Читаем Добротолюбие. «Не роптать при нашествии страсти». Священник Константин Корепанов

Мы продолжаем читать наставления преподобного аввы Дорофея из второго тома «Добротолюбия». В прошлый раз мы читали 82-й абзац, построенный на словах: уклонися от зла и сотвори благо (Пс. 33, 15).

Читая эти слова, мы видели, что они отражают не просто тот или иной аспект духовной жизни, но являются некой парадигмой, по которой наша духовная жизнь развивается, потому что очень важно понимать: если мы пытаемся бороться со страстями, то бороться с ними самим нет никакого смысла. Если бороться с ними, что тогда оставить? Пустоту?

Мы видели в евангельской притче такой образ: сатана изгоняется из дома, потом возвращается и видит, что горница убрана, устлана, но пуста, берет с собой еще худших бесов, и становится тому человеку еще горше. Сама по себе борьба со страстями может быть трудна, может быть интересна, может быть подвигом, но она не дает спасения. У большинства современных людей этого понимания нет. Авва Дорофей нам об этом напоминает: если кто был гневлив, должен не только не гневаться, но и приобрести кротость; если кто гордился, должен не только не гордиться, но и стать смиренным. Ибо каждая страсть имеет противоположную ей добродетель: гордость – смиренномудрие, скупость – милосердие, блуд – целомудрие, малодушие – терпение, гнев – кротость, ненависть – любовь.

Поэтому мы должны не только перестать причинять зло, не только перестать удовлетворять те или иные страсти, но и всячески насаждать то, что называется добродетелью. А в христианском смысле что такое добродетель? Это действие проявления Святого Духа в человеке.

Например, мы стараемся бросить пить. Все люди, которые сталкиваются с этим, понимают, что человек может бросить пить, это бывает довольно часто. Но исцеления не наступает, и человек, бросив пить, становится порой одержим другой страстью. Он вытеснил одну страсть и заполнил это место другой, он стал либо гордым и надменным, либо занудой, либо еще каким-то, потому что собственно исцеление не получилось, душа заболела другой страстью. Само по себе это ничего не дает, хотя на какое-то время кажется, что человек перестал пить и это хорошо. Но если у него какая-то другая страсть появляется, что же в этом хорошего?

И когда мы начинаем бороться со страстями, подвизаясь против них терпением, воздержанием, мы должны, как советует авва Дорофей, прививать, насаждать своему сердцу противоположное этой страсти проявление, действие, свойство. Если мы боремся с пьянством, мы должны привить воздержание, и воздержание не только от вина, но во всем, что касается плоти. В еде, брачных удовольствиях, насыщении плоти чем-то кажущимся ей приятным. Мы должны таким образом научиться воздержанию, привить себе воздержание, мы каким-то образом стараемся вести себя воздержанно.

И если все у нас идет правильно, мы понимаем, что никакого воздержания у нас нет. Если мы перестаем пить, мы начинаем есть; если перестаем есть, начинаем делать что-то другое, что приносит удовольствие плоти. А нам надо научиться воздерживать плоть от удовольствия. Мы пытаемся, но не получается.

И большинство людей на этом пути именно на этой точке и сбиваются, они говорят: «Я ничего не могу! Я искренне пытался, но ничего не получается. Я не могу ни справиться со страстью, ни привить своей душе вожделенное воздержание, или щедрость, или терпение, или любовь. Ничего у меня не получается».

Это ты сам попробовал и понял, что в самом тебе этих свойств нет. В этом и состоит главный момент исцеления человека. Ты должен призвать в свое сердце Бога, Который обладает этими свойствами, приобщает тебя к этим свойствам. Ты начинаешь молиться: «Приди и вселись в меня, даруй мне воздержание, даруй мне целомудрие, даруй мне щедрость, даруй мне любовь к этому человеку, даруй мне смирение, терпение». И это не просто какая-то одна молитва или одно слово, а непрестанное стучание в дверь Божественной щедрости, чтобы Он пришел и изменил мое сердце и дал мне вместо сребролюбия щедрость, вместо неприязни и настороженности к людям дал бы мне любовь.

Когда мы познаем свою немощь и начинаем молиться Богу о даровании той или иной способности, мы достигаем того, что нам необходимо. По мере приращения в нас благодати, приближения нас к Богу, укоренения нас к Боге меняется наша природа, ветхий человек замещается новым, который обладает свойствами Христа, свойствами Его природы, то есть мы преображаемся. И тогда мы понимаем, что эти свойства, которые в нас появляются (воздержание, щедрость, любовь, благость, мир, долготерпение, кротость, вера, воздержание), не наши. Это Бог приобщил нас Своей природе, Бог сделал нас такими, и мы Его за это благодарим, а сами смиряемся, приписывая все изменения благому Промыслу Божьему. Так и происходит исцеление.

