Читаем Добротолюбие. 28 июня. Курс ведет священник Константин Корепанов

Мы продолжаем читать второй том «Добротолюбия». И в прошлый раз начали читать «Душеполезное и спасительное слово о трезвении и молитве» преподобного Исихия.

В первом абзаце преподобный Исихий говорит, для чего необходимо трезвение, почему мы должны о нем читать и его изучать, в чем значение этого трезвения для жизни человека, для жизни христианина.

Разбирая этот абзац, мы перебрали все эффекты, результаты, плоды трезвения и смогли сделать первичный простой вывод, что такое трезвение с практической точки зрения, рассматривая только те результаты, о которых говорил здесь преподобный Исихий. Это пребывание внутри себя. Внимание должно быть внутри себя, оком ума мы должны присутствовать в своем сердце. Второе – молитва. Мы должны постоянно обращаться к Богу, Который в том числе и внутри нас, недалеко от нас и пронизывает все наше бытие Собой, Своим присутствием. И должны читать слово Божье, чтобы правильно понимать, что, собственно, Христос сделал с человеком; понимать все те заповеди Божьи, которые мы должны исполнять. Если мы не будем знать Священное Писание, тогда, собственно, не будем не то что трезвиться, а наше трезвение ни к чему путевому не приведет, потому что мы не сможем исполнить заповеди, которых не знаем.

О трезвении и духовном художестве (этот эпитет мы тоже в прошлый раз употребляли) сейчас говорят  и пишут очень много. Но в основном люди, читающие слова о духовном художестве и трезвении, выделяют, слышат там только слова о молитве. То есть из того комплекса духовных деланий, которые мы перечислили, обычно человек берет только одно. И у святителя Игнатия, и у святителя Феофана, и у всех старцев других веков, пишущих о молитве, человек принимает и слышит только то, что нужно молиться. Остальные компоненты трезвеннической жизни до него не доходят.

Но нужно понимать, что трезвение  – это не только молитва. И сама молитва может быть неверной, неправильной, а значит – бесполезной, если трезвенническое действие, трезвение не началось в духовной жизни человека. Нужно еще обращать внимание внутрь сердца, должно быть око ума направлено в сердце. И должно быть известно Писание, человек должен постоянно, как это и заповедано Христом, поучаться в слове Божьем. Поучаться не для того, чтобы иметь способность вести богословскую дискуссию, не для того, чтобы просто понять некое учение, о нем размышлять и строить какую-то лествицу теологуменов о разных не оговоренных богословами реальностях современного мира. Мы должны изучать Священное Писание не просто для рационального изучения, а для познания заповедей, для того, чтобы знать, как поступать в каждой конкретной ситуации. То есть знание Священного Писания напрямую связано с даром рассуждения примерно так, как мы читали об этом у Иоанна Кассиана Римлянина или Антония Великого.

Еще раз повторю: когда мы говорим сейчас о трезвении, мы предполагаем только молитвенное делание. А для этого кроме молитвы нужно иметь внимание внутрь себя и постоянно изучать Священное Писание, иначе никакого трезвения не получится. Если ты непрестанно молишься (двадцать четыре часа в сутки), но Священного Писания не читаешь, не вникаешь, не погружаешься в него, не проживаешь свою жизнь с постоянным  сопоставлением ее с текстами Священного Писания, если не питаешь себя словами Священного Писания, то никакого трезвения не может быть. Вне Священного Писания, вне постижения слова Божьего никакого трезвения в сущности быть не может.

Пятый абзац:

Внимание есть непрестанное от всякого помысла безмолвие сердца, в коем оно Христом Иисусом, Сыном Божьим и Богом, и Им Одним всегда, непрерывно и непрестанно дышит, Его призывает, с Ним мужественно ополчается против врагов, и Ему, имеющему власть оставлять грехи, исповедует свои прегрешения. Такая душа через призывание часто объемлет Христа, Единого тайноведца сердец, от людей же всех всячески старается скрыть свою сладость и свой внутренний подвиг, чтобы враг лукавый как-нибудь не дал удобного в нее входа злу и не уничтожил добрейшего ее делания.

