Мы продолжаем читать наставления преподобного аввы Дорофея из второго тома «Добротолюбия». Читаем 25-й абзац:
Отцы сказали, что человек приобретает страх Божий, если имеет память смерти и память мучений, – если каждый вечер испытывает себя, как провел день, и каждое утро, – как прошла ночь, – если не будет дерзок, и наконец, если будет находиться в близком общении с человеком, боящимся Бога. Ибо говорят, что один брат спросил некоего старца: «Что мне делать, отче, чтобы бояться Бога?» Старец отвечал ему: «Иди, живи с человеком, боящимся Бога, – и он тем самым, что боится Бога, научит и тебя бояться Бога». – Отгоняем же страх Божий от себя тем, что делаем все противное сказанному: не имеем ни памяти смертной, ни памяти мучений, – не внимаем самим себе и не испытываем себя, как проводим время, – но живем нерадиво и обращаемся с людьми, не имеющими страха Божия, – и бываем дерзки. И сие последнее хуже всего: это совершенная пагуба; ибо ничто так не отгоняет страха Божия от души, как дерзость. Спросили о ней некогда авву Агафона, – и он сказал: «Дерзость подобна сильному жгучему ветру, от которого, когда он подует, все бегут, и который портит всякий плод на деревьях». – Бог да избавит нас от всегубительной сей страсти – дерзости.
Мы видим здесь представление о двух путях. Это путь стяжания, приобретения страха Божьего; и путь его потери. Для нас это почти ничего не значит, но с точки зрения Священного Писания – начало премудрости страх Господень (Притч. 1, 7). И премудрость понимается Священным Писанием именно в контексте стяжания жизни, так об этом пишет Книга Притчей, главы 8–9. И стяжание благодати, стяжание жизни в Боге есть путь премудрости. Начинается он со страха Божьего, благоговения, трепета перед Богом. Или, скажем, так завершается Книга пророка Исайи: на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим.
В целом вся аскетическая письменность, весь аскетический опыт святых отцов предполагают это как некую не только начальную ступень, но и то русло, тот путь, идя которым человек стяжает всякую благодать, всякую добродетель, восходя к некой полноте любви к Богу, полноте любви к человеку. Это путь жизни, которым идет человек, начиная со страха Божьего и на протяжении всей жизни руководствуясь этим страхом Божьим. Если человек теряет этот страх Божий, теряет эту начальную ступень или не может ее найти, он не может найти и путь, которым должен идти к Богу. Потому всякий иной путь будет не ведущим к жизни, а путем, ведущим к смерти. Собственно, этим и заканчивает здесь авва Дорофей.
То есть нам показывается путь, ведущий к смерти, и путь, которым можно идти к жизни и идти с жизнью. Как, например, заканчивается 8-я глава, когда Премудрость от Своего Лица говорит: все ненавидящие меня любят смерть (Притч. 8, 36). Примерно в этом и есть раздвоение путей. Путь стяжания премудрости, который начинается со страха Божьего и держится им, есть путь к жизни, а путь, которым отвергается стяжание премудрости, отвергается страх Божий как первая ступень, направляющая силы человека, это путь к смерти.
И путь к жизни, и путь жизни здесь описаны вполне традиционно, как это обычно принято у святых отцов: это память смертная, память о вечных мучениях, постоянное испытание себя, ежедневный суд над собой, размышление о своих делах, падениях, грехах, поступках, то есть покаяние. Эти вещи традиционно описываются святоотеческой аскетической мыслью как некое общее место для созидания себя в жизни.
Но есть нечто достойное внимания, нечто, о чем хочется сказать отдельно. Это указание: для того чтобы идти этим путем, чтобы научиться страху Божьему, стяжать премудрость, нужно прилепиться к человеку, который этой премудростью уже живет, страхом Божьим уже руководствуется: Иди, живи с человеком, боящимся Бога, – и он тем самым, что боится Бога, научит и тебя бояться Бога.
Конечно, слова эти есть, с одной стороны, производное опыта. Даже не сказать, что опыта как некоего практического эксперимента. Откуда вообще человек знает это? Это же надо проверить. Но это не опыт как практический эксперимент, а некий априорный опыт, опыт понимания: если я хочу что-то приобрести, мне нужен человек, который это уже умеет.