А если просто бросить какую-то страсть и больше этого не делать, тогда начинаешь приписывать эту победу себе: молодец, справился, давай начинай следующую. Бросил следующую страсть. Буддисты, например, с нашей точки зрения, достигают запредельного бесстрастия, но при этом к Богу не обращаются, никакой благодатью не пользуются и Христу этого не приписывают. «Я победил, я справился, я смог, я достиг, у меня получилось». Ничего, кроме гордыни, человеку это не прибавляет. Кроме очень глубокой, очень тонкой гордыни, что он сам себе хозяин.

Читаем дальше наставления аввы Дорофея. Абзац 86: 

Если кто перенесет искушение с терпением и смирением, то оно пройдет без вреда для него; если же он будет малодушествовать, смущаться, обвинять каждого, то он только отягощает себя и никакой не получает пользы, но лишь вредит себе; тогда как искушения большую приносят пользу тому, кто переносит их без смущения.

Вроде простая вещь: человек должен искушения переносить со смирением и терпением. Но от самой этой декларации, что мы так должны переносить разные трудности нашей жизни, ничего не изменится. Все мы знаем, как мы должны их переносить, но ничего у нас так не переносится, ничего у нас не получается.

И тогда мы начинаем роптать либо на людей, обвиняя их в том, что из-за них у нас ничего не получается, либо роптать на Бога, что из-за Него у нас ничего не получается, что Он не создает нам благоприятные условия, чтобы нам спокойно, радостно и счастливо проживать эту жизнь.

Поэтому очень важно, когда приходят искушения (а приходят они почти всегда), понимать, что не нужно роптать и не нужно никого в этих искушениях обвинять. Каким-то образом мы сами в этом виноваты. Как здесь говорит авва Дорофей, человек не должен малодушествовать, смущаться, обвинять каждого, он должен обвинять самого себя.

Есть замечательные слова из Древнего патерика преподобного Пимена Великого: человек, который во время искушения обвиняет себя самого, везде устоит, не осквернится, не отречется от Бога, он сможет найти силы для перенесения искушений.

В следующем абзаце авва Дорофей подробно рассказывает, почему во время искушения человек все-таки должен обвинять себя, почему происходит так, что человек не может пережить искушения достойно, без ропота, уныния, малодушия, непреткновенно.

87-й абзац:

Мы не должны смущаться даже и тогда, когда смущает нас страсть. Чему дивиться тебе, страстный, и зачем смущаться, когда тревожит тебя страсть? – Ты сам же образовал ее в себе, самоохотно имеешь ее в себе, – и смущаешься? – Принял залоги ее и говоришь: чего ради она смущает меня? – Лучше терпи, подвизайся и моли Бога помочь тебе; не иметь же прискорбных нападений от страстей невозможно тому, кто исполнял страсти. Сосуды их, как сказал авва Сисой, находятся внутри тебя; отдай им залог их, и они отойдут от тебя. Так как мы возлюбили их и привели в действие, то и невозможно нам не пленяться страстными помыслами, понуждающими нас, и против воли нашей, исполнять страсти; потому что мы добровольно предали себя в руки их.

В этом слове есть все, что нужно знать человеку, который размышляет о природе страстей и о том, как с этими страстями необходимо по-христиански бороться.

Фундаментально мы должны понимать: если страсть нас борет, если мы не можем со страстью справиться, то источник этой страсти находится внутри нас. Это как магниты: водим магнитом, и магнит, находящийся в скрытом для нас месте, дает о себе знать магнитным полем, напряжением магнита, который у нас в руках. Таким образом мы познаем, что есть еще магнит. Если магнита нет, то никакого действия не проявляется. Если внутри магнит есть, то появляется это колебание магнитного поля, даже ощущаемое рукой человека, если достаточно сильные магниты. И если страсть на нас как-то действует, то внутри нас есть некий сродный элемент этой страсти.

Обычно мы воспринимаем действие страсти как борьбу, направленную против нас извне: какой-то человек, какие-то обстоятельства, какие-то события, какие-то предметы, духи злобы поднебесной нас искушают, всевая в нас страсти. И мы с ними начинаем бороться, не понимая, что если некая страсть на нас ополчилась (не так важно, из какого источника она исходит), значит – внутри нас есть нечто, привлекающее эту страсть к нам, есть нечто сродное ей. Вот это и называется соисточником страсти.