Первое, о чем говорит  преподобный Исихий, – это внимание. Исходит это утверждение из слов Священного Писания, которые во втором абзаце вставляет здесь преподобный Исихий. Это отрывок из Книги Второзаконие: внемли себе (Втор. 15, 9). Потом это слово будет повторяться часто, не только во Второзаконии, оно будет встречаться и в Новом Завете. Апостол Павел к апостолу Тимофею об этом пишет, и во многих  учительных книгах об этом говорится: внемли себе. И вот цитата из Книги Второзаконие: Внемли себе, да не будет слово тайно в сердце твоем беззакония (Втор. 15, 9). То есть нужно внимать себе, обратить внимание на себя, а не на события, не на других, сконцентрировать, сфокусировать зрение внутри себя, а не на том, что происходит вокруг. Частью этого «вокруг» являются другие люди, которые что-то делают. Каждый знает это движение человеческого ума.

Когда мы были совсем-совсем безумными и грешными людьми, еще хуже, чем сейчас есть, и когда жили в миру, мы всего этого не замечали, мы жили по-другому. И вот мы пришли в Церковь. И каждый может заметить такое движение ума. Вот мы видим человека, который грешит. И мы не только видим его поступки, мы умом как бы переносимся внутрь его, ставим себя на его место и пытаемся понять, почему он так делает, ведь так же нельзя делать, а он делает. Не то что мы хотим его оправдать. Вставая на его место, мы хотим понять, почему он делает неправильно. «Вот я бы был на его месте, я бы так не сделал, я бы сделал по-другому». А вот он делает. И я пытаюсь как бы рассудить его, я как бы погружаюсь умом внутрь его сердца и пытаюсь это сердце судить как внешний пришелец.

Конечно, это всего лишь мнимая процедура, реально так не войти, ты же не то что не Бог, а даже не ангел. Но нам так кажется, мы пытаемся посудить, почему он так делает. И так или иначе пытаемся как-то среагировать на мотивы, определяющие его поступки, на владеющие им соблазны, последствия дел, совершенных им. В любом случае это пребывание вовне, это не внимание в себе, а пребывание  вовне. Мы обращаем внимание не на себя, а на других людей и на события, в которых эти самые другие люди участвуют, хотя внимать себе означает: перенестись умом внутрь себя, войти внутрь своего сердца. Но кто пробовал, понимает, что это не так-то просто, гораздо проще это сделать по отношению к другому человеку. Совершенно трудно это сделать в отношении себя. И многие святые отцы, толкуя известные места Священного Писания, говорили, что, скажем, эпизод с блудным сыном подразумевает именно это действие, когда он пришел в себя, вошел в себя. Когда человек внимание переносит из внешних событий в свое нутро, это и будет: внемли себе.

Понятно, что пустые разговоры с людьми о мирских событиях, бесконечные потоки новостей, бесконечный обмен разными ситуативными высказываниями, фотографиями, роликами чрезвычайно далеки от «внемли себе». Человек внимает всем, он буквально вниманием во всех, он с удовольствием в это погружен, выходит из себя и внимает какому-нибудь пранку, какому-нибудь высказыванию, сплетне, скандалу, какой-нибудь чужой истории. А что с ним внутри происходит, он совершенно не имеет никакого представления, и это не имеет никакого значения в его жизни. То есть человеку, который захотел бы исполнить заповедь «внемли себе», хотел бы внимать себе, войти вниманием в себя, пришлось бы свое внимание оторвать от всего того, что его окружает, и перенестись внутрь.

Кроме того, это вовсе не предполагает, что внимание к себе или внимание внутри себя – это какое-то размышление над своими поступками. Так, например, размышляет психолог: проводи постоянный анализ того, что ты делаешь. Вовсе нет. Да, есть такие люди (и их немало), которые вообще не видят, что вокруг происходит, человек весь направлен на самоанализ или психоанализ, он постоянно анализирует свои поступки, проявления себя в жизни: «Правильно я сделал или неправильно? А как надо было? А почему я сделал именно так? А почему на меня именно так среагировали? А что со мной не так?»

