Читаем Добротолюбие. «Не воздавать злом за зло». Священник Константин Корепанов

Мы продолжаем читать наставления святого преподобного аввы Дорофея из второго тома «Добротолюбия». Читаем 54-й абзац:

Воздавать злом за зло можно не только делом, но и словом и видом. Иной думает, что он на деле не воздает злом за зло, но оказывается, что воздает словом, или видом, или движением, или взором; ибо и всем этим можно оскорбить брата своего, – и это также есть воздаяние злом за зло. Другой же не старается мстить за зло ни делом, ни словом, ни видом, ни движением, но в сердце своем имеет неудовольствие на брата своего и скорбит на него. Другой хотя не имеет скорби на брата своего; но если услышит, что кто-нибудь оскорбит брата того в чем-либо, или что его побранили, или унизили, – и радуется тому, то и он оказывается воздающим злом за зло в сердце своем. Другой не питает злобы в сердце своем, и не радуется, слыша об унижении оскорбившего его, даже и печалится, если ему нанесут оскорбление, однако не радуется и благополучию его, – когда, например, видя, как того прославляют и тому угождают, скорбит; и это есть также вид злопамятности, хотя и легчайший.

Мы не будем говорить о совершенных людях, которые могут радоваться благополучию тех, кто их когда-то обидел. Это, конечно, здорово, но очень и очень высоко. Большинство из нас находится на уровне первого действия этого греха, когда мы воздаем злом за зло.

Во-первых, авва Дорофей нам немного льстит. Он все-таки пишет для монахов своей эпохи. Куда нам до них! Мы воздаем злом за зло. Об этом еще ярко написано в житии преподобного Антония Великого. К нему пришли братья и спросили: «Что нам делать, если нас обидели?» Он предлагает разные действования, а братья говорят, что и этого не могут сделать. Тогда преподобный Антоний Великий сказал известную фразу. Обращаясь к своему ученику, он произнес: «Приготовь им немного кашицы, ибо они слабы. Если вы одно не можете, а другого не хотите, то что я сделаю?»

Мы-то как раз относимся к тем братьям, которые ходят к Антонию Великому, а не к тем, о которых пишет авва Дорофей. Мы-то воздаем злом за зло, можем вообще-то и побить, можем ударить, можем оскорбить. И место нас не смущает. Это может быть в храме, может быть у гробницы святого, в алтаре, где угодно. Даже перед причастием мы можем подраться из-за того, что один из нас хочет стоять в конце, а другой говорит, что нечего притворяться, он обычно в конце стоит. И начинается спор, кто из них смиреннее другого. Может дойти до рукоприкладства. А потом они скажут друг другу: «Прости меня». Губки сожмут и пойдут причащаться, чтобы умиротворить свое сердце.

Такая ситуация, увы, бывает, и бывает нередко. Одна из причин этого в том, что мы не читаем Священное Писание. Не читали, не читаем и читать не собираемся. Кто-то разве что вычитывает положенное Евангелие. Но так, чтобы на слуху была у нас заповедь не воздавать никому злом за зло (см. Рим. 12, 17), этого у нас нет. Но мы и святых отцов не читаем, которые этому учат. А учат этому все. Какого бы святого отца мы ни читали, каждый этому учит. Но поскольку мы не читаем ни Писания, ни отцов, то мы просто и не знаем, что не нужно воздавать злом за зло.

А если нам батюшка когда-нибудь об этом скажет в проповеди, на исповеди или в личном обличении, мы, конечно, его выслушаем, но примем так: «Батюшка просто неопытный, не знает, каково это, когда тебя обижают, оскорбляют. Тут нельзя молчать. Сядут тебе на шею, ножки свесят и поедут. Все это проходили. Кто в армии, кто на зоне, кто на заводе, кто в подворотне, но мы эту школу прошли и понимаем, что надо всегда сдавать сдачи, особенно когда свои, тут без вариантов». И что бы там нам священник ни говорил, мы все равно будем воздавать злом за зло.

Но все-таки это не самое распространенное явление в Церкви. Гораздо чаще мы воздаем злом за зло тем, что об этом обидчике нашем очень оскорбительно говорим. Казалось бы, нас обидели, и все. Не можешь простить – кипи, можешь простить – прости. Но нет, мы бежим к кому-нибудь и в очень усиленных эмоциональных выражениях, гиперболизируя всё, начинаем рассказывать, как несправедливо, как гадко, как подло поступил с нами тот или иной человек.