В нормальном человеке, в нормальном обществе естественно думать: если я хочу научиться рисовать, я ищу человека, который рисовать умеет. Если я хочу фехтовать, я ищу мастера клинка, который умеет это делать. Если я хочу заниматься боксом, я ищу мастера, который этим спортом владеет. Так и футбол, хоккей, скрипка, фортепиано, прыжки в воду, лошади, что угодно. Любой человек, даже ребенок, который мало что понимает в этой жизни, ищет человека, который умеет делать то, чему ему хочется научиться. В общем-то, это нормально, человечество живет так почти всю эпоху своего существования. Жило так до тех пор, пока не изобрели Интернет.
Интернет же создает некие иллюзии, их много, он в значительной степени вольно или невольно этим и занимается. И человек пытается научиться чему-либо: клинку или баскетболу, ремонту машины или еще каким-то вещам, живописи, графике, музыке, скрипке, балалайке, научиться по Интернету, благо там видеоуроки есть на все случаи жизни. И человек надеется, что с помощью этих видеоуроков он сможет научиться и достичь какого-то мастерства. Но это только последние двадцать или тридцать лет, когда появилась платформа, на которой достаточное разнообразие подобных видео учителей, тренеров, заочной, дистанционной формы обучения. Работает – не работает, в данном случае это не так важно, мы сейчас не об этих вещах рассуждаем.
Важно, что раньше люди понимали: чтобы научиться чему-либо, в данном случае пути премудрости или пути страха Божьего, нужно найти человека, который этим живет, который эту премудрость стяжал. И они искали такого человека. И когда находили, поселялись рядом с ним, жили с ним, учились у него. Сказал им кто об этом или они сами догадались, в данном случае не так принципиально. Главное, что они это понимали, осознавали, чувствовали, интуитивно предощущали, у них была внутренняя интенция, но так или иначе именно так созидалась жизнь человека на протяжении столетий. Мы в данном случае говорим о духовной жизни человека.
Нашелся где-то подвижник, например преподобный Савва Освященный, и собралось вокруг него пять тысяч монахов. Они приходили, жили, смотрели, учились, и получилась Лавра. Так и преподобный Харитон Исповедник, Фиваида в Египте, скит, кельи... Кто-то приходил к Василию, Василий приходил к Григорию или Оригену. Каждый у кого-то чему-то учился. И то было важным и неизбежным путем созидания своей собственной жизни. Так собралась Троице-Сергиева лавра, так собирались русские монастыри, которые были так или иначе известны своей действительно духовной жизнью, созиданием человека во Христе.
То есть человек искал человека не для того, чтобы его отчитали или изгнали из него бесов, не для того, чтобы исцелить свои болезни, не для того, чтобы сказали, что с ним будет через два дня или через двадцать лет, не для того, чтобы ответить на какой-то вопрос важный, таинственный, секретный, а для того, чтобы, подражая другому, начать созидать свою жизнь на основании страха Божьего, чтобы стяжать премудрость, стяжать жизнь.
Важно было не то, что может сделать молитва подвижника. Важно было только то, насколько для этого человека важен Бог, насколько он трепещет перед Ним, насколько слушается Его, насколько его забвенная жизнь управляется волей Божьей, а не то, может он какие-то чудеса творить или не может. Вообще из Евангелия мы знаем, что не в чудесах дело, не говоря уже о тех чудесах, которые будут во времена Антихриста. Мы знаем слова Иисуса Христа, оканчивающие Нагорную проповедь, что многие придут в тот день и скажут: «Господи, не Твоим ли именем мы многие чудеса творили, бесов изгоняли, пророчествовали?» (см. Мф. 7, 22) И отвечает: Не всякий, говорящий Мне: "Господи! Господи!", войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного (Мф. 7, 21). И люди искали не того, кто умеет творить чудеса, а того, кто умеет постигать и исполнять волю Божью.
Чудотворцев хватало всегда. Их и в древние времена было много, и в XIX–XX веках было много, и сейчас они есть. И люди, ищущие спасения, понимали, что для спасения важен не тот, кто творит чудеса, предсказывает будущее, а тот, кто боится и слушается Бога. Вот такого человека бы найти и к нему прилепиться.