Это вовсе не размышления о себе. Так можно заработать невроз, но не исцеление собственного сердца, не то, о чем говорил преподобный Исихий о трезвении. Это как раз нетрезво – постоянно оценивать свои поступки, как бы постоянно идти рядом с собой и говорить: «Вот тут ты неправильно сделал. И тут неправильно сделал. А тут вообще накосячил так, что хуже некуда. Не так молишься, не так постишься, не так стоишь». Вот такой со мной пребывающий судья, который постоянно меня изматывает тем, что я все делаю не так, – это плохо, это к трезвению не имеет никакого отношения, это трезвению совершенно противоположно.

На самом деле мы не судим свои поступки. Это не судья над тем, что мы делаем, а это как бы наблюдатель, который спустился внутрь сердца и смотрит, что туда приходит (не что я делаю, а что туда входит, что туда прорывается, что хочет оттуда выйти). Это не оценивание поступков. Представим человека, который пытается понять, как движется корабль. Для этого он спускается в машинное отделение и контролирует движение котлов, следит за движением пара, давлением в котлах,  движением поршней, силовой установки, которая движет корабль. То есть человек внутри, он не судит поступки, он пытается войти в сердцевину, в средоточие жизни и бытия, понимая, что все исходит оттуда и что очень важно, чтобы туда ничто постороннее не вошло.

Если бы человек мог это делать, для него навсегда естественным было бы представление: не то, что входит в уста, оскверняет человека, а то, что исходит из сердца. Поэтому не столь важно, что я делаю правильно, а что неправильно. Откуда мы знаем, что правильно, а что нет? Важно, что я при этом чувствую, а не что делаю.

Вот пошел человек в магазин. Это правильно или неправильно?  Совершенно не важно. Он перешел дорогу на красный свет. Это правильно или неправильно? Это нарушение правил дорожного движения. Но правильно или неправильно, мы не можем сказать. На той стороне дороги упала бабушка, и чтобы она не скатилась под машину, он бежит на красный свет, чтобы ей помочь, иначе будет трагедия. Важно, что человеком движет, а не само нарушение нормы и правила. 

И представьте человека, который видит, что бабушка падает, а он единственный, кто может помочь, ближе никого к бабушке нет, а он стоит и думает: «Интересно, как к этому отнесутся водители?» Сколь угодно роликов на разных автосайтах, когда с камер записывают ситуации. И вот посреди дороги останавливается машина, включает габариты. Водитель нарушает правила дорожного движения, но на той стороне стоит старушка, она боится... Да, он нарушил правила дорожного движения, создал определенные трудности, он даже мог создать аварийную ситуацию, но поступил он правильно, хотя и с нарушением правил.

А бывает наоборот, как это делали фарисеи. Они ходили в храм, но они больше грешили, потому что внутреннее состояние сердца было неправильное. Как можно оценить не то что чужие поступки, а свои собственные, если ты никогда не смотрел внутрь своего сердца, что ты чувствуешь именно в момент совершения этого поступка?

Например, субботний вечер. Жена говорит мужу: «Завтра надо поехать и помочь моей маме посадить картошку». А он говорит: «А я пойду в храм». «Как же ты пойдешь в храм? Ведь я не смогу без тебя поехать и помочь маме, машину водишь только ты». –  «Ничего не знаю, в воскресный день работать нельзя, я пойду в храм». Скандал не скандал, но человек пошел в храм и стоит там, уверенный в том, что прав.

