей. Хотя все уже устали, все ропщут, недовольны, но мы говорим: «Важно, что потом все будет хорошо!»

А не будет хорошо. Как говорит Исаак Сирин, «мир – это благодать». Христос говорит: «Мир Мой даю вам, не так, как мир дает, Я даю вам». И этот мир есть дар Божественного духа каждому сердцу. Мы должны его хранить, мы должны его беречь, мы должны его взрастить, чтобы принести плод этого мира. А мы его потеряли, потому что у нас в голове некое представление о том, что такое хорошо и что такое плохо, а хочет этого Бог или не хочет, мы совсем не спрашиваем. Мы делаем это потому, что считаем это правильным, и нам кажется, что это хорошо. А считает ли это правильным Бог, мы и не спрашиваем.

В действительности если какое-то дело, которое мы делаем, хорошее, благое, доброе дело, приводит к тому, что люди, в это вовлеченные, теряют мир (или мы теряем), это верный знак того, что дело это Богу не совсем угодно. Значит, мы созидаем нечто по своей воле, а не по Божьей. Если бы мы созидали это по Божьей воле, у нас был бы мир и силы на осуществление того или иного дела. Этот мир, в котором было бы исполнено все, доказывал бы, что мы творим волю Божью. Были бы и радость, и благодать в сердце нашем. Но мы делаем очень часто не так.

Чтобы не ошибиться, мы должны всегда помнить слова апостола Павла. Это некий принцип отношения ко всякому человеку в Церкви. Апостол Павел говорит: «Я ищу не вашего, а вас». То есть мне хочется, чтобы вы были во Христе. Я не ищу вашего времени, ваших сил, ваших денег, ваших талантов. Это вы всё со Христом решайте. Я хочу, чтобы вы были во Христе. Я хочу, чтобы вы познали Христа. Я хочу, чтобы вы обрели в Нем мир, а когда вы обретете в Нем мир, тогда идите и спрашивайте у Него, как использовать свои таланты. Но сам я вас не использую, я просто вас хочу привести ко Христу. Вас. Не с вашей помощью решить то, что считаю правильным и нужным, а вас привести ко Христу, чтобы вы как с Владыкой и Хозяином своей жизни решали вопрос, как вы послужите Ему. Чтобы не я вас привел на клирос, или в иконописную мастерскую, или в монастырь, или в социальное служение, или на строительство храма, а чтобы Он вас туда привел, чтобы Он на ваше вопрошение ответил, чего Он хочет от вас. Чтобы Он, соотнеся это с вашими желаниями, возможностями, поставил вас туда, куда сочтет нужным на служение в Его доме, а не в моем.

Ревность не по разуму часто проявляется таким образом. Нужно этого избегать, всегда помня, что цель христианской жизни – стяжание Духа Святого. Это есть мир, радость. А служение не по разуму в отношении себя, конечно, может быть в какой-то степени более благородно, потому что оно никого не затрагивает, ни на кого не оказывает никакого воздействия, никто от этого не страдает. Но это связано не с делом, поскольку это личное, собственное бытие человека. Тем не менее бывает, когда человек не по разуму заставляет себя что-то делать, выжимая из себя все соки, не позволяя себе признаться в том, что он немощен, ограничен, что он не может чего-то. «Как это не могу? Другой может, я тоже хочу». И заставляет себя поститься, потому что где-то прочитал, что настоящий подвижник должен есть только один раз в день. Или, например, молиться, потому что где-то прочитал, что человек должен непрестанно молиться. И старается, чтобы молитва не ушла ни на одну секунду. Ничего не получается, но он старается уже много-много лет, не размышляя, не рассуждая, просто стараясь исполнить то, что считает правильным.

Эта ревность не по разуму как раз связана с тем, что человек очень максималистски относится к себе, максимальные требования предъявляет к себе, а это в нашем народе всегда звучит очень хорошо. Мы же все подвижники, мы же все наследники великих людей, великих поколений, выигравших войну, построивших страну, восстановивших ее из руин, покоривших космос, БАМ, Север, много чего другого, покоривших, освоивших одну шестую часть земного шара. Мы все потомки этих великих, достойных людей. Как это мы можем чего-то не сделать? Мы просто обязаны смочь! Просто не можем отказаться от этого!

Такие максималистские (я их называю: комсомольские) требования к себе – не редкость особенно среди молодых людей, недавно обратившихся к Церкви. И очень тяжело человеку признать, что он что-то не может, что-то у него не получается, что он немощный.

А мы, люди, немощные. И у нас у всех есть немощи. Они не только есть, но они просто обязаны быть, эти человеческие слабости. Не человеческие пороки, а именно человеческие слабости и немощи, потому что нельзя ни в коем случае не быть немощным. Запрещено не быть немощным, смертельно не дозволено не быть немощным. Если ты не ощущаешь, не познаешь свои немощи, то ты просто лжешь. Ты просто пытаешься что-то изобразить тогда, когда надо просто познать и признать свою немощь. Ведь блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.