Поэтому они приходили к опытному человеку не для того, чтобы им воспользоваться для решения каких-то своих практических, бытовых, социальных, духовных задач, а для того, чтобы стать такими же, как он. Это принципиальное отличие прежней эпохи, очень долгой, до XIX века и весь XIX век во многом была такая жизнь, хотя уже тогда все тенденции, разрушающие нас сегодня, обозначились. Но все-таки люди приходили искать не ответов на свои вопросы, а изменения своей собственной жизни, как стать такими же, как он. И это не в какие-то незапамятные времена, а всего лишь сто лет назад, а по преимуществу даже, наверно, и тридцать лет назад. Еще в 80-е, в начале 90-х годов те люди, которые неожиданно приходили в Церковь, искали не чудес, не пророчеств, не прозорливости, не возможности отчитки. Они искали человека, который мог бы для них стать основанием, твердью, на которой можно было бы изменить свою собственную жизнь, подражая ему.
Буквально именно об этом говорится в известном псалме. И в немалой степени на псалме и песнях основана эта традиция искать человека, рядом с которым я мог бы созидать себя в страхе Божьем и премудрости Божьей. С преподобными преподобным будеши… и со избранными избран будеши, и со строптивым развратишися (Пс. 17, 26–27). И человек искал другого человека, который был богобоязненным, был внимательным к себе, к своей жизни, руководствовался волей Божьей во всех проявлениях своей жизни.
И среди этих положительных свойств, положительных качеств, определяющих путь человека к Богу, путь к жизни, упоминается некое явление дерзости. «Не будь дерзок», – говорит авва Дорофей. Дальше мы увидим, как разворачивается это размышление, как оно становится главным в описании пути погибельного, но и в пути спасительном указывается, что дерзким быть нельзя.
Для нас это явление неважное, малозначительное. Отсутствие дерзости вообще не показатель для нас. Мы говорим, что такой человек рыхлый, как амеба, ни рыба, ни мясо, ничего дерзкого в нем нет, он не может никого рогом своим боднуть, копытом своим лягнуть, локтем своим оттолкнуть… Какой же он человек после этого? Вот примерно в таком состоянии мы размышляем об этом и не понимаем, что отсутствие дерзости есть одна из характеристик пути к жизни, а присутствие дерзости, наличие дерзости явно является характеристикой смерти.
Как же авва Дорофей описывает путь смерти, путь в сторону от жизни, путь любящих смерть? Это люди, которые живут нерадиво, себя не судят, за собой не наблюдают, внимания на свою жизнь не обращают, ничего Божественного не наблюдают, нет у них страха смерти, думают, что будут жить вечно, нет страха вечных мук. Они совершенно уверены: когда бы они на Суд Божий ни явились, их ждет прощение, награда и отдохновение в райских обителях. Естественно, такие люди не хотят, не желают и никогда не будут общаться с людьми, которые обладают страхом Божьим. Вот, собственно, характеристика пути к смерти.
Но ведь мы так и живем. Это описание нашей повседневности: нерадение, невнимание к себе, мы не боимся ни смерти, ни суда, ни размышления об этом, ни отсутствия вокруг нас богобоязненных людей, мы общаемся с теми людьми, которые Бога не боятся. Это для нас самая привычная, нормальная среда обитания, мы так и живем. Собственно, людей, боящихся Бога, в нашем окружении нет. Вокруг нас большое количество людей, которые регулярно ходят в храм, не пропускают службы по субботам и воскресеньям, по большим праздникам. Мы и сами так живем.
Но если мы окинем мысленным взором людей из нашего окружения, среди нас нет людей, боящихся Бога. Нас окружают только люди не богобоязненные, люди, привыкшие говорить, действовать, мыслить дерзко, люди, которые не боятся в основном никого, ни людей, ни Бога, люди, которые уверены в себе и таким уверенным образом и ведут себя по отношению ко всем.
Но еще заметим, что никаких слов о молитве, как бы мы могли подумать, авва Дорофей не говорит. Он не говорит, что для того, чтобы идти путем страха Божьего, нужно много молиться. Молитва предполагается, но он о ней не говорит. Но он говорит о других вещах.