Что мы делаем? Мы воздаем злом за зло. Изливая свою обиду, мы жалуемся, но на самом деле привлекаем в союзники того, кому этот человек, нас обидевший, ничего не сделал. То есть зла становится больше. Мы сами негодуем, мы отягчены злобой, мы не простили, злобствуем, и в эту злобу вовлекаем другого человека, который тоже начинает возмущаться, начинает кипеть, тоже готов чем-то воздать обидчику.

Обычно это как минимум заканчивается тем, что он приходит и рассказывает об этом кому-то третьему-четвертому. Зло начинает расползаться. Мало того что мы пытаемся создать (хоть это редко получается) коалицию против обидевшего нас человека, это все равно ситуация, когда зло воздается злом. Нас обидели, а мы начинаем это зло дальше распространять, чтобы злобствующих людей становилось больше.

Во-вторых, это то, что мы воздаем обидевшему нас человеку видом, движением или взглядом. Главное для нас: доказать, обличить человека, показать ему, что ты обижен, чтобы он почувствовал свою вину, укорить его, если получится, заставить страдать, особенно если это касается членов семьи; замолчать, не разговаривать, не смотреть в глаза, всячески демонстрируя свою обиду.

Что мы хотим? Мало того что мы раздули из обиды огромную раковую опухоль, которая отравляет наш ум, отравляет наше сердце, наш коллектив, общину, семью, дружбу, мы отравляем злом все это. Но главное-то наше стремление в том, чтобы досадить, уязвить, уколоть хоть как-то человека, нас обидевшего. Мы принимаем на себя вид обиженного человека для того, чтобы обидевшему нас стало плохо.

Конечно, когда мы принимаем этот надутый вид, мы думаем о том, что мы хотим возмездия и справедливости, мы хотим, чтобы обидевший нас осознал все и покаялся. В сущности, мы его укоряем, о чем говорили в прошлый раз. Но на самом деле все равно это желание как-то досадить другому человеку. Мы вроде бы ищем справедливости, а на самом деле распространяем зло, культивируем зло. И люди, которые опытом жизни через это прошли (они были либо жертвой таких обиженных людей, либо сами были в статусе вечно обиженных людей, демонстрирующих свою обиду), понимают, что на самом-то деле это именно желание наказать другого человека, желание как-то ответить обидчику, отомстить ему.

На самом деле зло не уменьшается. Когда мы напускаем на себя надутый вид, нам кажется, что сейчас человек раскается и больше так делать не будет. На самом деле он не раскаивается никогда. Он возмущается. Это естественно, потому что такое наше надутое состояние очень для него обидно, он обижается. Но поскольку он изначально есть обидчик, то есть наиболее активный, обижаясь, он, естественно, пытается нам дать понять, что мы не правы, и обижает нас вновь, во второй, и в третий, и в четвертый раз. А мы все более и более обижаемся.

Но это не приводит к осознанию или покаянию обидевшего нас человека, это увеличивает его злость, его обиду, его гнев. И в конце концов отношения заходят настолько в тупик, что люди вместе существовать в одном пространстве бытия уже не могут. Вроде бы хотел просто ненавязчиво укорить другого человека, пусть увидит, что он натворил, пусть почувствует, как мне плохо, пусть увидит, как он был не прав, пусть прибежит, скажет «прости». А на деле это приводит к совершенному разрушению всякой общности. Так и должно быть, потому что мы вовсе и не хотели примирения, мы хотели, чтобы он попросил прощения и очень дерзко, очень обидно дали ему это понять. В результате зла становится больше.

На мой взгляд, как священника, как пастыря, самое печальное в том, что если такое надутое поведение человека не проходит, если человек не одумается хотя бы за сутки, то он закосневает в этом, и это приводит к потери благодати. Отцы об этом пишут всегда, пишут много.

В сущности, что это? Мало того что это нарушение заповеди: мы воздаем злом за зло. Это и есть то самое злопамятство, о котором отцы пишут, что оно прекращает наши отношения с Богом, потому что отношения с Богом строятся на словах: «Прости, Господи, как я прощаю». Там не сказано, как прощают меня или что другие относятся ко мне хорошо. Там сказано именно, что я прощаю тех, кто передо мной виноват. «Прости и Ты меня, как я оставляю долги другим». Если я их в течение дня не оставил, не смог их преодолеть, то в моих отношениях с Богом образуется дыра, и через эту дыру день за днем вытекает всякая благодать. Я теряю благодать совершенно и начинаю укоренять свое собственное бытие в этом безблагодатном состоянии. И моя душа начинает разрушаться, потому что в ней образовалась дыра. И в эту дыру вытекает жизнь, душа становится больной.