Часто мы этого не понимаем, не принимаем и не хотим в это верить. Этого и хотели бы те, кто нас искушает: чтобы мы ни в коем случае не подозревали о своей собственной испорченности, немощности, страстности. Это для них очень удобно, потому что тогда мы делаемся подобными Дон Кихоту и боремся с ветряными мельницами. Есть ощущение героизма, ощущение подвига, отчаянной храбрости, но результата никакого нет, потому что все равно мельница будет вращаться, страсть все равно будет действовать, мы только измучаемся, пока не поймем, что на самом деле все это нас мучает только потому, что в нас есть источник, соприродный этой страсти, которой мы и искушаемся.

Когда мы это понимаем, принимаем, тогда можем что-то сделать. Тогда мы воспринимаем это как некую аскетическую задачу, потому что бороться с тем, что снаружи, мало у кого получается, для этого надо, по крайней мере, самому себе принадлежать. А раз страсть нас борет, мы сами себе не принадлежим. Фактически чем больше мы общаемся со страстью, чем больше с ней соприкасаемся, тем больше воспламеняется наш внутренний источник этой страсти, а мы против него ничего не делаем, думаем, что это враги нас достали.

Если мы понимаем, что корень страсти внутри нас, тогда делается понятной логика борьбы со страстью. Как мы уже читали в 86-м абзаце, если корень страсти внутри меня, то самого себя и нужно обвинять. Кого еще винить? Если меня борет какая-то страсть, значит, каким-то образом я привлекаю или привлекал когда-то эту страсть своими мыслями, делами, поступками. В любом случае само ее воздействие показывает, что внутри меня есть созвучие с этой страстью, я люблю то, что предлагает мне страсть. Невозможность бороться со страстью, какая-то насильственность этой страсти обличают меня в любви к страсти, в том, что я делаю что-то не так.

Когда понимаешь, что источник страсти внутри меня, то напрашивается второй вывод: бороться нужно с самим собой; не с предметом страсти, а с самим собой.

Если тебя оскверняют какие-то неприличные рекламные щиты на улицах города, бесполезно разрушать эти щиты, они всего лишь показывают нечистоту твоего сердца. Если тебя возмущают выставки каких-то спиртных напитков и ты ненавидишь все это, бесполезно бить бутылки. На самом деле корень страсти в тебе. Пока ты этот корень не победишь, со всем этим бороться бесполезно, даже хуже будет.

Если ты поместишь себя в какой-то бесстрастный вакуум, ничего не изменится. Ты не будешь испытывать прилогов страсти, ты находишься в «бронежилете», ни одна страсть вроде к тебе не подступает. Но на самом деле ты просто погрузился в мифическое представление о самом себе, тебе кажется, что ты бесстрастен, хотя на самом деле все в тебе осталось, но нет прилогов, нет страстных искушений и обстоятельств, которые могли бы тебе напомнить, что страсти никуда из твоего сердца не делись.

Когда мы размышляем о том, что надо бороться с собой, мы и встречаемся с тем, о чем говорит нам Евангелие: возненавидь душу свою (см. Ин. 12, 25), распни свою плоть со страстьми и похотьми (см. Гал. 5, 24). Или: отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мк. 8, 34). Очевидно, что если мы действительно хотим бороться со страстью, мы должны бороться с собой. Если мы хотим бороться с собой, то для того, чтобы побороть в себе страсть, нужно в первую очередь отречься от своей воли, своих «хотелок», от того, что делает нас уязвимыми для той или иной страсти. Это важнейшее условие. И подрубить корень страсти – это всегда в первую очередь отречься от своеволия, самоугодия, самости как того седалища, на котором паразитируют страсти.

И все бы было хорошо, если бы мы приняли эту борьбу. Тогда бы мы не только смогли бороться, но смогли бы правильно читать святых отцов. Но в том-то и дело, что мы лукавим, и, вместо того чтобы обвинить себя, мы обвиняем других или Бога. Если Бога, то мы обижаемся, почему Он нам не помогает. Если других, то мы считаем их источником соблазнов и начинаем с ними бороться. Как правило, ими оказываются очень близкие, знакомые люди, именно те, которым мы и должны послужить. И мы, таким образом, под видом борьбы с источником, как нам кажется, соблазна разрушаем то дело, которое Бог и повелел нам исполнять.

Записала Инна Корепанова