А как мы обычно говорим? Что обычно занимает нас больше всего, если дело касается духовной жизни? «Как молиться? Какие молитвы читать? Много ли, мало ли? Как творить молитву Иисусову? Так ее творить или эдак ее творить? А как ее творить с умом? А как творить ее со вниманием? А как творить ее в сердце? А может, ее вообще не надо творить? Может, просто достаточно акафиста или Псалтири? В каком количестве, как ее читать? Сколько раз причащаться? Сколько раз исповедоваться? Как часто каяться? Какие молитвы читать дома? По дороге или не по дороге? Слушать или лучше читать? Аудиокниги слушать про святых отцов или лучше читать их самим? А Псалтирь слушать в аудиоверсии или, может, смотреть ее лучше?» Вот что нас занимает. Понятно, что еще огромное количество бытовых проблем: «Как относиться к детям? Как относиться к мужу? Как относиться к жене?»
Но ничего подобного здесь авва Дорофей не пишет. Для него путь созидания себя в жизни есть путь страха Божьего, благоговение перед Богом, размышление о том, что все скоро кончится, чтобы я ни к чему здешнему не прилеплялся, размышление о том, что я скоро буду судим. И это рождает внимание к себе и суд над собой и отсутствие дерзости как по отношению к Богу, так и по отношению к людям. Вот путь жизни.
А если мы смерти не боимся, Суда не боимся, Бога не боимся, людей не боимся, мы дерзки во всех проявлениях своей социальной, психологической, даже церковной жизни, но при этом стараемся молиться, то не очевидно ли, что все рассыпется, потому что начало премудрости – страх Господень (Притч. 1, 7)? Если страха Божьего нет, то и молитва не созидает нас.
Мы совершенно не знаем Священное Писание, потому не знаем, что ведь именно за то, что люди произносят молитву бесстрашно (ходят в храм, и молятся, и жертвы приносят, но бесстрашны, дерзки, надменны и горды), и упрекает их Бог и устами пророка Исайи, и устами пророка Иеремии. Именно отсутствие страха Божьего, отсутствие внимания к собственной жизни и наличие дерзости и отличают человека, идущего в погибель, хотя он какие-то молитвы и исполняет.
Поэтому правильный вывод в том, что человек должен судить себя, избегать людей и всячески минимизировать круг общения. Но мы встаем на дыбы из-за того, что надо судить себя и каяться. «Зачем каждый день? Зачем перед каждым причащением? Зачем судить себя? Зачем думать о том, что я сделал не так?» И также: «Как это я прерву свой круг общения? Это мои друзья, это мои близкие люди, я с ними привык жить. Ну и что, что они безбожники, ну и что, что они глумятся? Как жил, так и буду жить».
Что ж мы удивляемся, что жизнь наша не созидает нас во Христе?
Записала Инна Корепанова
У книжной полки. Святитель Игнатий (Брянчанинов). Слово утешения находящемуся в скорбях
У книжной полки. Протоиерей Борис Балашов. Христос и мы
Всенощное бдение 14 февраля 2025 года
Всенощное бдение 14 февраля 2025 года
Божественная литургия 14 февраля 2025 года
Допустимо ли не причащаться, присутствуя на литургии?
— Сейчас допустимо, но в каждом конкретном случает это пастырский вопрос. Нужно понять, почему так происходит. В любом случае причастие должно быть, так или иначе, регулярным, …
Каков смысл тайных молитв, если прихожане их не слышат?
— Тайными молитвы, по всей видимости, стали в эпоху, когда люди стали причащаться очень редко. И поскольку люди полноценно не участвуют в Евхаристии, то духовенство посчитало …
Какой была подготовка к причастию у первых христиан?
— Трудно сказать. Конечно, эта подготовка не заключалась в вычитывании какого-то особого последования и, может быть, в трехдневном посте, как это принято сегодня. Вообще нужно сказать, …
Как полноценная трапеза переродилась в современный ритуал?
— Действительно, мы знаем, что Господь Сам преломлял хлеб и давал Своим ученикам. И первые христиане так же собирались вместе, делали приношения хлеба и вина, которые …
Мы не просим у вас милостыню. Мы ждём осознанной помощи от тех, для кого телеканал «Союз» — друг и наставник.
Цель телекомпании создавать и показывать духовные телепрограммы. Ведь сколько людей пока еще не просвещены Словом Божиим? А вместе мы можем сделать «Союз» жемчужиной среди всех других каналов. Чтобы даже просто переключая кнопки, даже не верующие люди, останавливались на нем и начинали смотреть и слушать: узнавать, что над нами всеми Бог!
Давайте вместе стремиться к этой — даже не мечте, а вполне достижимой цели. С Богом!