Может, он и прав. Мне это неизвестно. Бог знает, и этот человек знает. Но мы не знаем всю предысторию, нам никак нельзя об этом судить. Он может быть прав, может быть не прав. Может быть, Бог хотел, чтобы он сегодня был на огороде и садил картошку. Может быть, хочет, чтобы он именно так и сделал: сегодня пошел в храм, а картошку посадил в другой день. Но только он сам и должен это понять и оценить по состоянию своего сердца: он это с Богом сделал  или Бог плачет сейчас вместе с его женой, обнимая и утешая ее. Где Бог сейчас: в твоем сердце или с твоей женой? Ты сделал сейчас то, что Бог хотел, или ты сделал то, что хотел сам? Только ты можешь это понять, только ты можешь исправить все, если что-то неправильно, и найти мотивы, которые помогут тебе делать что-то и дальше, если это правильно. Но для этого надо быть внутри сердца, а не стоять снаружи над самим собой и кивать: «Да, жена-то плачет. Ты не прав!» И стоять и мучиться: прав я или не прав? Так войди внутрь и узнай, прав ты или не прав.

Ведь именно об этом говорит Иоанн Богослов в своем Первом послании: если сердце твое осуждает тебя, то кольми паче Бог, Который больше твоего сердца; если сердце твое не осуждает тебя, то кольми паче Бог, Который больше твоего сердца (см. 1 Ин. 3, 20). Так ты войди в сердце и узнай, судит оно тебя или нет, какое в нем настроение, есть ли в нем страсти. Или в нем мир, любовь, свет и радость. Только ты можешь это узнать. Но чтобы это узнать, ты должен быть внутри своего сердца, должен быть там.

И вот это наблюдение за собой, за тем, что внутри тебя, отнюдь не пассивное: «Так, вот мышка пробежала, вот таракан прополз, а вот гусеница ползет. А тут вообще какой-то помойный ручей пробежал по сердцу. Интересно, откуда он взялся?» Нет, это внимание не пассивное, оно очень-очень активное, оно не просто наблюдает за состоянием сердца, оно как сторож. Сторож  может спать и пить чай с утра до ночи на протяжении пятнадцати лет. Но всякий раз он посматривает за слабым местом своего объекта, чтобы туда не проник вор. Он бдительно наблюдает. И когда вор пытается проникнуть, сторож должен быть в этом месте и предупредить похищение. Пятнадцать лет может ничего не быть. Пятнадцатилетний юбилей работы прошел, на шестнадцатом году пробрался вор. Тогда ты плохо работал, ты не исполнил того, что должен был исполнить. А если ты поймал вора, то твое наблюдение было активным; значит, ты смотрел за тем, что было в твоем сердце, и сумел остановить вора.

Вот, скажем, практически что значит внимать себе, быть вниманием внутри себя? Вот на меня орут, кричат, ругают меня, поносят последними словами, проклинают, злословят, прямо готовы втоптать в землю. А я смотрю не на этот ор, не пытаюсь понять, почему человек орет, что у него не так, чем ему можно помочь. Нет. Я слежу за тем, что происходит в моем сердце. Я воздаю злом за зло? Во мне рождается ответный гнев? Я готов его убить сейчас? «Дайте мне пушку, я сейчас его пристрелю». Ну, пристрелил бы, если бы не страх перед Уголовным кодексом. Тогда ты не прав гораздо больше, чем он. Ты внутри себя носишь камень, внутри себя носишь гнев. И он орет, чтобы ты это увидел внутри себя, потому что если ты не увидишь это внутри себя, увидишь это тогда, когда будешь стоять над окровавленным телом и хлопать глазами: как это получилось? Но изменить уже ничего нельзя. Как в известном фильме про совесть, про человека, который не хотел убивать и попал на войну. Он принял решение не убивать на войне, когда чуть не убил собственного отца. Он его почти убил, просто Бог остановил его руку, и он это понял. С каждым может такое быть.

Люди, совершающие убийство, чаще всего в этот момент не ведают, что творят, они не хотят этого. Но внутри это зрело. И чтобы это не вызрело в преступление, Бог велит другому человеку сегодня на меня кричать, чтобы я увидел, какой я злой и как я ненавижу этого человека. И беда недалеко. Я должен что-то сделать с собой. Не его спасать, не его исцелять. Я с собой должен что-то сделать, себя как-то оградить от той страсти, которая внутри меня.

Вот практически что такое «внемли себе».

Записала Инна Корепанова