На языке определенных кругов это называется разрушением психики, человек заболевает неврозом. Не потому, что Церковь не могла ему помочь, не потому, что святые отцы обессилели и больше их наставления не помогают, не потому, что иссякли благодатные таинства Церкви и теперь человек может спастись только тем, что обратится к психологу. Нет, психолог ему либо не поможет, либо скажет то же самое, что скажут отцы: отпусти обиды, перестань злиться на людей, тебя обидевших, перестань злиться и обижаться на людей, которые сделали тебе что-то вчера или тридцать лет назад, и невроз уйдет, станешь нормальным, адекватным человеком. Просто перестань злиться на тех людей, которые тебя обидели, и к тебе снова придет мир.

Когда ты отпустишь эту обиду и все прочие обиды, то почувствуешь, что дыра залаталась. И по мере молитв, по мере причащения жизнь снова будет вливаться в твое сердце и будет исправлять, будет восстанавливать твою разрушенную душу. И она снова станет целостной, доброй, снова станет спокойной, уравновешенной, доверчивой, какой она когда-то и была. Всего-то нужно взять и отпустить эту обиду, тогда невроз уйдет.

Для внутренней жизни человека нельзя допускать в себе такое движение сердца, когда нам хочется сжать губы и принять на себя обиженно-надутый вид, дать другому человеку понять, что мы на него обиделись. Это значит выпустить из сердца своего зло, дать этому злу жизнь. Христианин должен жить так, чтобы зло, которое он получил, умерло в его сердце под потоками благодати и молитвы. Если он позволяет себе повернуться к кому-то обиженной стороной, он воздает злом за зло, не прощает нанесенные обиды, и это начинает его разрушать.

Есть люди, совершенно этого чуждые. Слава Богу, что они есть! Это удивительные люди, и общение с ними – праздник. Они есть, их немало, но хотелось бы, чтобы их было еще больше.

Но есть люди, которые вот так реагируют на любую обиду. Они дуются, всем своим видом показывают свою обиженность, расстроенность. Когда мы чувствуем, что нас тянет, подмывает принять на себя обиженный вид, необходимо сразу выходить из этого состояния и сразу прогонять все то, что заставляет нас войти в это состояние. Если сил совсем нет, молиться: «Господи, только не это! Мне нельзя выпускать зло, оно должно умереть в моем сердце».

С подобными наваждениями, когда нам хочется замкнуться, обидеться, нужно бороться исповедью, на которой мы каемся, обвиняя себя в этих самых желаниях. Также надо именно принудить себя не показывать обиженного вида, надо принудить себя улыбнуться, надо принудить себя разговаривать. И, конечно, необходима молитва за этого человека.

И третье: это когда мы скорбим на человека, имея к нему внутреннюю неприязнь. Вроде бы мы ничем ее не показываем, но неприязнь есть, и мы о ней знаем. Это, конечно, не так плохо, потому что мы пытаемся держать зло в себе и не выпускать его. Но неприязнь плоха, и если мы оставим все как есть, неприязнь, как семя, начнет пускать какие-то побеги и в конце концов принудит нас принимать на себя это надуто-обиженное состояние, чтобы каким-то образом досадить человеку или уколоть его. Все равно шила в мешке не утаишь. Если мы не будем бороться с этой неприязнью, все будет так, как мы только что говорили. Об этом нужно молиться.

И об этом 56-й абзац:

Надобно подвизаться – совершенно очистить и внутренний гной, дабы больное место совсем заросло, и чтобы не осталось никакого безобразия и вовсе нельзя было узнать, что на этом месте была рана. Как же сего достигнуть? – Молясь от всего сердца об оскорбившем и говоря: Боже, помоги брату моему и мне ради молитв его! – Молясь таким образом за брата своего, являет он сострадание и любовь, прося же помощи себе, ради молитв его, смиряется. А где сострадание, любовь и смирение, там что может успеть раздражительность, или злопамятность, или другая какая страсть?

Когда мы ощущаем в себе действие какой-то неприязни, мы можем только молиться, чтобы совсем все заросло, чтобы не было никакой обиды вообще, потому что хранение обиды – это злопамятство. А злопамятство, еще раз повторю, разрушает наши отношения с Богом.

Записала Инна Корепанова